col sm md lg xl (...)
Не любите мира, ни яже в мире...
(1 Ин. 2:15)
Ветрово

Ольга Надпорожская. Иная Радость

О поэме Анны Ахматовой «У самого моря»

И. К. Айвазовский. Корабль у побережья. 1872

Мысленно перебирая стихи русских поэтов, посвященные Пасхе, вспомнила о поэме Анны Ахматовой «У самого моря». Во многом эта поэма, написанная в 1914 году, перекликается с феерией Александра Грина «Алые паруса», опубликованной в 1923-м. Вполне возможно, что Грин читал эту поэму и она повлияла на его замысел. У этих произведений схожи не только сюжеты и образы главных героинь: оба автора большое внимание уделяют теме искусства — во многом именно его воздействие на героев определяет их внутренний облик и судьбу. Но если у произведения Грина конец «счастливый» — Ассоль, пребывавшая в плену розовых, литературных грез, дождалась своего героя и вместе с ним растворилась в мечте, то у Ахматовой финал «трагический»… но только на первый взгляд. Горе героини поэмы, ставшей свидетельницей (и, скорее всего, виновницей) гибели жениха, пронизывают лучи Пасхальной радости, обетования вечной жизни. Перелистаем поэму Ахматовой: она менее известна, чем повесть Грина, но, как мне кажется, заслуживает гораздо большего внимания — по крайней мере, для христианина.

Поэма написана от первого лица. Её главная героиня, как и Ассоль, совсем юная девушка, которая, хотя и ведет себя в начале истории совершенно по-мальчишески, верит в то, что станет царицей. Своим женихом она хочет видеть только царевича, о чем и говорит влюбленному в неё «сероглазому мальчику» — именно его она позже будет ждать как жениха и царевича. Однако ребячество соседствует в ней с искренней верой: она бывает в монастыре и в Храме, а по вечерам молится «темной иконке» — сначала о том, «чтоб град не побил черешен, // чтоб крупная рыба ловилась // и чтобы хитрый бродяга // не заметил желтого платья», позже — о своем грядущем «царствовании»: «Боже, мы мудро царствовать будем, // строить над морем большие церкви // и маяки высокие строить. // Будем беречь мы воду и землю, // мы никого обижать не станем».

Особенного внимания заслуживает сестра героини, у которой, единственной во всей поэме, есть имя — Лена:

Были мы с сестрой однолетки
И так друг на друга похожи,
Что маленьких нас различала
Только по родинкам наша мама.
С детства сестра ходить не умела,
Как восковая кукла лежала;
Ни на кого она не сердилась
И вышивала плащаницу,
Бредила даже во сне работой;
Слышала я, как она шептала:
«Плащ Богородицы будет синим…
Боже, апостолу Иоанну
Жемчужин для слез достать мне негде…»

Однако теме веры и служения Богу через искусство в поэме противопоставлена тема суеверия и творчества, вдохновленного «музой», а не Творцом. Скорую встречу с женихом героине предсказывает цыганка:

«Что ты, красавица, ходишь боса?
Скоро веселой, богатой станешь.
Знатного гостя жди до Пасхи,
Знатному гостю кланяться будешь;
Ни красотой твоей, ни любовью, —
Песней одною гостя приманишь».
Я отдала цыганке цепочку
И золотой крестильный крестик.
Думала радостно: «Вот он, милый,
Первую весть о себе мне подал».

После встречи с цыганкой героиня пытается найти песню, которая «приманит» царевича. И, хотя поначалу она не думает, что сочинит песню сама, эти поиски вполне можно назвать муками творчества:

Но от тревоги я разлюбила
Все мои бухты и пещеры;
Я в камыше гадюк не пугала,
Крабов на ужин не приносила…
Как журавли курлыкают в небе,
Как беспокойно трещат цикады,
Как о печали поет солдатка,
Все я запомнила чутким слухом,
Да только песни такой не знала,
Чтобы царевич со мной остался…

И тогда на помощь героине приходит таинственная девушка:

Девушка стала мне часто сниться
В узких браслетах, в коротком платье,
С дудочкой белой в руках прохладных.
Сядет, спокойная, долго смотрит,
И о печали моей не спросит,
И о печали своей не скажет,
Только плечо мое нежно гладит…

Тот, кто немного знаком с творчеством Ахматовой, конечно, легко узнает в этой девушке музу, которую Анна Андреевна вслед за Пушкиным и многими другими поэтами считала покровительницей своего творчества. В стихотворении «Муза», написанном в 1924 году, мы видим тот же самый образ девушки с дудочкой в руке:

Когда я ночью жду ее прихода,
Жизнь, кажется, висит на волоске.
Что почести, что юность, что свобода
Пред милой гостьей с дудочкой в руке.

И вот вошла. Откинув покрывало,
Внимательно взглянула на меня.
Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала
Страницы Ада?» Отвечает: «Я».

«Надиктовала» муза песню и героине поэмы «У самого моря» (хотя та и сказала сестре, что придумала песню сама). С этой песней, «лучше которой нет на свете», в День Святого Христова Воскресения девушка отправляется на берег моря:

Тихо пошла я вдоль бухты к мысу,
К черным, разломанным, острым скалам,
Пеной покрытым в часы прибоя,
И повторяла новую песню.
Знала я: с кем бы царевич ни был,
Слышит он голос мой, смутившись, —
И оттого мне каждое слово,
Как Божий подарок, было мило.
Первая яхта не шла — летела,
И догоняла ее вторая,
А остальные едва виднелись…

Почему яхта, на которой плыл царевич, разбилась о прибрежные камни? Может быть, потому, что летела на звуки песни, которую сочинила героиня, променявшая нательный крест на ожидание земного счастья, послушавшая цыганку и «девушку с дудочкой белой в руках прохладных»? Может быть, природа этой песни была та же, что и у песен сирен — полудевушек, полуптиц, которые заманивали плывущих путников прекрасным пением и те, забыв обо всём на свете, погибали вместе с кораблями? («Песней одною гостя приманишь» — сказала цыганка героине Ахматовой.) Согласно древнегреческой мифологии, однажды сирены вступили в соревнование с музами по пению. Музы победили, ощипали перья сирен и сделали из них венки, которыми украсили свои головы. Вот и в поэме «У самого моря», в строфе, описывающей гибель царевича, возникает образ птицы — возможно, он тоже связан с темой полудевы-полуптицы, которая приносит гибель заслушавшимся мореплавателям:

Долго я верить себе не смела,
Пальцы кусала, чтобы очнуться:
Смуглый и ласковый мой царевич
Тихо лежал и глядел на небо.
Эти глаза, зеленее моря
И кипарисов наших темнее, —
Видела я, как они погасли…
Лучше бы мне родиться слепою.
Он застонал и невнятно крикнул:
«Ласточка, ласточка, как мне больно!»
Верно, я птицей ему показалась.

Исследователи считают, что прототип (или один из прототипов) царевича — это Николай Гумилёв, муж Анны Ахматовой. Гумилёв также знал о том, что искусство может обладать разрушительной, губительной силой — в 1907 году он написал стихотворение «Волшебная скрипка», где предрек гибель тому, кто увлечется самозабвенной «игрой». Но героиня Ахматовой, став причиной гибели царевича, не гибнет сама: в финале поэмы она возвращается домой, где оставила Библию и чётки, где горит в лампаде «высокий, узкий малиновый огонечек» и слезно молится её болящая сестра. Самые последние строки поэмы звучат не скорбно, а торжествующе:

Слышала я — над царевичем пели:
«Христос воскресе из мертвых», —
И несказанным светом сияла
Круглая церковь.

Христос Воскресе из мертвых — вот песнь не от мiра сего, которая не приманивает, не заманивает, а возносит на Небеса и обещает иного Жениха, иную Радость, которой никто никогда не отнимет у нас.

Ольга Надпорожская
Сайт «Ветрово»
3 мая 2019

Заметки на полях

  • Смысл человеческой жизни выражается в заключительных последних трёх строках этой статьи.

  • Христос Воскресе из мертвых — и радости Пасхальной нет конца

    ГОСПОДУ НАШЕМУ ИИСУСУ ХРИСТУ

    Ты есть! И это всё! Я счастлив этим!
    Исполнилась Тобой душа моя!
    Есть Правда и Любовь на белом свете
    И велий Смысл земного бытия!

    Ты есть! И это так! И Ты — со мною!
    И жалок зложелатель за спиной:
    Что может быть худого под луною,
    Когда Твоя Десница над луной?

    иеромонах Роман
    30 мая 2002
    Минск

Уважаемые читатели, прежде чем оставить отзыв под любым материалом на сайте «Ветрово», обратите внимание на эпиграф на главной странице. Не нужно вопреки словам евангелиста Иоанна склонять других читателей к дружбе с мiром, которая есть вражда на Бога. Мы боремся с грехом и без­нрав­ствен­ностью, с тем, что ведёт к погибели души. Если для кого-то безобразие и безнравственность стали нормой, то он ошибся дверью.

Календарь на 2024 год

«Стихотворения иеромонаха Романа»

Сретенские строки

Новый поэтический сборник иеромонаха Романа

Не сообразуйтеся веку сему

Книга прозы иеромонаха Романа

Где найти новые книги отца Романа

Список магазинов и церковных лавок