Людмила Ильюнина. Святитель Игнатий (Брянчанинов) и наше время

Часть вторая. Собрание сочинений святителя и его уроки

В конце девяностых — начале двухтысячных годов бурно развивавшиеся православные издательства одновременно стали готовить к печати не только отдельные книги святителя Игнатия (Брянчанинова), но и Собрание его сочинений. Большинство пошли проторенным путем — не затрачивая сил на предпечатную подготовку, стали публиковать так, как публиковалось до революции, только изменив орфографию.

По иному пути пошло московское издательство «Паломник». Благодаря вдохновенным усилиям Александра Николаевича Стрижева (дай ему Бог здоровья, в 2019 году он отметил свое восьмидесятилетие) решено было не только воспроизвести классические тексты, подготовленные к печати самим святителем Игнатием и расположенные в Собрании сочинении согласно авторскому замыслу, но добавить в состав каждого тома новые материалы. Обнаруженные в архивах и старой периодике воспоминания, письма, архипастырские воззвания, стихи прибавили к тому, что мы знали о святителе Игнатии с его слов и со слов ближайших учеников, много новых черт.

Смею надеяться, что основные творения святителя Игнатия читатели сайта «Ветрово» знают, потому остановлюсь на наиболее значимых Дополнениях или Приложениях в разных томах. Следует отметить, что Собрание сочинений, изданное «Паломником», соответствует нормам научных изданий, то есть снабжено обширными комментариями и вступительными статьями к материалам. Комментарии и статьи готовились квалифицированными учеными Москвы и Петербурга и создают многогранный образ эпохи святителя Игнатия.

Первый том Собрания сочинений вышел в 2001 году, последний в 2007-м. Очень точную характеристику творениям святителя Игнатия дал в аннотации к первому тому А. Н. Стрижев. Процитирую ее: «Творения святителя Игнатия (Брянчанинова, 1807-1867) – духовная сокровищница Русской Православной Церкви, любимое чтение благочестивых людей. За великие труды на ниве Христовой этот знаменитый подвижник и писатель-аскет по праву назван Игнатием Новым Богоносцем. К каноническому тексту первого тома в издании «Паломника» добавлено очень важное приложение. И здесь я с благодарностью вспомню еще одного человека, который принял участие в подготовке Собрания сочинений святителя Игнатия – это игумен Андроник (Трубачёв), внук священника Павла Флоренского. Отец Андроник, разбирая и готовя к печати архив своего деда, нашел в нем материалы, которые касались журнала «Богословский вестник», издававшегося до революции Московской Духовной Академией. Отец Павел Флоренский был редактором этого журнала и в 1914 году опубликовал в нем очень яркие воспоминания о святителе Игнатии, которые написала его племянница Александра Куприянова. В архиве Флоренского сохранилось и важное догматическое сочинение святителя Игнатия «Слово о человеке», которое отец Павел не успел опубликовать. Эти два текста и вошли в переизданный первый том Игнатия Нового Богоносца. Так же в дополнения были включены не издававшиеся прежде воспоминания схимонаха Михаила (Чихачёва).

«Слово о человеке» является очерком христианской антропологии. Святителю Игнатию удалось в сравнительно небольшом объеме журнальной статьи соединить и переработать, накопленное веками святоотеческое учение о мироздании, о человеке, его создании, падении и путях восстания. Святитель, не получивший систематического духовного образования (из-за чего Священный Синод не хотел утверждать его назначение на епископскую кафедру) создает безупречный богословский трактат, краткость и простота которого делает его доступным не только для специалистов, но и для любого верующего человека. «Слово о человеке» святителя Игнатия можно рекомендовать как апологетический труд тем, кто занимается миссионерством. Да и в любом случае, когда нам нужно дать отчет в нашем уповании (как говорил апостол Павел), в этом труде мы можем найти краткие и емкие формулировки христианского учения о Боге, о мироздании и месте в нем человека.

Два других приложения к первому тому имеют совсем другое назначение – воспоминания близких людей показывают, каким сердечным, добрым и бегающим славы человеком был наш русский Учитель Церкви. Меня особенно потряс один рассказ: племянница вспоминает, как, уже будучи епископом, святитель Игнатий решил посетить родовую усадьбу Покровское. В воскресный день, когда предполагалось его чествование в церкви (она расположена в самом имении), с утра он сказал родственникам: «Вы идите, а я плохо себя чувствую и на службу не пойду». А сам в то время, когда началась служба, собрал своих маленьких племянников и пошел с ними гулять и играть в парке. Обо всем этом узнали те, кто приехал на архиерейскую службу, и потом судачили: «Что же это за архиерей, что вместо службы играет с детьми?» И это уничижение и пренебрежение для владыки были более драгоценны, чем намечавшиеся почести. Он, в своих сочинениях постоянно обличавший тщету внешнего величия, продемонстрировал это на деле.

Но двигаемся дальше. Том второй. Здесь в приложении даны материалы, относящиеся ко времени архиерейского служения святителя на Кавказе, которые свидетельствуют о его обеспокоенности процессом подготовки к освобождению крестьян. Святитель один из немногих разглядел опасность использования этого праведного дела революционными силами в России и за рубежом. Он направил воззвания к своей пастве с предупреждением об этом. И тут же был заклеймен мракобесом – и со стороны общественности (А. И. Герцен написал язвительную статью «Во Христе сапер Игнатий»), но и также со стороны «прогрессивного крыла» Церкви, от архиереев до священников. Предупреждения святителя Игнатия состояли в том, что жажда и требование свободы могут увести народ на неправые пути. Он был за отмену крепостного права, но при этом призывал священников напоминать народу, что равенства на земле быть не может, что главная свобода, к которой мы должны стремиться, – это свобода от греха. И был не понят своими же. Либеральные настроения в Церкви тогда уже набирали обороты, потом они выльются в обновленческое движение, и теперь цветут пышным цветом… Святитель предупреждал об опасности этих настроений, которые «отводят Церкви роль социального реформатора, а не врачевателя душ», и предрекал, что меры поддержки веры, которые «заимствуются из стихии мира, враждебного Церкви, скорее ускорят падение ее, нежели остановят. Опять скажу: буди воля Божия! Что посеют, то и пожнут!»

Но, несмотря на тягостные размышления, святитель Игнатий очень много потрудился в архиерейском звании – этому посвящен целый комплекс материалов под названием «Святитель Игнатий на Кавказской кафедре». Он содержит выписки из отчетов и рапортов в Священный Синод, письма обер-прокурору, письма к должностным лицам церкви и государства. Не жалел себя святитель: в это время разыгрались его застарелые болезни, еще до поставления на епископскую кафедру он просился на покой, — и в таком немощном состоянии он объезжал свою огромную епархии, по плохим дорогам, на лошадях, не имея условий для нормального отдыха. Помнил он слова: «С креста не сходят, с креста снимают». И только когда святитель уже совсем изнемог, незадолго до кончины его отпустили на покой. Всего лишь шестьдесят лет было святителю Игнатию, когда он скончался, пребывая на покое в Николо-Бабаевском монастыре на Волге. Отошел ко Господу после церковной службы, читая молитвы — нашли его с молитвословом в руках, глаза его были устремлены к Тому, Кого он любил всем сердцем.

Во втором томе мы уже простились с земной жизнью святителя Игнатия, но в третьем томе составители Собрания сочинений возвращают нас к началу его пути. И, на мой взгляд, это очень удачная мысль составителя всего восьмитомного труда. Мы привыкли к линейности жизни. Но святитель Игнатий жив, не умер, и потому вернемся опять к началу — статье, озаглавленной «Предки, современники, потомки. К истории рода святителя Игнатия Брянчанинова». По материалам многих архивов Москвы, Санкт-Петербурга, Вологодской и Ярославской областей исследовательница Ольга Шафранова, которая более всего потрудилась в подготовке материалов всех восьми томов Собрания сочинений, воссоздает родословную святителя Игнатия, которая традиционно начиналась с боярина святого князя Димитрия Донского — Михаила Бренко.

О. Шафранова делает открытие: она нашла свидетельство о том, что предком Михаила Бренко был воин, который в лето 1237 года приехал к святому Александру Невскому на Невское побоище. «Приехал из немецких полков служить от поколения короля Оттона муж честен именем Вильгельм… и крестился и во крещении имя ему было дано Леонтий… Правнук сего Леонтия, Михайло Андрееич Бренко, был у великого князя Дмитрия Донского»^[1]. Редко какой из именитых родов российских мог похвастаться такой древностью происхождения! Далее в многостраничной статье подробно описываются судьбы предков святителя Игнатия, а также его братьев и сестер (их было девять ), племянников и племянниц.

Второй большой корпус материалов Приложения составляют интереснейшие официальные отчеты архимандрита Игнатия о монастырях Санкт-Петербургской епархии, которые были составлены в пору его благочиннического служения. Официальный документ святитель Игнатий смог превратить в уникальное свидетельство о монастырской жизни средины XIX века, изложенное прекрасным литературным языком, чуждым канцелярщины. Особенно интересен документ, названный «Описание Валаамского монастыря и смут, бывших в нем, составленное благочинным монастырей Санкт-Петербургской епархии архимандритом Игнатием». Документ написан как поучительный рассказ (и для нас, сегодняшних христиан) о случаях впадения в прелесть и даже в еретические мудрования при следовании «своему мнению», при приверженности только к внешнему благочестию. Святитель Игнатий рассказывает об ужасных случаях прельщения, когда один монах, «вдохновляемый» бесом, принятым за ангела, поднялся на колокольню и сверзился с нее; другой пошел по тонкому льду, а на увещевания братии отвечал: «Я уже стал легок» — и утонул. Рассказывает святитель Игнатий о партиях, образовавшихся в монастыре, снедаемых недоброжелательством друг к другу, рожденным «простотой и невежеством монашествующих». Этим же проблемам посвящены и опубликованные в третьем томе письма к валаамскому игумену Дамаскину (Кононову), который оставался духовным другом святителя до конца его дней. В письмах разбираются судьбы отдельных монахов Валаамского монастыря, с общего совета совершаются перемещения тех, кто сеял смуту в среде братии. Но вот что удивительно: несмотря на то, что святитель Игнатий знал обо всех нестроениях на Валааме, он, уже будучи епископом и намереваясь уйти на покой, желал обрести его именно на Валааме. О чем и писал игумену Дамаскину, а также признавался: «Из всех известных мне настоятелей по образу мыслей и по взгляду на монашество, также по естественным способностям, более всех прочих нравитесь Вы». Но уже в 1859 году, накануне увольнения на покой, святитель признается: «Весьма бы рад к Вам на Валаам, но телесная немощь не понесет тамошнего климата», и заключает — «скорби, посылаемые инокам – суть величайшая благодать Божия».

Последние слова святитель Игнатий подчеркнул. Несмотря на все отрицательные опыты, святитель ставил монашество превыше всякого звания на земле. И не раз об этом писал, приведем хотя бы краткие высказывания: «Монашество не есть учреждение человеческое, а Божеское, и цель его, отдалив христианина от сует и попечений мира, соединить его, посредством покаяния и плача, с Богом, раскрыв в нем отселе Царствие Божие. Милость из милостей Царя царей – когда Он призовет человека к монашеской жизни, когда в ней дарует ему молитвенный плач и когда причастием Святого Духа освободит его от насилия страстей и введет в предвкушение вечного блаженства…» Именно монашество дало Святителю все то, чего жаждала его душа с ранних лет жизни: «Наука из наук, монашество доставляет – выразимся языком ученых мира сего – самые подробные, основательные, глубокие и высокие познания в экспериментальной психологии и богословии, то есть деятельное, живое познание человека и Бога, насколько это познание доступно человеку».

Однако все, что узнал святитель Игнатий, обозревая положение дел в монастырях и на приходах в пору своего епископства, заставило его уже на покое составить документ, который мы упоминали в первой статье, озаглавленный «О необходимости Собора по состоянию Российской Церкви». Документ этот опубликован в третьем томе Собрания сочинений. Текст документа являет мудрость и прозорливость святителя Игнатия: многие намеченные к рассмотрению Собором церковные вопросы обсуждались на Соборе 1917-1918 гг. Но многие так и остались нерешенными…

Четвертый и пятый том Собрания сочинений – это «Приношение современному монашеству», и прилагаются к ним также письма к монашествующим. Шестой том – «Отечник» — образец высочайшего монашеского подвижничества, и в нем также публикуются письма святителя Игнатия. А седьмой и восьмой тома полностью посвящены письмам. На их обзоре останавливаться не буду, а расскажу об отдельном издании, которое носит название «Полное собрание писем святителя Игнатия Брянчанинова в трех томах», издатель – «Паломник», год издания – 2011-й. В предисловии издатели пишут, что за несколько лет, прошедших с момента издания полного наследия святителя Игнатия, они убедились в том, что наиболее востребованными читателями оказались именно письма. Как я уже писала, и для меня лично это было так.

В письмах святитель Игнатий развивал те же мысли, которые излагал в своих больших произведениях, но выражал их более кратко и просто. Чтобы вы убедились в афористичности высказываний святителя Игнатия в письмах, приведем отрывки на тему скорбей, покаяния и молитвы из писем к разным лицам. «Молитва, – есть высочайший, труднейшей и многоскорбнейший подвиг, требующий и полного самоотвержения, и правильности мыслей». «Покаяние должно быть душою молитвы, без него она мертва, смердит вонею мнения гордостного и обольстительного! Покаяние – единственная дверь, посредством которой можно о Господе обрести спасительную. Вознерадевший о покаянии чужд великого блага». «От покаяния раждается умиление, умиление освещает клеть душевную, внося в нее свет духовный от Света Христа». «Ложась на одре, кайтесь, и вставая кайтесь: как в цепи звено держится за звено, так в жизни вашей воздыхание да следует за воздыханием».

Значительное число писем святителя Игнатия преисполнено словами о скорбях, тяготах, о месте Креста в жизни христианина. «Уготовьтесь на скорби, откажитесь от утешения, и оно придет к тому, кто считает себя недостойным». «По тернистому пути ведет вас рука Промысла, но такова судьба возлюбленных Богом <...> Крест – это знамя стада Христова, это знамение овцы Христовой. Да ниспошлет Господь в минуты тяжкой скорби вашей благую мысль благодарения Богу, славословия и благословения десницы Его».

«Бог кого отделяет в ближайшее служение Себе, в сосуд духовных дарований, тому посылает скорби». «Облобызаем Крест как знамение Христово, руководствующее ученика Христова в Царство Небесное. Был повешен на кресте разбойник <...> а с креста переселился на небо как исповедник».

Крест и скорби так усвоились святителю Игнатию, что почти в каждом письме он пишет об их значении для спасения души. «Где бы я ни был, в уединении ли, или в обществе человеческом, свет и утешение изливаются в мою душу от Креста Христова». «Точно – Крест Господень есть иго благое и бремя легкое, а со Иисусом и на Голгофе рай».

Приведенные отрывки могут восприниматься как общезначимые, однако святитель Игнатий проявлял глубоко личное отношение к каждому спасающемуся, вопрошающему, соответственно душе каждого из переписывающихся с ним он давал советы, наставления и обсуждал пути спасения. Издатели Полного собрания писем справедливо распределили письма по томам, исходя из того поприща земного, на котором находились адресаты писем святителя Игнатия. В первом томе собрана переписка с архиереями и настоятелями монастырей, во втором – переписка с монашествующими, в третьем – переписка с мирянами. На третьем томе, более всего предназначенном для большинства читателей нашего сайта, остановлюсь особо. И наиболее подробно расскажу о двух материалах. Но сначала – общий обзор.

Первый раздел тома носит название «Родители, братья и сестры»: в нем опубликованы письма от первых юношеских лет будущего святителя до последнего года его жизни на покое в Николо-Бабаевском монастыре. По письмам можно воссоздать внешнюю биографию святителя Игнатия. Наиболее важны письма к брату Петру Александровичу – самому близкому по духу родственнику, помогавшему в издании Собрания сочинений святителя Игнатия и в других его делах. Второй раздел тома называется «Переписка с друзьями и знакомыми». И здесь мы видим множество имен людей разного звания и служения, известных и не прославленных: адмирал А. Нахимов, выдающийся военный и государственный деятель Н. Муравьёв -Карский, ученый А. Норов, письма к графам Толстым и Шереметьевым, Зубовым, Голенищевым-Кутузовым, князю А. Горчакову, князю М. Волконскому, письма к художнику К. Брюллову, письма к издателю И. Глазунову и еще более чем к десятку адресатов.

Но остановиться я хочу на одном имени, которое уже называла в первой статье о святителе Игнатии – это писательница Софья Ивановна Снессорева, духовная дочь, которая, по словам святителя, принадлежала к числу «очень немногих людей, оказавших особенную любовь» к нему. Письма охватывают 22 -летний период их общения (С 1845-го по 1867-й). За это время С. И. Снессорева прошла путь от переводчицы журнальных романов до автора духовных произведений, которые пережили автора. Каждому верующему, думаю, известен капительный труд «Земная жизнь Богородицы», «Чудотворные иконы Божией Матери», повесть «Странница Дарьюшка».

Святитель Игнатий через посредничество С. И. Снессоревой печатал свои статьи в популярном в то время журнале «Библиотека для чтения», а позднее именно ей поручил подготовку к изданию своего Собрания сочинений. При этом святитель Игнатий объясняет свою просьбу словами: «Полагаю, что тщательный пересмотр “Опытов” подействует благотворно на вашу душу, уже привыкшую входить в общение с духом святых Отцов Православной Церкви и находить пищу и утешение, более – оживление в этом общении». С. И. Снессорева играла немалую роль и в переиздании Собрания сочинения святителя Игнатия уже после его смерти, помня завет своего духовного отца: удовлетворить нужду «христианского общества, обуреваемого разными нечестивыми учениями, в учении святых Отцов».

Перечитывая письма к С. И. Снессоревой, обнаружила, что уже в юные годы именно из них были извлечены важные уроки (письма отчасти уже публиковались). Но сейчас получила еще один урок — урок правильного, христианского отношения к детям. «Сопутствуйте сыну Вашему молитвою Вашею! — пишет святитель Игнатий. — Сын Вас спрашивает: Отчего, мама, ты так сильно беспокоишься обо мне? – Оттого, душенька, что у мамы слаба вера в Бога, Который воспретил суетные попечения, не приносящие и не могущие принести никакой пользы, приносящие только беспокойство и смущение, расстраивающие душу и тело… Между тем только что прибегнет человек к Богу смиренною молитвою, — не плотскою, нервною, разгоряченною движением крови, — предавая себя и ближних своих, милости и воле Божией, как и успокоится». В других письмах святитель Игнатий советует «отдать сына Божией Матери», Её попечению и заботе. А когда посещают скорби относительно судьбы сына, напоминает, что это – это удел христианина на земле. «Многими скорбями — не малыми заметьте, но многими и разнообразными – подобает нам внити в Царствие Божие… Так врач для исцеления больного дает ему горькие, отвратительные, мучительные лекарства и в то же время тщательно ухаживает за ним. Веруйте этому и переносите постигшее вас благодушно, благодаря за болезнь Бога».

Из письма к С. И. Снессоревой в юности я получила совет, которому до сих пор следую, но процитирую слова святителя Игнатия для пользы читателей: «В церкви внимайте богослужению. А иногда умом произносите и Иисусову молитву, не переставая внимать богослужению. Можно вместе и молиться умом и внимать церковному молитвословию. Первое споспешествует второму, а второе первому». И по поводу исповеди (о чем писала в первой статье) вот важные слова Святителя: «Никакими мелочами не связывайте себя и не засуживайте себя по причине мелочных погрешностей и проступков. То и другое служит источником смущения и уныния. Мелочные прегрешения, в которые впадает ежечасно человек, врачуются ежечасным покаянием пред Богом, покаянием, состоящим из немногих слов при сочувствии им сердца. В церкви, когда найдете нужным сесть, садитесь, потому что Бог внимает не тому, кто сидит или стоит, но чей ум устремлен к Нему с должным благоговением… Будьте свободны! Не связывайте себя никакой скрупулезностью. Правила для человека, а не человек для правил. Противным сему пониманием производится лишь недоумение и расстройства».

И, наконец, очень важное предостережение находим мы в последнем письме святителя Игнатия к той, о которой он писал: «Я особенно люблю вас за ваш ум и за ваше сердце». Предостережение увы, справедливо и для нашего времени, потому выслушаем его с особым вниманием: «Время страшное! Решительно оскудели живые органы Божественной благодати; в облачении их явились волки: обманывают и губят овец. Это понять необходимо, но понимают немногие».

И последний документ, на который хочу обратить внимание: он важен для читателей сайта, который во многом посвящен теме психологии творчества и судьбам писателей. Это письмо святителя Игнатия по поводу книги Н. В. Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями».

Хочу его привести в полном виде, так как святитель Игнатий дает в этом письме критерии оценки любого художественного произведения с точки зрения святоотеческой:

«Виден человек, обратившийся к Богу с горячностию сердца. Но для религии этого мало. Чтоб она была истинным светом для человека собственно и чтоб издавала из него неподдельный свет для ближних его, необходимо нужна в ней определительность, и определительность сия заключается в точном познании истины, в отделении ее от всего ложного, от всего лишь кажущегося истинным. Это сказал Сам Спаситель: Истина свободит вас. В другом месте Писания сказано: слово Твое истина есть. Посему желающий стяжать определительность глубоко вникает в Евангелие и по учению Господа выправляет свои мысли и чувствования. Тогда он возможет в себе отделить правильные и добрые мысли и чувствования от поддельно и мнимодобрых и правильных. Тогда человек вступает в чистоту, как и Господь после Тайной вечери сказал ученикам Своим, яко образованным уже учением истинны: вы чисти есте за слово, еже рех [глаголах] вам.

Но одной чистоты недостаточно для человека: ему нужно оживление, вдохновение. Так, – чтоб светил фонарь, недостаточно часто вымывать стекла, нужно, чтоб внутри его зажжена была свеча.

Сие сделал Господь с учениками Своими. Очистив их истиною, Он оживил их Духом Святым, и они соделались светом для человеков. До приятия Духа Святаго они не были способны научить человечество, хотя уже и были чисты.

Сей ход должен совершиться с каждым христианином, христианином на самом деле, а не по одному имени: сперва очищение истиною, а потом просвещение Духом.

Правда, есть у человека врожденное вдохновение, более или менее развитое, происходящее от движения чувств сердечных. Истинна отвергает сие вдохновение как смешанное, умерщвляет его, чтоб Дух, пришедши, воскресил его обновлением состояния. Если же человек будет руководствоваться прежде очищения истиною своим вдохновением, то он будет издавать для себя и для других не чистый свет, но смешанный, обманчивый: потому что в сердце его лежит не простое добро, но добро, смешанное со злом, более или менее.

Применив сии основания к книге Гоголя, можно сказать, что она издает из себя и свет, и тьму.

Религиозные его понятия не определены, движутся по направлению сердечного вдохновения, неясного, безотчетливого, душевного, а не духовного.

Поелику он писатель, а в писателе непременно от избытка сердца уста глаголят; или: сочинение есть непременная исповедь сочинителя, но по большей части им не понимаемая, и понимаемая только таким христианином, который возведен Евангелием в отвлеченную страну помыслов и чувств, и в ней разложен свет от тьмы; то книга Гоголя не может быть принята целиком и за чистые глаголы истины. Тут смешано.

Желательно, чтоб этот человек, в котором видно самоотвержение, причалил к пристанищу истины, где начало всех духовных благ.

По сей причине советую всем друзьям моим, по отношению к религии, заниматься единственно чтением святых Отцев, стяжавших очищение и просвещение, как и Апостолы, и потом написавших свои книги, из коих светит чистая истина, и кои читателям сообщают вдохновение Святаго Духа. Вне сего пути узкого и прискорбного сначала для ума и сердца, – всюду мрак, всюду стремнины и пропасть! Аминь».

О том, как трудно воспринимать столь строгое отношение к художествам, я узнала на собственном опыте. Много лет назад (в начале девяностых годов) я читала доклад на конференции в нашей Духовной Академии с привлечением этого письма, и была не понята большинством, потому что тогда уже началась компания реабилитации Гоголя, провозглашения его «духовным писателем». Никакая критика уже не допускалась.

Это относится к ученым и обычным читателям русской классики, а что уж говорить о художниках? Художникам (в широком смысле этого слова) трудно принять строгую позицию святителя Игнатия, тем более в наш век «всевозможных свобод».

Неспроста я решила закончить свои длинные воспоминания и описание сочинений святителя Игнатия выше процитированным текстом. Для меня, и думаю, что не только для меня, а для многих, кто в юности вошел в Церковь, письмо святителя явилось напоминанием предостережения святого Иоанна Богослова: Имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою. Итак, вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела (Откр. 2:4-5)

Людмила Ильюнина
Сайт «Ветрово»
12 марта 2020

Людмила Ильюнина. Святитель Игнатий (Брянчанинов) и наше время. Часть первая