Людмила Ильюнина. Священная война. Из книги «Дедушка Серафим»

3 апреля — день памяти преподобного Серафима Вырицкого

30 августа 1941 года Вырица была занята немецкими войсками, оккупация продолжалась до января 1944-го. В посёлке устроили два концлагеря: для детей-сирот и военнопленных. Тех и других содержали в нечеловеческих условиях, под охраной.

Об этом страшном времени нам расскажут вырицкие жители, которые во время войны были детьми.

«Во время войны, — рассказывала Елена Александровна Комарова, соседка отца Серафима, — мама ежедневно ходила на дойку коровы за Бумагин мост мимо немецкого штаба. Однажды, проходя привычным маршрутом, она увидела, как навстречу идёт немец с двумя огромными волкодавами. Заметив её, тот стал натравливать собак. Собаки вцепились в неё с двух сторон, но только слегка сдавили горло. Мама закричала: „Не боюсь! Не боюсь!“ Собачатник бился-бился, но ничего не мог сделать — псы не тронули маму. Тут появился другой немец из штаба, который говорил по-русски: „Беги, вчера на этом месте собаки разорвали мужчину“. И только тогда её обуял страх, и она бросилась бежать. Когда мы пришли к отцу Серафиму, мама ещё ничего не успела сказать, как батюшка сам обратился к ней со словами: „Екатерина Александровна, твоя жизнь была на одном волоске. Я очень молился, и Господь пощадил тебя ради детей“».

А теперь послушаем рассказ Надежды Ивановны Суховой: «В 1942 году мне было 11 лет. От недоедания, от тяжких условий мои веки усыпали гнойники, мучалась год. Глаза постоянно слезились, но после молитвы духовника вырицкого Успенского монастыря иеромонаха Антония, который теперь похоронен у Казанского храма, гнойники исчезли без следа.

Посчастливилось нам с мамой побывать и в заветном домике на Пильном у всенародного батюшки отца Серафима. Старший брат был призван в армию, и семья не имела от него известий. Помню, как очутились в келье старца. Он лежал в схиме на кроваточке. Низенький столик, иконы по стенам. Не сговариваясь мы с мамой встали перед батюшкой на колени. Конечно, мы знали, что он великий. Но одно дело знать, а другое — видеть своими глазами. Этот ясный незабываемый взгляд святых очей. И теперь, когда молюсь, всегда вижу батюшку живым.

Мы обратились к батюшке: „Брата взяли в армию, на фронт. Не знаем, что с ним“. „Он жив, молитесь! Ему сейчас очень-очень тяжело. Но он вернётся, обязательно увидите его“.

Кончилась война, мы по слову батюшки всё время молились о здравии воина Дмитрия, и в 1946 году он пришёл домой. Оказалось, что в то время, когда мы узнавали его судьбу, брат был в немецком плену, работал в шахтах. Из-за невыносимых условий умирало огромное количество людей, но брат выжил.

Все мы чувствовали на себе чудотворную силу молитв батюшки Серафима, над всеми страхами и ужасами — батюшкина добрая улыбка, проницательный взор, строгий и ласковый одновременно и слова простые и мудрые, от которых на сердце приходили тишина и спокойствие. Голод, бомбёжка, немецкая речь, отсутствие вестей от воюющих родных — разве могли бы мы перенести всё это, если б не дорогой батюшка? Шли к нему и всегда получали помощь, возвращались домой с просветлённой душой.

По молитвам преподобного Серафима, разрушений и больших жертв в Вырице не было. Но жить в Вырице было страшно, везде немцы наводили свои порядки. Располагались как хозяева жизни, как раса господ. Выбирали дома получше. До сих пор старожилы называют один из домов „домом Миллера“ — по имени одного из офицеров, который там разместился. И вот немецкие офицеры узнали, что живёт в Вырице „один старик“, который умеет предсказывать будущее и знает настоящее.
Ради любопытства некоторые из них пожаловали к преподобному Серафиму домой на Пильный. Спрашивают его: „Старик, какие дома нам посоветуешь выбрать? Чтобы покрепче были и на ремонт не тратиться?“ А преподобный Серафим им говорит: „Какие дома? О чём вы? Погонят вас отсюда. Взашей погонят. И Германии вашей вы не увидите“. Немцы взъярились, один из них вытащил револьвер и размахивать им стал: „Да мы тебя сейчас расстреляем“. А преподобный (он уже лежал) спокойно отвечает: „А стреляйте. Мне уже немного осталось. Жизнь моя Христос, а смерть — приобретение“. Плюнули немцы с досады и ушли».

Страшные воспоминания нам раскрывают дети из пионерлагеря, захваченные в Вырице. Их согнали в страшный фашисткий застенок, где многие из них погибли от голода и жестокого обращения. Современным детям надо об этом знать.
Наказывали маленьких узников (от 3 до 12 лет) за любую провинность. Всех ребят, включая малышей, сажали в «кипятилку» — крошечную кладовку с каменным полом, находиться в ней даже маленькому человеку можно было только стоя. Дети томились там часами. Детей заставляли работать на огороде и переборке овощей по много часов в день, а потом у обессиленных, измученных детей брали кровь для немецких солдат. После такой процедуры они уже не могли держаться на ногах от слабости, некоторые умирали. Но всё-таки молитвы батюшки Серафима спасли многих детей! Став взрослыми, многие маленькие узники поняли это и благодарили старца. Верили, что по его молитве остановилась страшная эпидемия тифа в детском лагере, которая грозила всем детям смертью.

По молитвам старца не удалось немцам увезти детей и многих взрослых жителей Вырицы в Германию. Люди уже были посажены в вагоны для скота, но за три часа до намеченного отправления поезда наши войска в январе 1944 года освободили Вырицу.

Память о маленьких мучениках жива. У Господа ведь каждая детская слезинка сочтена. После постройки в Вырице гидроэлектростанции, обнажилось русло реки и на дне её нашли детские косточки умерших маленьких пленников. Найденные останки поместили в гробики и захоронили к стеле, которую поставили в Вырице в память о детях-мучениках. Рядом со стелой приход Казанской церкви установил поклонный крест, и здесь служат поминальные службы, приносят на могилу цветы и игрушки.

А батюшка Серафим молился во время войны за очень многих людей, обычно, когда кто-то приходил к нему впервые, он сразу записывал имя в свой Синодик, потом просил назвать имена всех родных живых и умерших и всех поминал на молитве. С первых дней войны преподобный Серафим смело и открыто говорил о предстоящей победе русского оружия. А его молитва на камне в саду дома была духовным сражением — так он помогал нашим воинам бороться со страшным врагом, который поклонялся не Христу, а его противнику, который ненавидит людей.

Отец Серафим очень переживал за тех людей, которые попали в блокаду в осажденном городе на Неве. «Бедный, бедный Петербург! — говорил он, — Мученики… да-да, это мученики…» Батюшка называл свой город старым именем и предсказывал, что его первое имя будет возращено городу. Много добрых предсказаний батюшки Серафима сохранилось в памяти людей – он говорил о том, что пойдёт крестный ход по Невскому проспекту, о том, что будет православное радио просвещать людей, о том, что Свято-Троицкий собор Александро-Невской Лавры откроют, а затем и всю Лавру Церкви передадут. Людям, которые говорили, что такое и представить невозможно, батюшка отвечал: «Вот ты не веришь, а придёт время, когда начнут восстанавливать и открывать церкви, монастыри, часовни… Когда пойдешь на освящение Троицкого храма в Лавру, вспомни убогого Серафима — меня уже не будет…» Многие свидетели сообщали, как преподобный Серафим предсказывал возрождение монашеской жизни в Вырице. «В Вырице вновь будет основан монастырь», — не раз говорил батюшка. Сейчас это пророчество сбылось.

Весной 1944 года, вскоре после полного снятия блокады, отец Серафим удивил домашних словами: «Скоро к нам приедет Патриарх, приготовьте всё для встречи». Матушка Серафима с Маргаритой были, конечно, не на шутку озадачены: как это Патриарх из Москвы вдруг в Вырицу приедет…

А вскоре Вырицу посетил митрополит Ленинградский Алексий (Симанский). Рассказывают, что тогда батюшка Серафим вновь подтвердил свое пророчество об избрании владыки Алексия Патриархом Московским и всея Руси, указав и время его избрания. Сразу после этой встречи митрополит Алексий призвал верующий народ усилить молитвы о победе русского оружия: «Пусть наших доблестных воинов, освобождающих нашу Русскую землю, осеняет в их победном шествии на запад, на полное разрушение лукавых козней врага, на разгром фашизма эта молитва и это благословение Церкви».

Война ещё не кончилась, но люди, которые смогли получить пропуск на въезд в Вырицу, поспешили к батюшке отцу Серафиму. Многие из них не знали о судьбе своих отцов и мужей, ушедших на фронт, и верили, что старцу открывает Господь, жив или нет человек. Так и было. Вот как рассказывает об этом одна женщина, Анна Михайловна Глазова: «Тогда очень многие женщины ждали своих мужей, не вернувшихся с войны. Извещений о том, что они погибли, не было. Ничего мы о них не знали. Вот и думали – в плену, думали — где-то воюют… Разговорились мы с подругой, а она мне и говорит: “У нас здесь один святой живет. Он всё-всё наперёд видит. Всю жизнь вашу расскажет…”

Пошли мы с ней к старцу. Пришли. Заняли очередь. Дождались. Приятельница моя не пошла, а я с сыночком вошла в келию. Иконы. Кроватка железная. Матрасик. Подушечка. Я подумала: “Такой большой человек, а так у него все просто”.

Батюшка очень-очень светлый. Худенький. Он не поднимался — принимал лёжа. Я поздоровалась, а сынок к батюшке подошёл. Он его погладил, благословил и сказал: “На тебе конфетку, иди погуляй, а потом мама придёт”. Сразу начал говорить. Я даже ничего не успела спросить, а только слушала: “Муж ваш погиб. Он не вернётся. Похоронен недалеко от Ленинграда…” Муж мой, действительно, на Ленинградском фронте воевал…

Я ведь молодая тогда была, собиралась выйти замуж. Отец Серафим меня ни о чём не спрашивал, ни одного слова, но вдруг сказал: “Вы замуж собрались. Я вам этого не советую. Он молодой… Моряк…»

А тогда был период такой, когда уехавшим из Ленинграда жилплощадь не оставляли. “Куда вы с ребёнком поедете? Оставите Ленинград, — продолжал старец, — он вас увезёт, а потом бросит”. Помолчав немного, сказал: “Знаете, вы проживёте очень долго, а вот сын ваш…” И правда, сынок у меня умер очень-очень рано…

Тогда у меня ещё папа с мамой были живы. Батюшка и говорит: “А как вам родители советуют?” Я ответила, что они как раз-то и не советуют. “Ну вот и оставайтесь дома. Если вы уедете, то случится всё так, как я сказал. Останетесь — у вас всё будет хорошо. Проживёте вы долго. Со временем переедете как бы в пригород, будете жить недалеко от Ленинграда. И знаете, где вы будете жить? Около церкви! Господь вам пошлёт храм рядом с домом, и вы будете ходить туда молиться”».

Анна Михайловна послушала святого старца и все его добрые предсказания сбылись. И таких женщин, как Анна Михайловна к отцу Серафиму приезжало очень много. Его молитвами они жили и терпели всё тяжелое, что выпало на их долю.

Преподобный Серафим был таким молитвенником, о которых Бог говорил, что один праведник может спасти целый народ. Молитвами святого была дарована русскому народу победа над страшным врагом. Но, когда люди радовались, старец говорил слова, которые относятся уже к нам с вами. Вспоминает Мария Георгиевна Преображенская: «Однажды одна из певчих сказала: “Дорогой батюшка! Как хорошо теперь стало — война кончилась, зазвонили снова колокола в церквах…” А старец на это ответил: “Нет, это ещё не всё. Ещё будет страху больше, чем было. Вы ещё встретите её. Будет очень трудно молодёжи. Кто только выживет? Кто только жив останется? (эти слова преподобный повторил трижды) Но кто жив останется — какая будет у того хорошая жизнь…” После небольшой паузы батюшка вновь задумчиво произнес: “Если бы люди всего-всего мира, все, до единого человека (вновь, как бы нараспев, повторил старец эти слова несколько раз), в одно и то же время встали бы на колени и помолились Богу хотя бы только пять минут о продлении жизни, дабы даровал всем Господь время на покаяние…”»

Рисунок Петра Каражанова, 10 лет

Людмила Ильюнина
Сайт «Ветрово»
2 апреля 2022