К 70-летию иеромонаха Романа выходит первый том Собрания его сочинений
16 ноября 2024 года исполняется 70 лет иеромонаху Роману (Матюшину-Правдину) — прекрасному русскому поэту, автору и исполнителю духовных песнопений, творчество которого привело в Церковь множество людей. К этому дню выходит из печати первый том Собрания его сочинений, подготовленный к изданию Фондом творчества иеромонаха Романа. В книгу вошли стихотворения 1974-1983 годов, который отец Роман (тогда Александр Матюшин) написал до принятия монашеского пострига. Он писал их в родном селе Рябчёвске на Брянщине, в Элисте, где учился на филологическом факультете Калмыцкого университета, в Свято-Духовом монастыре в Вильнюсе, в Печорах… Среди этих стихотворений есть тексты, которые известны нам как слова песнопений иеромонаха Романа: «Родник» (этот образ стал символом его творчества), «Сон мне приснился…», «Уже вечер, друзья, уже вечер…» и другие.
И стихи, и прозу отец Роман писал с детства. В юности вместе с друзьями он исполнял песни, в том числе собственного сочинения, в сельском Доме культуры и на выездных концертах. Когда ему было двадцать два года, он приехал в Брянск, в издательство «Приокское», и привёз свои стихи, поэмы, рассказы, повести. Непросто было в семидесятые годы молодому человеку «с улицы» обратить на себя внимание серьёзных издателей, но, как ни странно, ему сказали, что готовы выпустить его стихотворный сборник. При одном условии: начинающему поэту нужно написать стихотворение о партии или о Ленине. Отец Роман такое стихотворение писать отказался, сказав редактору, что он даже не комсомолец. Приехал к себе домой, в село Рябчёвск, растопил буржуйку и все свои детские и юношеские тетради бросил в печь. Как вспоминает отец Роман, очень много золы осталось, но и тепло тоже было. По его словам, так он расчистил себе путь в монастырь: «А если бы издали сборничек, стал бы думать — какой я способный, талантливый, питал бы этим своё тщеславие, гордыню… Это очень опасно — заниматься творчеством, не имея защиты! Нельзя писать прежде воцерковления: враг обязательно посмеётся».
Когда отец Роман принял монашеский постриг, он был готов отказаться от литературного творчества: монах должен умереть для мiра, до стихов ли ему? Но духовный отец, старец Николай Гурьянов, благословил его продолжать писать и издаваться. Сохранилась видеозапись этой встречи со старцем и его слова о том, что этим талантом отца Романа наградил Господь и зарывать его нельзя. Спустя много лет, в 2023 году, об «умирании для мiра» отец Роман напишет такие строки:
… Звучи, монашеская лира,
Всех к обновлению зови!
Ведь умирание для мiра
Не умиранье для любви.
Во время подготовки первого тома Собрания сочинений отца Романа мне, его редактору, очень хотелось предварить книгу биографией автора. Одна из примет нашего времени — то, что воспоминания о церковных деятелях становятся всё более мифологизированными, «нетрезвыми», их всех поголовно пытаются причислить к «несвятым святым». Отец Роман и сам переживает, когда читает очередное «житие» человека, которого он знал лично и запомнил совсем другим. А ещё у отца Романа есть давнее стихотворение с такими строчками:
Не делайте кумиров из поэтов!
Не надевайте нимбы на рога!
Во избежание двух этих опасностей мне и хотелось составить биографию отца Романа — но он от этого отказался. Тогда я обратилась к землячке отца Романа, подруге его детства, которая много лет работала журналистом и редактором. У неё есть статья о детстве и юности отца Романа, которую, немного дополнив, я и предполагала включить в книгу как вступительную. Но отец Роман воспротивился и этому. Потом попыталась уговорить отца Романа включить в книгу фотографии его детства и юности с подписями — они выглядели бы как небольшие штрихи жизненного пути. Но отец Роман ответил, что не считает возможным заполнять книгу своими фотографиями. В результате в качестве вступления мы включили в первый том статью Валентина Распутина о поэзии отца Романа, которая уже публиковалась прежде, а всё, что получилось добавить — только примечания к стихотворениям в конце книги, которые отчасти рассказывают о некоторых обстоятельствах жизни автора.
Конечно, меня как редактора и журналиста огорчает то, что нельзя поделиться с читателями таким редкостным, глубоким и нужным материалом. А с другой стороны, всё больше начинаю понимать, почему отец Роман стремится сокрыть свою жизнь от посторонних взглядов. Кая бо польза человеку, аще приобрящет мiр весь, и отщетит душу свою? (Мк. 8: 36). Не для того он когда-то ушёл в монастырь, а потом поселился в уединенном скиту Ветро́во и провёл там много лет в одиночестве, чтобы теперь всё это выставлять напоказ. Отец Роман отдаёт нам своё слово, а жизнь он отдал Богу. При необходимости, вчитываясь в его слово, мы можем открывать для себя и кое-что о его жизни, точно так же как, стоя перед иконами преподобного Андрея Рублёва, можем догадываться о его житии (которого не существует в письменном виде). У монаха есть удивительная возможность — очищать своё сердце, отложив житейское попечение, так неужели он должен лишиться этого дара, чтобы удовлетворить наше любопытство, и отщетить собственную жизнь?
С тех пор, как мы начали общаться с отцом Романом, мне стали близки некоторые евангельские слова, на которые прежде не обращала особого внимания. Среди них такие: И завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу (Мк. 15: 38). Эти слова сказаны о завесе в Иерусалимском храме, разодравшейся в ту минуту, когда Христос умер на Кресте, но мне кажется, что и о моей душе тоже. Конечно, это касается не только творчества, но и его тоже. Одна часть души рвётся говорить и писать об увиденном и услышанном, а другая чувствует, что прикоснулась к чему-то настолько глубокому, что всё, что теперь нужно, — раскрыть это в себе ещё больше. То, что сначала казалось профессиональной деятельностью, оказалось встречей с самой собой, причём очень трудной.
И в заключение хотелось бы сказать вот о чём. Знаю, что многим ранние стихи и песнопения отца Романа ближе, чем его позднее творчество. В первый том Собрания сочинений вошли самые ранние из сохранившихся — даже те, которые он писал ещё до вхождения в Церковь. Эти стихи отражают чуткую, ранимую, страдающую и сострадательную душу, ищущую Бога. Мы узнаём в ранних строках отца Романа самих себя, потому что в какой-то степени это присуще каждому из нас. Но недавно услышала от одного не очень церковного человека, профессионального актёра, слова о том, что поздние стихи отца Романа гораздо лучше, и порадовалась за этого человека. Думаю точно так же. Поздние стихи отца Романа – это не крик нашей собственной души, а голос того, кто может и хочет нам помочь. Голос монаха, священника, прошедшего большой и трудный путь — «самую трудную дорогу», по словам Валентина Распутина. Отец Роман сжёг свои первые стихи и был готов совсем отказаться от поэтического творчества ради служения Богу — и Тот дал ему гораздо больше, так много, что теперь он может поддержать других.
Поэтому, прежде чем предложить вам прочитать подборку мiрских стихотворений отца Романа, вошедших в числе прочих в первый том, приведу здесь одно из поздних.
Не говорите: всё вокруг случайно —
Земли и вод Божественная стать.
О слово! Запечатанная тайна!
Какою силой рушишь ты печать?
Рожденье слова… Что тому виною?
Откуда вдруг взыграние сие?
Не чудо ли: посеяно не мною,
Но мною обретает бытие.
Река и лужа, как они несхожи!
Душа моя, и ты, как та вода,
То отражаешь чудо звёздной дрожи,
То обдаёшь прохожих в городах.
Не повенчать святую правду с ложью,
Двойная жизнь погибелью грозит.
Когда душа не отражает Божье,
Тогда она небожье отразит…
Идут стихи, и никуда не деться,
Свободен дух от дольней суеты.
А значит, слово возвращает в детство,
В забытый край лазурной чистоты.
17-20 января 2020
Скит Ветрово
Ольга Надпорожская, редактор книг отца Романа и сайта «Ветрово»
Фотография Александра Шадурина
Я хочу стать схимником,
Высохшим скелетом,
Быть длинноволосым,
Типа чернеца.
И в озёрной глади
Видеть не поэта,
А лицо бродяги-мудреца.
Что мне эти туфли?
Пусть другие носят.
Я надену лапти,
Я давно решил.
От избытка грусти
(Только бы не злости)
Буду одиноко
Гладить струи ржи.
Я хочу стать влагой,
Пусть болотной жижей.
Только б эта жижа
Умерщвляла зло.
Выпейте по капле
— Я уйду из жизни.
Выпейте, не бойтесь,
Я уйду без слов.
19 мая 1974
г. Элиста
Какой-то охотник, любитель покушать,
Любитель похвастать, как все ружьеносы,
Увидев на небе шеренгу кряку́шей,
Не мешкая, бросил свинцовое просо.
В ответ он услышал испуганный крёкот.
Крякуши кричали: «Ряк-ряк» («Что случилось?»),
Но клюнула всё же одна ненароком
И сразу как будто летать разучилась.
Крыло заболело, повисло, не гнётся.
А ей бы увидеть… весну бы ей надо!
Ах, если бы знала, что падать придётся,
Наверно, птенцом научилась бы падать.
Да так ли гостей долгожданных встречают?!
Они же нам верят, наивные кряквы!
И всё-таки кто-то весною стреляет,
Весну убивая незримо, по капле.
28 мая 1974
г. Элиста или с. Рябчёвск
Мой подарок будет невеликим.
Положу тебе я на колени
Не охапку розовой сирени,
А цветы душистой повилики.
Не смотри с таким недоуменьем,
Объясню попозже, а пока
Позабудь, хотя бы на мгновенье,
Что вдыхаешь запах сорняка.
Чем он хуже многопетой розы,
Неприметный полевой цветок?
Может, тем, что не особо розов,
Что не ломит запахом висок?
Непонятно, что тому виною,
Но порой одолевает стыд:
Сорняки обходим стороною,
Не желая замечать цветы.
Твои губы тронула улыбка,
Дышишь полем, голову склоня.
…Если полюбила повилику,
Значит, сможешь полюбить меня.
Не позднее 1975
с. Рябчёвск
Звёздный весёлый невод
Лунную тянет синь.
Я рассказал о весне вам,
Что звонкой сосулькой висит.
Я рассказал, как в поле
Бегает ветер босой.
Я рассказал, как болен
В знойные дни колосок.
Небо кометным соком
Прыскало, мир зеленя.
Тучка возникла сбоку,
Двинулась слушать меня.
Ясень застыл разиней,
Дождик его лизнул.
Я рассказал о псине,
Воющей на луну.
Дождик затих проказливо
И побежал, семеня.
…Я о себе вам рассказывал,
Но вы не узнали меня.
5–7 апреля 1976
г. Элиста
Я любви к живому не нарушу.
Жизнь свою любовью окрылив,
Обнажаю голову и душу
Перед вашей скорбью, журавли.
Только вам любовь моя излишня.
И стою, отчаявшись понять:
Как же так? Ну как же это вышло,
Что и вы летите от меня?
Я ли вас не ожидал весною?
Я ли дни до встречи не считал?
А теперь несётесь стороною,
Дав понять, что я вам не чета.
Что ж вы так? Не ваши ли рыданья
Душу мне повыделали в кровь?
Бросьте же, хотя бы в подаянье,
На прощанье тёплое перо.
9–10 июня 1977
г. Полярный
Я учился мужеству не у людей.
Я учился мужеству у лошадей.
Знаете, таких задрипанных клячонок!
Им хребты ломают каждый день,
Раздирают губы каждый день,
А они храпят лишь обречённо,
Но идут навстречу борозде! [1]
4 июля 1977
г. Полярный
Мiр до встречи был такой хороший…
Впрочем, что юродить языком.
Просто я сегодня встретил лошадь
С самым заурядным седоком.
Шла она, с усилием кивала,
Помогая кнýту седока.
И машины грязью обдавали
Белые вспотевшие бока.
Мне ее, понятно, стало жалко.
Чем ты хуже неживых машин?
Самой невиновной каторжанке
Я немного хлеба предложил.
…В парне снисходительность проснулась.
Усмехнулся: мол, поерунди.
Лошадь же к ладони потянулась,
Как ребенок тянется к груди.
Я ее легонько так по шее:
— Ничего, мол, милая, держись.
Что поделать, в этом отношеньи
Не живущий выбирает жизнь.
Вот и я… — Но возчик разудалый
Протянул умело по спине.
Лошадь встрепенулась, зашагала,
Размышляя о своей вине.
Весело колеса заскрипели.
Кнут заставил перейти на бег.
…Крошки хлеба рыжею капелью
Со слюною падали на снег.
24 января 1979
с. Рябчёвск
Хочу в последний раз
Запечатлеть до гроба
И твой собачий лай,
И церковь без Креста…
Родная сторона!
Здесь теплится особо
Нетёплая Полярная звезда.
И этот свежий дух
Обобранного сада,
И запах от костров
Картофельной ботвы.
Исповедальный лад
Ночного листопада
Доверен бытию опятовой братвы.
Брожу в последний раз
Задворками, полями,
Смотрю на огоньки
Ещё не спящих хат.
Берёзки-близнецы
С поникшими плечами
У дома моего поникшие стоят.
И сам невесел я.
С чего тут веселиться?
Прощайте, лес, поля,
И ты, Десна-река.
…Наверно, с тем же чувством
Подстреленная птица
Глядит из лопухов на облака.
22–23 сентября 1981
с. Рябчёвск
Пробил мой час. Пора приспела.
Пойду, забыв отца и мать,
Своё нутро рубашкой белой
В воде юродства полоскать.
Пойду в подряснике потёртом,
Скуфью надвинув до бровей,
По бездорожью и потёмкам
Прельщённой Родины моей.
Усеют ноги густо цыпки,
Лицо и руки — пот и грязь.
И не один прохожий цыкнет,
Заразу подхватить боясь.
И буду я, гонимый всюду,
Повсюду пугалом ходить
И одураченному люду,
Дурачась, что-то говорить.
Но люд, не слушая особо,
Турнёт, спокойствие храня,
И где-то безо всякой злобы
Камнями изобьют меня.
Но, встав, по весям и по градам
Продолжу прерванный свой путь.
Шпицрутены — людские взгляды —
Со всех сторон, не продохнуть.
А в ночь, когда плывет пороша,
Скрывая жухлую траву,
Устану я в полях и рощах
Искать, где приклонить главу.
И буду я, безумно пялясь,
Совать от стужи пальцы в рот.
И то, что люди не распяли,
Мороз декабрьский дораспнёт.
Когда ж душа простится с телом,
Исчезнет навсегда тоска.
…Пойду к Христу в рубашке белой,
Что так усердно полоскал.
1981
Свято-Духов монастырь, Вильнюс
Первый том Собрания сочинений иеромонаха Романа можно заказать на сайте «Ветрово», в разделе «Витрина».
Сайт «Ветрово»
14 ноября 2024
[1] Валентин Распутин особенно отметил это «бесхитростное и суровое» стихотворение, написав о нём: «Истинно, истинно! Такое мог произнести человек не случайного дара, избирающий самую трудную дорогу». ↩
Спаси Господи отец Роман и Ольга Сергеевна!
Какая же это красота, Божия красота Божьей души!
Не хочу никому льстить, просто когда читаешь эти стихи, на душе рай. И хочется сохранить это навсегда.
Какой уж там рай, Таисия. Крякуши страдают, журавли страдают, лошади страдают, человек страдает! Что, Адам, сидишь ты против Рая…
Спаси Господи! Будем ждать выхода книги стихов отца Романа и трансляции концерта! С благодарностью помним о том, что эта трудная дорога иеромонаха и поэта стала для многих началом покаяния, исцеления души и обретения Любви в своём сердце.
Ольга Сергеевна, стихи о. Романа непременно дают рай. Тот самый радостотворный плач, о котором пишут святые. Как же это не рай. Не принимайте нашего восхищения строго, оно от любви исходит.
Спаси Господи, Анна. Именно так.
Читаешь ранние стихи о.Романа – и видишь, что он остался верен себе. Те же образы и темы сейчас, и почти полвека назад. Но главное – та же боль за Россию, за народ, тот же молитвенный дух в стихах.
Блаженные алчущие и жаждущие Правды
Людмила Александровна, меня тоже поразила такая зрелость стихов совсем ещё юного человека, поразило, что о. Роман через пол-века пронёс и сохранил верность своему призванию – служения Богу и людям. Чего это ему стоило, можно только догадываться… Поистине узкий и тернистый путь… И дай Бог батюшке сил и здравия пройти его до конца. Многая и благая лета о.Роману нам все на радость!!!
А ещё хочется отметить ПРЕКРАСНУЮ фотографию Александра Шадурина! Вот уж с любовью снимал… Настоящая картина получилась… Шедевр!
С огромным интересом прочитала ранние стихи отца Романа, большое спасибо Ольга Сергеевна, через Вас узнаем о жизни и творчестве дорогого нам батюшки отца Романа. Низкий поклон отцу Роману. Присоединяюсь ко всем отзывам сестер.
С Днём рождения, уважаемый и дорогой отец Роман!
Многая и благая лета для Вас, отец Роман, у Господа просим! Подай, Господи!
И крепости сил духовных и телесных в Ваших священнических трудах.
Процветания и благоденствия духовному и поэтическому оазису — Вашему скиту Ветрово!
Благодарность Вам за глубину и чистоту отеческого слова, часто строгого, даже сурового, но всегда на пользу и в помощь человеку сказанного. Можно многое почерпнуть на пользу душе, и попытаться перенять главное — святое- верность Слову Божьему. А ещё можно разделить с Вашими стихами радость от красоты земного пейзажа. И веру в Божью Милость. И почувствовать любовь и сострадание ко всем близким и далёким людям. И услышать молитву, покаянную, очищающую и утешающую сердце.
Дай Бог, чтобы ещё много лет начинающиеся » в болотах скобских, в непролазных снегах» Ваша молитва, отец Роман, и Ваше поэтическое слово доносились до нас и до всей до острой боли любимой Вами России!
Dorogoj Batüschka, otez Roman!
Serdetschno posdravljaem Vas s Dnöm Rozdenija (16.11.)!
Krepkogo zdorovja, sil, i ztoby bolsche lüdej otklikalis na
Vasche tvortschestvo.
S uvazeniem,
Galina Bodrina
С 70-летием, дорогой и родной сердцу отче Роман!
Слава Богу за этот радостный день!
Слава Богу, что живём в одно время с Вами и общаемся на сайте «Ветрово»!
Слава Богу, что Вы своим примером чистой любви ко Господу и Пресвятой Богородице согреваете сердце!
По милости Божией Ваши стихотворения и песнопения живут в душе, омывая её слезами, спасают от уныния, помогают бороться со страстями, ограждают от ошибок в этой земной жизни, напоминая душе о своём предназначении: единении с Господом нашим Иисусом Христом!
Спаси, Господи, за Ваши молитвы! Низкий Вам поклон!
Да хранит Вас Господь на многая и благая лета во славу Божию!
По просьбе отца Романа поменяла название статьи: вместо “Самая трудная дорога” – “Не мiрская стезя”. Отец Роман не согласен с тем, что у него самая трудная дорога. В своё оправдание могу сказать только, что “самая трудная дорога” – это слова из статьи Валентина Распутина о поэзии отца Романа: “Такое мог произнести человек не случайного дара, избирающий самую трудную дорогу” https://vetrovo.ru/about/rasputin/ . Прошу прощения у отца Романа – конечно, ему такое название не может не показаться нескромным. И у всех читателей тоже!
Ольга Сергеевна, большое спасибо за ссылку на статью В. Распутина…
Уважаемая Ольга Сергеевна! А про конференцию, проходившую в конце 23 г в Перервинской духовной семинарии, тоже нескромно? Об отце Романе в резолюции сказано на 5 и 7 местах ( не на 1, и даже не на 3, а на последнем и предпоследнем местах), и сказано участниками конференции и от имени кафедры филологии ПДС, независимыми людьми, и озвучена хорошая идея изучать творчество отца Романа в учебных заведениях. Радоваться надо, дай Бог, чтобы это осуществилось.И для истории осталась бы статья о конференции на сайте Ветрово, как имеющая отношение к творчеству отца Романа. А самую трудную дорогу поняла не в сравнении с другими людьми, а самую трудную из лежащих перед конкретным человеком. Не могла не написать. Простите.
Что тут думать? Заказывать надо!