С Н<овым> Годом и Р<ождеством> Х<ристовым>.
Дорогая и любезная сестра моя во Христе Господе (не смел бы произносить последних слов!)!
Получил я ваши строки… И не хватило сил для реагирования: так все это не по моей мерке («Тришкин кафтан» — аз есмь)…. И смириться тоже не мог…
А знаю, что от всей души, от всей искренности Вашей — слетели слова те. А нарядиться в них — нет сил…
О, Господи, Господи! Иисусе Христе мой! Милостивый! Без конца, без пределом Милоствый! Прими воздыхания и нечистые вздохи души моей бедной!
…(И вот чуточку началось облегчение дущи моей, — со слезинкой). Да надолго ли?.. Чтобы опять и опять?…
Но не будем спорить: «кто хуже»?! Это не спасительно ничуть… Впрочем, и Вы — «тоже человек». А «человек» это звучит «бедно». И только в Одном Человеке было «бог-атство», — так что даже Ангелы запели от восторга: «Слава в вышних, в человецех благоволение»…
И к Нему Единому, Единому (иного никого, никого решительно и ничего, ничуть — нет!) лишь и могу закричать (иной раз и в «голос»: «Гласом моим ко Господу закричал (воззвал)»). А иной раз в тихой слезе… А иной раз — никак…
И зачем так?! Не виню никого, кроме себя! А Вы затащили меня куда-то на облака (титулами ко мне в заглавии)!.. Ну, довольно препираться… А все же я почувствовал, что «сестрою» могу назвать (т.е. смею, кажется… Да и то недостоин!) Но чтобы Вас не «бить» смирением: не буду сомневаться в этом… Но никак не выше! Иначе тяжело будет мне: плакать буду — иначе… Пожалейте мою худость!.. Сейчас плачу, сестра моя… Дорогая… Знаю, что жалеете меня всей душою… Спасибо… И еще пожалеете когда-нибудь, — вспомнив о «Тришкином кафтане»…
А как перешить его «в одежду украшенную» для чертога, — и знаю, но нет сил. И только в сердце опять «кричу» (беззвучно): «Спасе, спаси мя». Простите… И Вас расстроил, вероятно?… Ну, так кончим это…
Поздравляю вас с праздниками и Н<овым> Годом!
— Просил себе о двух вещах: дожить до следущего Н<ового> Года; и — спасать меня — вопреки хищности Диавола, — якоже Сам весть… Мне же пути известны: покаяние и смирение! —
А Вам желаю — мира душевного с упованием на Промышляющего. Безбоязненности (непременно: «Если Бог за нас, кто против нас?»)… А прочее приложится! В сомнительных случаях — лучше радуйтесь, чем малодушествовать. — В монахи (а вы внутри уже монахиня — по мысли батюшки[1] и моей) идти — нужно «веселому» духом; т.е. уповающему!.. Я не о форме монашеской говорю, а о внутреннем духе, и же в Вас! Впрочем, Он Сам и учит Вас всему!
О «бабанином» парамане, думаю (сейчас лишь вот!) так: это не случайно вышло… И никуда не закапывайте. А возьмите его себе (Бог благословит, именем о [неразб.]) от нее; и молитесь за нее… Не о «постриге» опять я говорю (Вы же помните мое письмо об этом?) И утешьтесь этим подарком. — Нимало не сомневаюсь, что это так лучше всего! —
— Молодым привет! Пусть радуются, как дети! Еще есть время для этого… То и выше, — но в свое время!
О «крохах» не жалейте. Вообще, — «задняя забывайте», как не сущее, — а «в предняя простирайтесь»[2], — к<ак> сов<етует> ап<остол> Павел.
Воробьи каждый день собирают крохи… отовсюду…
Ой, — я уже опять начал учительствовать?! Какое легкомыслие… На одной странице плачешь, — на другой учишь… Впрочем, у «худых» так и должно быть; иначе «они» были бы хорошими…
1948 г., январь
[1] "Батюшкой", "Б. Нектарием" митр. Вениамин называет преп. Нектария Оптинского, духовной дочерью которого была Н. А. Павлович. В первый раз она приехала в Оптину пустынь, чтобы собрать материалы для статьи об этой обители. Знакомство со старцем Нектарием произвело в ней духовный переворот. Вскоре она переехала в Оптину из Петрограда и по благословению старца Нектария стала сотрудницей первого Оптинского краеведческого музея. В 1923 г. Оптина пустынь была закрыта. Её насельники не могли получить прописку в её окрестностях, их старались высылать подальше, как правило, к месту рождения. Выдав старца Нектария за своего дедушку, Н. А. Павлович при поддержке Н. К. Крупской (секретарем которой Надежда Александровна была в первые годы после революции) добилась разрешения для старца Нектария жить недалеко от Оптиной пустыни в селе Холмищи. Там она навещала старца, подолгу оставалась в этом селе, заботилась об обеспечении старца всем необходимым. Перед своей кончиной в 1928 г. старец Нектарий благословил духовную дочь помнить Оптину и заботиться о ней. Н. А. Павлович собрала и записала множество рассказов о последних Оптинских старцах, написала свои воспоминания об Оптиной пустыни. ↩
[2] Флп. 3:13. ↩
Из книги «Побеждайте молитвой!..» Письма митрополита Вениамина (Федченкова) Надежде Павлович. М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2020
Выражение «Тришкин кафтан», которое митрополит Вениамин относит к себе, пришло из одноимённой басни Крылова:
Тришкин кафтан
У Тришки на локтях кафтан продрался.
Что долго думать тут? Он за иглу принялся:
По четверти обрезал рукавов —
И локти заплатил. Кафтан опять готов;
Лишь на четверть голее руки стали.
Да что до этого печали?
Однако же смеется Тришке всяк,
А Тришка говорит: «Так я же не дурак
И ту беду поправлю:
Длиннее прежнего я рукава наставлю».
О, Тришка малый не простой!
Обрезал фалды он и полы,
Наставил рукава, и весел Тришка мой,
Хоть носит он кафтан такой,
Которого длиннее и камзолы.
_____
Таким же образом, видал я, иногда
Иные господа,
Запутавши дела, их поправляют,
Посмотришь: в Тришкином кафтане щеголяют.
Интересно соотнести видение митрополитом Вениамином своего духовного состояния как Тришкиного кафтана с пожеланием свт. Феофана Затворника:
«Пришло на мысль… пожелать нечто особенное. Что же именно? То, чтобы вы стали новенькой. Как новенькой? Так, как бывает всякое новенькое платьице: все на своем месте, ни пятнышка, ни помятости, так и веет от него свежестью. Вот подобного сему желаю душе вашей. По телу вы, как о платье говорится, только что с иголочки, совершенно новенькая. А душа наша и на свет является со старым и, если не отнять от нее этого старья, она так и останется старой, не вкусив новинки. Старое в душе – суета и страсти. Выгоните все такое – и станете новенькая».
http://vetrovo.ru/selected/svt-feofan-zatvornik-novogodnee/
Обращение епископа Рыбинского и Даниловского Вениамина после благодарственного молебна, совершённого в новогоднюю ночь в нашем Храме:
— Сегодня мы совершили благодарственный молебен. Господь, хотя и испытывает нас, но даёт нам время на покаяние, исправление, добрые деяния, — на спасение. Следующий год — это тоже время нашего спасения. Мы просим, чтобы Господь избавил нас от всяческих бед, скорбей, обстояний, трудностей, и чтобы послал Своё благословение на наши труды. Поэтому всякая молитва, если она истинна, от сердца, доходит до Бога. Мы молимся, чтобы Господь и в наступающее лето помогал нам, исправлял, чтобы мы с вами своё сердце и душу открыли для слов Спасителя и Его заповедей, старались быть милосердными, изгоняли из своего сердца все греховные страсти, гордость, раздражение, осуждение — всё то, что мешает нам быть сосудами благодати Духа Святаго.
Господь да поможет нам оставшиеся дни до праздника Рождества Христова провести в молитве, покаянии, добрых делах, осознании того великого дара, который мы с вами имеем: Сам Господь пришёл на землю, воплотился, дал нам свою плоть и кровь. Будем благодарить за этот дар и за это время, несмотря на все трудности и испытания, скорби и болезни.Наверно, эти испытания должны побуждать нас к милосердию, внимательному отношению к ближним, более строгому отношению к самим себе, своим поступкам.
Мы должны во всём видеть Промысл Божий, за всё благодарить Бога.