Людмила Ильюнина. Счастливый брак

Глава из книги «Наша Ксеньюшка» (готовится к печати в издательстве «Синопсис» в 2022 году)

 

В настоящее время для того, чтобы пожениться, влюбленным достаточно лишь подать заявление в ЗАГС и в назначенный день прийти на церемонию регистрации брака с паспортами. В XVIII столетии жениху и невесте предстояло пройти долгий путь перед тем, как стать мужем и женой: получить ряд разрешительных документов, составить опись приданого, организовать помолвку и выдержать трехдневный свадебный пир.

Средний возраст для вступления в брак горожанок не был столь ранним, как в деревнях. Возраст «девушки на выданье» считался приличным от шестнадцати до девятнадцати лет. Мужчины предпочитали создавать семьи, уже определившись в жизни – лет в тридцать и старше. Вероятнее всего, супруг Ксеньюшки был значительно старше ее, так как дослужился перед своей внезапной кончиной до чина полковника. Где можно было познакомиться в то время молодым людям, ведь ни театров, ни длительных прогулок в парке у них не было? Можно было познакомиться с будущим избранником в церкви. Храм – место, куда приходили разные люди, при этом оно не считалось территорией поиска невесты, но присматриваться к публике не возбранялось. А вот по улице гулять одной было нельзя – только в сопровождении мужчины. Заговорить с девушкой на улице и вовсе считалось верхом неприличия. Зачастую даже разговоры осуждались. Девушки обычно становились женами по уговору родственников через сватовство. Иногда им доводилось несколько раз увидеть супруга еще до свадьбы. Браки заключали родители. Однако с 1724 года после специального указа Петра родителям запрещалось выдавать своих дочерей замуж насильно. Значит, секретом счастливого брака Ксеньюшки было то, что ей Андрей Федорович был ей мил. И, видимо, она долго ждала, что появится близкий ей человек – ведь по народным преданиям вышла она замуж в двадцать два года. Очень поздно по тем временам даже для городской девицы.

Жениха выбирали из своего сословия. Все представители военного сословия были обязаны испрашивать разрешение на вступление в брак у начальства. Так, вероятно, было и с женихом Ксеньюшки.

О придворном хоре, где служил Андрей Федорович Петров, известно, что современники признавали его лучшим хором в России. Музыканты, приезжавшие в Петербург из Италии – тогдашнего центра музыкальной культуры, – считали, что такого великолепного хора нет даже у них на родине.

Певчие придворного хора были особенно любимы и выделяемы Императрицей. И, как я уже говорила, государыня жаловала военные чины своим певчим. Полковник – это был очень высокий чин в то время, кроме того, его обладатель автоматически становился дворянином.

О царствовании Елизаветы Петровны старые певчие говорили как о золотом веке. «Истинно по-братски жили певчие», – вспоминает дирижер придворной капеллы Полторацкий. Но существовала и оборотная сторона у этой отмеченной вниманием Императрицы жизни. Придворные певчие не только участвовали в богослужениях, но и обязаны были петь в операх и на балах. И тут мы подходим к вопросу о смерти певчего Андрея Федоровича Петрова и о том, почему она так потрясла его жену Ксению.

Существуют две версии относительно кончины Андрея Петрова. Согласно одной, принятой нашей Церковью при канонизации блаженной Ксении, он умер во время бала-маскарада, без исповеди и Причастия. Но теперь появились исследователи, которые ссылаются на первые свидетельства современников, опубликованные через полвека после кончины святой – они пишут, что муж блаженной скончался от горячки, перед смертью исповедовавшись и причастившись. Как примирить эти две версии? Мне кажется, что это возможно, если мы обратимся к описаниям нравов двора «веселой царицы» Елизаветы Петровны, – тогда станет понятно, что даже и в случае смерти от болезни нужно было беспокоится о посмертной участи Андрея Федоровича. Дело в том, что у елисаветинских балов-маскарадов была одна особенность, которая может объяснить причину облачения блаженной Ксении в мужскую одежду после смерти мужа.

Итак, даже если придворный певчий Андрей Федорович Петров не скончался во время одного из дворцовых балов, он должен был в них участвовать. А то, что происходило на этих балах, душу христианскую не могло не угнетать печалью. Итак, вот вам описание: «Любовь к переодеванию и “шалостям” подсказала Елизавете оригинальную затею — время от времени устраивались маскарады, называемые “Метаморфоз”. На них женщины обязательно надевали мужское платье, а мужчины — женское; и все оттого, что “из всех дам мужской костюм шел вполне только к одной императрице; при своем высоком росте и некоторой дородности, она была чудно хороша в этом наряде”. Остальные женщины “страдали невыносимо”, вынужденные подчеркивать то, что обычно принято скрывать. Мужчины же, собираясь идти на “Метаморфоз” в женском платье, уже заранее чувствовали себя не в духе, особенно немолодые, однако, чтобы угодить государыне, прикрывали недовольное лицо “приличной маской”, в которых иногда велено было являться не только в маскарад, но и в Оперный дом на спектакли».

 

Такие балы, на которых обязательно присутствовали придворные, в том числе и придворные певчие, сопровождались неумеренными возлияниями, а отказаться от хмельного зелья не было возможности ни у кого из приближенных к императрице. Даже женщины должны были выпивать огромные литровые кубки вина и потом умудряться не падать, скользя по паркетам в танце. Так причудливо в характере Елизаветы Петровны сочетались любовь к церковной службе и паломничествам по святым местам и любовь к забавам – она была плоть от плоти своей эпохи.

Кстати, в первой версии свидетельства современников о смерти мужа блаженной Ксении заболел он, простудившись на балу. Итак, обе версии сходятся в том, что бал имел место и был причиной преждевременной кончины супруга Ксеньюшки. А, если – и представлять это противно, – на том балу надо было присутствовать в женском наряде, то понятно, что Ксения могла надеть мужскую одежду, чтобы замаливать грех лицедейства.

По народному преданию, передававшемуся из уст в уста на протяжении двух веков, было ей в это время всего двадцать шесть лет и прожила она в браке всего три с половиной года. То же предание говорит о том, что она была бездетна, а с мужем они жили «душа в душу». Предание справедливо – смерть мужа для Ксении стала ее смертью, вместе с ним ее душа перешла границу этой земной жизни, умерла для мира.

Людмила Ильюнина
Сайт «Ветрово»
4 февраля 2022