28 мая 1999 г.
Все! Отслужу на Троицу и начну готовить визу. О своих намерениях сообщаю в Кишинёв тишайшему протоиерею Антонию. Бурная ответная реакция:
— Быть такого не может! Исключено! Только вместе!
— Вместе-то вместе, но у Вас жена, ребенок, случись что…
Ни о чем и слышать не хочет. Предлагает ехать через Молдавию, Румынию. Взамен на свое согласие беру слово, что он будет сидеть дома. Но голыми руками молдавских батюшек не осилить:
— Даю слово, но Вы его можете и вернуть!
На том и порешили.
Минский режиссер Юра, водитель Алексей и я едем в сербское посольство. На заднем сиденье лежит очумевшая от жары белая то ли крыса, то ли собака — бультерьер. Язычник Алексей грозится помолиться своему богу Яриле, чтобы тот показал Америке кузькину мать. Спрашиваю, кто еще едет с нами.
— Еще двое — отзывается Юра, — писатель и оператор.
— Она тоже — кивает в сторону собаки Алексей, — не на кого оставить.
Пять человек, да еще с милой собачкой — начало многообещающее.
Вот и посольство. Просторный лифт поднимает нас на третий этаж. Там, в небольшой комнатке, быстро заполняем бумаги. Подаю паспорт с вложенными долларами (плата за визу). Сербский чиновник молча ставит штамп, так же молча возвращает паспорт. От денег, несмотря на мои бурные протесты, отказывается. Видно, как он тяжело переживает за свою оставленную всеми Родину.
Возвращаемся в приподнятом состоянии: через день-два — выезжаем. Срочно упаковываю иконки, крестики, книги, кассеты. Обзваниваю близких, знакомых в Киеве, Полоцке, Петербурге, Москве: прошу помолиться. Встречаюсь с верующими. Со слезами на глазах говорят, что готовы принять сербских детей, просят вывезти их из-под бомбежек.
Вечером звонит Юра:
— Батюшка, просим прощения, поездка задерживается: нужно получить кое-какие документы, а писатель еще не оформил загранпаспорт.
— И на сколько задержка?
— Как только уладим, так сразу. Придется подождать.
Ожидание затягивается. А эти твари все бомбят. Готовятся к наземной операции. Нужно срочно ехать, а то еще не выпустят. В последний раз звоню попутчикам, говорю, что ждать больше не могу, заказал билет на поезд. Если они не соберутся — пусть едут позже без меня.
Досиделся! Бомбежки прекратились. Слава Богу, конечно, но какой ценой! Косово отдано! Осталось туда войти туркам, и подноготная бойни вылезет наружу. Ехать — не ехать? Появляться сейчас там — как из кустов выныривать: запоздалая поддержка — не поддержка. Не ехать — зачем было звонить, прощаться? В таком вот смущенном и невеселом состоянии забираюсь в поезд «Минск-Кишинёв». Провожающие также грустны, но по другой причине: просят беречь себя. Оно и понятно, никто не знает, что там впереди.
Вот и белорусские пограничники, таможенники. Потом будут украинские, молдавские. Наплодили президентов, дебильные границы, а народ нищает да нищает, что очень на руку сердобольной Америке — может выбросить очередные «ножки Буша» (так народ прозвал куриные окорочка) взамен на определенные политические уступки: изберете этого президентом — будут и «ножки» и «зелень», изберете кого хотите — не будет ни ножек, ни финансов. Наглость жутчайшая! Мы же не суемся в их дела, пусть голосуют за любую обезьяну.
— Куда едете? — надменно вопрошает украинский пограничник.
— В Сербию.
— В Сербию? — возвращает паспорт, и уже уходя, с раздражением, — вас только там не хватало!
Молча думаю об ущербности самоуверенного парубка в военной форме. С такими-то плечами рыться в чужих сумках, да еще судить священника, пытающегося хоть как-то поддержать братьев сербов!
— Хамло! — отзывается с верхней полки отставной морской капитан. Он лежит в одних плавках, лениво помахивает газетой. — Никакого воспитания! Кстати, только у них эти идиотские декларации, нигде больше нет. Перевод бумаги.
Словоохотливого капитана поддерживает пожилая молдаванка. Поезд медленно трогается.
Молдавия. Несколько дней носимся по раскаленному Кишинёву, ищем канистры для бензина. Объездили все магазины — безполезно: в Молдавии давно уже ничего не производят. Наконец, на базаре скупаем последние пять канистр, загружаем постельные принадлежности, продукты, книги, личные вещи в багажник — завтра выезжаем.
Спаси вас, Господи, батюшка, вот и я сегодня побывала с вами в Сербии… Хоть и прошло столько лет, впечатляет, словно это было вчера.
Отец Роман! Спасибо Вам за скорбь и боль о братском народе! Господь слышит молитвы своих праведников, многострадальная Сербия обретет покой!
Храни ВАС Господи!
Подошедший горбун Миланко просит о нем помолиться.
—-
Нет уже Миланко. Умер он несколько лет назад. Как раз в день, когда его отпевали,
мы были в Цетине. Он был долгое время как одна из визитных карточек Цетиньского монастыря. Добрый был человек.
О Сербия! Душа моя готова
В дружине братской за свободу стать:
Кто разлучит нас от Любви Христовой,
Когда нас убивают за Христа?
Прочитав впервые путевые заметки о Сербии, я неустанно повторяла эти строки и навсегда влюбилась в Сербию, эту удивительной красоты страну с ее замечательным народом, чудесным, мелодичным языком. Вместе с отцом Романом я побывала в каждом уголке этой страны, любовалась ее красотами: «Здравствуй, Сербия. Очень красиво! Горы, вода, буйная растительность. Возникающие частые туннели всякий раз окунают нас в первозданный Божий мир». И сердце сжималось от боли за растерзанную, поруганную красоту: бомбежки, беженцы, книга, подписанная Любицей Мелетич: «Отцу Роману – в час ужаса!» «Небо плачет над Сербией!» — восклицает отец Роман.
Путевые заметки отца Романа — это сгусток боли и любви к мужественному народу Сербии. Удивительная страна, удивительные встречи, и всюду горе и боль. В одном из своих стихотворений отец Роман пишет: «Если б не был монахом — стал бы Русским Солдатом».
В путевых записках о Сербии Батюшка спрашивает, как добраться до Косово, и ему отвечают: «Что вы! Вас там убьют!» Однако он отправляется в Косово, там русские православные добровольцы, есть священник, и надо их поддержать, служит в полупустых, растерзанных храмах и монастырях Сербии. Это ли не истинная христианская любовь к братьям во Христе? Это ли не истинное, непоказное мужество: «Профессор что-то говорит о русском человеке, который любит Сербию и, желая поддержать сербский народ, русских добровольцев, рискуя собой, поехал в Косово. Делаю вид, что ничего не понимаю».
Я гляжу на великий погост,
Исполняюсь звучаньем особым.
Здравствуй, Косово! Я твой гость.
Отчего же прискорбны оба?
Этой встречи так долго ждал!
Но прости, собирался не споро.
И на столько веков опоздал,
Что не умер в блаженных просторах.
Чудо-Косово. Райская цветь.
Что сказать мне в свое оправданье?
Жаждал песню заздравную спеть,
Да душа в погребальном рыданьи!
Но напрасно злорадствует враг,
Отымая и горы, и долы.
Сердце Сербии, сербский стяг!
Ты уже у Христова престола!
Каждый раз, когда проходят в Минске православные выставки, мы спешим туда, где останавливаются сербы. Задумчиво пожилой серб перебирает струны гитары, мы подходим и вместо приветствия говорим: «Мы любим Сербию». И чудным светом любви лучатся глаза сербов в ответ на такое приветствие.
Мы покупаем икону святой Ангелины для моей внучки Ангелины, и сербы нам дарят иконки и улыбчивыми взглядами провожают нас. А мы восхищаемся нашими братьями-христианами, перенесшими столько страданий и не утратившими любви. Мы любим тебя, Сербия! Этой любви научил нас отец Роман, как научил нас собственным примером быть стойкими и мужественными.
Рассматривая иногда фотографии Батюшки Романа, а их у меня около ста забито… Душа сама комментирует, здесь, что-то пишет, здесь стоит с писателем, молится за него или дает благословение. А здесь, с обложки книги- мужское, мужественное лицо , название, «Там моя Сербия.» Что человек может подумать, не читая книги, просто глядя на обложку. Ну, да, проехался батюшка по монастырям, встречался с братьми, с сестрами, провел беседы с прихожанами. Ну не на курорт же… Сербия красивая — все знают! Проходит время, все восстанавливается, и мы на время забываем, что где- то была война, гибли люди. Спасибо Оличка, наша Ольга Сергеевна, Вы наш помощник, открываете перед нами красивое, бывает и страшное, как в этот раз. Вся жизнь — в стихах и в прозе… Читаяя это повествование, у меня в голове, как молотом «зачем, зачем он туда едет, там убивают». И тут мимоходом реклама из телевизора к документальному фильму- едут со всего мира мужчины, в ДНР, помогать. Что это- братство, чувство долга! Зов! Устремленность! Любовь к Богу и ко всему, что возвышает дух!
Благословите отец Роман. Как и где можно купить Вашу книгу о Сербии? В Москве ее нет. Если у Вас есть лишний экземпляр, то может поделитесь?
Кроме Минского издания 1999 года, были ли другие ?
Спаси Господи, Батюшка???
Многая Благая Вам лета и всем Вашим помощникам ??
Читая Ваши стихи сердце начинает болеть??
Испытываешь такие переживания в Ваших стихах за нашу Родину и за Сербских братии, матушек, сестёр ???
??
Валентина, книга ещё издавалась в 2005 году в Петербурге, но её тоже нет в продаже.