Иерей Георгий Селин. Кто поставил Христа под флаг?

Флаг вам в ру­ки, гос­по­да-то­ва­ри­щи, для дос­ти­же­ния ва­ших ве­ли­ких це­лей, но за­чем вы та­ко­вой вкла­ды­ва­е­те в ру­ки Господа? За­чем ста­ви­те Его под зна­мё­на сво­их зем­ных и­дей? «Моск­ва ― Тре­тий Рим». Раз­ве не яв­ля­ет­ся этот ло­зунг фла­гом, под ко­то­рый по­ста­ви­ли Христа в пра­во­слав­ной Руси-России? Или вот ещё сло­вес­ное зна­мя: «Рос­сий­ская Фе­де­ра­ция у­дер­жи­ва­ет мiр от по­ги­бе­ли, Рос­сия ― Ка­те­хон». Можно подумать, без России мiр существовать не может. «И солнце б утром не вставало, когда бы не было меня»^[1]. Или вот ещё флаг, который увидел в руках Христа поэт Блок в 1918 году.

«Флаг в руках Христа: хоругвь, лабарум, орифламма?». Интересная статья с таким названием удивительна тем, что её автор, С. В. Иванова, собрав обширную информацию на названную тему, делает выводы, противоречащие собранной информации. Прочтём статью?

«Флаг в руках Христа, ― пишет Светлана Иванова, ― стал привычен нам и знаком не только по поэме А. Блока ― это элемент известного образа «Восстание от Гроба». Флаг присутствует в сценах Воскресения на фронтонах двух важнейших соборов России ― Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге и храма Христа Спасителя в Москве. Растиражированный на современных открытках, флаг воспринимается как обычный элемент образа Пасхи в православии: «В дальнейшем иконография «Сошествие во ад» <т.е. Анастасис. ― С.И.>^[2] вытесняется композицией «Восстание от гроба». Следуя западноевропейским гравюрным и живописным образцам, художники изображают обнаженного Христа в препоясании, с флагом в руке, парящего над гробом в окружении облачного сияния» (выделено нами. ― С.И.) [Православная энциклопедия, т. 9, статья «Воскресение Иисуса Христа»]. Однако необходимо учитывать, что до определенного времени в руках Христа флаг невозможен и в западном, как и в восточнохристианском искусстве».

Значит, «до определенного времени в руках Христа флаг невозможен и в западном, как и в восточнохристианском искусстве». Спрашивается, в какое же такое определённое время Христос оказался под флагом?

Иванова: Само изображение Христа, исходящего из Гроба, появилось в искусстве Западной Европы не ранее XI в.; распространение оно получает лишь к XIV в. До этого времени уже существовал образ Воскресения ― византийская икона Анастасис (иконография которой полностью сложилась к началу VI века); /…/ В России этот образ появляется сравнительно недавно: с XVII в. ― как деталь композиции многофигурной иконы, и лишь с XIX в. получает широкое распространение в православных храмах. /…/ До XI века на иконах в руках Христа могут быть только крест, свиток или Евангелие.

Г.С.: Согласно Ивановой, изображение Христа под флагом появляется в иконографии не ранее XI века. Что же произошло в это время в мiре? Отделение от единой Церкви западного христианства, в среде которого возникло подобное изображение? Или какие-то иные исторические события повлияли на то, что стало возможным невозможное ― изображение Христа под флагом? Мне кажется, что изображение Христа под флагом появилось не тогда, когда в Церкви возникли силы, дерзнувшие выразить своё превосходство над Христом, изображая Его в виде знаменосца своих идей (такие силы действовали в Церкви задолго до XI века), но когда был утрачен дух правой веры, научающий видеть видимое и осмысливать слышимое по-христиански, когда взирающие на священные изображения христиане перестали понимать их смыслы.

…и сбывается над ними пророчество Исаии, которое говорит: слухом услышите ― и не уразумеете, и глазами смотреть будете ― и не увидите (Мф. 13: 14).

С принятием и освящением Церковью иконы, изображающей Христа под флагом (в Европе это случилось в XI, а в России в XVII веке), произошло то, что происходит нынче с поэзией Александра Блока и всей русской художественной литературой ― её пытаются внести в Церковь, провозглашая, например, писателя Достоевского пророком и апостолом. Зачем? Разве не очевидно, что писал он не о Господе нашем Иисусе Христе, а о своих о Нём представлениях? Так и Блок в поэме «Двенадцать» пишет, что впереди революционеров ― Исус Христос. Во-первых, если называть вещи своими именами, то впереди не революционеров, но двенадцати вооруженных бандитов, а во-вторых, впереди них не Сам Христос, но несомый Им флаг. Впереди всех ― кровавый флаг, потому что известно, что, как знаменосец, так и те, кто следуют за ним, идут за знаком (символом, образом), возглавляющим шествие. По-моему, это очевидно, что изображённый на иконе «Восстание от Гроба» Христос подчинён тому, кто дал Ему флаг в руки (говоря о подчинении, я разумею художественные средства, потому что в действительности Христос ни под чьим знаменем стоять не может), но для С. В. Ивановой это не очевидно.

Иванова: Интерпретируя этот образ (Христа с флагом. ― Г.С.), исходя из представлений Нового времени, мы попадаем в опасность допустить ошибку в понимании значения этого элемента на нем. В современном языке «поднять флаг» может означать «выступить за какие-либо убеждения» или «возглавить движение», что читается зрителем, например, в картине Э. Делакруа «Свобода, ведущая народ». Может происходить некая метонимия второго порядка: знамя становится синонимом зна́мения, манифестации идей ― так, знамя как «учение» представлено, например, в картине Б. М. Кустодиева «Большевик»^[3].

Иванова: /…/^[4] Представляется, что на современное восприятие (образа Христа с флагом. ― Г.С.), накладывает отпечаток некая культурная инерция, которая приводит в результате к изначально не подразумевавшейся трактовке: этот образ оказывается в ряду картин, метафорическое значение флага/знамени на которых не имеет к его интерпретации никакого отношения.

Г.С.: Удивительно читать эти мысли Ивановой, потому что она опровергает их примером, доказывающим, что современное восприятие образа Христа-знаменосца, которое она опасается перенести в древность, совершенно схоже с тем восприятием, которое существовало в то время, когда этот образ начал циркулировать в европейской культуре. Какой это пример?

Иванова: В отношении флага св. Дионисия необходимо иметь в виду еще один очень важный символический смысл. Принять чей-то флаг означало не только признать свою приверженность, но и вассальную зависимость. Король Франции Людовик VI принял знамя из рук Сугерия, из алтаря собора св. Дионисия, и этот акт «объявлял короля Франции вассалом аббатства». Сугерий упоминает, что при получении знамени король произнес вассальную присягу (Сугерий. Жизнеописание Людовика Толстого. Гл. 28). И орифламма, и стяг св. Дионисия в таком контексте знаменуют приверженность верховного правителя государства определенным идеям и готовность защищать их.

Г.С.: В каком году произошла передача флага святого Дионисия королю Франции, которая понималась всеми, кто в ней участвовал, именно как декларация вассальной зависимости той стороны, что принимала флаг? В 1124 году. То есть в то самое время, когда образ Христа с флагом в Его руке начал тиражироваться в религиозном искусстве Франции и Англии. И после этого примера автор пытается уверить нас, что смысла вассальной зависимости, а также готовности следовать определённым идеям, во вручении флага нет? Одно из двух. Или слова про передачу флага королю Франции писала не Иванова. Или она не понимала, что пишет. А пишет она, что в глубокой древности всё понималось именно так, как понимается теперь ― принятие флага означает признание зависимости.

Еще один любопытный факт приводит Иванова: «Ранняя традиция изображать знамя в руках Христа характерна именно для английских и французских памятников, при ее отсутствии в ранних испанских или итальянских изображениях. Это позволяет соотнести знамя в руках Христа с орифламмой, имевшей столь большое значение для Франции и в определенные периоды для Англии».

Только ли об орифламме как особом королевском штандарте эти слова Ивановой? По-моему, замечание, что «традиция изображать знамя в руках Христа характерна именно для английских и французских памятников» свидетельствует о том, что искажение веры во Христа быстрее шло на севере Европы, чем на юге.

Далее автор статьи «Флаг в руках Христа: хоругвь, лабарум, орифламма?» показывает, что «при всей важности знаков и знамен ни римский император, ни полководец никогда не держал их сам, что отражено также в искусстве и нумизматике». Так ведь и эти слова Ивановой говорят о том же, а именно, что Христос ― не повелитель, но подчинённый, поскольку Сам держит флаг.

Иванова: При развитой системе значков, вексиллумов, орлов и огромном их значении в римской армии существовали специальные почетные офицерские должности, связанные с их ношением и хранением: вексиллярии, имагниферы, аквалиферы, драконарии и другие. Это же справедливо и для византийской армии. Хотя знамя и находилось при командире в армии, он также никогда не нес его сам, и нет упоминаний, что это нарушалось в триумфальных процессиях.

Г.С.: Для доказательства этого утверждения Иванова приводит многочисленные примеры, и тем неожиданнее оказывается поворот, который делает автор в конце статьи, пытаясь объяснить, почему изображаемый Христос взял знамя в Свои руки. Согласно мысли автора, Христос единственный, Кто противостоит сатане, и потому Он Сам берёт знамя.

Иванова: Сакрально-монархическое значение орифламмы выражалось в том, что она разворачивалась перед войском в лишь тех случаях, «когда война велась против врагов христианства или всего королевства и во главе похода стоял сам монарх» [Харитонович, 1995: 378]. Она являлась тем знаменем, которое напрямую было связано с верховной властью, и поэтому могла оказаться в руках верховного правителя. «Развернуть орифламму» мог только король ― и это означало его личное участие в войне, то, что он сам отправляется на войну, выступает во главе войска (Хейзинга, Осень Средневековья. М., 1995, с. 20).

Г.С.: Итак, «она [орифламма] являлась тем знаменем, которое напрямую было связано с верховной властью, и поэтому могла оказаться в руках верховного правителя», ― пишет Иванова, хотя выше утверждает, что «командир армии никогда не нес его [знамя] сам». Если командующий не носил знамени, неужели монарх понесёт его? Википедия пишет, что орифламма «носилась почётным хоругвеносцем (фр. porte-oriflamme) и поднималась на копьё лишь в момент боя; до этого хоругвеносец носил орифламму на себе». Похоже, автору очень хочется узаконить изображение Христа с флагом, для этого она ищет исторические подтверждения, и говорит, чего на самом деле никогда не было ― император мог быть знаменосцем.

Иванова: В изображении Descensus ad inferos ― Сошествии во ад ― этот аспект символического значения орифламмы проявился с наибольшей силой: Христос изображен в тот момент, когда Он идет войной против врага всего человечества и всего Царствия Небесного ― против сатаны. Это не победное изображение, а начало решающей битвы. Христос показан приближающимся к адским укреплениям, откуда показываются демоны, стреляющие в Него, льющие смолу, угрожающие крючьями; против всего войска ада Христос выступает в одиночестве, неся знамя монарха.

Г.С.: Вообще говоря, все эти слова ― описание карикатуры из журнала «Крокодил». Был такой советский сатирический журнал с картинками. Так вот, иконография, описанная С. В. Ивановой, это ― карикатура из «Крокодила». Прошу понять меня правильно. Иванова описывает то, что видит, и не её вина, что она поддалась воздействию искусства неверующих во Христа художников.

Иванова: Христос (на иконе «Descensus ad inferos». ― Г.С.) изображен в тот момент, когда Он идет войной против врага всего человечества и всего Царствия Небесного.

Г.С.: Христос идёт войной против сатаны? Он приближается «к адским укреплениям, откуда показываются демоны, стреляющие в Него, льющие смолу, угрожающие крючьями»? «Против всего войска ада Христос выступает в одиночестве, неся знамя монарха»? Смешно это читать. (Было бы интересно увидеть изображение этой «иконы», но автор не приводит его в своей статье). Сказавший: иди за Мною, сатано (Мф. 4: 10), станет ли воевать с ним? Сказавший, что идет князь мiра сего, и во Мне не имеет ничего (Ин. 14: 30), будет ли бороться с тем, кто даже ухватить Его не может.

Христос и сатана. Это как вещь и призрак, реальность и фантазия. Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию (Лк. 10: 18). Какие сражения? Какие битвы? Что за нелепость? Царь Небесный воюет с ниспадшим с Неба? Христос воюет с тем, кто побеждён изначально? Победитель воюет с поверженным? Достаточно вспомнить слова воскресного тропаря 2-го гласа, поемого в Великую Субботу: Егда снизшел еси к смерти, Животе Безсмертный, тогда ад умертвил еси блистанием Божества…, чтобы рассмеяться этой бредовой картине: «демоны, стреляющие в Него, льющие смолу, угрожающие крючьями», рисуемой в западных «иконах» «Descensus ad inferos».

Христос сошёл во ад, и диавол ослеп от Божьего присутствия, от Божественного сияния, уже не скрываемого человеческим телом. Что же выходит? Нет войны между сатаной и Богом? А как же слова Достоевского, что «дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей»^[5]? К сожалению, Достоевский много выдумывал и невнимательно читал Евангелие от Луки, где приведены слова Христа: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу (Лк. 22: 31). Сатана просил Христа, а тут нам рисуют войну… Дьявол челом бьёт Господу, а тут нам рисуют угрожающие крючья и кипящую смолу.

Что же? Сатана не борется с Богом? Борется, но не с Богом, а с людьми, и только потому, что Бог попустил быть этой борьбе, чтобы через неё укреплялись людские вера и дух. На то и щука в озере, чтобы карась не дремал.

В заключение статьи С. В. Иванова пишет: «Позже орифламма появляется на образах «Восстание от Гроба». В своей последовательности эти два образа («Descensus ad inferos» и «Восстание от Гроба». ― Г.С.) становятся составными частями аллегории священной войны с царством диавола и смерти: началом главного боя под священным знаменем и невредимым с ним возвращением».

И опять я вынужден говорить то же самое. Какой бой? Какое невредимое возвращение? Что за бред? Подвожу итог. Выражая благодарность и похвалу Светлане Валерьевне Ивановой за обширный материал, собранный в статье «Флаг в руках Христа: хоругвь, лабарум, орифламма?» и других статьях по иконографии Воскресения Христова, пребываю в полном недоумении от выводов, которые она делает. Почему бы вместо неубедительного оправдания неприемлемых для православного мiровосприятия образов, не сказать то, что ясно, как Божий день, а именно: братья и сестры, восстановим в первозданном виде изуродованный многовековым небрежением образ Воскресения Христова, икону, выражающую существо нашей веры, нашего упования, нашего торжества. Для этого флаг на иконах Христа, а вместе с ним и образ, называемый «Восстание от Гроба», изгоним из православных храмов как чуждые и нелепые заимствования из отступнического, потерявшего веру в Иисуса Христа мiра.

Иерей Георгий Селин
Сайт «Ветрово»
27 мая 2022