Иерей Георгий Селин. Как меня лишил Богоизбранности священник Корепанов

Часть шестая, часть пятая, часть четвёртая, часть третья, часть вторая, часть первая

С 17:45 ― Потом мы исполнили миссию, мы спасли Европу от Наполеона. Если бы мы этого не сделали, эти девки с известной аббревиатурой, не буду произносить в святом месте, плясали бы в храмах лет на 300 раньше.

Г.С.: Вычитаем 300 из 2012, получаем 1712 год. В это самое время и начали плясать девки на Красной площади. Между прочим, на святом месте в представлении русских людей, живших в начале XVIII века. Вы слышали что-либо о театре царя Петра? Собственно говоря, начало концертам на Красной площади было положено не Ельциным, но Петром. Им ещё много чему антихристианскому было положено начало, но театр ― особая разлагающая христианский мир зараза. В чём здесь дело? Конечно, не в том, чтобы попеть и поплясать. Почему бы не попеть? Хотя в театре не сами поют, но слушают, как другие поют со сцены, и не сами пляшут, но смотрят, как другие пляшут, а потом аплодируют… Дело в том, что театральное времяпрепровождение меняет восприятие мира.

«Поскольку театр для москвичей и в праздничные дни оставался ещё непривычной новостью, то в будни он и подавно казался многим излишеством. Пересматривались сложившиеся понятия о торжествах и буднях, изменялись привычные стереотипы праздничного и каждодневного быта, москвичам предлагалось не то чтобы отказаться от каждодневных привычек, а пытались вводить в их будничность новые элементы, которые раньше отсутствовали совсем или являлись лишь праздничной принадлежностью».
https://cyberleninka.ru/article/n/panorama-teatralno-zrelischnoy-zhizni-russkih-stolits-v-petrovskuyu-epohu/viewer

Через театр в русское общество была введена та ненормальность жизни, которая сейчас стала нормой. Объяснение этого утверждения начну издалека, «от Адама». В чём смысл жизни? В том, чтобы спастись ― через жизнь временную наследовать жизнь вечную. Такое понимание жизни не отвергает развлечений как препятствующих спасению занятий, но отводит им подобающее место. «Делу ― время, потехе ― час». Иными словами, делу ― своё, основное время жизни; потехе ― свой, короткий час. А с театром получается, что каждый Божий день можно предаваться потехе. И такой порядок устраивался не кем-нибудь, но самим царём. Поработал днём, а вечерком на развлечения ― театр, кино, танцы и другие мероприятия типа пивка попить. Повторюсь, потех на Руси было предостаточно, но им отводилось определённое Церковным календарём время. Однако с внедрением театра в русскую жизнь потеха и дело перемешались в ней настолько, что через 300 лет вся она стала потехой. Жизнь, которая дана людям для спасения, превратилась к настоящему времени в балаган, устроенный Петром Первым на Красной площади.

С 17:45 ― Потом мы исполнили миссию, мы спасли Европу от Наполеона.

Г.С.: Какую такую миссию? Нашествие Наполеона было горьким, но спасительным бичом Божиим.

Святитель Феофан (Затворник): «Нас увлекает просвещенная Европа… Да, там впервые восстановлены изгнанные было из мира мерзости языческие; оттуда уже перешли они и переходят к нам. Вдохнув в себя этот адский угар, мы кружимся как помешанные, сами себя не помня. Но припомним двенадцатый год: зачем это приходили к нам французы? Бог послал их истребить то зло, которое мы у них же переняли. Покаялась тогда Россия, и Бог помиловал ее.

Г.С.: Бог послал Наполеона за грехи, говорит святитель, а послушаешь отца Корепанова и возгордишься ― «мы спасли Европу от Наполеона». Нет, это Наполеон спас Россию от Европы.

«Российская газета»: «»При Наполеоне Москва отдана была на произвол Провидения. ― Пишет очевидец событий 1812 года историк С. Н. Глинка. ― В ней не было ни начальства, ни подчиненных. Но над нею и в ней ходил суд Божий. Тут нет ни русских, ни французов: тут огнь Небесный… Горели палаты, где прежде кипели радости земные, стоившие многих горьких слез хижинам. Клубились реки огненные по тем улицам, где рыскало тщеславие человеческое на быстрых колесницах. Горели наши неправды, наши моды, наши пышности, наши происки ― всё горело».

«Ответ на вопрос, за что Господь покарал столицу, искали лучшие умы XIX века. Отмечали, что Наполеон «не прежде решился идти в Россию, пока не имел там тысячи глаз и ушей». Вспоминали язвительный стишок поэта пушкинской поры В. С. Филимонова, описывающего моду допожарной Москвы:

Говорили, что сами позволили чужакам быть законодателями не только в том, как выглядит твоя голова, но и в том, что ее занимает. Сами разрешили диктовать не только то, что следует носить, но и то, что будет жить под цветастыми лоскутами ― в сердце. Рассуждали о соблазнительной распущенности, прививаемой французской литературой. Упрекали себя в добровольном поклонении всему иноземному, в том, что оторвались от корней, забыв историю, приобретя какое-то искусственное безродство. Пренебрегали не только укладом жизни предков, культурой, но и самим русским языком. Горевали, что галлам было вверено драгоценное сокровище в государстве ― воспитание юношества».

С 17:59 ― Всё-таки спасли. Хотя о миссии никто не думал, кроме Александра Первого. Мы просто защищали свою Родину.

Г.С.: Не было бы нужды её защищать, если бы не народные грехи, потому что они и были причиной вторжения двунадесяти языков^[1]. А что это за миссия, о которой говорит лектор, и которая владела мыслями Александра Первого? Народная? Или Церковная? Если, как говорит отец Константин, у Церкви и у народа/народов разные миссии, то о какой миссии в данном случае идёт речь?

С 18:06 ― А потом хотели просто избавить… э, победить этого Наполеона. Послевоенный раздел Европы интересовал лично Александра Первого. Народ не интересовал. О миссии никто не думал, а её выполнили.

Г.С.: Предположим, что речь идёт о Церковной миссии, и это тем легче сделать, что самого императора Александра называли Благословенным^[2]. Но разве раздел Европы мог быть миссией Христа? Очевидно, нет. Некто из народа сказал Ему: Учитель! скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство. Он же сказал человеку тому: кто поставил Меня судить или делить вас? (Лк. 12: 13, 14). Значит, создание Священного союза в 1815 году, инициированное императором Александром, не было задачей Церкви? Нет, конечно^[3]. Значит, эта миссия была народной? Но отец Константин говорит, что народ не интересовался разделом Европы. Непонятно, зачем священник вообще говорит о какой-то миссии? Русский народ защищал свои традиционные ценности (простите за жаргон), а вот какие ценности защищал император Александр Благословенный?

На ценности александровской эпохи («дней Александровых прекрасное начало»^[4]) можно взглянуть с точки зрения, не имеющей широкого распространения в исторической науке. Имею в виду уже упоминавшуюся здесь книгу В. М. Острецова «Масонство, культура и русская история». Цитирую её: «Тот, кто захочет узнать степень распространения при Екатерине Второй и Александре Первом масонства может ничего не читать на эту тему, но зная лишь поверхностно масонскую символику, пойти на кладбище Донского монастыря в Москве. Почти все могилы того времени, включая и женские, имеют богатейшую оккультно-каббалистическую и специально масонскую символику. Этот факт, сам по себе, почти поразительный в сопоставлении с мыслями о том времени, как о времени влияния на Русское высшее общество французского просветительства и появления беллетристики, как некого нового «религиозного» жанра, человекобожия, не может не навести на многие плодотворные мысли. /…/»

Г.С.: Об этих, а также о других нестандартных и плодотворных мыслях Острецова, нарушающих границы матричного мышления, если хотите узнать, читайте названную книгу.

С 18:20 ― В конце концов, мы спасли мир от так называемой коричневой чумы. Вот Гитлер… Вот тоже никто о миссии не думал, мы просто спасали свою страну, свою землю, оказалось, что спасли мир, хотя миссии никакой перед нами не было. И Церковь тем более таких задач не ставила.

Г.С.: С Гитлером то же, что с Наполеоном. Бог послал фашистов для врачевания советского народа. Именно так. Как в случае с Наполеоном грех российских правителей врачевался тем, к чему они имели влечение, так и в случае с Гитлером ― грех советских вождей, одержимых пагубной идеей мирового господства (коммунистического), врачевался нашествием одержимых пагубной идеей мирового господства (националистического). «Таков закон правды Божией: тем врачевать от греха, чем кто увлекается к нему», ― пишет святитель Феофан. Но, к сожалению, в словах отца Константина нет святоотеческого понимания происшедшего с русским народом в 1812 и 1941 годах. Оно у него советское. Что такое советское восприятие истории?

Если бы советский историк прочитал слова святителя Феофана о причинах войны 1812 года, то, конечно бы, не согласился с ними. Во-1-х, само понятие греха у него или своеобразно, или почти отсутствует, а, во-2-х, его повергло бы в ступор отрицание героики военных действий. Наученный воспринимать войну как жертвенный героизм советский человек не понимает, что ничего героического в ней нет. «Как?! Защита Родины, защита государства, страны, семьи, народа… Разве это не героизм?» Нет, война ― это расплата за грехи государства, страны, семьи, народа и свои личные. «Разве война не жертва?» Нет, перенесённые на войне страдания и самая смерть не могут называться жертвой, потому что жертва это ― добровольные скорби, а война ― невольные. Участие в войне это ― долг, который необходимо исполнить, чтобы… Что? «Чтобы победить», ― скажет советский человек. «Чтобы искупить грехи», ― скажет верующий.

Война, как и болезнь, это ― горькое лекарство от греха, которое необходимо принять для дальнейшей жизни. Ну или смерти. Это как Бог решит. Как мало героического в болезни, которая, как правило, посылается за грехи (истории праведного Иова касаться не будем), так мало героического в войне. Станет ли больной после выздоровления геройствовать: я победил болезнь? Советский больной, да, может сказать: «Многих усилий и средств стоила мне эта борьба, но я победил болезнь». А верующий со смирением скажет: «Слава Тебе, Господи, Ты вернул мне здоровье, чтобы я покаялся». Советская историософия не способна на покаяние в принципе, потому что строится на самоутверждении и самовосхвалении. Лиши её героики, извлеки пафос ― её краеугольный камень ― и она рассыплется в прах.

Послушал на днях известного министра и историка господина В. Р. Мединского с лекцией (точнее, с разговором, и он сам подчеркнул, что его выступления нужно называть разговорами, а не лекциями) о событиях Отечественной войны 1812 года. Послушал и понял, что занимающий телевизионную публику разговорами человек есть никто иной, как сменивший имидж (говоря по-русски: сменивший образ, а по-гречески: сменивший икону) преподаватель советского ВУЗа. Но вернёмся к отцу Константину.

Он отвергает Богоизбранность русского народа, хотя при этом неоднократно говорит о выполненных им миссиях. И в этом я вижу главное противоречие его лекции. Выполнение миссии невозможно без поручителя. А кто может быть поручителем для целого народа, если не Бог? Выполнить миссию нельзя, не будучи посланным. Миссия это ― посланничество (от лат. missio — отправление, посылка). Миссию нельзя придумать и возложить на себя. Вернее сказать, и это можно сделать, но в таком случае это будет ― выдуманная, самопроизвольная миссия. А у подлинной миссии должен быть поручитель, и кто для народа может быть таким поручителем, если не Небесная сила, или дух, воодушевляющий народ и предводительствующий им? Если же существование такого духа, такого народного Ангела-хранителя отрицать, тогда и слово «миссия» не нужно употреблять в своей речи. Советские историки его и не употребляли. Они объясняли ход истории экономическими причинами. Но священник-то не может считать экономику движущей силой истории, поэтому повторяет: миссия, миссия… А чья миссия? Чьё посланничество? Отвергая посланничество, возложенное Христом Богом, какому богу вручает отец Константин русский народ? Лишая русских избранничества от Духа Святого, какому духу он их предаёт?

На этих неприятных для лектора вопросах, усилив их праведным негодованием, я мог бы закончить статью, но не сделаю этого. Во-1-х, потому, что разделяю тревогу отца Константина о прельщении, в которое готово погрузиться священноначалие Русской Церкви. Имею в виду прелесть слияния с государством, которое считает себя светским. Ведь если, не дай Бог, Русская Церковь окончательно соединится в неразрывное целое с Российской Федерацией, то низко опустится в глазах не только тех, кто называет себя её верными чадами, но и в глазах отстоящих от Церкви неверующих, ещё продолжающих симпатизировать ей. Значит, разделяю тревогу, а во-2-х, хочу выразить отцу Константину благодарность за мужество, которое он проявил, сказав, что в списке Богоизбранных русский народ не числится. Похвальная смелость. Не каждый священник отважится сказать это.

Похвалу батюшке уже высказал наш учёный собрат А. В. Буздалов в статье «Богоизбранный русский народ», говоря, что будущий отец Константин «выступил с лекцией, в которой развенчал ряд идеологем, или мифов русского национал-мессианства, как-то: «русский значит православный», «русский народ богоизбранный», «русский народ – богоносец». За что будущего отца Константина, безусловно, следовало похвалить, так как нечасто идеологии этого рода встречают отпор в РПЦ на серьезном научном уровне». Да, я тоже хвалю отца Константина вместе с А. В. Буздаловым, и одновременно дерзаю указать на ошибочность выбранного им способа опровержения идеологем, которые считаю ложными, но лишь до некоторой степени.

Поскольку я считаю эти воззрения лишь отчасти неверными, то стал бы развенчивать их иначе. Прежде всего, я бы не стал опровергать Богоизбранность русского народа, потому что опровергнуть это ― невозможно. Каждый народ избран Богом. Каждый человек, рождённый на свет (да и не рождённый тоже ― это к теме абортов), избран Богом, потому что Бог дал ему жизнь. Если кто-то живёт ― значит, избран Богом и возлюблен Им. По-моему, это элементарно, как говорил Ватсону Шерлок Холмс. Однако жизнь, как и всякий Божий дар, можно использовать неправильно, то есть не так, как замышлял Бог, и тогда Божий дар обращается в погибель. Бог не создавал зло. Откуда же оно взялось? Всё созданное Богом было добром, но «благодаря» человеку оно становится злом. Богоизбран каждый народ, но беда начинается, когда понятие об избранничестве извращается.

Я путаю избранность с призванностью? Вы это хотите сказать? Хотите сказать, что, если каждый народ Богом призван, то не каждый избран? Много званных, но мало избранных…

Что ответить? Думаю, что неправильно прилагать притчу Господа о брачном пире к нашим рассуждениям, потому что Господь говорит о людях, мы же рассуждаем о народах. Народ ― понятие отвлечённое. На пире в Царстве Небесном будут возлежать не народы, но ― личности. И судиться на Страшном Суде будут не народы, но личности. Поэтому слова Богоизбранный, Богопризванный можно относить к народам условно. В каждом народе независимо от того, избран он Богом или всего лишь призван, есть Божии избранники. Несомненно, принадлежность к тому или иному народу учитывается Богом, но не имеет решающего значения. Об этом всё Евангелие.

Впрочем, я готов согласиться с именованием русского народа Богопризванным, а не Богоизбранным. Но в таком случае и еврейский народ должен называться Богопризванным, а не Богоизбранным. Что же тогда? Нет народов Богоизбранных? Предлагаю привлечь ещё одного специалиста по еврейскому вопросу, профессора А. И. Осипова, и послушать его беседу под названием «Почему еврейский народ был Богоизбранным?»

Под видео имеются отклики. Один из них я приведу здесь. Он принадлежит автору этой статьи, поэтому цитируется без кавычек. Вообще говоря, ответ на вопрос, которым озаглавлен этот ролик «Почему еврейский народ был Богоизбранным», прост. От избранничества древних евреев никуда нельзя было деться никому: ни Богу, ни ветхозаветному Израилю, ни всему человечеству. Израиль не мог не быть избран просто потому, что кому-то надо было быть первым. Как среди детей в семье есть старший, так в народах земли надлежало быть избранным какому-то народу, чтобы в его среде воплотился Бог. И таки да, Он пришёл к Своим. И Свои Его не прияша… (Ин. 1: 11).

Первый Богоизбранный и первый Богопризванный еврейский народ, старший в семье народов. Первый среди равных… Если с возникшей путаницей избранности ― призванности разобрались, идём дальше.

Итак, я бы не отрицал Богоизбранность русского народа, а сделал бы иначе ― разделил миссии, о которых говорит отец Константин, на две части: «на те, что справа, и те, что слева»^[5] от Креста Христова, иначе говоря, на истинные и ложные. Миссия миссии ― рознь. Есть миссии, которые возлагаются Промыслом Божиим, а есть миссии, которые выдумываются. Далее в лекции отца Константина речь пойдёт как раз о выдуманной миссии русского народа ― взятии Константинополя, простите, оговорился, об освобождении Царьграда от иноверческого ига.

С 18:40 ― Но был эпизод в русской истории, когда наше правительство, опять-таки не Церковь, сознательно поставило перед собой миссию. /…/ Годы первой мировой войны. Русская идеология, русская общественная мысль (простите, встряну, я бы назвал всё это российским: российская идеология, российская общественная мысль. ― Г.С.) поставили перед русской (и всё же, российской! ― Г.С.) армией миссию завладеть Константинополем. И ничего не получилось. Не дал нам Бог Константинополя. Хотя мы поставили такую миссию. И всякий раз, когда мы ставим, наше государство ставит перед собой миссию, она проигрывает. Мы ставим миссию идею мировой революции, мы ставим идею, например, социалистического лагеря или борьбы с мировым империализмом и всегда проигрываем. Когда мы просто живём, никого не трогаем и решаем проблемы, которые перед нами встают, мы неожиданно исполняем очень важное предназначение.

«И всякий раз, когда мы ставим, наше государство ставит перед собой миссию, она проигрывает», ― говорит о. Константин. И всякий раз, когда наше государство ставит перед собой ложную, то есть выдуманную миссию, оно проигрывает. Простите, что я переделываю речь отца Константина, но так понятнее её смысл. При этом не могу не указать на очередное противоречие в его словах. С 18:40 минуты лекции он говорит, что идея социалистического лагеря была проигрышной, а выше говорил, что освобождение мира от коричневой чумы было выполнением миссии. Но разве создание социалистического лагеря не было продолжением этой миссии? Разве без Организации Варшавского договора (ОВД) в противовес НАТО, можно было освободить Европу от фашизма?

И здесь возникает интересная тема. Освобождение Европы от Наполеона о. Константин называет невыдуманной миссией. Помните? «Потом мы исполнили миссию, мы спасли Европу от Наполеона» (с 17:45). Хотя трудно понять из его слов, о чьей миссии он говорит ― Церковной или народной. Для меня очевидно, что она была ни той и ни другой, но ― миссией российского руководства и лично императора Александра, но вот лживая она была или не лживая ― для меня вопрос. Почему? Если восприятие самой Европой её освобождения от Наполеона уже трудно доподлинно установить по причине прошествия двух сотен лет, хотя отголоски типа «Россия ― жандарм Европы» ещё доносятся из той поры, то реакция Европы на её освобождение от Гитлера свежа в памяти. Я имею в виду снос памятника маршалу Коневу в Праге в 2020 году.

За что так отблагодарили победителей фашизма освобождённые от фашизма? Я думаю, за создание этого самого соцлагеря, которое, как и отец Константин, называю проигрышной, в смысле прелестной миссией. В самом деле, не за освобождение же от Гитлера снесла Прага памятник маршалу Коневу, но за насильное переустройство чешской жизни на советский лад, за пропаганду и внедрение марксистско-ленинской идеологии, за насаждаемое безбожие, за перевод частной собственности в общественную. За все эти и другие дела Прага не хотела благодарить освободителей и воспринимала их как зло. Вот если бы освободили и ушли. Это одно дело. Но когда освободили и остались, это ― другое. И назвать освобождением такое освобождение уже трудно.

Зачем было создавать соцлагерь? Чья это была затея? Сколько народных денег было потрачено? Сколько ресурсов и сил было вбухано в содержание Советской армии в Европе? И зачем? А я скажу, зачем. Как освобождение Европы от Наполеона отец Константин называет миссией, так освобождение мира от Гитлера тоже было миссией. Но не народной и тем более не Церковной миссией. А какой? Первая миссия была масонской, а вторая ― коммунистической. Как после 1812 года выполнялась миссия масонская, поскольку ни народу, ни Церкви не нужен был раздел Европы, так после 1945 года выполнялась русским (или всё же советским?) народом не народная и тем более не Церковная миссия, но ― коммунистическая.

Коммунизм от масонства не далече отстоит. Более того, коммунизм из масонства вышел. Вы об этом не знали? Не знали, что большевизм был выращен в царской России? Читайте, читайте, братья и сёстры, книгу Острецова, там на обильных фактах и прекрасным русским языком объяснено, как Российская империя породила Советскую.

Продолжение следует.

Иерей Георгий Селин
Сайт «Ветрово»
29 декабря 2023