col sm md lg xl (...)
Не любите мира, ни яже в мире...
(1 Ин. 2:15)
Ветрово

Ольга Словек. Нас опьяняющий обман

В зале петербургского ТЮЗа рядом с нами оказался мальчик лет семи с отцом.

— Этот спектакль НЕ для детей, — внушительно сказал им мой спутник.

— Я знаю, — ответил отец. – Надеюсь, он не поймёт.

Я тоже знала о том, что рядом с названием премьерного спектакля «Алые паруса» поставили значок «16+», а также о том, что сюжет Александра Грина «дополнен» сценаристом, поэтому предварительно перечитала книгу. Признаюсь, она произвела на меня большее впечатление, чем в юности. Тогда история Ассоль казалась мне слишком «розовой», слишком сентиментальной — но теперь я увидела повесть о чистой мечте, которая живёт вопреки грубой реальности, населенной завсегдатаями трактира, «обожающими» «плотных, тяжёлых женщин с масляной кожей толстых икр и могучих рук» и ухаживающими за ними, «ляпая по спине ладонью и толкаясь, как на базаре». И пусть сбывается она не у многих – всё равно, она должна быть, и вера в неё может уберечь человека от падений и разочарований.

Конечно, нельзя эту книгу назвать христианской – чего стоят хотя бы слова о том, что Лонгрену, узнавшему подробности смерти жены, «рай показался немного светлее дровяного сарая». Александр Грин был революционером, окончил свою книгу в двадцать втором году, поэтому искать в его повести христианскую идею было бы наивно. Ассоль (как и некоторые другие герои) верит в Бога, но вера её номинальна и не является краеугольным камнем жизни: она «молилась по-своему, дружелюбно лепеча утром: — «Здравствуй, Бог!», а вечером: — «Прощай, Бог!» (В моей книге 1965 года издания слово «бог» написано со строчной буквы. – О. С.) По её мнению, такого короткого знакомства с Богом было совершенно достаточно для того, чтобы он отстранил несчастье. Она входила в Его положение: Бог был вечно занят делами миллионов людей, поэтому к обыденным теням жизни следовало, по её мнению, относиться с деликатным терпением гостя, который, застав дом полным народа, ждёт захлопотавшегося хозяина, ютясь и питаясь по обстоятельствам».

В то же время понятно, что Ассоль истово религиозна, но её настоящая вера – в иного бога. Мечта Ассоль родилась из искусства: о принце, который приплывет за ней под алыми парусами, девочке рассказал Эгль – «поэт в душе», собиратель песен, легенд, преданий и сказок. Она легко поверила ему, как верят во вдохновенный вымысел многие, особенно в безбожные времена. Душа ищет опоры и пытается обрести её в литературе, музыке (которая обильно звучит в книге Грина), считая свою приобщенность к искусству духовной жизнью. Отец Ассоль, матрос Лонгрин, разделяет веру дочери в алые паруса, а романтик Грэй претворяет их мечту в жизнь, поняв «одну нехитрую истину: она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками». Таким образом, глубокий художественный самообман Ассоль становится реальностью, и одного этого достаточно, чтобы счесть «Алые паруса» сказкой (сам Грин очень удачно определяет жанр своего произведения как феерию — французский театральный жанр, отличительными признаками которого являются фантастические сюжеты и зрелищные визуальные эффекты). В жизни воплотился художественный образ, литература соединилась с реальностью, живые люди стали героями сказки. Так не бывает, и всё же, подумала я, дочитывая книгу, если не из чего выбирать, лучше верить в алые паруса и слыть сумасшедшим, чем жить, как большинство, смирившись с почти животной жизнью.

С первых же минут спектакля стало ясно, что это очень удачное воплощение феерии Грина, исполненное романтизма, лишённое сентиментальщины. Музыка Максима Дунаевского в исполнении живого оркестра, напряжённые, мастерски поставленные сцены, актёрская игра, пение – всё было нетривиально, со вкусом, всё брало за душу, обезоруживало. Да, сюжет несколько отличался от знакомого – но ведь на афише и значится «по мотивам романтической феерии А. Грина». Я опасалась, что в спектакле мечта будет втоптана в грязь (не зря же эти разговоры о «16+») – но нет, в первом действии мечта парила над землей, хотя Ассоль была окружена людьми, даже цветом одежды напоминающими комья глины. И по реакции зала (а он был битком набит подростками) я чувствовала, что зрителям это понятно, и радовалась, что они вместе с Ассоль и её отцом учатся не ползать во прахе, а приподниматься над ним.

Но во втором действии все мы шлёпнулись вниз. Только не знаю, все ли это заметили. Потому что, когда душа погружается в «нас возвышающий обман», она не замечает своих падений и даже принимает их за еще более захватывающий взлёт.

Согласно сюжету «по мотивам» Грина, отец Ассоль попал в беду, и ей нужно было раздобыть крупную сумму денег, чтобы вызволить его из тюрьмы. Выбор у неё был невелик: или выйти замуж за влюбленного в неё трактирщика, или, уподобившись Сонечке Мармеладовой, получить их более чем сомнительным способом. Ассоль выбирает второй вариант (видимо, считая это меньшей изменой мечте, чем жизнь с нелюбимым человеком). Тут-то и последовала сцена, за которую мне стало стыдно и перед сидевшим рядом мальчиком, и перед многочисленными подростками, наполнявшими зал и так доверчиво на всё откликающимися. Сцена общения матросов с полуодетыми проститутками была решена в танце, неприличном настолько, что никакие комические нотки не спасали. Ассоль на заднем плане тем временем переодевалась на глазах у всех, по-видимому, готовясь присоединиться к танцующим. И тут раздался крик: «ОН приплыл!..» Это была сцена явления Грэя.

В книге история Грэя – это отдельный рассказ, которому отведено немало страниц. Это бесстрашный романтик, ищущий приключений, чуткий к чужим страданиям человек. В спектакле его внезапное появление из ниоткуда вызывает большие сомнения: несчастный и скособоченный, он сразу производит впечатление помятого жизнью человека с небезупречным прошлым. Оказалось, он не впервой в публичном доме и на короткой ноге с его хозяйкой, которая тут же усадила его за стол, освободила от верхней одежды и стала поить вином. Однако появление Ассоль в откровенном наряде произвело на Грэя гораздо большее впечатление. Девушка, по-видимому, «узнала» в нем своего героя и тут же исчезла – а он, услышав её историю, велел доставить к себе на корабль пять бочек красного вина, в котором и выкрасил паруса. На другой день он приплыл за Ассоль и увез её под благоухающими вином парусами навстречу любви…

Вот так сбылась мечта Ассоль: в публичном доме она встретила «принца» и приняла эту встречу за чистую монету. Спасибо за подсказку девочкам, пришедшим на спектакль: такой сценарий и вправду осуществим, теперь они знают путь (а может быть, догадывались и прежде). Произошла подмена: образ Ассоль спустился с небес, стал «своим», понятным каждому. Возможно, мечта о принце действительно хранит от падений и разочарований – но только до той поры, пока Ассоль не примет за Грэя какого-нибудь проходимца. Тот, кто ослеплен собственными фантазиями, дорисует недостающие черты своему «герою», как в глупенькой эстрадной песне (простите за цитату): «Я его слепила из того, что было, // А потом, что было, то и полюбила…»

Каждый год, в июне, в Санкт-Петербурге устраивают праздник для выпускников, во время которого по Неве идёт прекрасный корабль под алыми парусами. Красивый образ – символ сбывающейся мечты. Но сбудется ли она, и если сбудется, то как? Не будет ли это самообманом? Известно, что выпускной далеко не для всех праздник радости и чистоты. Ассоль иногда действительно встречает Грэя не на морском берегу, а в «публичном доме». И паруса, уносящие в страну «любви», часто бывают винного цвета.

Финальная песня в спектакле была очень эффектной и чем-то напомнила «Аллилуйя любви» из рок-оперы «Юнона и Авось». Она звучала, как гимн, и в ней повторялись слова «Любви не бывает рано, любви не бывает поздно». Юные зрители включили фонарики мобильных телефонов и раскачивали ими под музыку. Знаю: их души были наполнены восторгом, как паруса ветром, и актёры, вышедшие на поклон, казались им небожителями. Такие произведения говорят человеку, что любовь – это бог, и чем они талантливее, тем легче и радостнее он в это верит. Они – как рассказ поэта Эгля, в который раз и навсегда поверила Ассоль, только рассказ этот исполнен не чистоты, а скрытой страсти. Ведь всё наоборот: не любовь – это бог, а Бог — Любовь, и тот, кто обрел Его, обретает всё остальное и уже не нуждается ни в ложных богах, ни в самообмане. Но как сказать об этом детям, уже глотнувшим вина с растворённым в нём ядом?

Ольга Словек
Сайт «Ветрово»
10 февраля 2019

Заметки на полях

  • Очень жаль… Скоро зритель забудет, что такое «катарсис». Все чаще «по мотивам» вызывает сомнение и недоверие…

  • Хорошо бы вместо катарсиса он вспомнил о покаянии. Светское искусство может пробудить и взволновать душу, но, увы, не очистить и не преобразить. Душа, пристрастившаяся к художественным волнениям, может стать неуправляемой…

Уважаемые читатели, прежде чем оставить отзыв под любым материалом на сайте «Ветрово», обратите внимание на эпиграф на главной странице. Не нужно вопреки словам евангелиста Иоанна склонять других читателей к дружбе с мiром, которая есть вражда на Бога. Мы боремся с грехом и без­нрав­ствен­ностью, с тем, что ведёт к погибели души. Если для кого-то безобразие и безнравственность стали нормой, то он ошибся дверью.

Календарь на 2024 год

«Стихотворения иеромонаха Романа»

Сретенские строки

Новый поэтический сборник иеромонаха Романа

Не сообразуйтеся веку сему

Книга прозы иеромонаха Романа

Где найти новые книги отца Романа

Список магазинов и церковных лавок