Статья иеромонаха Романа «Ревнуя поревновах о Господе Бозе моем!» 1 опубликована в книге «Загадка 2037 года» (М.: НИЦ «Академика», 2016), в которой с христианской точки зрения рассматривается классическая русская литература. Составитель и автор большей части книги — священник Георгий Селин, член Союза писателей России. По мнению издателей, этот сборник поможет читателям «не оказаться в числе тех, кто любит предания «старцев» от литературы больше, чем Самого Господа».
Заказать книгу «Загадка 2037 года» можно в магазине «Фаланстер» по цене 580 рублей. При заказе от трех экземпляров книгу можно приобрести по оптовой цене, написав по адресу vn16@bk.ru
«Ревнуя поревновах о Господе Бозе моем» – слова эти иконописцы пишут на свитке пророка Илии. Жаль, литераторы обходят вниманием пророческий свиток! Дело ведь не в юношеских пакостях покойного поэта. Касаясь мiра, нельзя не столкнуться с идолами. С чего же начнём?
Вы привели прекраснейшие слова Спасителя: Кто без греха, бросьте в неё камень… Никто не осудил тебя?.. И Я не сужу. Не одна Вы плачете, читая о суде над блудницей, многих эти слова в Евангелии потрясают. Но для того ли они были сказаны, чтобы оправдать блуд? Ну давайте после этих слов сделаем любезным сердцу любого матерщинника. Ничего, что горазд лаяться, а вдруг какой роман сочинит? А если уж сочинил, то весь мiр в лице интеллигенции поднесёт ему индульгенцию на что угодно (интеллигенция, индульгенция — не одного ли болота лягушки?).
Почему человеку не сказать двадцать смрадных слов, если у него в запасе сорок тысяч нормальных? Как будто ложка дёгтя не портит бочку мёда! А кто-то наверняка уверен, что сорок лет питания кореньями оправдают отшельника, проведшего после подвигов всего лишь двадцать часов в блуде. Да избавит нас Господь от такой арифметики! Оправдывает Божие милосердие, а не наши сомнительные заслуги. Лишь бы не возвращались к своей блевотине. В первые века христианства публично грешащего обязывали приносить публичное покаяние. Писал против Бога, кощунствовал, соблазнял народ — иди и при всех сожги свою писанину, покайся и понеси епитимью! Разве наша задача сводить счёты с тем, кто уже в вечности? Нельзя метать камни в грешников, но как христиане низвергать идолов мы обязаны!
Помню, в университете педагог просвещала: «Вот ругают Пушкина за его легкомысленные связи с женщинами. Но зато какие стихи он писал потом!» Оправдала! Как будто на Страшном Суде писание стихов окажется весомее исполнения заповедей Христовых. Тогда нам показалось, что она и сама была бы не прочь побывать в числе тех соблазнённых: классик же! Разве это не идолопоклонство? Можешь разбить любую семью, совратить любую девицу, но только потом напиши пару четверостиший о любви, и потомкам будет уже не до несчастной девицы. Разве все эти «веды» и «исты» не идолопоклонники, коль не могут надышаться любым смрадом, лишь бы этот смрад издавал кумир? Мало того, что сами дышат, так ещё хранят, бальзамируют, выставляют то, что нужно уничтожать.
Вы посоветовали перечитать Достоевского, Григорьева. Один из них сказал: «Пушкин наше всё!» Дюже громко! Остерегусь так сказать и о великом печальнике земли Русской преподобном Сергии, дабы не лишить чести благоверного князя Александра Невского, преподобного Нила Сорского, преподобного Александра Свирского — велий сонм русских святых. ХРИСТОС наше ВСЁ! Но не буду отвлекаться, вернёмся к Достоевскому: «…вот рядом с этим религиозным мистицизмом религиозные же строфы из Корана или „Подражания Корану“: разве тут не мусульманин, разве это не самый дух Корана?…»(О Пушкине). Вас не пугает такая похвала? Истинному христианину должны быть страшны подобные перевоплощения: для того чтобы стать мусульманином, не нужно никаких обрядов — признай себя им, и ты уже отпал от Христа.
«И, конечно же, слова „Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты…“ не могли не облагородить сердце юноши, который (как и юный Пушкин) знал и, возможно, говорил другие мерзкие слова. Но начинал, благодаря этим высоким и чистым стихам, учиться отличать Любовь от случки». Вы серьёзно считаете, что юноша, не отличающий Любовь от случки, растерявший себя в случках, после этих слов стал романтиком и устремился к Любви с большой буквы (до которой дорастают редкие подвижники, ибо не бывает Любви без Духа!)? Но не буду спорить: юношам свойственно верить поэтическим восторгам, это уже потом опыт научит проверять слова делами, а пока поверил растерявший себя классику, пошёл за ним. Очень сомневаюсь, что успел отойти далеко, так как узнал, что за поэтическими восторгами классика почти сразу же последовал прозаический проступок: «чудное мгновенье», «мимолётное виденье», «гений чистой красоты» была низвергнута с небесных высот в низину живущих случками. И что прикажете делать идущему за поэтом? Снова нырять в свои случки? Вот что говорит Достоевский (совсем в другом месте, по другому поводу, но приставил сюда — как будто тут и стояло): «…во всю мою жизнь я вынес убеждение, что народ наш несравненно чище сердцем высших наших сословий и что ум его далеко не настолько раздвоен, чтоб рядом с самою светлою идеею лелеять тут же, тотчас же и самый гаденький антитезис её, как сплошь да рядом в интеллигенции нашей».
Лично же мне в юности больше нравилось кольцовское: «На заре туманной юности всей душой любил я милую!» Любил на заре туманной юности, помнил всю жизнь и, уж конечно, не обмазал грязью ту, которую любил всей душой. Вот цельность личности! И ещё зачитывался никитинским «Утром»: «Звёзды меркнут и гаснут…». Юности нужны маяки, но именно маяки, а не блуждающие факелы. Ну как идти за тем, кого заносит то к похабникам, то к декабристам, то к масонам, то к мусульманам? Не позавидуешь и преподавателям литературы: восхваляя классика, они должны ещё и оберегать души от этого же самого классика.
«Вспомните, мы ещё совсем малы, а уже слышим: „Ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет, он плывёт себе в волнах…“. Милость Божия, мать в детстве читала мне Евангелие, а мiрской пищей были русские народные сказки, былины, загадки и русские народные песни. И «Конёк-Горбунок» был чтимее «Руслана и Людмилы». И уж конечно, «Лето Господне» Шмелёва в малые годы было бы гораздо полезнее любых сказок: жить-то придётся отнюдь не в сказочном мiре. Но о Шмелёве мы и слыхом не слыхивали, зато, изучая Пушкина, узнавали, что «жил-был поп, толоконный лоб».
Совсем малым ребёнком видел, как рушили часовенку в родном селе. Старались, скорее всего, усвоившие ранние «шедевры». Не они ли потом сбрасывали кресты и колокола и рушили храмы? Не берусь утверждать, но особо не удивлюсь: что делать бедолагам, если «кораблик» проплыл мимо, а духовную жажду утолили «Попом и Балдой»? Дикие люди, чернь? Но вот глашатай революции был очарован поэтом, днями твердил: «Я знаю, жребий мой измерен, но чтоб продлилась жизнь моя, я утром должен быть уверен, что с вами днём увижусь я». (А ведь вдумайтесь, какое пленение души, какое торжество страсти! Какое безумие! Можно оборвать жизнь, если встреча не состоится, — что потом глашатай и сделал.) Кстати, любовь к Пушкину не помешала ему писать пошлые антирелигиозные стишки и травить находящегося в заточении св. патриарха Тихона.
«Мы все вскормлены этим зерном, здоровым и полновесным». Нет, не все. Ну не клевал народ этого зерна! Не пел народ «Буря мглою» и «Чёрную шаль»! Но «Славное море, священный Байкал», «По диким степям Забайкалья», «То не ветер ветку клонит», «На муромской дорожке», «Летят утки», «Ой ты, степь широкая», «За туманом ничего не видно» — вот что пелось для души на посиделках и в отчем доме, вот чем питалась и моя душа. А Пушкин навязал светский мiр, а потом безбожные власти, да-да, Евангелие, истинный хлеб, заменили литературой («здоровым и полновесным зерном»), в том числе и «Евгением Онегиным»! Конечно, там прекрасны места о природе (их бы и оставил), но как можно заменить Евангелие?! Помню, нас заставляли зубрить кошмарный отрывок: «Мой дядя самых честных правил…» — рифмованное пособие племянникам: «И думать молча про себя: когда же бес возьмёт тебя?»(Попробуйте после заученного сказать: «Чего тебе надобно, старче? Не печалься, ступай себе с Богом!» Не все же имеют такой подвижный нравственный флюгер.) Преувеличиваю насчёт замены? Да ведь Святые горы переименовали в Пушкинские! До сих пор страдают горы от этого переименования, так и видятся пушки на валах. Сравните — Святогорск, Святые горы и… фу!
«Хотим справедливости, мечтаем о чести и славе: „Пока свободою горим, пока сердца для чести живы, мой друг, Отчизне посвятим души прекрасные порывы…“». Да, это высокие слова! В юности читал их со слезами, желал умереть за Отчизну, любил всё человечество, а ближнего… А что ближний? Это уже проза, будни. То ли дело Праздник поэзии! Но ведь прекрасными порывами жизнь не проживёшь и много не налюбишь. И потом, написав такое, поэт должен был не на балах посвящать Отчизне души прекрасные порывы, а проживать сказанное ежедневно, ежечасно! Или «души прекрасные порывы» не умаляются при рисовании женских головок и ножек? То-то и оно — мiр раздвоен, неверен, нецелостен, там любая вершина с пропастью, благоухание со смрадом, а свет соседствует с тенью.
В Росiи школы кормили величайшей в мiре русской литературой, что не мешало выпускникам успешно заполнять зоны, лагеря, тюрьмы. Может, Вы назовёте, кого Пушкин привёл ко Христу? Лично я не припомню ни одного! Привёл ли он кого-то в храм? Не знаю. Вывел? Сходите в театр на его спектакли, посмотрите, убедитесь. Знаете ли случаи, когда осуждённые на смерть зачитывались «Евгением Онегиным», пели «Чёрную шаль»? Приговорённым к смерти не до песен? Но пел же перед расстрелом Колчак «Гори, гори, моя звезда». А ведь смерть — лучшая проверка написанному. Вспомните себя после похорон мужа. Разве Пушкин помог выжить, а не Церковь?
«А какая нравственная позиция, благородство, христианская православная позиция в словах Татьяны: „Я вас люблю (к чему лукавить?) Но я другому отдана. Я буду век ему верна“». Любая русская крестьянка знала о верности не менее воспетой Татьяны! Разве не крестьянка была у неё няней? Но что такое крестьянка для высокого обчества? Само же дурянское сословие до того развратилось, что нравственную норму превратило в исключение! На верную жену смотрели как на инопланетянку или безнадёжно больную. Очерняю? Посмотрите старые портреты, где дамы с голыми руками, спинами, плечами, с вырезами чуть не по пояс. Как, предлагая себя, так оголяясь, оставаться целомудренной? Не бес ли блуда их оголял? Сравните с сарафанами крестьянок, поймёте, кто из них посещал Церковь!
«Каким достойным мужем, отцом, христианином стал Пушкин в зрелые годы». О достоинстве мужа лучше сказала бы жена… Вот Вы с любовью и восхищением говорите о покойном муже, говорите так, что и я проникся теплом к человеку, которого ни разу не видел. Ваши словам искренни, но меня более убеждает то, что у Вас и в мыслях нет прервать своё вдовство, Вы и представить не можете, чтобы кто-то Вам заменил его. А Наталья? Осталась ли она вдовствовать, подобно Вам? Теперь об отцовстве. Любящие дети обычно пытаются исполнить заветы любимого отца. Сомневаюсь, чтобы они прилагали и малые усилия, дабы взошла «звезда пленительного счастья», «из искры возгорелось пламя»; и в самом кошмарном сне не желали видеть «обломки Самовластья». Да и вообще, какие из любителей перевоплощений — поэтов, артистов — поводыри, мужья, отцы? Вспомните, как жена прозаика рассказывала об одном поэте-певце (напивался, бил беременную супругу ногами в живот). О христианстве поэта, уж простите, помолчу.
Вот классик воспел величайшего русофоба Петра, который удержал Росiю «у бездны на краю»! Извратил историю на радость современным хулителям — и глазом не моргнул! Ну какая бездна грозила процветающей Руси? Самое свободное в мiре крестьянство кормило хлебом весь мiр, корабли строились, машины завозились, торговля кипела, страна процветала. Но как дворянину было не воспеть того, кто закабалил крестьянство? Впрочем, более подробно читайте у Солоневича.
«Почему на потребу нынешней черни вытаскивается из биографии поэта то, чего порядочный человек не имеет права касаться? Известно почему! Нужно вырвать из сознания, сердец, прежде всего молодых, силу и величие русского слова. Главное — вырвать. А тут уж всё способы им известны: обольют грязью, вывернут наизнанку… А уж посеют своё! Своих! Истинно великих: бродских, месяцев и им подобных! Неужели и Вы на их стороне? Да, безупречны святые отцы. Хотя почему безупречны? Они и сами не скрывали, как, например, ап. Павел, страшных страниц своей биографии. Мы же не ставим под сомнение его святость». Вот тут малость приостановимся и попробуем вышеприведённое разложить по полочкам:
1. Человек не должен делать пакости на площади.
2. Если один впал в безумие, то другие («исты», поклонники и просто фанаты) не должны оправдывать публичное паскудство и тем паче умиляться.
3. Вы заходитесь праведным негодованием: «Неужели и Вы на их стороне?» А зачем христианину (священнику, монаху, мiрянину) искать опору или высо́ты в дольнем? Не ищите меня ни среди «бродских-месяцев», ни среди лающихся классиков: хочу быть с истиною Христовою; первые с ней воевали явно, а вторые, не ведая того или желая идти в ногу со временем, частенько глумились над ней.
4. Жития, уча грешников мужеству, описывают путь святых со всеми грехопадениями, но никому и в голову не взбредало воспевать их падения, записывать грехи на знамёна и возлагать цветы к знамёнам (что делают полоумные «исты», желая издать классика без азбуки Морзе да ещё мечтая увековечить сквернословие жирным шрифтом).
5. Апостол Павел, поминая свои прежние годы в иудействе, называл себя извергом и первым среди грешников. Так судит о себе святость. Назовите хоть одного литератора, считавшего себя извергом, — днём с огнём не сыщете! Большинство считало и считают себя подарком человечеству, и все, от мала до велика, воздвигали и воздвигают себе пьедесталы! Дивиться нечему, путь проложен. «Я памятник себе воздвиг нерукотворный!» Святые думали о славе Божией, а не о постаментах своему я. Вот почему нельзя проводить параллели между «величайшими» мiра сего и самыми неприметными тружениками нивы Христовой, падавшими и падающими, разбивавшимися и разбивающимися, но приползшими и ползущими ко всепрощающему Христу. Зловонные ямы первых притягивают к себе и ныне, а ямы вторых оберегают идущих.
«Согласитесь, воспитать всю молодёжь на творениях святых отцов нельзя, нереально! Нужна литература, в частности поэзия, где есть ответ юному сердцу на мучающие его вопросы: что такое честь, слава, Родина, любовь, семья…» Да кто же против такой литературы? О, если бы светская литература была мостиком к истинной духовности! Но какой мостик! Вот Вы, профессиональный литератор, «вскормлены этим зерном, здоровым и полновесным», — после обильного клёва так и ринулись к творениям святых отцов? А разве сейчас, воцерковляясь, не приходится избавляться от представлений, навеянных литературой и заново учиться жить? Не странно ли — клевали «разумное, вечное, доброе», а сильно ли облагородилась душа? Вспомните первую исповедь, много ли разумного и доброго накопали в себе? Многих ли сохранила литература от раннего сожительства и вышеупомянутых случек, которым, по идее, должна бы противостоять? Литература — это огромнейшая псевдолечебница со своими законами, ярлыками, мечтаниями и заявками на владение душами человеческими. На первый взгляд задумка неплохая — наставлять, поддерживать, но чем обернулась задумка? Последний приют превратили в балаган, в притон! Сплошь и рядом культивирование страстей, похоти, наживы, безбожия! Что же удивляться «культурным революциям», «интервидениям», разным «фабрикам» и «домам», «швыдким» и «ерофеям»?
Никто не желает лечиться, все хотят развлекаться! Тут уж трагикомичны надежды на литературу: не исцелит Господь — никакой классик не поможет. А знаете, как начиналось заболевание? Литература-клетка (вот Вам и другое сравнение для светской словесности) объявила себя телом с правами полной самостийности и потому стала раковой. Её восторженные мракобесы провозгласили: «Евангелие устарело!» Закон Божий заменили литературой, евангелистов — классиками. Но прислушаемся ещё раз к Достоевскому: «Там, где кончаются религии, начинаются лишь мечтанья… нравственные идеи народа даются религией (не литературой, не искусством! — иер. Р.)…спасёт Росiю Христос, ибо всё это, что осталось ей народного; в сущности, всё, что было в ней народного, есть Христос. Кончится вера во Христа, кончится и русский народ». (Стало быть, не за Пушкина надо держаться, а за Христа, потому что не в Пушкине народность, а во Христе!)
Приидите, чада, послушайте мене, страху Господню научу вас (Пс. 33: 12) — вот назначение литературы — словом приводить к Слову! Но как могут приводить к святости живущие грехом? И поэтому всяческая суета всяк человек живый (Пс. 38: 6). Страшна замена русских классиков «месяцами» да «бродскими», но ещё страшнее замена Евангелия литературой, даже великой русской! Ибо что высоко у людей, то мерзость пред Богом (Лк. 16: 15). Речь только об этом.
4 января 2009
скит Ветрово
1 Статья «Ревнуя поревновах о Господе Бозе моем!» едва ли может быть названа статьёй в привычном значении этого слова, так как представляет собой ответ иеромонаха Романа (Матюшина-Правдина) на письмо преподавательницы русской литературы. Вопросы, с которыми она обращается к священнику, суть отражение вопросов, поднимаемых в книге «Загадка 2037 года». Поэтому, с согласия отца Романа мы помещаем здесь его ответ. Нет необходимости публиковать письмо учительницы полностью, поскольку её вопросы ясны из ответов отца Романа. Выделения полужирным шрифтом сделаны автором. — Ред.
Пропал российский Пантеон —
Разбиты мраморные бюсты,
Обломки статуй и колонн
Всю землю усыпают густо.
Вот с бакенбардами чело,
А вот худое с длинным носом,
Пробитый пулей гордый лоб
И графский торс, привычно босый.
Брожу с разгадкой на устах —
Предчувствием давно знакомым —
Один неистовый монах
Тут со своим прошелся ломом!
:)))
!!!
Прекрасно, вновь и вновь благодарю Бога за стойкость отца Романа во Христе, за то что идет против течения, не прогибается перед миром. Представляю какой бы вой поднялся, если бы эта статья стала известна широким массам, там же «наезд» на творения кумиров — Пушкина и прочей братии. Спасибо отцу Роману, что называет вещи своими именами.
Одним словом, «Не Шекспиром и не Рафаэлем человеческий дух должен жить…
………………………………………………………………………………………………………………………..». Ирм. Роман
Так выметем же сор из дома души своей,
И будем взращивать в нем Доброе Семя Истины!
Богу нашему слава!
Слава Богу за всё .
Перечитайте «Я помню чудное мгновенье». Забудьте все школьные и вузовские комментарии к этому стихотворению. «Передо мной явилась ты…» А если Ты — с большой буквы? Не о Пресвятой ли речь?
Мы слишком примитивны. И поэтому Пушкин остаётся неразгаданным гением.
Это открытие я сделала для себя «случайно», в 40 лет.
Ведь жизнь наша — Христос — пришёл на Землю не ради праведных, но грешных. И как раскаявшемуся разбойнику открыл двери Рая, так и грешному Пушкину дал Слово. По воле Своей.
Интересно, что бы сказал на это отец Роман? Очень уважаю Вас, отец! Потому полемизирую…
Наталья, очень интересная мысль, но любой «ист» докажет Вам, что стихотворение посвящено Анне Керн. Перечитала стихотворение, пытаясь «подложить» под строчки Вашу идею… всё-таки не ложится: «Звучал мне долго голос нежный и снились милые черты…» (Представьте — смотрим на икону и говорим: «Милые черты».) Скорее, Пушкин подменял религиозное чувство чувством к земному человеку — это встречается и у других поэтов и достигает апогея у Цветаевой. Не зная (или потеряв) Бога, люди творят себе кумиров…
Благодаря Вам вспомнила стихотворение советской поэтессы Вероники Тушновой. Не знаю, кому она его посвятила, но его (за исключением, может быть, нескольких слов) можно прочитать как стихотворение о любви к Богу. Вот, почитайте:
Мне говорят:
нету такой любви.
Мне говорят:
как все,
так и ты живи!
Больно многого хочешь,
нету людей таких.
Зря ты только морочишь
и себя и других!
Говорят: зря грустишь,
зря не ешь и не спишь,
не глупи!
Всё равно ведь уступишь,
так уж лучше сейчас
уступи!
…А она есть.
Есть.
Есть.
А она — здесь,
здесь,
здесь,
в сердце моём
тёплым живёт птенцом,
в жилах моих
жгучим течёт свинцом.
Это она — светом в моих глазах,
это она — солью в моих слезах,
зренье, слух мой,
грозная сила моя,
солнце моё,
горы мои, моря!
От забвенья — защита,
от лжи и неверья — броня…
Если её не будет,
не будет меня!
…А мне говорят:
нету такой любви.
Мне говорят:
как все,
так и ты живи!
А я никому души
не дам потушить.
А я и живу, как все
когда-нибудь
будут жить!
К Натали, писавшей 17.12.
Что ответил бы отец Роман на Ваше предположение? Могу предложить Вам ответ самого поэта Пушкина — строки из его письма к С.А.Соболевскому, касающиеся героини этого стихотворения.
Оленька, рада, что мы обе, по милости Божией, чувствуем другие смыслы и подтексты.
В людях я уже давно не ищу доказательств. Пытаюсь лишь найти тех, кто наиболее приблизился ко Творцу. Но таковых мало, и они почти все скрыты.
Про «милые черты» доказать ничего не могу, но если Пушкин взял этот Образ из детства, тогда всё ложится. Моя маленькая Мария (крещена на праздник Введения) показывает пальчиком на икону Богородицы, и утверждает, что это её Мама! И я понимаю, что есть отношения, о которых я могу только догадываться…
А гений чистой красоты? Неужели так можно сказать о смертной женщине? Сомневаюсь.
И ещё простите меня за такое сравнение: читая стихотворения отца Романа, иногда ловлю себя на мысли, что то, о чём он пишет, есть и у меня. Только уровень, понятно, несоизмеримо разный. И у меня — не стихи. Но мысли, переживания — из одного источника, в этом уверена. Просто у него — духовное ведение, у меня — земное. Хотя писать, наверно, больше не буду. Подумаю о прозе, как советовал батюшка. Ваша, Оля, проза мне очень симпатична…
Поздравляю Вас с праздником великомученицы Варвары! У моей средней дочки нынче — День Ангела. Только пришли из Храма…
К Наталье, писавшей 17.12.
Наталья, конечно А.С.Пушкин великий русский поэт. Не о Пресвятой ли речь?
О религиозных чувствах А.С.Пушкина можно судить по его «Гаврилиаде».
Что может быть более мерзкое в творчестве?
Георгий, совершенно не спорю с Вами по поводу письма к С.А.Соболевскому. Всё так. Просто думаю, что Пушкин всю жизнь искал Первообраз. В итоге нашёл свою Натали, «чистейший образец», максимально приближенный к тому Образу, который жил в его сердце с детства…
Людмила, кого любил посещать Господь?
А за свою мерзость пред Богом мы всегда платим кровью…
Наталья, если Вы истинно веруете и любите Господа, Он посетит и Вас. Искреннее сердце чувствует его
незримое присутствие.
Да хранят Вас Господь и Пресвятая Богородица!
Наталья, с Днем Ангела Вашу дочку! Я тоже раньше любила слово «гений» и называла «гениальным» все, что нравилось мне в людях и в искусстве. А на самом деле гений — «от лат. genius «дух», также — джинн, араб. جن «иджтинан», что означает «скрытность, невидимое сокрытие». В римской мифологии: духи-хранители, преданные людям, предметам и местностям, ведающие появлением на свет своих «подопечных» и определяющие характер человека или атмосферу местности. Символ гения — змея. В греческой мифологии аналогом гениев являются некоторые даймоны (демоны). Добрый гений именовался агатодаймоном или агафодаймоном (от греч. αγαθο, хорошо, благой), злой — какодемоном (от греч. κακό, зло)». Пушкин-то наверняка знал значение этого слова, в отличие от нас.
«Гавриилиада» — это действительно мерзость. Насколько я знаю, Пушкин уничтожил эту рукопись, но слишком горячие поклонники его творчества сохранили списки. И это вызывает сочувствие: раскаялся человек, хотел уничтожить собственную пакость, так нет же — ему услужили, сохранили текст. Что написано пером, того не вырубишь топором…
Доброго всем вечера! С интересом наблюдаю за дискуссией,и вот,наконец,прочла то,чего так ждала!Спасибо,Ольга!Ваши последние комментарии — не в бровь,а в глаз! Наверно,не стоит нам всем,горячась,и обличать и защищать Александра Сергеевича — всем все понятно.Как приятно словосочетание»един Бог без греха»,а уж мы- то что,во-о-н, и Пушкин-то каков!..А ведь отец Роман,насколько мне прочувствовалось,не к позорному столбу прибил поэта,а кричит нам,тугоухим,о том,что мы ещё и расслышать-то не готовы:
грех пишущего — он стократ тяжеловеснее такого же самого греха любого другого человека,с пишущего спросится гораздо строже,- написал ты свою какую-нибудь неогаврилиаду,или из своих потемок тянешь читателя в темноту,в привлекательный грех,сам того не понимая,(а может,кто- то и сознательно).— А позже,наконец,прозрев с Божьей помощью,ужаснулся,осознал,сжег-порвал,вроде б уничтожил рукопись,покаялся,—а грех твой печатный веками будет смущать,калечить новых и новых читателей!.. И никуда не деться,топором не вырубить!..Пишущему ,учащему,воспитывающему …каким надо быть?!.И я тут уже не о Пушкине -говорят,когда указываешь на другого пальцем,четыре остальных пальца указывают на тебя самого!И это так! И это я уже и о себе…
Прошу отца Романа простить меня,если по своемыслию своему не так расслышала.Ведь чаще — как смотришь,так и видишь…
Благодарю батюшку за мудрый урок,ведь,если честно,задумалась ли я б когда- нибудь об этом?..
Отец Роман, благодарю Вас за объективную христианскую оценку творчества А.С. Пушкина. Полностью ее разделяю и поддерживаю. Но хотелось бы обратить внимание на интересный и, наверное, один из наиболее важных моментов в жизни поэта, а именно на его последние предсмертные часы на земле. Приведу цитату о малоизвестном факте из жизни А.С. Пушкина: «Сорок шесть часов страданий, которые были отпущены Александру Сергеевичу перед смертью, окончательно преобразили его облик. В умирающем Пушкине отступает все то, что было присуще ему накануне дуэли. Он простил врагов, крови которых только что жаждал, и, наверное, самое главное — примирился с самим собой, обретя, наконец, простую детскую веру в Бога.
Поэт Жуковский, близкий друг поэта, вспоминал: «Врачи, уехав, оставили на мои руки больного. По желанию родных и друзей я сказал ему об исполнении христианского долга. И он тотчас согласился. “За кем прикажете послать?” — спросил я. “Возьмите первого, ближайшего священника”, — отвечал Пушкин, словно боясь не успеть. Приехал престарелый священник. Выйдя после исповеди от Пушкина, он явно был растроган, сказав: “Я стар, мне уже недолго жить… И Вы можете мне не верить, хотя на что мне обманывать, но я скажу, что для себя самого желал бы такой исповеди перед смертью, какую он имел”. Так глубоко поразили священника благоговение и искренняя детская вера умирающего поэта».
Приняв церковное напутствие, Александр Сергеевич благословил семью, попрощался с друзьями и безропотно, бесстрашно претерпел последние часы страданий».
Удивительный факт, говорящий о великом милосердии Господа к Александру Сергеевичу, но лично для меня не менее удивительным было узнать, что поэт является «потомком 12 святых по прямой линии и 30 святых по боковой». Исследование провел полковник в отставке Андрей Андреевич Черкашин, который 30 лет работал над пушкинской родословной и сделал открытие: Александр Пушкин — потомок 12 святых по прямой линии и 30 святых по боковой. Исследователь приводит имена лиц, относящихся к предкам Пушкина, среди них есть и просто известные фамилии, и прославленные в лике святых: князь Александр Невский, княгиня Ольга, князь Владимир Святославович, князь Святослав Ярославович, князь Изяслав Ярославович, князь Ярополк Изяславович (в крещении Петр), Владимир Мономах, Ярослав Мудрый, Мария (жена Всеволода Большое Гнездо), Михаил Черниговский, Михаил Ярославович Тверской и его супруга Анна Кашинская, Александр Невский, Дмитрий Пожарский, Михаил Кутузов…»
Предполагаю, что молитвы святых сродников во многом способствовали тому, что Пушкин перед своей смертью принес искреннее покаяние и примирился с Господом, что дает надежду на добрую посмертную участь Александра Сергеевича.
Ольга,есть фильм к 200-летию поэта » Древо жизни»,у меня на DVD,наверняка есть и на YouTube.
Только что нашла видео в YouTube: «Родословная Пушкина А.С. от Рюрика» Доклад Лобова В.М. ,2 и 3 части оeбщей родословной.Lightenews 911.
А вот книгу Черкашина » Тысячелетнее древо Пушкина» найти не могу.
Раб Божий Александр, может, и покаялся перед смертью, дай Бог ему спасения. Но дело-то в том, что поэзией поэта Пушкина в советские и постсоветские годы подменяли и подменяют слово Божие, наполняя людские души вместо Евангелия и творений святых отцов рифмованными рожцами. И так по-ленинско-сталински крепко это делают, что слова против поэзии Пушкина нельзя сказать. Всё культурное воинство и вся поэтическая рать ополчается на инакомыслящих. А что касается святых предков А.С. Пушкина, то перечисляющим их полезно чаще вспоминать слова Иоанна Крестителя, обращённые к фарисеям и саддукеям: «порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойный плод покаяния, и не думайте говорить в себе: «отец у нас Авраам», ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму. Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Мф.3:7-10).
Сколько замечательных, умных людей поучаствовали в дискуссии. Благодарю!
Спасибо Ольге (Ольга , 17.12.2016 в 21:39) за комментарий о смерти. Ведь не всё так просто с Пушкиным!
«Так глубоко поразили священника благоговение и ИСКРЕННЯЯ ДЕТСКАЯ ВЕРА умирающего поэта» — Жуковский почувствовал это. А большинство — нет. Пошли за общим течением и заблудились. Об этом, собственно, я и хотела сказать в самом начале.
Благодарю редактора Ольгу за расшифровку «гения». Вы абсолютно правы: слово — это оружие. Просто так бросаться словами нельзя.
И ещё: о Пушкине помнят и изучают уже без малого два века. А что останется от большинства из нас?
Георгию Селину. Прошу развить вашу мысль дальше. Не очень понятно к чему эта цитата. Ясно, что покаяние за человека никто кроме него принести не может. Но ясно также, что и для такого чтобы возникло это покаяние, нужна особая милость Божья. Приклонить эту милость во многом могут молитвы святых сродников, о чем я выше написала. Никто не спорит, что сам факт наличия святых в родстве не является гарантией спасения человека, но, еще раз повторюсь, что их молитвы способствуют тому, что человек, наконец, возможно, в последние часы принесет покаяние во всем ранее содеянном. Очень похоже, что именно это и произошло с Пушкиным Александром Сергеевичем.
И еще раз повторюсь, что с оценкой данной творчеству А.С. Пушкина отцом Романом, полностью согласна.
Здравствуйте! Пишу не для публикации. Передайте, пожалуйста, уважаемому иеромонаху Роману мой комментарий на его статью: «Ревнуя поревновах о Господе Бозе моем!»
Простите, но при всём уважении к Вам не могу согласиться с такими суждениями о творчестве Пушкина, хотя бы потому, что Пушкин не противопоставлял своё творчество Библии и был христианином! Противопоставляют другие люди, и зачем-то и Вы начали этим заниматься. Пушкин дал миру высочайшую поэзию, не считая всего остального. Истинная высокая поэзия измеряется не только количеством упоминаний Господа Бога и библейских истин (чем, кстати, часто занимаются посредственности и лицемеры). Поэзия воздействует на людей так же, как воздействует Богом созданная природа; истинная поэзия несёт в себе особую красоту и гармонию, особым образом выражаются искренние, высокие чувства поэта. В сказках Пушкина живут чудесные образы, которые облагораживают детские и взрослые души. Сила искусства во многом в том и заключается, чтобы привить человеку добродетель, порой не употребляя даже слова «добро», способствовать стремится душе человеческой к чему-то возвышенному… Каждый, кто знаком с творчеством Пушкина, должен знать такие прекрасные стихи как «Молитва», «Пора мой друг, пора…» и другие высокодуховные произведения, основанные на твёрдой вере в Бога. Жизнь и творчество Александра Сергеевича Пушкина, это один из лучших примеров развития высокой личности, а таланту Пушкина, поистине, было подвластно всё.
С уважением к Вам и Вашему творчеству,
Юрий Кручинов
Зачем мною приведены слова Иоанна Крестителя? Вы сами, Ольга, и ответили. Затем, что «факт наличия святых в родстве не является гарантией спасения человека». Но зачем нам говорить о том, чего мы по сути не знаем, и о чем нам говорить не велено — о личности. Давайте рассуждать о том, что нам известно — о творчестве. Не об этом ли, т.е. не о творчестве ли сказано: «от словес своих оправдишися и от словес своих осудишися» (Мф.12, 37)? Покаялся Пушкин или не покаялся? Принято его покаяние или не принято? Этого никто кроме Христа Бога не знает. А вот то, что Пушкиным написаны следующие строки известно доподлинно.
Ты богоматерь, нет сомненья,
Не та, которая красой
Пленила только дух святой,
Мила ты всем без исключенья;
Не та, которая Христа
Родила не спросясь супруга.
Есть бог другой земного круга —
Ему послушна красота,
Он бог Парни, Тибулла, Мура,
Им мучусь, им утешен я.
Он весь в тебя — ты мать Амура,
Ты богородица моя! (1826 г.)
Георгию Селину. Ну известно, и что же дальше. Не самая лучшая цитата на публикации на этом замечательном сайте.
А дальше ощутите ужас современного состояния христианства. Если в 5-ом веке в Христовой Церкви возникла смута и непримиримая борьба против тех, кто именовал Божию Матерь не Богородицей, но Христородицей, то в 19-21 веках христиане спокойно читают стихи христианина, которые даже в определение ереси не вмещаются. А теперь позвольте мне Вас спросить: что же дальше?
От отца Романа:
Благодарю всех за мирный тон! На многих православных сайтах отстаивание своего мнения приводит к таким перепалкам, что может смутить, искусить и (что самое страшное) оттолкнуть внешних от Церкви. Еще преп. Исаак Сирианин сказал: «Лучше быть другу убийце и вору, чем любителю споров». Мудрейшие слова! Но, с другой стороны, как не отстаивать то, что является или кажется правдой? Мы все обязаны свидетельствовать о правде – хотелось бы, о настоящей. Но и стоящие за правду, и те, кто стоит за якобы правду, должны уважать и не опускаться до оскорблений думающих иначе. Каждый имеет право высказать свою точку зрения, как он думает и понимает.
По замыслу редактора, «первоначальная цель сайта — донести до людей Ваше творчество (вспомните всех, кто хочет и не может купить Ваши книги). Теперь оказалось, что людям нужно Ваше доброе, внимательное слово, и это не менее важно, чем стихи. И еще понятно, что все равно сайт будет обрастать чем-то еще — ведь появился там рассказ Распутина и стихи Марии Майер. Пока трудно это как-то определить, будущее покажет».
Как видится, всё же придётся просить редактора обнародывать написанное и на неудобные темы. Сейчас время великой войны, и с нас спросится, что мы делали для посильного противления разложению. Всеми своими немощными силами мы – если мы христиане – должны противостоять всему, что растлевает души, уничтожает Веру и расчеловечивает, а также экуменизму и обновленчеству, доходящему до освящения стадионов и плясок в Храмах.
Особая благодарность отцу Георгию Селину за мужественное ниспровержение литературных кумиров. Христианин не может быть идолопоклонником!
Хотелось бы ответить Ольге и Наталье.
Ольга:
«По желанию родных и друзей я сказал ему об исполнении христианского долга. И он тотчас согласился».
Разве не очевиден вред от общения с музой? Насколько же нецерковным человеком должен быть умирающий, что ему приходится напоминать об исполнении христианского долга. Как священника меня бы насторожило, что умирающий изъявил не желание, а согласие. Хорошо, что согласился.
Теперь к вопросу о святых в родословной. Тема эта требует более обширного рассмотрения, но хотя бы кратко. 1. Корень у всех свят – все мы от Адама и Евы. 2. Если копнуть в глубь истории, то, наверное, все отыщут в своём роду святых: не просто же так Русь называли Святою. 3. Знаю правнуков новомученика – пьяниц, матерщинников, курильщиков и т. д. Один уже скончался, у второго и в мыслях нет образумиться. Такие правнуки при таком прадеде! 4. Недавно праздновали день великомученицы Варвары. Её отец был палачом родной дочери. Даже не спрашиваю, помогло ли ему родство с великой святой.
Наталья:
«И ещё: о Пушкине помнят и изучают уже без малого два века. А что останется от большинства из нас?»
1. К сожалению, остаётся не всегда самое высокое, но и хранимая человечеством мерзость – не только презираемое нами сквернословие. 2. Остались Апулей и Боккаччо, маркиз де Сад и Барков (представитель русской классики!) – им же имя легион. Питает ли в Вечности этих и подобных им авторов оставленное ими? 3. И, наконец, это ли должно заботить верующих? Пусть изгладится моё имя среди современников и потомков, лишь бы оно было вписано в Книгу Жизни!
В воскресенье, читая за ночной Литургией Апостол (послание ко Ефесеем, глава 5), поразился ответу всем ныне живущим:
8. Бесте бо иногда тма, ныне же свет о Господе: якоже чада света ходите:
9. плод бо духовный есть во всяцей благостыни и правде и истине:
10. искушающе, что есть благоугодно Богови:
11. и не приобщайтеся к делом неплодным тмы, паче же и обличайте.
12. Бываемая бо отай от них, срамно есть и глаголати.
13. Вся же обличаемая от света являются, все бо являемое свет есть:
14. сего ради глаголет: востани, спяй, и воскресни от мертвых, и осветит тя Христос.
15. Блюдите убо, како опасно ходите, не якоже немудри, но якоже премудри,
16. искупующе время, яко дние лукави суть.
17. Сего ради не бывайте несмысленни, но разумевайте, что есть воля Божия.
18. И не упивайтеся вином, в немже есть блуд: но паче исполняйтеся духом,
19. глаголюще себе во псалмех и пениих и песнех духовных, воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви… (Еф. 5:8-19).
В этом отрывке можно найти и отторжение художественной литературы, и предостережение её представителям и их почитателям: невозможно якоже чада света ходити и исполняться Духом, питаясь рожцами мiрского искусства!
Отец Роман, позвольте написать несколько слов в последнем моем комментарии на этом сайте. Простите за окровенность, но меньше всего я ожидала, что на этой инернет-странице будет встречено в штыки предположение, что, человек, не важно даже известный в истории или нет, может принести искреннее покаяние в своих грехах в последние часы или минуты перед смертью. Разбойник сначала хулил Христа, как мы знаем из Евангелия, даже веся на кресте, только потом совешилось покаяние. Не наше дело взвешивать грехи разбойника и Пушкина, но, наверное, распят он был не случайно, однако же чудо покаяния произошло. Почему нужно отказывать даже в предположении, что Пушкин мог искренне покаяться в содеянном и написанном, мне честно, не понятно. Я писала про покаяние, а мне в ответ указывали на грехи. На любом либеральном сайте я бы не удивилась такой реакции, но только не здесь. Как обухом по голове.
И два слова о родстве святых. Подробно писать уже не буду, скажу лишь, что известна масса случаев, когда новомученики обращали к вере своих нерадивых родственников. Не всех и не всегда, ваш пример тому подтвеждение, однако же молятся и чудеса покания происходят. «Все нутро порвал», — сказал после смерти своей сестре один из оптинских новомучеников, убиенных на Пасху 1993 года («Пасха Красная»), и вымолил веру и сестре и другим сродникам.
Почему отказывать в этом Пушкину, мне также не понятно. Простите, но я верю тому престарелому священнику, который зашел к совершенно нецерковному человеку, а вышел от покаявшегося христианина.
Сегодня печальный день в моей жизни, некий островок, который я отметила для себя, как тихая пристань надежды, оказался совсем иным. Простите, что заняла ваше время. С уважением, Ольга.
Ольге,это уж точно по Пушкину «Свет мой, зеркальце! скажи. Да всю правду доложи: Я ль на свете всех милее, Всех румяней и белее?»
Ольга, мне грустно читать Ваш последний комментарий. Никто не отказывает А.С. Пушкину в искреннем покаянии. А Вам не кажется, что за искреннюю детскую веру Пушкина надо благодарить престарелого священника, который сумел подобрать слова к его заблудшей душе?
Перефразируя слова А.С.Пушкина:» Себя,как в зеркале,я вижу,и это зеркало»…показывает мне рожки и корчит рожицы…Ольга,как я понимаю Ваш максимализм и горячность,поскольку сама «это проходила»… Спасибо о.Дмитрию Дудко за его терпеливую мудрость!..Как же мне стыдно и муторно теперь, по прошествии времени,даже вспоминать своё » правдорубство»…А это всего лишь наши немощь духовная и самолюбие. » Мир да не предписывает свои правила делу Божию» — святитель Филарет Дроздов,»перетряхнувший»пушкинскую душу- вспомните его ответ стихотворный на стихи Пушкина о его жизни,» случайном,напрасном даре»!Митрополит Филарет состоял в переписке с Пушкиным,оказывая огромное влияние на его мятущуюся душу.
А ещё наша ошибка в личной оценке кого- либо происходит тогда,когда мы «вырываем» что- то из контекста
времени,в котором эта личность произрастала.Вспомним «кузницу » богоборческих кадров,лицей — что оттуда выходило?! Горели,горели » свободой»,до сих пор аукается
Простите моё старушечье многословие,я снова со стихами — вот нашла свои давние стихи,которые написала после споров с о. Дмитрием,все- таки остановив поток своего возмущения и неприятия…—
Гнев
Резкое слово,тяжкое слово
Я в кулаке зажимаю сурово,
Чтобы оно не ударило камнем
В сердце того,кто был другом недавним..
Суд мой поспешен, он дикого нрава,
Мне на удар не даровано права…
Камешек — слово,чеку без гранаты,
Выроню рядом с собой виновато…
Любезная Ольга! О чём мы вообще говорим? О том ли, что поэзия Пушкина вредна (или, может, не вредна?) для нравственного и духовного здоровья чтущих её? Или о покаянии Пушкина? О первом вопросе мы можем рассуждать, опираясь на факты – поэзию Пушкина. А о втором нет смысла говорить, потому что нет фактов. Ну, допустим, покаялся Пушкин, однако принято Богом его покаяние, как принято оно от разбойника обещанием – аминь, глаголю тебе, днесь со Мною будеши в раи (Лк.23, 43), или не принято – никто не знает. Никто из участников этого разговора не отказывает рабу Божьему Александру в покаянии. Но доказать, что оно совершилось или не совершилось, никто не может. Так зачем нам говорить о том, чего мы не знаем? От подобных разговоров произрастают мифы народов мира, и растут (всё выше, выше и выше) идолы страны СССРРФ. Вы верите в слова безымянного священника, исповедовавшего Пушкина? Я в свою очередь могу привести свидетельство преподобного Варсонофия Оптинского о посмертной участи Пушкина, которым мог бы здорово опровергнуть Вас, если, конечно, Вы верите оптинским старцам больше, чем словам неизвестных священников. Но такой наш разговор будет разговором ни о чём. Давайте высказываться по существу. Вредна или не вредна поэзия Пушкина? Будем мы на ней учить наших детей или не будем?
Отец Георгий, очень хотелось бы узнать слова преподобного Варсонофия.
У старца Варсонофия Оптинского (1845-1913) наряду с рассказом о произведённом на поэта Пушкина впечатлении проповедью митрополита Филарета есть другой, гораздо более примечательный рассказ. Прочтём его. «Из наших русских писателей чуть ли не более других искал Бога Пушкин; но нашел ли Его, не знаю. Достоверно известно, что он решил поступить в монастырь, однако, привести желание в исполнение ему не удалось. Помню, однажды задумался я о нем. В какой славе был Пушкин при жизни, да прославляется и после смерти. Его произведения переведены на все европейские языки, а ему как теперь там? На вечерней молитве я помянул его, сказав: «Упокой, Господи, душу усопшаго раба Твоего Александра»», – и заснул с мыслью о нем. Вижу сон: беспредельная ровная степь. Никаких селений, только стоит один старый, покосившийся дом с мезонином. Много народа идет туда, иду и я, поднимаюсь на расшатанное крыльцо, затем по лестнице наверх. Вхожу в зал. Там стоит множество людей, все их внимание сосредоточено на Пушкине, который декламирует что-то из «Евгения Онегина». Одно место в этой поэме мне было непонятно, и я решил спросить о нем самого Пушкина. Пробираюсь к нему. Он смотрит на меня и произносит знаменательные слова, которые я не нахожу нужным передавать вам. Затем Пушкин оставляет зал. Я следую за ним. Выйдя из дома, поэт вдруг изменился. Он стал старым, лысым, жалким человеком. Обернувшись ко мне, он сказал: «Слава? На что мне она теперь?» Грустно покачал головой и тихо пошел по степи, делаясь постепенно все меньше и меньше и, наконец, слился с горизонтом. Этот сон был ответом на мои мысли о Пушкине. Впрочем, может быть, самое желание чистой жизни Господь вменит ему в дело». http://www.optina.ru/starets/
Рассказ этот примечателен уже тем, что принадлежит не писателю, но святому, удостоившемуся от Господа дара духовного зрения. Старец Варсонофий не придумал (зачем ему придумывать?) этой встречи. Он виделся с Пушкиным, живущим в том, всех нас ожидающем загробном мiре. Дух отца Варсонофия виделся с духом Пушкина. Дух старца уже при жизни (до очищения смертной болезнью) настолько окреп в смирении и очистился от страстей, что Господь мог безбоязненно отпускать его из плоти в мiр духов, где он встретился и беседовал с духом Пушкина. В том и дело, что рассказ этот не очередное рассуждение, не выдумка, не красивый литературный приём («встреча с Пушкиным в одиноком доме в степи»). Нет, эта встреча состоялась в действительности, и место её изменить нельзя.
«Беспредельная ровная степь. Никаких селений, только стоит один старый покосившийся дом с мезонином. Много народу идет туда…». Это не писатель пишет, это говорит монах и человек, удостоенный от Бога духовного зрения. «Выйдя из дома, поэт вдруг изменился. Он стал старым, лысым, жалким человеком. Обернувшись ко мне, он сказал: «Слава? На что она мне теперь?» Грустно покачал головой и тихо пошёл по степи, делаясь постепенно все меньше и меньше, и наконец, слился с горизонтом». Слился с горизонтом – растворился во времени, исчез в веках, как тысячи других сочинителей, до и после него бывших. «Впрочем, — добавляет старец, — может быть, самое желание чистой жизни Господь вменит ему в дело». Nota bene: не за стихи и поэмы, но за желание, одно только желание чистой жизни – вот за какое дело! – может Господь вызволить поэта из тьмы веков, и вместо степи с покосившимся домом дать град великий, святый Иерусалим нисходящ с Небесе от Бога (Откр. 21:10). И сие добавление старца замечательно. Оно близко к благословению.
Помимо видений есть у старца Варсонофия и рассуждения о поэте Пушкине. Одно их них меня устрашило. «Печальная история и Пушкина, одного из самых великих русских поэтов, произведения которого всем известны. Правда, он скончался причастившись; может быть, Господь и простил его, но как ему там, мы не знаем. Много увлекался он временною красотою, служил суете, хотя по временам и тяготился этим. Есть у Пушкина стихотворение, очень подходящее по содержанию к нашей беседе. Однажды Пушкин был у одной красавицы, и она стала просить написать ей что-нибудь в альбом.
— Да что же я вам напишу? — возразил он.
— Все равно что, вы ведь – гений; напишите экспромтом несколько строк и подпишите свое имя. Пушкин исполнил ее желание и написал ей:
Что в имени тебе моем?
Оно умрет, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальный,
Как звук ночной в лесу глухом.
Оно на памятном листке
Оставит мертвый след, подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке…
Это стихотворение явилось как бы пророческим; на земле-то Пушкина помнят, но, может быть, для неба имя поэта и умерло».
Как понимать слово «может быть» в речи старца? Мне кажется, что без этого «может быть» его слова звучали бы как самый страшный приговор. А вторая причина, почему это «может быть» необходимо было в речи старца, заключается в том, что не человек такие решения – написано или не написано чьё-либо имя на небе – выносит. Поэтому старец уклонился от прямого ответа, дав, впрочем, понять, что он имел в виду. А что он имел виду, открывается из слов Священного Писания. …однакож тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах (Лк. 10:20). И поклонятся ему все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира (Откр. 13:8). И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное (Откр. 20:15).
Текст взят из книги «Загадка 2037 года», из статьи «К вопросу об иконографии А.С. Пушкина».
Большое спасибо, отец Георгий! Похоже, надо эту книгу прочитать.
Не знаю, нужно ли что-то еще писать после того, как попрощалась. Но почему-то остаются вопросы, на которые, видимо, что-то еще нужно ответить. Не стану отвечать на комментарии, указующие на наличие в моем глазу бревен в виде самолюбия, самолюбования и пр. Оставлю это на суд Божий.
Георгию Селину. Вы уже много раз задаете мне один и тот же вопрос. И много раз я отвечаю вам одно и то же. Почему вы не видите (не хотите)? Снова отвечаю: анализ творчества Пушкина, поведенный о. Романом считаю верным, христианским, объективным (жаль, нет жирного шрифта). Но поступки, в том числе, написание идущих в разрез с христианством книг, это поступки, и после покаяния возможно Богу изгладить все. «Если будут грехи ваши, как багряное, — как снег убелю; если будут красны, как пурпур, — как волну убелю».
Не вполне понятна ваша мысль: «От подобных разговоров произрастают мифы народов мира, и растут (всё выше, выше и выше) идолы страны СССРРФ». После разговоров о покаянии (даже предполагаемом) — растут идолы СССР. Это что-то новое.
В конце вы снова спрашиваете, учить ли детей поэзии Пушкина, вредна ли она. Надо ли отвечать, что все, что идет в разрез с христанской моралью душевредно?
Заинтересовала ваша ссылка на некие слова преп. Варсонофия Оптинского. Стала искать. Нашла это — ссылка на статью Ольги Рожневой «О литературе. Из наследия Оптинских старцев». http://www.pravoslavie.ru/62843.html Здесь, в основном, о творчестве и касается разных оптинских старцев. Приведу некоторые выдержки: «В единственный час отдыха, после обеда, он читал Пушкина или народные сказки, Пушкина и Державина цитировал наизусть…»Опять повторяю: лучшие наши писатели стремились к Богу, хотя теперь как-то забыли об этом; студенчество сейчас ничего не читает и не имеет понятия ни о Шекспире, ни о Пушкине…»…«Когда я был в гимназии, в моём классе были два товарища, отчаянные шалуны. В общем, они были добрые малые, и их шалости никогда не были скверными. Но вот начали замечать, что мальчики изменились: незаметно уже их прежних выходок, всё свободное от занятий время они стали проводить за чтением. Спросишь, бывало: «Что ты читаешь?». И получишь ответ: Пушкина, Никитина или вообще кого-нибудь из наших великих писателей. Под влиянием чтения даже лица их изменились, сделались более серьезными, осмысленными»…Старец много размышлял о таланте Пушкина, рассказывал о назидательных случаях из жизни великого русского поэта в своих беседах…
С грустью говорил старец о том, что Пушкин «много увлекался временною красотою», сожалел о том, что великий поэт, будучи аскетом в душе, вынужден был вести жизнь шумную, светскую. Преподобный Варсонофий особенно высоко ценил те стихи Пушкина, в которых поэт поднимался над «тленным, земным», и выражал ему тёплую благодарность за стихи, написанные под впечатлением слов митрополита Филарета. Старец даже выражал надежду на то, что за это «чудное стихотворение, наверное, многое ему простил Господь»…
Я далека от чтения светских книг, оно по большей частью закончилось в период моего воцерковления, в старших классах школы. Как раз по описанным о. Романом причинам (душевредность, культивирование страстей) практически ничего толком и не читала (Достоевский исключение), продавались тогда книжки что-то типа «Сто золотых сочинений» плюс одноклассники что-то пересказывали, так и доучилась. Поэтому углубляться в то, что есть душеполезного в творчестве Пушкина (даже отец Роман указал на описание природы как положительный момент в его творчестве) -то о чем, говорили оптинские старцы, и что отрицательного — не стану. Знаю, что душевредного было написано не мало, а потому вовсе воздерживаюсь от чтения за редким исключением.
На этом закончу.
Георгий Селин пишет: «Поэтому старец уклонился от прямого ответа, дав, впрочем, понять, что он имел в виду. А что он имел виду, открывается из слов Священного Писания. …однакож тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах (Лк. 10:20). И поклонятся ему все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира (Откр. 13:8). И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное (Откр. 20:15)».
Мне здесь неоднократно писали, что никто не исключат возможности покаяния Пушкина. Однако же одним росчерком пера Георгий Селин определил Пушкина А.С. геенну огненную, где будет плач и скрежет зубовный. При том, что старец Варсонофий ничего об этом не сказал, а наоборот, озвучил предположение, что, возможно, Пушкин прощен.
ольга 20.12.2016 написала: «Не знаю, нужно ли что-то еще писать после того, как попрощалась».
Так знаете или не знаете? Почему бы не написать просто: простите, хочу кое-что добавить. Я беру эти Ваши слова на заметку для того, чтобы показать читателям сайта, как подобными словесными пируэтами (не знаю, нужно ли что-то ещё писать, и тем не менее пишу…) «изобличается» Георгий Селин.
«Вы уже много раз задаете мне один и тот же вопрос. И много раз я отвечаю вам одно и то же. Почему вы не видите (не хотите)? Снова отвечаю: анализ творчества Пушкина, поведенный о. Романом считаю верным, христианским, объективным (жаль, нет жирного шрифта). Но поступки, в том числе, написание идущих в разрез с христианством книг, это поступки, и после покаяния возможно Богу изгладить все. «Если будут грехи ваши, как багряное, — как снег убелю; если будут красны, как пурпур, — как волну убелю».
Ещё раз, Ольга, зачем нам об этом говорить? Зачем касаться заоблачных тем, на которые изначально никто не может ответить ни положительно, ни отрицательно? Я могу Вам сказать для Вашего успокоения: «Пусть будет по-Вашему, пусть Пушкин прощён», но опять же, как я могу это сказать, если никто кроме Бога этого не знает. Выходит, я должен лгать ради Вашего успокоения?
«Не вполне понятна ваша мысль: «От подобных разговоров произрастают мифы народов мира, и растут (всё выше, выше и выше) идолы страны СССРРФ». После разговоров о покаянии (даже предполагаемом) — растут идолы СССР. Это что-то новое».
Это не новая, это старая история, ставшая уже не советским, но неороссийским мифом. Я имею в виду причастие тов.Сталина телом и кровью Христовой. Вот что я читаю в книге «Счастье жить в истине» протоиерея Валериана Кречетова: «Вопрос о.Валериану: «Вы говорили, что ваш духовный отец, старец Сергий Орлов, причащал Сталина…». Ответ: «Отец Сергий лично мне об этом не говорил – тогда-то и говорить было опасно… Но одна раба Божия рассказывала, что её отец и отец Сергий по очереди каждую неделю ездили причащать Сталина. Это уже перед его смертью». (стр.81). Хотелось бы, что эта цитата не увела дискуссию в сторону от статьи отца Романа. Извините, что привёл её. Приходится пояснять, как и откуда растут идолы страны СССРРФ.
«В конце вы снова спрашиваете, учить ли детей поэзии Пушкина, вредна ли она. Надо ли отвечать, что все, что идет в разрез с христанской моралью душевредно?»
Итак, Ольга, Вы согласны с тем, чтобы исключить произведения А.С. Пушкина из школьной программы? Или Вы этого не знаете и судить не берётесь, т.к. по Вашим словам «Я далека от чтения светских книг, оно по большей частью закончилось в период моего воцерковления, в старших классах школы». «… практически ничего толком и не читала (Достоевский исключение), продавались тогда книжки что-то типа «Сто золотых сочинений» плюс одноклассники что-то пересказывали, так и доучилась. Поэтому углубляться в то, что есть душеполезного в творчестве Пушкина (даже отец Роман указал на описание природы как положительный момент в его творчестве) -то о чем, говорили оптинские старцы, и что отрицательного — не стану».
Тогда непонятно, Ольга, зачем и о чём мы с Вами говорим? Ну давайте поговорим о Достоевском. Я вот, например, утверждаю, что его пушкинская речь носит антихристианский характер. Одна из статей сборника «Загадка 2037 года» так и называется: «Антихристианская направленность «Пушкинской речи» Ф.М. Достоевского». Хотите, поговорим о творчестве Федора Михайловича?
«Заинтересовала ваша ссылка на некие слова преп. Варсонофия Оптинского. Стала искать. Нашла это — ссылка на статью Ольги Рожневой «О литературе. Из наследия Оптинских старцев». http://www.pravoslavie.ru/62843.html…»
Позвольте, Ольга, дать вам совет: не читайте пересказов. Они-то и составляют основу мифологии и пропаганды. Обращайтесь к первоисточникам. Зайдите на сайт Оптиной пустыни. Там все публикации.
«ольга , 20.12.2016 в 13:34 Георгий Селин пишет: «Поэтому старец уклонился от прямого ответа, дав, впрочем, понять, что он имел в виду. А что он имел виду, открывается из слов Священного Писания. …однакож тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах (Лк. 10:20). И поклонятся ему все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира (Откр. 13:8). И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное (Откр. 20:15)». Мне здесь неоднократно писали, что никто не исключат возможности покаяния Пушкина. Однако же одним росчерком пера Георгий Селин определил Пушкина А.С. геенну огненную, где будет плач и скрежет зубовный. При том, что старец Варсонофий ничего об этом не сказал, а наоборот, озвучил предположение, что, возможно, Пушкин прощен».
Ольга, опять Вы нагнетаете публицистику. Где этот мой росчерк пера, поместивший Пушкина в геенну огненную, в которой вдобавок к огню плач и скрежет зубовный? Мною вслед за старцем Варсонофием сказано – может быть. Не приписывайте мне того, что я не говорил. Это нехорошо.
Ещё к Ольге.
Как Вы можете говорить, что, цитирую, «анализ творчества Пушкина, поведенный о. Романом считаю верным, христианским, объективным», если, опять цитирую, «Я далека от чтения светских книг, оно по большей частью закончилось в период моего воцерковления, в старших классах школы. Как раз по описанным о. Романом причинам (душевредность, культивирование страстей) практически ничего толком и не читала (Достоевский исключение), продавались тогда книжки что-то типа «Сто золотых сочинений» плюс одноклассники что-то пересказывали, так и доучилась. Поэтому углубляться в то, что есть душеполезного в творчестве Пушкина (даже отец Роман указал на описание природы как положительный момент в его творчестве) -то о чем, говорили оптинские старцы, и что отрицательного — не стану. Знаю, что душевредного было написано не мало, а потому вовсе воздерживаюсь от чтения за редким исключением».
Или Вы не видите противоречия в своих словах?
Постараюсь кратко. По поводу пируэтов, их не было и не планировалось, но каждый волен видеть, что пожелает.
Лгать ничего не надо. Печально, что то, что пришлось здесь прочитать напомнает реакцию работников виноградника, который трудились целый день и очень негодовали, узнав, что работники одиннадцатого часа получили такую же мзду, но Домовладыка дал им Свой определенный ответ.
Говорить о наших классиках в теории для меня особого интереса не предсталяет, все это стало для меня второстепенным. Однако же скоро ребеку предстоит с этим столкнуться, так что у меня практический интерес. Определить то, что из школьной программы может иметь пользу, а что лучше бы вовсе исключить или пройти мимо смогу самостоятельно, обсуждать это интереса сейчас не представляет.
Касательно статьи О. Рожневой. Это замечательный православный филолог и писатель. Критику в адрес ее статей даже не хочу читать.
Что касается «православного сталинизма» даже говорить не хочется, настолько это дико.
Ну и наконец о геенне огненной. Вообще-то цитату об огненном озере привели вы сами, зачем теперь отказываетесь от своих слов? Впрочем, можете не отвечать.
Георгию Селину, не стоит все-таки считать меня совсем дремучей, к вашему сожалению, это не совсем так.
Отец Георгий, отпустите Ольгу с миром! Она Вас не слышит и не услышит. Как слаба ее вера, если она боится испачкаться душевредностью произведений классиков. Благочестивость не есть истинная вера в Бога. Отец Роман оценивает творчество Пушкина, потому что он ЧИТАЕТ.
Мне статья о. Романа не понравилась. Но это не умаляет мое уважение к нему. Просто для меня открылась еще одна грань его личности. Я люблю Пушкина, его поэзию, прозу, пьесы. Я люблю Толстого, Достоевского, Лермонтова, Чехова, Тургенева, Островского, Гончарова. Но я так же очень люблю отца Романа, его голос, песни, стихи. И не вижу здесь противоречий. Если классиков я перечитываю по настроению, то стихи о. Романа читаю каждый вечер.
Я всем желаю душевной гармонии и быть добрее друг к другу!
Людмила, вы рассуждаете о слабости веры. Ну скажите это святителюИгнатию (Брянчанинову), который писал: «Читающий книги лжеучителей, приобщается непременно лукавому, темному духу лжи. Это да не покажется тебе странным, невероятным: так утверждают светила Церковные — святые Отцы». Скажите святому про его слабую веру.
Ольга, о слабости веры говорили и Иоан Кронштадский и Серафим Саровский, да и другие святители.
Но записывая всех в лжеучителя, можно очень далеко зайти. Судить о душевредности произведения можно только прочитав его. Я не хочу с Вами спорить. Каждый имеет право на свое мнение и свой выбор. Вы хотите, чтобы Ваше слово было последним? Пусть будет так!
Людмила, вы не со мной спорите, а со всеми святыми отцами, потому что святитель Игнатий ссылается на святых отцов — «так утверждают светила Церковные — святые Отцы». Я в этом не участвую. Спорьте с ними, если считаете, что знаете и понимаете больше, чем они.
Ещё одним участником сборника «Загадка 2037 года» наряду с присутствующими на этом сайте, а лучше сказать не «ещё одним», но основополагающим автором этого сборника статей о классической «русской» литературе является Виктор Митрофанович Острецов. Его статья «Культура как орудие духовного разложения», открывающая сборник, является, можно сказать, идейной его основой. Эта статья представляет собой выдержки из книги Виктора Митрофановича «Масонство, культура и русская история» (историко-критические очерки). М., 1998. Эта книга достаточно широко распространена в интернете, поэтому не составит особого труда её там отыскать, а заодно посмотреть различные о самом Острецове и его творчестве мнения. Затрудняюсь выбрать цитату, которая дала бы представление о труде «Масонство, культура и русская история». Может, вот эту.
«Посмотрите на известное: как крестьянский мир относился к Толстому и Достоевскому, к другим великим и значительным “народным” поэтам и писателям в дореволюционной России. Ни плохо, ни хорошо. Просто никак. Интеллигентная, “барская” культура, для интеллигентов и нужная. В 1918 г. эти, со слов сегодняшних глашатаев “великих и значительных”, облагодетельствованные крестьяне разграбили и сожгли поместья “великих” и “значительных”, “любимых народом” мастеров слова. Можно говорить о варварстве и одичалости народа в ту пору, и это будет верно. Потому что грабить и сжигать грешно и преступно. Но можно задуматься и о другом. Пока не было “великих и значительных”, а народ жил по Псалтири и сам любил сочинять и петь, усадьбы не горели, и воровства, по свидетельству даже иностранцев, было мало. Намного меньше, чем в Западной Европе. Да ведь глубинка жила патриархально и без замков на дверях уже и в наше время. Но, понятно, талантливо описывая мучения народа под игом извергов дворян, выжимая слезу над строчками “Муму”, читая слезливую “Историю” Карамзина, в конце концов начинаешь зажигаться ненавистью к “тиранам”. Чего же тут удивляться, откуда взялось это одичание? В автобиографиях революционеров всех мастей можно отметить одно важное место: решительно все говорят, что пришли в революционные организации через чтение классической литературы. Одни отмечают “Дым” Тургенева, другие “Бесы” Достоевского, третьи стихи Некрасова. Декабристы в числе своего идейного багажа, приведшего их к бунту, называли и “Историю” Карамзина среди других сочинений. Именно “гуманизм” ведет народы к одичанию, опустошает душу.
/…/
Лестно, конечно, что именно наши, природные русаки, кровные и родные, так ценимы во всем культурном мире. Конечно, подлинный культурологический патриотизм, основанный на началах в общем-то вненациональных, в чем его изначальная неполноценность, заставляет после всех этих рассуждений раздраженно произнести банальную и пошлую фразу: мы “их” – “им” не отдадим. Увы, в отличие от денег, “их”, “великих и значительных”, хватает на всех – и на “наших”, и на тех, что вовсе “не наши”, но которые почему-то тиражируют “наших” и ставят их на золотые постаменты всечеловеческой культуры. Банальное и пошлое объяснение: из-за таланта. Вернее было бы тогда добавить: из-за таланта, обслуживающего “всемирную культуру” серого мещанина.
/…/
Что дает нам наличие целой когорты великих русских ученых, гениальных писателей (поэтов, композиторов, художников) для нашей национальной выживаемости, для нашей национальной воли к самоопределению и свободе? Будем откровенны, решительно ничего. Факт слишком очевидный. То есть очевидно отсутствие этой воли, отсутствие национальной гордости, позволяющее терпеть любые измывательства над национальным русским достоинством. И вымирание нации, покорно следующей к своему последнему часу, если ничего, конечно, в сердце народном не изменится, не произойдет. Вспоминается жуткий рассказ о жизни последнего тура в Беловежской Пуще, как он звал трубным голосом сородича в лесной чаще, последний… Не хотелось бы быть пророком.
/…/
Любят вспоминать Смутные времена и князя Пожарского вместе с купцом Мининым. Но в те времена люди не знали о наличии “великих и значительных”. Шли в ополчение с иконами, после поста и молебна. А под знаменами Чехова и образами Толстого спасать отечество не пойдешь. Культурным будешь, интеллигентным и “с пониманием” будешь, а жизнью своей единственной рисковать не станешь. Мы и не рискуем, сидим тихо. Именно эта культура сделала нас вялыми и безвольными.
/…/
Итак, очевидно и наличие у нас великих имен в запасе, и великая литература, и великая музыка и много еще чего великого. Но никого все это не вдохновляет и на бой не зовет. “Наши современники” пишут для своих, ихние “современники” пишут для всех. Все умнеют на глазах, знают бездну ненужных вещей, все, понятно, отрывками и урывками, знают все о “мировом заговоре” и о том, что “жиды” сгубили Россию, и вполне с этим многие соглашаются, как и с ролью рабов, которую их заставляют играть. Мирская, внецерковная, цитатная и кумирная культура и не могла не дать такого эффекта – полного развала национального самосознания и национальной воли. Размазывания ее по страницам, цитатам, ненужным фактам и ученым рассуждениям. От того “избранные” так талантливо нас грабят, что мы культурны их культурой.
/…/
Существуют народы, которые не имеют в своих рядах и пары своих “великих” и “значительных”, и даже полчетверти своего Карамзина и одной десятой Тургенева или Достоевского, и даже не только не имеют, но и нужды их иметь не испытывают. Возможно, потому и не имеют. И между тем они чувствуют свою национальную гордость, именно национальную; они, в отличие от нас, не дают себя угнетать всемирной ассамблее “демократизма и прогресса”, плевать себе в лицо и вовсе не чувствуют необходимости кому-то доказывать, что их народ велик, а потому “его” нельзя обижать.
/…/
Для каждого человека, не плененного тиражами “всемирной цивилизации”, ясно, что само стремление доказывать свое право на уважение со стороны других народов говорит о недостатке самоуважения, которое не нуждается ни в каких логических доказательствах. Совершенно очевидно, что русский народ утратил ключевые позиции в самой России со времен февраля 1917-го, утратил главное дело, ради которого он, собственно, и был явлен на свет Творцом и Создателем, и с тех пор шатается по бесплодной пустыне как неприкаянный, как Агасфер, Вечный Жид, и, в общем-то, в таком качестве ненужный. В первую очередь самому себе. Ибо другие дела – мирские, дела благоустройства земной жизни другие народы делают лучше и чище. А слово Православия, слово Церкви и сегодня даже и в устах иерархов Московского патриархата звучит тихо и неуверенно, как-то стеснительно. Для чего же тогда и нужен этот народ, забывший слово Божие? И главное – это чувство неприкаянности чувствуется, кажется, у нас в стране всеми. Сверху донизу никто не имеет представления, как жить и ради чего. Всем ясно, что ради царства всеобщего благополучия здесь, на земле, нести ноши своих тягот никому не хочется и просто бессмысленно. Скука, вот беда людей, потерявших свое главное дело на Земле…
/…/
Не говорю уж о том, что подавляющее большинство людей в мире вовсе не читает никаких классических романов, не очень вчитывается в сочинения философов и не слушает серьезную музыку. Более того, у тех, кто и вслушивается, и вчитывается, и углубляется, возникает одно точно выверенное ощущение – не нации той или другой принадлежат “великие” и “значительные”, а все той же великой “всемирной культуре”, не имеющей национальной принадлежности. Есть ведь четкие критерии принадлежности к этой когорте апостолов и творцов всемирных ценностей. Здесь свой язык, свой строй мышления, свои ценностные ориентиры и свой, еврейский, в общем-то, шаблон. Умирающая нация, по крайней мере, увядающая, лишившаяся своей самобытности, выдвигает на первый план этих “великих” и “значительных” только потому, что переживает острый комплекс своей неполноценности, ибо это чужие ценности, иудейские и масонские.
/…/
Сколько бы мы ни вчитывались в строки “Капитанской дочки”, сколько – ни восхищались прелестью стиха в “Евгении Онегине”, сколько бы ни вникали в глубины мысли Достоевского, мы ни на секунду не увеличим ни свой от Бога данный нам разум, ни его мыслительные способности, не приблизим себя к истине и не получим импульс к борьбе за национальную независимость. Ибо ясно, что сам смысл слова “национальный” нами утрачен, а из произведений классиков его не выловишь… Там один “гуманизм”. Именно он погубил историческую Россию.
/…/
И надо признать, что все они, “великие” и “значительные”, не говоря уж о тех, кто поменьше, вернее их произведения, есть развлечение ума праздного, по слабости человеческой природы нужного, но не более того. Понятно, что сегодня они играют роль общенационального объединителя, составляют единое поле национального сознания, но не самосознания. Роль самосознания и подлинного объединителя может играть только религия, и более ничего. И это аксиома для любого специалиста по вопросам национального бытия, создателя идеологических схем. Только истинная религия, Православие, указывает цель бытия и личности, и народа».
О.Георгий,СПАСИБО Вам за вразумление.
Вот ссылка на книгу Виктора Острецова «Масонство, культура и русская история», о которой говорит отец Георгий. http://rus-sky.com/history/library/ostretzv/ostr1.htm
* * *
Нашу русскую боль
не излечит Восток,
И на Запад
не стоит бежать за советом.
Здесь,на этой земле,-
наш исход и исток,
Надо помнить об этом…
Виктор Кочетков.