…Но что особенно бывает грустно – иногда люди с душой хорошей невнимательно относятся к жизни, живут день за днем, не отдавая себе отчета в своих поступках, и гибнут.
Из далекого прошлого передо мной встает образ одного из моих хороших знакомых – музыканта и композитора Пасхалова[1]. Он обладал огромным талантом; на концертах, которые он давал, собирались тысячи слушателей.
В миру я был большим любителем музыки и сам играл на фисгармонии. Чтобы усовершенствоваться в игре, я начал брать уроки у Пасхалова. Он потребовал большую плату за уроки, но деньги у меня были, и я согласился. Потом он полюбил меня, недостойного, и предлагал заниматься безплатно, но от этого я, разумеется, отказался. Наши занятия шли успешно, но мне было очень печально, что Пасхалов совсем отошел от Церкви. По поводу этого мне не раз приходилось вести с ним беседу.
– Без Церкви невозможно спастись, – говорил я ему. – Ведь вы в Бога-то веруете, зачем же отвергаете средство ко спасению?
– Что же я такого делаю? Живу, как и все или большинство, к чему нужны обряды? Разве без хождения в церковь уж и спастись нельзя?
– Невозможно, – отвечаю, – есть семь дверей для спасения; в одну вы уже вошли, но надо войти и в другие.
– Какие семь дверей? Ничего подобного я не слыхал.
– Семь дверей – это семь Таинств. Святое Крещение над вами совершено, следовательно, одни двери пройдены, но необходимо пройти двери покаяния, соединиться со Христом в Таинстве Причащения…
– Ну что вы мне говорите, Павел Иванович! Каждый служит Богу, как умеет, как, наконец, считает нужным; вы вот в церковь ходите, посты соблюдаете и так далее, а я служу Богу музыкой – не все ли равно?
И, не дожидаясь ответа, Пасхалов заиграл.
Никогда я не слыхал такой музыки, неподражаемо играл он в тот вечер. Я жил в меблированных комнатах, и вот все коридоры наполнились народом, двери всех комнат открылись, все желали послушать гениального композитора. Наконец он кончил играть.
– Удивительно хорошо, – заметил я, – но музыка музыкой, церковь она все-таки заменить не может, всему свое время.
Наша беседа с ним затянулась в тот вечер далеко за полночь. Ушел он в особенном настроении, умиротворенный и радостный. На другой день пришел он ко мне снова.
– Знаете ли, Павел Иванович, всю-то ночь я продумал, какой я великий грешник, сколько лет уже не говел. Вот скоро наступит Великий пост, непременно буду говеть и причащаться.
– Зачем же ждать поста? Говейте теперь.
Хорошо думал Пасхалов, только он забыл, что есть враг, которому неприятна такая перемена в нем, и что нужно подготовиться к борьбе. Все это он упустил из виду. Однажды поздно вечером он приехал домой и велел горничной расплатиться с извозчиком. Та вышла на улицу, но вместо извозчика увидела на облучке какое-то чудовище. Вид его был так страшен, что горничная упала в обморок. Куда враг возил Пасхалова – неизвестно, только на другой день он скоропостижно скончался. И погибла душа навеки. Сердечно мне его жаль. Враг всюду расставляет свои сети, желая погубить человека, и губит неосторожных…
Преподобный Варсонофий Оптинский
Декабрь 1908
Сайт «Ветрово»
[1] Пасхалов Виктор Никандрович (1841 – 1885) – ученик Н.Г. Рубинштейна, член Балакиревского кружка, автор многих романсов. С 1873 года преподавал в Казани. ↩
«Есть разные пути ко спасению. Одних Господь спасает в монастыре, других, в миру… Везде спастись можно, только не оставляйте Спасителя. Цепляйтесь за ризу Христову – и Христос не оставит вас.
Говоря о мире, считаю долгом сказать, что под этим словом я подразумеваю служение страстям, где бы оно не совершалось, можно и в монастыре жить по-мирски. Стены и черные одежды сами по себе не спасают.
Верный признак омертвения души есть уклонение от церковных служб. Человек, который охладевает к Богу, прежде всего, начинает избегать ходить в церковь, сначала старается прийти к службе попозже, а затем и совсем перестает посещать храм Божий. Ищущие Христа обретают Его, по неложному евангельскому слову: «Стучите и отверзется вам, ищите и обрящете», «В доме Отца Моего обителей много». И заметьте, что здесь Господь говорит не только о небесных, но и о земных обителях, и не только о внутренних, но и о внешних.
Каждую душу ставит Господь в такое положение, окружает такой обстановкой, которая наиболее способствует ее преуспеянию. Это и есть внешняя обитель, исполняет же душу покой мира и радования – внутренняя обитель, которую готовит Господь любящим и ищущим Его.
Нужно помнить, что Господь всех любит и о всех печется, но если и по человечески рассуждая опасно дать нищему миллион, чтобы не погубить его, а сто рублей легче могут поставить его на ноги, то тем более Всеведущий Господь лучше знает, кому что на пользу. Нельзя научиться исполнять заповеди Божии без труда, и труд этот трехстатный: молитва, пост и трезвение.
Самое трудное – молитва. Всякая добродетель от прохождения обращается в навык, а в молитве нужно понуждение до самой смерти. Ей противится наш ветхий человек, и враг особенно восстает на молящегося. Молитва – вкушение смерти для диавола, она поражает его. Даже святые, как, например, преподобный Серафим, и те должны были понуждать себя на молитву, не говоря уже о нас, грешных.
Второе средство – пост. Пост бывает двоякий: внешний – воздержание от скоромной пищи и внутренний – воздержание всех чувств, особенно зрения, от всего нечистого и скверного. Тот и другой неразрывно связаны друг с другом. Некоторые понимают только пост внешний. Приходит, например, такой человек в общество, начинаются разговоры, осуждение ближних, он принимает в них деятельное участие. Но вот наступает время ужина. Гостю предлагают котлеты, жаркое… Он решительно заявляет, что не ест скоромного.
– Ну, полноте, – уговаривают хозяева, – скушайте, ведь не то, что в уста, а то, что из уст.
– Нет, я насчет этого строг.
И не понимает такой человек, что он уже нарушил внутренний пост, осуждая ближнего.
Вот почему так важно трезвение. Трудясь для своего спасения, человек мало-помалу очищает свое сердце от зависти, ненависти, клеветы, и в нем насаждается любовь».
https://azbyka.ru/otechnik/Varsonofij_Optinskij/
// [1] Пасхалов Виктор Никандрович (1841 – 1885) – ученик Н.Г. Рубинштейна, член Балакиревского кружка, автор многих романсов. С 1873 года преподавал в Казани.//
Википедия пишет: «На всю жизнь композитора повлияла проявившаяся ещё в детстве нервная болезнь. Последние годы он провел в нищете. Покончил жизнь самоубийством. Похоронен на Арском кладбище Казани». Удивительно, что Википедия приводит часть опубликованного здесь воспоминания преподобного Варсонофия о Пасхалове, опуская, разумеется, его концовку и вывод.
Виктор Никандрович Пасхалов был братом Клавдия Никандровича Пасхалова (имена-то всё какие и отчества!). О нём Википедия сообщает: «Член Русского Собрания, почетный член Русского монархического союза и Калужского отдела Союза Русского Народа; организатор и участник монархических съездов. Пасхалов считал, что «ограниченное или конституционное самодержавие есть такая же бессмыслица, как, например, мокрый огонь, сухая вода и т. п». Советский историк А. Я. Аврех отмечал, что «Пасхалов для черносотенцев был примерно тем же, кем был князь П. А. Кропоткин для анархистов: патриархом и теоретиком одновременно».
В самом деле, слова К. Н. Пасхалова неоднократно цитирует в своей книге В. М. Острецов. Например,
В декабре 1905 года, во время приема депутации Русского Собрания Б.В. Никольский в своей речи Царю сказал о засилье еврейства и масонства в России, и эти слова Николаю II очень не понравились. Речь Никольского была запрещена к печатанию. Правые газеты не раз задавали вопрос: если у нас Царь православный, то почему же в православной Державе разрешают печатать богохульные статьи и книги? И почему Царь и правительство так усиленно открещиваются от монархистов? Департамент полиции в своем отчете за 1909 год сообщал о недовольстве в населении такой политикой верхов. Казалось странным это постоянное желание правительства «угодить левым элементам».
Дорого обошлись русскому народу эти «мирные инициативы» и ставка Царя на Думу, которая тормозила дело вооружения армии и флота. Государь же всячески утверждал в стране авторитет этого учреждения, о котором и Ему было известно, что оно есть, в сущности, отрасль Великого Востока Франции и международного еврейства. Мир катился к Мировой Войне. Германия, Австрия и другие западные страны стремительно вооружались и заполняли свои арсеналы снарядами, а в России в это время занимались партийными склоками, насаждали с высоты Престола Русских Царей парламентские обычаи, передавая тем самым судьбу России в руки еврейско-кадетского комплота, о чем писали те газеты, который читал Николай II («Новое время», «Гражданин» и др.). Об этом говорилось и в записках правых Царю. (см. Комментарии IX.) В предвоенное время международные масонские Лиги развернули в России проповедь пацифизма, а правительство смотрело на эту пропаганду вполне одобрительно. При этом ни Государь, ни Его правительство не озаботились созданием патриотической печати.
…Современники прекрасно видели связь правительственных и высочайших Указов и Манифестов с влиянием масонства. Убийственное действие на сознание православных людей Высочайшего Указа «о веротерпимости», например (от 17 апреля 1905 г.) отмечено во множестве мемуаров и в переписке политических деятелей той эпохи. Этот акт имел в виду не буквально терпимость к присутствию в России других вер — такая терпимость была извечно характерна для Русского государства, — но был следствием давления тех сил, которые выражали желание вести атеистическую и антихристианскую пропаганду именно среди самих православных. А чем объяснить тот непреложный факт, что Царь и правительство отворачивались от преданных монархии людей, и более того — всячески оскорбляли их своим презрением и холодностью. Монархисты, правые, черносотенцы все больше раздражали и царскую чету и правительство требованием исполнять долг защиты отечества.
В заключение хочется привести несколько выдержек из писем правого русского публициста и земского деятеля Тульской губернии, постоянного автора «Московских Ведомостей» К.Н. Пасхалова за 1915-1916 год: «Положение России не только тревожно, но и грозно, может быть, гораздо грознее, чем было в 1905 году… правительство обессилило себя бесконечными уступками разрушительному стремлению», а в то же время оно пренебрегает группами людей, «сохранивших еще любовь и преданность своему происхождению» (Источник. 1995, № 6, с.35). Из другого письма: «Власть, от которой единственно и исключительно зависит спасение, делает все для своей же гибели… Можно ли удивляться, что дело наше (монархистов — В.0.) глохнет, а революционное процветает?.. От нас отворачиваются даже тогда, когда мы предлагаем помощь…» (там же с.39).
Пасхалов в письме Н. А. Маклакову 29 октября 1915 года дает политическую характеристику обществу: «Увы, дворянство осталось совсем в стороне от монархического движения… Купец весь либерал, потому что у жида в кармане. Только еще среди духовенства находятся епископы сочувствующие (монархическому делу — В. О.) (Минувшее, т. 14, с. 169).
Либеральная политика Николая II вызывала чувство безнадежности у монархистов. Откликом на это настроение служат слова из письма К.Н. Пасхалова: «…полное забвение того, как это отразится на арене, где решается судьба — быть или не быть России. Что это? Повальное сумасшествие?.. Я вполне понимаю, что у вас опускаются руки и является желание бросить все и предоставить врагам добиваться своих целей. Но вспомните. что мы защищаем не человека (т.е. Николая II — В.О.), который не понимает, где опасность и где избавление, а идею, великую государственную идею, погибель которой погубит мир. Я в этом глубоко убежден…). Мужайтесь и боритесь до конца, пока у вас есть сила, а она есть, и грех ее не использовать» (Минувшее, т.14, с. 184).
И другой монархист, Н.Н. Тиханович-Савицкий, в марте 1916 года пишет Царю, то есть за год до отречения от престола: «Положение слишком опасно. Допускаемое (курсив мой — В.О.) поругание правительства, указание на негодность исторической Верховной Власти, в конце концов, сделает свое дело. Государь, на Тебя, как на Помазанника, принявшего от Господа Бога венец Царский… возложен великий долг беречь Россию и русский народ, и не можешь Ты, даже временно, снять с себя бремя Самодержавия, отдать судьбы их в руки безответственного думского большинства, к тому же состоящего из беспочвенной, безверной и недалекой интеллигенции (…). Государь, необходимо уничтожить Городской и Земский союзы и военно-промышленные комитеты — эти гнезда революционной пропаганды и объединения. Гучкова, Львова, Челнокова, Коновалова надо убрать как коноводов подготовляемого переворота». (Минувшее, т.14, с.185). И здесь же он советует распустить немедленно Думу как очаг противогосударственного заговора.
Тиханович-Савицкий, один из многих деятельных участников монархического движения, отдавших и все свои силы и все свои личные средства на дело защиты суверенитета России и коренных основ русской государственной и общественной жизни. Удивительно, но именно от этих людей отворачивается самым решительным образом Николай II в своей политике, окружив себя почти исключительно либерально настроенным министрами и приближенными.
По поводу спасения, где лучше жить и спасаться в городе или деревне, преподобный Варсонофий ответил так: » В городе можно спастись, только если жить там по-монашески!»
О. Георгий, то что вы привели в пример, так похоже на наше время и на ошибки нашего государства. Тогда двухглавый орел разделился и в наше время соединенится ли? Может пора орлу перестать смотреть в разные стороны, а начать смотреть в одном направлении, чтобы нам видеть друг друга?
Как-то страшно звучит… получается враг сильнее Бога исходя из этого повествования. Если Пасхалов был готов к покаянию, то почему Господь не спас его? Такого не может быть. Если все так было, то скорее Господь спас его, забрав душу в покаянном настрое, поэтому нельзя писать «погибла душа на веке»
//Если все так было, то скорее Господь спас его, забрав душу в покаянном настрое, поэтому нельзя писать «погибла душа на веке»//
Старец Варсонофий не говорит, как умер Виктор Никандрович Пасхалов. Он написал только: «Куда враг возил Пасхалова ― неизвестно, только на другой день он скоропостижно скончался». Зато Википедия говорит о его смерти так: «На всю жизнь композитора повлияла проявившаяся ещё в детстве нервная болезнь. Последние годы он провел в нищете. Покончил жизнь самоубийством. Похоронен на Арском кладбище Казани». Поэтому и пишет отец Варсонофий: «И погибла душа навеки. Сердечно мне его жаль. Враг всюду расставляет свои сети, желая погубить человека, и губит неосторожных…»
«Последние годы жизни Пасхалов провёл в нищете и депрессии, унаследовав от отца губительную тягу к вину. 1 (13) марта 1885 года Виктор Никандрович Пасхалов повесился в своей комнате в Казани».
https://saratovregion.ucoz.ru/people/culture/pashalov.htm
Его мама, Анна Никаноровна Пасхалова-Мордовцева скончалась в том же году в декабре.
«На пути к равноправию с мужчинами женщины проделали большой путь. В Саратове к первым «эмансипе», как их потом назовут, можно отнести Анну Никаноровну Пасхалову — замечательную женщину, эрудированного, прекрасного собеседника, мнением которой дорожили выдающиеся современники-мужчины.
Она родилась в 1823 году в семье саратовских дворян Залетаевых. Её отец, Никанор Петрович, служил в Саратовской конторе опекунства иностранных поселенцев, а затем в Казённой палате. В 16 лет Анну выдали замуж за крупного столичного чиновника Никандра Васильевича Пасхалова. Супруги стали жить в Петербурге. Вероятно, узы брака тяготили молодую женщину: её пытливый ум жаждал знаний. Уже владея, помимо русского, семью языками (английским, итальянским, латинским, немецким, польским, украинским, французским), она не остановилась на достигнутом. Даже рождение (по одним данным, троих, а по другим — пятерых) детей не препятствовало её стремлению постигать что-то новое. Муж так и не стал для неё близким человеком, а вспыхнувшее у Пасхаловой сильное чувство к государственному деятелю, одному из руководителей крестьянской реформы 1861 года Николаю Алексеевичу Милютину, и вовсе привело к распаду брака.
В 1850 году она с детьми возвращается в Саратов, что было для того времени довольно смелым шагом. И хотя развод уже отнюдь не был исключительным явлением для России, супруги, принадлежавшие к дворянскому сословию, нашли способ избежать этой малоприятной, имевшей скандальный оттенок процедуры. Они стали просто разъезжаться. Жена вполне могла жить отдельно от мужа, если материально от него не зависела. Хуже обстояло дело с моральной стороной дела.
Пасхалова, с точки зрения провинциального обывателя, являла собой вызов общественному мнению. Она была женщиной, уехавшей от мужа. Кроме того, она, помимо заботы о детях, позволяла себе иметь ещё и другие интересы, общаться с такими же, как сама, свободными людьми. Поэтому наделение её пороками, даже совсем незаслуженно, было неизбежно.
Появление в Саратове Пасхаловой — молодой, начитанной, слегка эксцентричной — вызвало в городе не только пересуды, но и интерес. В её окружении находились незаурядные люди: Николай Гаврилович Чернышевский (пока ещё только выпускник Петербургского университета, он преподавал в гимназии, где обучался сын Пасхаловой); будущий учёный-лингвист Александр Николаевич Пыпин; впоследствии писатель и историк Даниил Лукич Мордовцев; отбывавший ссылку в Саратове историк Николай Иванович Костомаров и другие.
По словам Мордовцева, Пасхалова была «очень умная, образованная и талантливая, пренебрегала всякой условной общественной рутиной и потому чопорные барыни называли её странной, хотя и побаивались её острого язычка и сатирического пера».
В разнообразии своих увлечений Анна Никаноровна была бесподобна! Костомаров писал о Пасхаловой как о женщине чрезвычайно любознательной: «…заниматься она готова была чем угодно и с одинаковым интересом. Мы начали вместе с ней читать Гумбольдта, занимались физикой, астрономией и даже лазали по чердакам, чтобы наблюдать звёзды».
В пору увлечения Костомарова и Пасхаловой фольклором они ездили в загородный дом Пасхаловых слушать песни в исполнении «простонародных мужчин и женщин». Позже Анной Никаноровной будет составлен фольклорный сборник, содержавший более 300 былин, разбойничьих, казацких, любовных, ямщицких, обрядовых песен. Тексты некоторых из них ей удалось опубликовать в «Саратовских губернских ведомостях» и в «Известиях Академии наук». Кроме того, Пасхалова увлекалась философией, медициной, историей.
Чернышевский подтрунивал над трогательной дружбой Анны Никаноровны и Костомарова. По утверждению последнего, писатель-демократ и Пасхалова «не особенно долюбливали друг друга». Однако именно ей Чернышевский первой открыл своё намерение жениться на Ольге Сократовне Васильевой.
Внешность Анны Никаноровны вполне соответствовала образу слегка эпатажной особы середины XIX века: «Это была молодая, очень живая стриженая барынька, лет под тридцать. Стриженая она была не потому, чтобы её считали за нигилистку — в то время ещё не существовало этого понятия, — а потому, что ей так нравилось: меньше возни с волосами».
В 1854 году Пасхалова, незадолго до того овдовевшая, стала женой Мордовцева. В течение ряда лет она была ему ближайшей помощницей в его литературной деятельности. Но и этот брак оказался недолговечным. В конце 60-х годов последовал разрыв. Анна Никаноровна глубоко переживала его. Спасала её собственная творческая натура. Она всю жизнь писала стихи, а в 1877 году наконец опубликовала стихотворный сборник «Отзвуки жизни».
Остаток жизни Пасхалова-Мордовцева уединённо провела в Саратове, изредка наезжая в Петербург и Варшаву — к детям. Она не изменяла себе и не переставала удивлять окружающих своей индивидуальностью. Скончалась она в декабре 1885 года и похоронена на Воскресенском кладбище».
Наталия Самохвалова, сотрудник Государственного архива Саратовской области
https://web.archive.org/web/20161124025604/http://www.gazeta-nedeli.ru/article.php?id=2404
Анна С-Пб, действительно,Бог не может спасти человека,без воли самого человека.Была ли добрая воля у Пасхалова?И если он закончил жизнь самоубийством,то возможна она была такой же,как у Иуды…