Статья иеромонаха Романа «Ревнуя поревновах о Господе Бозе моем!» 1 опубликована в книге «Загадка 2037 года» (М.: НИЦ «Академика», 2016), в которой с христианской точки зрения рассматривается классическая русская литература. Составитель и автор большей части книги — священник Георгий Селин, член Союза писателей России. По мнению издателей, этот сборник поможет читателям «не оказаться в числе тех, кто любит предания «старцев» от литературы больше, чем Самого Господа».
Заказать книгу «Загадка 2037 года» можно в магазине «Фаланстер» по цене 580 рублей. При заказе от трех экземпляров книгу можно приобрести по оптовой цене, написав по адресу vn16@bk.ru
«Ревнуя поревновах о Господе Бозе моем» – слова эти иконописцы пишут на свитке пророка Илии. Жаль, литераторы обходят вниманием пророческий свиток! Дело ведь не в юношеских пакостях покойного поэта. Касаясь мiра, нельзя не столкнуться с идолами. С чего же начнём?
Вы привели прекраснейшие слова Спасителя: Кто без греха, бросьте в неё камень… Никто не осудил тебя?.. И Я не сужу. Не одна Вы плачете, читая о суде над блудницей, многих эти слова в Евангелии потрясают. Но для того ли они были сказаны, чтобы оправдать блуд? Ну давайте после этих слов сделаем любезным сердцу любого матерщинника. Ничего, что горазд лаяться, а вдруг какой роман сочинит? А если уж сочинил, то весь мiр в лице интеллигенции поднесёт ему индульгенцию на что угодно (интеллигенция, индульгенция — не одного ли болота лягушки?).
Почему человеку не сказать двадцать смрадных слов, если у него в запасе сорок тысяч нормальных? Как будто ложка дёгтя не портит бочку мёда! А кто-то наверняка уверен, что сорок лет питания кореньями оправдают отшельника, проведшего после подвигов всего лишь двадцать часов в блуде. Да избавит нас Господь от такой арифметики! Оправдывает Божие милосердие, а не наши сомнительные заслуги. Лишь бы не возвращались к своей блевотине. В первые века христианства публично грешащего обязывали приносить публичное покаяние. Писал против Бога, кощунствовал, соблазнял народ — иди и при всех сожги свою писанину, покайся и понеси епитимью! Разве наша задача сводить счёты с тем, кто уже в вечности? Нельзя метать камни в грешников, но как христиане низвергать идолов мы обязаны!
Помню, в университете педагог просвещала: «Вот ругают Пушкина за его легкомысленные связи с женщинами. Но зато какие стихи он писал потом!» Оправдала! Как будто на Страшном Суде писание стихов окажется весомее исполнения заповедей Христовых. Тогда нам показалось, что она и сама была бы не прочь побывать в числе тех соблазнённых: классик же! Разве это не идолопоклонство? Можешь разбить любую семью, совратить любую девицу, но только потом напиши пару четверостиший о любви, и потомкам будет уже не до несчастной девицы. Разве все эти «веды» и «исты» не идолопоклонники, коль не могут надышаться любым смрадом, лишь бы этот смрад издавал кумир? Мало того, что сами дышат, так ещё хранят, бальзамируют, выставляют то, что нужно уничтожать.
Вы посоветовали перечитать Достоевского, Григорьева. Один из них сказал: «Пушкин наше всё!» Дюже громко! Остерегусь так сказать и о великом печальнике земли Русской преподобном Сергии, дабы не лишить чести благоверного князя Александра Невского, преподобного Нила Сорского, преподобного Александра Свирского — велий сонм русских святых. ХРИСТОС наше ВСЁ! Но не буду отвлекаться, вернёмся к Достоевскому: «…вот рядом с этим религиозным мистицизмом религиозные же строфы из Корана или „Подражания Корану“: разве тут не мусульманин, разве это не самый дух Корана?…»(О Пушкине). Вас не пугает такая похвала? Истинному христианину должны быть страшны подобные перевоплощения: для того чтобы стать мусульманином, не нужно никаких обрядов — признай себя им, и ты уже отпал от Христа.
«И, конечно же, слова „Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты…“ не могли не облагородить сердце юноши, который (как и юный Пушкин) знал и, возможно, говорил другие мерзкие слова. Но начинал, благодаря этим высоким и чистым стихам, учиться отличать Любовь от случки». Вы серьёзно считаете, что юноша, не отличающий Любовь от случки, растерявший себя в случках, после этих слов стал романтиком и устремился к Любви с большой буквы (до которой дорастают редкие подвижники, ибо не бывает Любви без Духа!)? Но не буду спорить: юношам свойственно верить поэтическим восторгам, это уже потом опыт научит проверять слова делами, а пока поверил растерявший себя классику, пошёл за ним. Очень сомневаюсь, что успел отойти далеко, так как узнал, что за поэтическими восторгами классика почти сразу же последовал прозаический проступок: «чудное мгновенье», «мимолётное виденье», «гений чистой красоты» была низвергнута с небесных высот в низину живущих случками. И что прикажете делать идущему за поэтом? Снова нырять в свои случки? Вот что говорит Достоевский (совсем в другом месте, по другому поводу, но приставил сюда — как будто тут и стояло): «…во всю мою жизнь я вынес убеждение, что народ наш несравненно чище сердцем высших наших сословий и что ум его далеко не настолько раздвоен, чтоб рядом с самою светлою идеею лелеять тут же, тотчас же и самый гаденький антитезис её, как сплошь да рядом в интеллигенции нашей».
Лично же мне в юности больше нравилось кольцовское: «На заре туманной юности всей душой любил я милую!» Любил на заре туманной юности, помнил всю жизнь и, уж конечно, не обмазал грязью ту, которую любил всей душой. Вот цельность личности! И ещё зачитывался никитинским «Утром»: «Звёзды меркнут и гаснут…». Юности нужны маяки, но именно маяки, а не блуждающие факелы. Ну как идти за тем, кого заносит то к похабникам, то к декабристам, то к масонам, то к мусульманам? Не позавидуешь и преподавателям литературы: восхваляя классика, они должны ещё и оберегать души от этого же самого классика.
«Вспомните, мы ещё совсем малы, а уже слышим: „Ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет, он плывёт себе в волнах…“. Милость Божия, мать в детстве читала мне Евангелие, а мiрской пищей были русские народные сказки, былины, загадки и русские народные песни. И «Конёк-Горбунок» был чтимее «Руслана и Людмилы». И уж конечно, «Лето Господне» Шмелёва в малые годы было бы гораздо полезнее любых сказок: жить-то придётся отнюдь не в сказочном мiре. Но о Шмелёве мы и слыхом не слыхивали, зато, изучая Пушкина, узнавали, что «жил-был поп, толоконный лоб».
Совсем малым ребёнком видел, как рушили часовенку в родном селе. Старались, скорее всего, усвоившие ранние «шедевры». Не они ли потом сбрасывали кресты и колокола и рушили храмы? Не берусь утверждать, но особо не удивлюсь: что делать бедолагам, если «кораблик» проплыл мимо, а духовную жажду утолили «Попом и Балдой»? Дикие люди, чернь? Но вот глашатай революции был очарован поэтом, днями твердил: «Я знаю, жребий мой измерен, но чтоб продлилась жизнь моя, я утром должен быть уверен, что с вами днём увижусь я». (А ведь вдумайтесь, какое пленение души, какое торжество страсти! Какое безумие! Можно оборвать жизнь, если встреча не состоится, — что потом глашатай и сделал.) Кстати, любовь к Пушкину не помешала ему писать пошлые антирелигиозные стишки и травить находящегося в заточении св. патриарха Тихона.
«Мы все вскормлены этим зерном, здоровым и полновесным». Нет, не все. Ну не клевал народ этого зерна! Не пел народ «Буря мглою» и «Чёрную шаль»! Но «Славное море, священный Байкал», «По диким степям Забайкалья», «То не ветер ветку клонит», «На муромской дорожке», «Летят утки», «Ой ты, степь широкая», «За туманом ничего не видно» — вот что пелось для души на посиделках и в отчем доме, вот чем питалась и моя душа. А Пушкин навязал светский мiр, а потом безбожные власти, да-да, Евангелие, истинный хлеб, заменили литературой («здоровым и полновесным зерном»), в том числе и «Евгением Онегиным»! Конечно, там прекрасны места о природе (их бы и оставил), но как можно заменить Евангелие?! Помню, нас заставляли зубрить кошмарный отрывок: «Мой дядя самых честных правил…» — рифмованное пособие племянникам: «И думать молча про себя: когда же бес возьмёт тебя?»(Попробуйте после заученного сказать: «Чего тебе надобно, старче? Не печалься, ступай себе с Богом!» Не все же имеют такой подвижный нравственный флюгер.) Преувеличиваю насчёт замены? Да ведь Святые горы переименовали в Пушкинские! До сих пор страдают горы от этого переименования, так и видятся пушки на валах. Сравните — Святогорск, Святые горы и… фу!
«Хотим справедливости, мечтаем о чести и славе: „Пока свободою горим, пока сердца для чести живы, мой друг, Отчизне посвятим души прекрасные порывы…“». Да, это высокие слова! В юности читал их со слезами, желал умереть за Отчизну, любил всё человечество, а ближнего… А что ближний? Это уже проза, будни. То ли дело Праздник поэзии! Но ведь прекрасными порывами жизнь не проживёшь и много не налюбишь. И потом, написав такое, поэт должен был не на балах посвящать Отчизне души прекрасные порывы, а проживать сказанное ежедневно, ежечасно! Или «души прекрасные порывы» не умаляются при рисовании женских головок и ножек? То-то и оно — мiр раздвоен, неверен, нецелостен, там любая вершина с пропастью, благоухание со смрадом, а свет соседствует с тенью.
В Росiи школы кормили величайшей в мiре русской литературой, что не мешало выпускникам успешно заполнять зоны, лагеря, тюрьмы. Может, Вы назовёте, кого Пушкин привёл ко Христу? Лично я не припомню ни одного! Привёл ли он кого-то в храм? Не знаю. Вывел? Сходите в театр на его спектакли, посмотрите, убедитесь. Знаете ли случаи, когда осуждённые на смерть зачитывались «Евгением Онегиным», пели «Чёрную шаль»? Приговорённым к смерти не до песен? Но пел же перед расстрелом Колчак «Гори, гори, моя звезда». А ведь смерть — лучшая проверка написанному. Вспомните себя после похорон мужа. Разве Пушкин помог выжить, а не Церковь?
«А какая нравственная позиция, благородство, христианская православная позиция в словах Татьяны: „Я вас люблю (к чему лукавить?) Но я другому отдана. Я буду век ему верна“». Любая русская крестьянка знала о верности не менее воспетой Татьяны! Разве не крестьянка была у неё няней? Но что такое крестьянка для высокого обчества? Само же дурянское сословие до того развратилось, что нравственную норму превратило в исключение! На верную жену смотрели как на инопланетянку или безнадёжно больную. Очерняю? Посмотрите старые портреты, где дамы с голыми руками, спинами, плечами, с вырезами чуть не по пояс. Как, предлагая себя, так оголяясь, оставаться целомудренной? Не бес ли блуда их оголял? Сравните с сарафанами крестьянок, поймёте, кто из них посещал Церковь!
«Каким достойным мужем, отцом, христианином стал Пушкин в зрелые годы». О достоинстве мужа лучше сказала бы жена… Вот Вы с любовью и восхищением говорите о покойном муже, говорите так, что и я проникся теплом к человеку, которого ни разу не видел. Ваши словам искренни, но меня более убеждает то, что у Вас и в мыслях нет прервать своё вдовство, Вы и представить не можете, чтобы кто-то Вам заменил его. А Наталья? Осталась ли она вдовствовать, подобно Вам? Теперь об отцовстве. Любящие дети обычно пытаются исполнить заветы любимого отца. Сомневаюсь, чтобы они прилагали и малые усилия, дабы взошла «звезда пленительного счастья», «из искры возгорелось пламя»; и в самом кошмарном сне не желали видеть «обломки Самовластья». Да и вообще, какие из любителей перевоплощений — поэтов, артистов — поводыри, мужья, отцы? Вспомните, как жена прозаика рассказывала об одном поэте-певце (напивался, бил беременную супругу ногами в живот). О христианстве поэта, уж простите, помолчу.
Вот классик воспел величайшего русофоба Петра, который удержал Росiю «у бездны на краю»! Извратил историю на радость современным хулителям — и глазом не моргнул! Ну какая бездна грозила процветающей Руси? Самое свободное в мiре крестьянство кормило хлебом весь мiр, корабли строились, машины завозились, торговля кипела, страна процветала. Но как дворянину было не воспеть того, кто закабалил крестьянство? Впрочем, более подробно читайте у Солоневича.
«Почему на потребу нынешней черни вытаскивается из биографии поэта то, чего порядочный человек не имеет права касаться? Известно почему! Нужно вырвать из сознания, сердец, прежде всего молодых, силу и величие русского слова. Главное — вырвать. А тут уж всё способы им известны: обольют грязью, вывернут наизнанку… А уж посеют своё! Своих! Истинно великих: бродских, месяцев и им подобных! Неужели и Вы на их стороне? Да, безупречны святые отцы. Хотя почему безупречны? Они и сами не скрывали, как, например, ап. Павел, страшных страниц своей биографии. Мы же не ставим под сомнение его святость». Вот тут малость приостановимся и попробуем вышеприведённое разложить по полочкам:
1. Человек не должен делать пакости на площади.
2. Если один впал в безумие, то другие («исты», поклонники и просто фанаты) не должны оправдывать публичное паскудство и тем паче умиляться.
3. Вы заходитесь праведным негодованием: «Неужели и Вы на их стороне?» А зачем христианину (священнику, монаху, мiрянину) искать опору или высо́ты в дольнем? Не ищите меня ни среди «бродских-месяцев», ни среди лающихся классиков: хочу быть с истиною Христовою; первые с ней воевали явно, а вторые, не ведая того или желая идти в ногу со временем, частенько глумились над ней.
4. Жития, уча грешников мужеству, описывают путь святых со всеми грехопадениями, но никому и в голову не взбредало воспевать их падения, записывать грехи на знамёна и возлагать цветы к знамёнам (что делают полоумные «исты», желая издать классика без азбуки Морзе да ещё мечтая увековечить сквернословие жирным шрифтом).
5. Апостол Павел, поминая свои прежние годы в иудействе, называл себя извергом и первым среди грешников. Так судит о себе святость. Назовите хоть одного литератора, считавшего себя извергом, — днём с огнём не сыщете! Большинство считало и считают себя подарком человечеству, и все, от мала до велика, воздвигали и воздвигают себе пьедесталы! Дивиться нечему, путь проложен. «Я памятник себе воздвиг нерукотворный!» Святые думали о славе Божией, а не о постаментах своему я. Вот почему нельзя проводить параллели между «величайшими» мiра сего и самыми неприметными тружениками нивы Христовой, падавшими и падающими, разбивавшимися и разбивающимися, но приползшими и ползущими ко всепрощающему Христу. Зловонные ямы первых притягивают к себе и ныне, а ямы вторых оберегают идущих.
«Согласитесь, воспитать всю молодёжь на творениях святых отцов нельзя, нереально! Нужна литература, в частности поэзия, где есть ответ юному сердцу на мучающие его вопросы: что такое честь, слава, Родина, любовь, семья…» Да кто же против такой литературы? О, если бы светская литература была мостиком к истинной духовности! Но какой мостик! Вот Вы, профессиональный литератор, «вскормлены этим зерном, здоровым и полновесным», — после обильного клёва так и ринулись к творениям святых отцов? А разве сейчас, воцерковляясь, не приходится избавляться от представлений, навеянных литературой и заново учиться жить? Не странно ли — клевали «разумное, вечное, доброе», а сильно ли облагородилась душа? Вспомните первую исповедь, много ли разумного и доброго накопали в себе? Многих ли сохранила литература от раннего сожительства и вышеупомянутых случек, которым, по идее, должна бы противостоять? Литература — это огромнейшая псевдолечебница со своими законами, ярлыками, мечтаниями и заявками на владение душами человеческими. На первый взгляд задумка неплохая — наставлять, поддерживать, но чем обернулась задумка? Последний приют превратили в балаган, в притон! Сплошь и рядом культивирование страстей, похоти, наживы, безбожия! Что же удивляться «культурным революциям», «интервидениям», разным «фабрикам» и «домам», «швыдким» и «ерофеям»?
Никто не желает лечиться, все хотят развлекаться! Тут уж трагикомичны надежды на литературу: не исцелит Господь — никакой классик не поможет. А знаете, как начиналось заболевание? Литература-клетка (вот Вам и другое сравнение для светской словесности) объявила себя телом с правами полной самостийности и потому стала раковой. Её восторженные мракобесы провозгласили: «Евангелие устарело!» Закон Божий заменили литературой, евангелистов — классиками. Но прислушаемся ещё раз к Достоевскому: «Там, где кончаются религии, начинаются лишь мечтанья… нравственные идеи народа даются религией (не литературой, не искусством! — иер. Р.)…спасёт Росiю Христос, ибо всё это, что осталось ей народного; в сущности, всё, что было в ней народного, есть Христос. Кончится вера во Христа, кончится и русский народ». (Стало быть, не за Пушкина надо держаться, а за Христа, потому что не в Пушкине народность, а во Христе!)
Приидите, чада, послушайте мене, страху Господню научу вас (Пс. 33: 12) — вот назначение литературы — словом приводить к Слову! Но как могут приводить к святости живущие грехом? И поэтому всяческая суета всяк человек живый (Пс. 38: 6). Страшна замена русских классиков «месяцами» да «бродскими», но ещё страшнее замена Евангелия литературой, даже великой русской! Ибо что высоко у людей, то мерзость пред Богом (Лк. 16: 15). Речь только об этом.
4 января 2009
скит Ветрово
1 Статья «Ревнуя поревновах о Господе Бозе моем!» едва ли может быть названа статьёй в привычном значении этого слова, так как представляет собой ответ иеромонаха Романа (Матюшина-Правдина) на письмо преподавательницы русской литературы. Вопросы, с которыми она обращается к священнику, суть отражение вопросов, поднимаемых в книге «Загадка 2037 года». Поэтому, с согласия отца Романа мы помещаем здесь его ответ. Нет необходимости публиковать письмо учительницы полностью, поскольку её вопросы ясны из ответов отца Романа. Выделения полужирным шрифтом сделаны автором. — Ред.
Слава Богу, еще есть кому собирать и вразумлять овец заблудших. И это свидетельство милости Божией — Господь не оставляет нас. Несмотря на то, что порой идем не туда и не за теми. Но «Аз Буки Веди» (я знаю Бога), тоска о Бозе неистребимо живет в народе. Наверное, все будем в ответе, употребляли ли «Буки» на «Добро».
Мне очень грустно, что идет противопоставление православной веры и русской культуры. Я думала, что они должны друг друга дополнять. Тем более, что среди представителей русской интелегенции было немало глубоко верующих людей. Проще всего все отрицать, запретить, не читать, не смотреть. Труднее всего заниматься разъяснительной, просветительской работой.
Может быть хабаровские живодерки издевались над беззащитными животными, потому что в детстве не читали «Му-му» и «Каштанку»?
Православная вера наша — это базис, фундамент, на котором стоят и история, география, традиции, наши святые, культура, искусство, философия, наука, природа, армия и флот. То, что и формирует нашу уникальную русскую цивилизацию.
Что объединяет людей в акции «Бессмертный полк», которая в этом году прошла по всем городам страны, в Европе, США, Канаде и даже в далекой Автралии? Везде, где живут русские люди? Только ли вера?
Что объединяет людей в песенном флэшмобе на вокзалах в городах Украины, когда люди собираются и поют советские песни на русском языке? А теперь еще в Канаде и благополучной Швейцарии?
Согласно социологическим опросам 80% населения считают себя православными. Отец Георгий Вы эти 80 % видите в храме? Вокруг меня много людей, которые носят крест, молятся, стараются соблюдать заповеди и иногда ходят в храм. Как Вы их назвали, отец Георгий? Захожане? Кто может отказать им в искренности перед Богом? Кто может судить, кто правильный христианин, а кто неправильный? А мало людей, регулярно посещающих службы, причащающихся и имеющих злобное сердце?
Я считала, что Церковь рада каждому кто к ней приходит, пусть даже изредка. Как уместно вспомнить о возвращении блудного сына. Таким людям надо помочь. Слово священника имеет особую силу.
Я на службы езжу в мужской монастырь. На воскресную службу собирается очень много народа, храм переполнен. И вот на исповедь стоят два батюшки- ко одному очередь на три часа, иногда даже не успеваю причаститься. А к другому — никого. Как Вы думаете, почему?
Хотелось бы, чтобы наш разговор шёл в русле статьи о.Романа, чтобы он не был разговором обо всём и в то же время ни чём. Поэтому уважаемая Людмила с последним Вашим вопросом позвольте Вам посоветовать обратиться к тому самому одиноко стоящему батюшке. У него времени много, как выходит из Ваших слов, он Вам, надеюсь, и ответит, почему так выходит, как Вы нам рассказали. А вот что касается Каштанки и Му-Му, то позвольте Вам из статьи о.Романа цитату привести. «В России (СССР. – Г.С.) школы кормили величайшей в мире русской литературой, что не мешало выпускникам успешно заполнять зоны, лагеря и тюрьмы. Может, Вы назовёте, кого Пушкин (Чехов, Тургенев. – Г.С.) привёл ко Христу?»
И цитату из книги В.М. Острецова вновь предложить к прочтению. «Можно говорить о варварстве и одичалости народа в ту пору, и это будет верно. Потому что грабить и сжигать грешно и преступно. Но можно задуматься и о другом. Пока не было “великих и значительных” (т.е. произведениями «великих и значительных» Пушкина, Чехова, Тургенева не обременяли умы учеников . – Г.С.), а народ жил по Псалтири и сам любил сочинять и петь, усадьбы не горели, и воровства, по свидетельству даже иностранцев, было мало».
А о вере А.П. Чехове и И.С. Тургенева хотите поговорить подробнее? Почему я Вас об этом спрашиваю? Потому что Вы, наверно, и их относите к глубоко верующим представителям «русской» интеллигенции?
Всё-таки прочтите (ну или хотя бы пролистайте, книгу Виктора Митрофановича), тогда наш разговор будет предметнее.
Людмила Москва, 22.12.2016 в 10:36. Мне очень грустно, что идет противопоставление православной веры и русской культуры.
Что Вы, уважаемая Людмила, понимаете под русской культурой? Великая русская литература входит по Вашему мнению в культуру, которую Вы называете русской? Если так, то дерзну огорчить Вас ещё больше. Противопоставить православную веру и ВРЛ нельзя, п.ч. они противопоставлены изначально: у них разные источники происхождения.
Вот, например, как В.Г. Белинский, неоспоримый знаток ВРЛ, говорит о её происхождении: «Итак, народ, или лучше сказать, масса народа, и общество пошли у нас врозь (после реформ Петра. – Г.С.). Первый остался при своей прежней, грубой и полудикой жизни и при своих заунывных песнях, в коих изливалась его душа и в горе и в радости; второе же, видимо, изменялось, если не улучшалось, забыло все русское, забыло даже говорить русский язык, забыло поэтические предания и вымыслы своей родины, эти прекрасные песни, полные глубокой грусти, сладкой тоски и разгулья молодецкого, и создало себе литературу, которая была верным его зеркалом» (курсив Белинского. – Г.С.).
Вот так противопоставляет Белинский творчество «масс» творчеству «общества», и говорит, что литература была создана «обществом», а не «массами», в переводе же на наш язык: российским, а не русским народом.
С одной стороны, странно читать это признание Б., потому что забывших «говорить русский язык» он ставит в число просветителей русского народа. Разумел ли Белинский, что он сам себя опровергает такими речами? А с другой стороны, из этих слов Белинского с неизбежностью следует вывод – так называемая «русская литература» была порождением какого угодно, только не русского духа.
А о том, как шло воспитание, цитирую Ваш текст, «представителей русской интелегенции» читаем у В.М. Острецова в книге «Масонство, культура и русская история».
Можно наугад открыть биографию любого деятеля культуры и политики XVIII или XIX столетий и посмотреть, кто их воспитывал. “В высшем кругу московского общества обучение и образование юношества исключительно поручалось иностранным домашним наставникам, которых преимущественно выписывали из Женевы, Монбельяра и Страсбурга”, — пишет о периоде правления Екатерины II Д. П. Рунич. Болотов оставил схожую картину своего воспитания, протекавшего под руководством немца, нещадно бившего мальчика. Впоследствии Болотов сам постигал премудрости западной мысли по рационалистической философии Вольфа и немецким романам.
…Никита Муравьев родился 19 августа 1795 года, когда уже не надо было посылать молодых дворян в Европу, как в первые годы правления великого реформатора, а сама Европа покатила в Россию осваивать “Дикий край” Бармы и Постника, преподобных Сергия и Иосифа Волоцкого, Епифания Премудрого и прочих “дикарей”, вполне способных пропитать многочисленную орду цивилизаторов. И, как следует по логике вещей, пропитать лучше, чем они, цивилизаторы, питались у себя, в своих цивилизованных странах. Воздействие “цивилизаторов” на русское общество можно увидеть на примере семьи Муравьевых, давшей двух декабристов.
Отец Никиты построил воспитание своих сыновей на идеях отнюдь не вышеназванных “дикарей”, то есть не на идеях русской традиции. В его библиотеке имелись пособия Амоса Коменского, известного идеолога реформированного английского масонства, основателя многих тайных обществ. Известно, что составитель Устава Вольных Каменщиков, пастор и богослов Андерсен, за основу своего Устава взял именно сочинения Амоса Коменского, члена общины моравских братьев, этого порождения секты вальденсов и альбигойцев, исповедовавших гностико-каббалистическое учение манихеев. (см.: Геккерторн. Тайные общества. СПб., 1876, ч. 1.) В библиотеке отца будущего декабриста Никиты имелись и произведения Фенелона, учителя Михаила Андрэ Рамзая, основателя высоких степеней Ордена вольных каменщиков, крупного мистика. Книга Руссо “Эмиль, или О воспитании” пользовалась особым уважением отца декабриста, и, по чести говоря, на ней, этой книге, следовало бы остановиться подробнее. Заложенные в ней идеи ограниченных потребностей и уравнительного “братства” послужили исходным идейным материалом для многих утопий тоталитарных государств. Утопий, которым нашлось место и на земле и осуществление которых дорого обошлось человечеству и русскому народу особенно. После смерти отца за воспитание будущего декабриста Никиты Муравьева, взращенного “в идеях (в конце концов! — В.О.) национализма и вдохновленного образцами античной доблести” (Н. М. Дружинин), взялись двое гувернеров: один из Парижа — Мейер, а другой из Швейцарии. Об одном из них, Мейере, Ф. Ф. Вигель сообщает, “…он был совершенно каторжный. Я слыхал и читывал о санкюлотизме, бывшем в ужаснейшие и отвратительнейшие дни французской революции, а не имел об нем настоящего понятия; он мне предстал в лице г. Магиера (т.е. Мейера. — В.О.). Наглость и дерзость, безнравственность и неверие перешли в нем за границы возможного. Не понимаю, как пустили его в Россию, а еще менее, как одна нежная и попечительная мать могла поручить ему воспитание любимейшего сына. Мальчик… от пагубных правил, почти в младенчестве внушенных ему сим отравителем, сделался почти преступным и кончил несчастную жизнь, едва перешел за обыкновенную половину пути ее”. В стране, где господствующей религией была христианская православная, будущего исповедника национальной идеи “идеям религиозным” учил аббат Шокель. Надо ли говорить, что и преподавание всех учебных предметов велось на французском языке, “не исключая и родного русского языка” (!). Муравьев хорошо изучил латинский и греческий и мог самостоятельно переводить Тацита, постигая всем сердцем республиканские доблести и ненависть к тиранам. То ли эта ненависть к тиранам, то ли уроки аббата, то ли просто природные способности и наклонности, но составитель первой русской конституции прекрасно овладел искусством добывания денег, искусством делать гешефт, следуя в этом по стопам таких духовных наставников, как Вольтер, Бенжамен Констан, Руссо и прочие защитники “вольности и прав”. Будучи владельцем 3,5 тысячи душ и 57 тысяч десятин земли, в то самое время, когда одна его, декабриста, часть занимается составлением конституции, другая его часть думает о наращивании капитала. Он налагает оброк с переселенцев на свои новые земли по 10 рублей с ревизской души или по 1 рублю с пашенной десятины, получая оброк и с других своих имений в размерах весьма значительных, ведь только само его нижегородское имение давало ему ежегодно 30 тысяч рублей, а оценивалось оно не менее чем в 1 млн. рублей; он вкладывает деньги в ростовщические операции. А крестьяне? Их он не забывает ни в теории, ни в практике. Будучи миллионером, он лично едет в имение для взыскания с каждого должника-крестьянина недоимки.
“Каждый день я даю аудиенцию, передо мной прошло уже более 300 отцов семейств, — пишет декабрист Никита Муравьев своей матери. — Я начал актами милости и приказал выпустить 5 крестьян, посаженных в исправительный дом за непослушание и неплатеж оброка. Остальное время ушло на проверку счетов и на усилия вытребовать крестьянские деньги — от их должников… ты смеялась бы до слез, присутствуя при моих проповедях к крестьянам. Иногда я громлю их, иногда забавляю их шуткою и заставляю их смеяться, минуту спустя я действую на их чувствительность… плачут старики, тогда как молодежь остается твердокаменной”. Наступает кульминация: “Через каждые четверть часа какой-нибудь крестьянин отделяется от всей группы и подходит положить на стол некоторую сумму денег, соглашаясь со справедливостью высказанных мною суждений”. Академик Дружинин по этому поводу замечает: “ ..Н. Муравьев подходит с точки зрения ожидаемого дохода… в его рассуждениях проскальзывает иногда моральная точка зрения (жаль, что академик не уточняет — моральная или аморальная. — В.О.), но не ей принадлежит последнее, решающее слово”. Видимо, все-таки “моральная” навевает академику мысли о чем-то не очень моральном. Впрочем, лексика в смысле сокрытия морально-аморального поистине обладает волшебными качествами делать невидимками подобного рода проблемы. Дело в том, что “идеология Н. Муравьева складывалась под влиянием новых, капиталистических отношений”. Вопрос о моральности снят. Заметим попутно, что образование свое Никита Михайлович Муравьев получал не только от домашних гувернеров, но и в масонской ложе “Трех добродетелей”, где он быстро, в течение одного года, достиг звания мастера и стал официалом ложи, произнося поучительные для братьев “циркуля и наугольника” речи.
Итак, вовсе не противопоставлением православной веры и так называемой русской культуры мы занимаемся на сайте Ветрово.ру, а восстановлением истинного положения вещей, потому что во все советские, как впрочем, и досоветские, и постсоветские годы шло и идёт усиленное смешение православной веры и «русской» культуры.
Такую же реакцию вызвало стихотворение «Пора подмен» на РНЛ. На о. Романа и священники ополчились за строки:
Быть русским — значит православным.
Советским — богоборцем быть.
Я с честью русскость сознавал
И на советскость не менял.
Сейчас ищутся скрепы, которые бы объединили общество: кто-то ностальгирует по советскому прошлому, кто-то боготворит культурное наследие.
Нам, мирским людям, трудно подчинить две ипостаси (тело и душу) третьей, бессмертной, духовной составляющей. Никакие ценности и кумиры не имеют смысла, если они не ведут ко Спасению.
Отец Роман намеренно противопоставляет душевное (эмоции, интеллект) и духовное, потому как «Сейчас время великой войны, и с нас спросится, что мы делали для посильного противления разложению. Всеми своими немощными силами мы – если мы христиане – должны противостоять всему, что растлевает души, уничтожает Веру и расчеловечивает».
С каждым днем все тяжелее быть с Богом: нас не отпускает телевизор или компьютер, удерживая сногсшибательными новостями происходящего в мире, убеждают в необходимости следить за культурными достижениями и пр. Все меньше времени на молитву. Лукавый приучает жить без Бога. И легче всего духовное подменить душевным, которому мы уделяем гораздо больше времени.
Приучают жить без молитвы – тяжелого духовного труда (молиться – кровь проливать, по словам Силуана Афонского). Именно молитва — наш щит и оружие. Но молитвенников все меньше. Нет уж ни о. Иоанна Крестьянкина, ни о. Николая Гурьянова, не стало и юродивых. Пока они были живы, и дышалось легче, и чувствовали себя защищенными.
Россия существует, пока есть кому кровь проливать за Христа и хранить Православие. Вот о. Роман пытается напомнить об истинном призвании верующих – быть воинами Христовыми.
Как было бы легко, если бы там, на Суде, нас спрашивали, сколько мы освоили языков, знаем ли о великих культурных достижениях, а не о том, насколько мы смогли вместить Истину.
Простите за излишний пафос.
Людмила Москва, 22.12.2016 в 10:36 написала: «Мне очень грустно, что идет противопоставление православной веры и русской культуры. Я думала, что они должны друг друга дополнять. Тем более, что среди представителей русской интелегенции было немало глубоко верующих людей. Проще всего все отрицать, запретить, не читать, не смотреть».
Прошу Вашего прощения, Людмила, за предыдущий свой дерзкий ответ. От юности моея мнози борют мя страсти… Мне и самому грустно, что многое и очень много из узнанного, прочитанного, услышанного за годы учёбы в школе, вузе и т.д. оказывается на поверку ложью после воцерковления. Стоило мне только со вниманием перечитать «Литературные мечтания» Белинского, «Шинель» Гоголя, «Евгения Онегина» Пушкина и другие произведения ВРЛ, как открылись знания, противоречащие тем, что вкладывали в мою голову десятилетиями. Моя нынешняя позиция в отношении к ВРЛ выглядит агрессивной? Согласен. Поэтому в одном из комментариев к книге «Загадка 2037 года» я пишу:
«Может быть, и вправду мои статьи выглядят как разборки с ВРЛ? Дело в том, что многое в «Загадку 2037 года» взято мной (с соответствующей доработкой) из книги «В Зосимину пустынь». Туда держал и держит путь составитель сборника. Но стоят на его пути различные идолы. Обойти их невозможно, потому как стоят они в душе, а не снаружи. Телевизор я бил, бил, не разбил. (См., например, статью «Про коммунизм, телевизор и антихристово царство» в интернете). А литературе хотел только для порядка «качнуть грудину» (прошу простить специфическое армейское выражение, но другого подобрать не могу, оно означает лёгкий профилактический удар в грудь), но стоило только «качнуть», как рука ушла в неё по локоть, и на поверку оказалось, что наша ВРЛ – труха и надутое пустословие (2 Пет. 2:18). Но не было планов погрома! Не было желания «подкапывать» и, тем более, оскорблять кого-либо. Что же было? Был страх поднять руку на бывшую для меня неприкосновенной святыней – литературу. Поэтому, зажмурив глаза, я стукнул, от испуга не соизмеряя силы удара. Вернее сказать, удар вышел сильным не от меня, но из-за пустоты «святыни». «Неужели в этом великом сочинении пустота?» — удивился я. «И в этом пустота?» И в этом. Лишь к середине книги «В Зосимину пустынь», придя в себя, я начал писать спокойней. Поэтому прошу прощения, если где переусердствовал: это я от страха. Аз же рех во изступлении моем: всяк человек ложь (Пс. 115:2). Вот именно: во изступлении, или, как приблизительно говорится в синодальном переводе, в опрометчивости совершается всякое обличение. Так и наши антилитературные выступления, конечно, изступлены, конечно, опрометчивы, а иными они и быть не могли, потому как лжив всякий человек по определению».
Поэтому вовсе не запретить, но, напротив, заново перечитать и переосмыслить ВРЛ я призываю Вас, уважаемая Людмила, и всех читателей Ветрово.ру. Перечитать теперь уже воцерковлёнными умами и глазами.
Вы пишете: «Православная вера наша — это базис, фундамент, на котором стоят и история, география, традиции, наши святые, культура, искусство, философия, наука, природа, армия и флот. То, что и формирует нашу уникальную русскую цивилизацию».
Простите, но я думаю иначе, что православная вера дана нам не для того, чтобы мы на неё, как на фундамент, всё составляли: и историю, и географию, и культуру, и искусство, и философию, и науку, и природу, и армию, и флот), а для того, чтобы мы хранили её в чистоте. От этого, т.е. от хранения веры в чистоте, зависит наше спасение.
И
Георгию:
«Поэтому вовсе не запретить, но, напротив, заново перечитать и переосмыслить ВРЛ я призываю Вас, уважаемая Людмила, и всех читателей Ветрово.ру. Перечитать теперь уже воцерковлёнными умами и глазами.» — вот с этой фразы, уважаемый Георгий, и стоило начать дискуссию! Таким же путём иду и я, и многие другие. Ведь в школе сначала учат считать до десяти, а потом говорят о высшей математике. Русская литература (я говорю, прежде всего, о православных писателях и поэтах, например, Достоевском, Бехтееве, да и Золотая рыбка Пушкина сюда подойдёт, и очень кстати, в нынешнее время власти денег) — это трамплин, она прививает усидчивость, рассуждение. Не может новоначальный осмыслить сразу ни Евангелие, ни святых отцов. Всё идёт постепенно, Сам Господь открывает новые смыслы и новых авторов для человека.
Другое дело, КАК сейчас подбирается литература, скажем, для школьников, и КЕМ? Вот за этим нужно следить, если у кого есть дети. Раньше я хотела, чтобы моя старшая дочь читала что-то «посерьёзнее», а она любила русские народные сказки, зачитывала «до дыр». Так Господь через неё посрамил мою «интеллигентность».
А что касается «простого народа», так многие из него вообще ничего не читают! А усадьбы жгут исключительно по бесовской зависти. Мой прадед тоже был из народа, но грамотный и трудяга, держал огромную семью. Так его же большевики и раскулачили…
Отец Георгий, как же Вы меня порадовали последним обращением! А то я очень расстроилась! И уже хотела уйти с сайта, хотя очень люблю отца Романа. Я с интересом слежу за дискуссией. И сама много переосмысливаю. Хотя мой путь воцерковления не был простым. У каждого свой путь к Богу. Конечно, классики нас к вере не привели. Но чтение, осмысленное чтение — это труд, который формирует личность.
А ведь это и правда интересно -перечитать и посмотреть другими глазами.
Что касается одинокого батюшки. Наверное меня не поняли. Батюшка очень хороший. добрый. внимательный, но … Люди стоят на исповеди, они хотят не только исповедоваться, но и получить слова напутствия. Людям не хватает живого слова. Слово священника имеет особую силу. Ведь слово может как приветить, так и отвадить. Поэтому слово не каждому дается.
Я согласна с Вами, что от хранения веры в чистоте, зависит наше спасение. Но мы говорим о нас русских, о нашей идентичности. Что нас православных русских отличает от православных греков, православных сербов, православных армян?
Отец Георгий, спасибо большое и простите меня неразумную, если Вас обидела.
Спасибо всем за интересную дискуссию и неравнодушие.
Да хранят Вас Господь и Персвятая Богородица!
От дискуссии, которая здесь развернулась, как-то неуютно и печально. По-моему, она больше сосредоточена на внешнем, каком-то показном, уводит человека от понимания глубинных канонов Истины, Добра и Красоты, понятия Христианского мира и осмыслении человеком взращивания частички Бога в нем!
Спаси Вас Господи!
Да, неуютно и печально смотреть правде в глаза. А что делать? Разбираться-то надо.
К приведённым ранее доказательствам того, что так называемая русская литература произрастает вовсе не из русских корней, а именно к цитатам В.Г. Белинского и В.М. Острецова, позвольте привести ещё одно доказательство. Перечисляя в начале 8-ой главы романа «Евгений Онегин» наряды и образы своей Музы, Пушкин наряду с прочими описаниями приводит это:
Как часто ласковая Муза
Мне услаждала путь немой
Волшебством тайного рассказа!
Как часто, по скалам Кавказа,
Она Ленорой, при луне,
Со мной скакала на коне!
В редакторском комментарии на этот стих сказано: «Ленора – героиня знаменитой баллады немецкого поэта Бюргера, переведённой Жуковским. В этой балладе описывается, как Ленора скачет на коне вместе со своим мёртвым женихом». Выходит, Пушкин сравнивает себя с мертвым женихом своей музы. Что это? Зачем поэт, тщательно отбирающий каждое слово, рисует этот образ, который христианину непотребно читать?
Это непотребство разбирается примерно на 15 страницах книги «Загадка 2037 года». При этом вспоминается и баллада Жуковского «Светлана», представляющая собой перевод баллады Бюргера, и «Ольга» Гнедича, перевод этой же баллады, и разбор Гнедичевского перевода Грибоедовым и т.д. и т.п. Но если попытаться кратко сказать, то… Впрочем, кратко не получается. Цитирую текст «Загадки».
Трижды в течение своей жизни Жуковский обращался к балладе немецкого поэта Готфрида Бюргера «Ленора» (1773), которая стала для современников образцом романтического стихотворного произведения и породила множество подражаний и переводов. Дважды он вольно перекладывал её под названиями «Людмила» (1808) и «Светлана» (1812) и в третий раз более точно перевёл балладу под авторским названием «Ленора» в 1831 году. О чём говорит этот более чем 20-тилетний интерес Жуковского к одному произведению? О значительном месте, которое занимала баллада в его уме и сердце. Сюжет её прост. Не найдя в живых среди возвратившихся с войны своего жениха, Ленора проклинает Бога и желает смерти: «С ним вместе – все небесный рай; / С ним розно – все мученье; / Угасни ты, противный свет! / Погибни, жизнь, где друга нет! / С ним розно умерла я / И здесь и там для рая». Но вот в полночь является к Леноре жених и зовёт её к себе: «Поедем! все готово там; / Ждут гости в нашей келье; / Пора на новоселье!» Утомительная жуткая ночная скачка заканчивается к утру у могилы: «И что ж, Ленора, что потом? / О страх!.. в одно мгновенье / Кусок одежды за куском / Слетел с него, как тленье; / И нет уж кожи на костях; / Безглазый череп на плечах; / Нет каски, нет колета; / Она в руках скелета». Итак, супружеское ложе, которое обещал ей возлюбленный, оказывается могилой. Ленора лежит в ней, а над ней кружатся тени, мертвецы, скелеты, приговаривая: «Терпи, терпи, хоть ноет грудь;/ Творцу в бедах покорна будь / Твой труп сойди в могилу! / А душу Бог помилуй!».
Вот, собственно, и всё. Ну, страшит, ну, притягивает, ну, завлекает, хотя по свидетельству Ф.Ф. Вигеля, переведённая Жуковским «Ленора», вызвала у современников недоумение: «Упитанные литературою древних и французскою, ее покорною подражательницею (я говорю только о просвещенных людях), мы в выборах его [Ж.] увидели нечто чудовищное. Мертвецы, привидения, чертовщина, убийства, освещаемые луною, да это все принадлежит к сказкам да разве английским романам; вместо Геро, с нежным трепетом ожидающей утопающего Леандра, представить нам бешено-страстную Ленору со скачущим трупом любовника! Надобен был его [Ж.] чудный дар, чтобы заставить нас не только без отвращения читать его баллады, но, наконец, даже полюбить их. Не знаю, испортил ли он нам вкус; по крайней мере создал нам новые ощущения, новые наслаждения. Вот и начало у нас романтизма».
Нерадостное, надо сказать, начало, и чтобы трижды (!) переводить эти нерадостные стихи сперва в 30-летнем, а потом в 50-летнем возрасте… Нет, здесь кроме поэзии таиться что-то иное. Что? Вот ещё П.А. Катенин дважды переводит «Ленору» под названиями «Наташа» (1815) и «Ольга» (1816). Вот баллада «Клятва», датированная 1818 г., но появившаяся на страницах «Новостей литературы» в 1824 г., копирует не только имя первой русской «Леноры» (Людмила), но и повторяет известную схему: невеста провожает жениха на войну, тоскует, и последующая встреча с ним несет ей смерть. Вот баллада И. Петрова «Услад» (1826), которая в первой своей части практически копирует «Светлану».
Вот по «Людмиле» играют постановку в 1830 году, которая вызывает возмущённый отклик Белинского: «…у нас из нее сделали драму… Драму из баллады с мертвецом и кладбищем!.. Приплели тут Отечественную войну 1812 года, Смоленск, измену, заставили ломаться и кривляться какую-то невесту с крепко намазанным белилами лицом, а жениха-мертвеца заставили, при свисте ветра, вызывать ее в окно стихами баллады, которая когда-то тешила детей».
И это всё, что увидел Белинский в драме? Прокричал о нехватке запчастей и вредительстве инженеров, словно бригадир бульдозеристов на производственном собрании в 30-е советские годы, не поняв ни авангардного соединения романтизма с реализмом, ни искромётных забав «братков»-каменщиков. И за что только его ценил Пушкин? А то, что Пушкин с большим вниманием следил за выступлениями Белинского в печати, свидетельствуют сохранившиеся в библиотеке поэта номера «Телескопа» со страницами, разрезанными исключительно на статьях Белинского. Вот много других примеров подражания «Леноре» в российской литературе XIX века приводит Ю.А. Долгих на сайте http://samlib.ru/u/ukol_uzhasa_8/walkingdead.shtml
Когда такие подробности узнаёшь о 200-летней старине и видишь, как совершенно схоже с современными массированными теле- и радиоударами обрабатывались умы «просвещённых людей» во времена Ф.Ф. Вигеля посредством литературных журналов и театральных постановок, начинаешь соглашаться с Острецовым, что «вкусы не есть вещь стихийная, свалившаяся с гор Памира или Монблана; вкусы создаются, и это аксиома».
Да, аксиома, но мы хотим заглянуть внутрь неё и узнать, почему именно такие, а не другие вкусы навязывают нам. И здесь нам может помочь статья-рецензия очередного «русского» классика – Александра Сергеевича Грибоедова.
«Весной 1816 года начинающий писатель оставил военную службу, а уже летом опубликовал статью «О разборе вольного перевода Бюргеровой баллады „Ленора“». Тогда же имя Грибоедова появляется в списках действительных членов масонской ложи «Les Amis Reunis» («Соединённые друзья»)», — сообщает нам Википедия, любезно приоткрывая вход в масонские тайны.
Простите, я опять со своими доставляющими неудобства и даже печали заметками. По поводу русской идентичности.
Само слово «идентичность» откуда взялось? Кто его придумал и ввёл в оборот? Ведь не с гор Памира или Монблана оно свалилось. Его намеренно навязали русскому языку. Слово «идентифицировать» введено в оборот в значении «определять, отделять». Во всяком случае, я его себе так осмыслил: идентифицировать, значит, отличить от других. Но посмотрите в словарь: идентифицировать, значит, «отождествлять, делать сходным». Идентичный – значит тождественный, одинаковый. Что значит выражение «русская идентичность»? Русская одинаковость? С кем или с чем? Какую мысль мы выражаем словами «наша русская идентичность»? Они лживы сами по себе, потому что внутри себя заключают двойственность. Не говорю уже о том, что они лживы изначально. Но вернёмся к нашей теме.
«Татьяна, русская душою…» (гл. 5, строфа IV). Сомнение в этих словах Пушкина вызывают его же собственные слова. Во-первых: «Она по-русски плохо знала…» (гл. 3, строфа XXVI). Можно ли быть русскою, не зная русского языка? Нет, нельзя, потому что язык и составляет душу человека. Согласно «Декларации русской идентичности», принятой на XVIII съезде Всемирного Русского Народного Собора в 2014 году, Татьяна не может считаться русскою, потому что, цитирую: «Владение русским языком обязательно для всякого русского».
Во-вторых: «Мартин Задека стал потом / Любимец Тани… Он отрады / Во всех печалях ей дарит / И безотлучно с нею спит» (гл.5, строфа 23). Кто этот Мартин Задека, безотлучно
спящий с Татьяной?
А мне нравятся классики и Пушкин и Грибоедов. Например «Кричали женщины: Ура! И в воздух чепчики бросали» От таких возгласов многие батюшки и владыки благодатнее становятся.
Мудрые слова — читать смотреть и слушать воцерковлёнными ушами и глазами.
Не нам судить о силе веры и воцерковлённости классиков. Они светские люди и не ставили себе цель, кого то привлечь к Богу. Так же их произведения никого не привели на скамью подсудимых. Я не могу представить, что юноша, прочитав «Преступление и наказание» Ф..М. Достоевского, пойдёт грабить и убивать. Так же сложно представить, что девушка, прочитав «Воскресение» Л.Н.Толстого, будет заниматься блудом.
Основная претензия к классикам- они не русских корней и никого не привели к Богу. Но мертвые классики не могут ответить на критику.
Приведет ли книга В.М.Острецова «Масонство, культура и русская история» кого-нибудь к Богу? Я очень сомневаюсь. Путь к Богу и к спасению- это большая и очень тяжелая духовная работа. А всем ли она под силу?
И будем помнить слова Спасителя «Не судите, да судимы не будете,
ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Евангелие от Матфея 7,1-7,2)
Людмила, я — за русскую (и не только русскую) классику! Но в ответ на Ваши слова о «Преступлении и наказании» и «Воскресении» должна сказать, что могу представить множество девушек (и лично знаю некоторых из них), которые, прочитав «Евгения Онегина», последовали примеру Татьяны и написали письма своим «возлюбленным». Конец их романов был не такой, как у Пушкина! И с большой легкостью представляю себе юношей и девушек, прочитавших «Ромео и Джульетту» и готовых умереть за «любовь» — не успев узнать, что это такое.
О «Страданиях юного Вертера» из «Википедии»: «Ни одно из сочинений Гёте не было прочитано таким количеством современников. Распространение романа вызвало в Европе волну подражающих самоубийств, что впоследствии было названо эффектом Вертера. Этот эффект был так силен, что в ряде государств власти запретили распространение книги».
Думаю, романы Достоевского привели ко Христу многих, особенно в советское время. Жаль, не могу привести конкретные примеры.
Не будьте слишком строгими. Чрезмерная строгость опасна.
Она останавливает душу только на внешнем подвиге, не давая глубины. Будьте мягче, не гоняйтесь за внешними правилами. Мысленно беседуйте с Господом и святыми. Старайтесь не учительствовать, а мягко подсказывать друг другу, подправлять.
Будьте проще и искреннее. Мир ведь такой Божий…
Посмотрите кругом – все творение благодарит Господа.
И вы так живите – в мире с Богом.
Старец Николай Гурьянов.
Ольга, я не могу привести ни одного примера. Письмо Татьяны помню до сих пор. Его в школе наизусть учили. Но ни мне, ни моим подругам не пришла в голову мысль, написать возлюбленному. Может быть, мы из другого поколерия?
Скорее — из другого теста. Читали, относясь к произведению здраво — как это и должно быть.
Может быть. Мы росли, когда по телевизору нечего было смотреть, кроме канала Культура. Не было компьютеров, интернета, не было не только мобильных телефонов, но и стационарных. Мы сдавали макулатуру за книжные талоны. Ночью стояли в очереди в книжный магазин за подписными изданиями. Я росла не только на русской и мировой классике, но и советской. До сих пор дома стоит многолетняя подписка «Роман-газеты». И только теперь поняла, что я счастливый человек, мне был открыт огромный мир.
.. молодец , Александр …. Спасибо о. Николаю .
Пусть мёдом льют ,
Коль мёд из сердца льётся ,
Ведь незаполненный сосуд
Ему найдётся .
Мне кажется отцам надо было «наезжать» не на классиков,а на тех кто собирается их канонизировать. Много ли их сейчас читают? Современная литература по отношению к классикам (а дальнейшем именуемым К),как К по отношению к святоотеческой литературе.
Редактору. Вы пишите: «Думаю, романы Достоевского привели ко Христу многих, особенно в советское время. Жаль, не могу привести конкретные примеры».
Например, известный священник, интересный писатель протоиерей Николай Агафонов. В своем рассказе «Как я поступал в Духовную семинарию» отец Николай пишет: «Больше всего меня поразил Достоевский. Его романы, особенно «Братья Карамазовы», «Бесы», стали для меня первыми учебниками богословия. Достоевский по-настоящему пробудил во мне интерес к религии. С этого началось мое богоискательство…»
Ссылка на книгу с упомянутым рассказом: https://azbyka.ru/fiction/nepridumannye-istorii/#n2
Как-то мне слова старца о. Варсонофия Оптинского о великом русском поэте А.С.Пушкине более близки и понятны, чем рассуждения о.Романа.
Ведь так недалеко отринуть ВСЮ мирскую литературу. Оставить Евангелие и творения Святых Отцов…и довольно с нас, грешных мирян.
Но тогда и о.Роману надо вспомнить о своих монашеских обетах: убрать гитару подальше, в стол — все рукописи и закрыть сайт.
Ведь его творчеству — явно далеко до высоты Небесной, хотя ранние стихи о.Романа не лишены благодати. Но, отказав Пушкину быть в сердцах русских людей, сам о.Роман рискует оказаться в неприятной позиции — между Небом и землёй.
Не хотелось бы здесь вспоминать нынешнего «афонского старца» Афанасия…но дух этой статьи в чём-то схож с теми текстами, что приходилось читать.
На самом деле, — всем нам есть над чем подумать…
Редактор, наверное, этот мой комментарий не пропустит, но слова «Не сотвори себе (и из себя) кумира» — применимы ко всем участникам этого разговора.
Уважаемый Валерий, именно Небесное во многих стихах отца Романа делает их уникальными и настолько нужными людям. Пушкин велик своим талантом — а отец Роман велик тем, что идет за Христом и может в своем творчестве передать Его Дух. Пушкин — это большой том в собрании Всемирной литературы. Стихи отца Романа — еще одна страница Священного Предания.
Читать можно по-разному. Можно читать и сопереживать, думать, мыслить и делать выводы. А можно читать и просто знать содержание.
И Пушкина можно читать по разному.
В самом письме Татьяны, он ее не одобряет:
«Теперь, я знаю, в вашей воле меня ПРЕЗРЕНЬЕМ наказать…..
Поверьте, моего СТЫДА вы не узнали б никогда»
Верность женщины мужу для него принципиально важна:
«Но я другому отдана (Я ВЕНЧАНА) и буду я ему верна» Эту мысль можно увидеть и в повестях «Дубровский» и «Метель».
Редактор: …»а отец Роман велик тем, что идет за Христом и может в своем творчестве передать Его Дух. »
——
Значит, отец Роман бесстрастен и свят?
О величии (уровне) поэта могут судить только Господь и другие поэты. О святости того или иного человека судит Господь Иисус Христос и святые Его..
Никто не говорил, что отец Роман бесстрастен и свят. Дух Христов может передать тот, кто прикоснулся к нему — и кому Господь дал это выразить. («Один подвижник как-то сказал, что всякий православный христианин может поведать свое Евангелие, свою Радостную Весть о встрече с Богом» — с обложки книги «Несвятые святые». Думаю, отец Роман тоже имеет на это право.) Если о величии поэта может судить только Бог и другие поэты, тогда всё то, что мы говорим о наших классиках, ничего не стоит.
Валерий,ДУХОВНЫМ зреньем посмотрите на земное и небесное.В Вашем глазу,читающем строки иеромонаха Романа,застряла соринка мирского не различения одного от другого.Ваши обобщения далеки от истины. И ещё: не только Вам,а многим посетителям сайта хотелось бы напомнить — не мы являемся духовниками иеромонахов и священников,не нам,явно и истинно далеким от высоты Небесной,предписывать то,что,по нашему мирскому пониманию, им надлежит делать. Или,по-мирски,-
«соблюдайте субординацию», если так Вам понятнее.
Не сомневаюсь в том,что моё замечание вызовет ответный камнепад — но,по князю Мышкину: это мне,а его очернить не позволю.
Иван Андреевич Крылов написал о писателях очень поучительную басню » Сочинитель и Разбойник».Там писатель и разбойник встречаются в аду,и писатель возмущается,почему ему наказание куда строже,чем разбойнику.А ответ ему такой:
«Он вреден был
Пока лишь жил;
А ты…уже твои
давно истлели кости,
…Твоих творений яд
не только не слабеет,
Но,разливаяся,
век от веку лютеет…
Вон дети,стыд своих семей,
Отчаянье отцов и матерей:
Кем ум и сердце в них отравлено?— тобою.
Кто, осмеяв,
как детские мечты,
Супружество,
начальства,власти,
Им причитал в вину
людские все напасти
И связи общества
рвался расторгнуть?—ты.
…Не ты ль
в приманчивой,
в прелестный вид облёк
И страсти и порок?
И вон,опоена твоим ученьем,
Там целая страна
Полна
Убийствами и грабежами,
Раздорами и мятежами
И до погибели
доведена тобой!
В ней
каждой капли
слез и крови —
ты виной.
(1816 г.)
Ещё для желающих продолжить 200 -летнюю дискуссию о роли литераторов в » революционных» процессах:
Игорь Тюленев
Наставление
Воздушные массы смещаются вправо,
Я слышу,как ангелы гимны поют,
Но как- то картинно,но как- то картаво,
И русские люди их не узнают.
А русские люди в свои огороды
Выходят и смотрят на небо с тоской.
Они не дождались хорошей погоды,
А значит,достойны погоды такой.
И ангела пенье,и пенье блудницы
Не смогут расстроить расслабленный слух.
Мелькают давно позабытые лица,
И Гоголь в часовенке вычертит круг!
Мы к гению в круг,как стрекозы,набьемся,
Мы вздрагивать будем на шорох и стук.
Но в бездну бесовства уже не сорвемся,
Запомни,
читать нужно Гоголя,друг.
( я бы обобщила :читать нужно классиков,друг)
«Из истории мы знаем, как под влиянием определенных философских идей люди отказывались от этой доминанты. Они перестали рассматривать Бога как центр бытия, центр их собственной жизни и самих себя поставили в этот центр. С этого момента и началось пагубное развитие человеческой цивилизации, которое приводит людей от кризиса к кризису, от кошмара к кошмару, от войны к войне. И никакие усилия людей, никакое образование, никакая наука, никакие достижения, никакой светский гуманизм не способны прервать эту спираль пагубного развития человеческой цивилизации. Совершенно неслучайно люди говорят, что мы живем в страшное время, хотя ничего особенно страшного нет, — разве можно сравнить нашу жизнь со временами войны и со страданиями наших родителей? А люди сердцем чувствуют, что с родом человеческим происходит что-то не то — и ведь правильно чувствуют. И происходит это не потому, что люди заблуждаются, а потому что они потеряли жизненную доминанту — Бог ушел из их жизни.
А как же вернуть Господа? Кто-то может сказать: нужно больше хороших телепередач, хороших книг, хороших слов… Да, наверное. Но ни передачами, ни словами, ни книгами не вернешь Бога в сердце, не полюбишь Его. Полюбить Его можно только в тот момент, когда ты чувствуешь прикосновение Его благодати, Его энергии. Чаще всего это происходит в храме Божием. Храм и есть подлинная школа благочестия, именно здесь человек обретает возможность прикоснуться к Богу и полюбить Его. Может, потому так и восстают против строительства храмов? Не против книг, не против телепередач, не против статей в газетах, а именно против храмов, потому что в храме происходит тайна приобщения человека к Божественной благодати, прикосновение человека к божественной жизни. Тогда Бог перестает быть философской, умозрительной, далекой от жизни и от сердца категорией. Он входит в нашу жизнь, обременяет, по слову преподобного Макария, наш разум и овладевает нами».
Из выступления Патриарха Кирилла
http://ruskline.ru/news_rl/2016/12/26/ni_peredachami_ni_slovami_ni_knigami_ne_vernesh_boga_v_serdce/
Владимир Крупин,писатель:
«Наше дело — стать мостиком меж мирской,светской жизнью и Церковью,в этом все».
«Дорога в Православие — это дорога в православный храм. Храм — не музей, пение в нем — не опера, иконы — не живопись. Мы же, овладев христианской лексикой, не подошли к главному — к страху Божию…»
Редактор: «Если о величии поэта может судить только Бог и другие поэты, тогда всё то, что мы говорим о наших классиках, ничего не стоит.»
—
Во всяком случае, благодарный читатель всегда помнит, что он — читатель. И его личное мнение есть только его личное мнение, как некий пазл от всей видимой Богу картины.
—
А.С.Пушкин
САПОЖНИК
(ПРИТЧА)
Картину раз высматривал сапожник
И в обуви ошибку указал;
Взяв тотчас кисть, исправился художник.
Вот, подбочась, сапожник продолжал:
«Мне кажется, лицо немного криво…
А эта грудь не слишком ли нага?»…
Тут Апеллес прервал нетерпеливо:
«Суди, дружок, не свыше сапога!»
Есть у меня приятель на примете:
Не ведаю, в каком бы он предмете
Был знатоком, хоть строг он на словах,
Но ч*** его несет судить о свете:
Попробуй он судить о сапогах!
——
Я так понимаю, что основная претензия в статье о.Романа — не только к А.С.Пушкину, но ЛЮБОМУ светскому писателю и поэту, что «они не вели ко Христу», в его понимании.
Но поэт-монах-песенник…это также очень опасный путь для того, кто идёт за Христом. Не менее опасный, чем «победный путь» иеромонаха Фотия на конкурсе «Голос».
Прочитав комментарии на статью: «Ревнуя поревновах о Господе Бозе моем!», пожалел, что отослал вам свой комментарий с пометкой «не для публикации». Прошу его опубликовать.
Юрий, опубликовали! Смотрите выше.
Редактору:
Выше мало уже кто смотрит, в прямом и переносном смысле. Позвольте продублировать мой комментарий.
Простите, но при всём уважении к Вам не могу согласиться с такими суждениями о творчестве Пушкина, хотя бы потому, что Пушкин не противопоставлял своё творчество Библии и был христианином! Противопоставляют другие люди, и зачем-то и Вы начали этим заниматься. Пушкин дал миру высочайшую поэзию, не считая всего остального. Истинная высокая поэзия измеряется не только количеством упоминаний Господа Бога и библейских истин (чем, кстати, часто занимаются посредственности и лицемеры). Поэзия воздействует на людей так же, как воздействует Богом созданная природа; истинная поэзия несёт в себе особую красоту и гармонию, особым образом выражаются искренние, высокие чувства поэта. В сказках Пушкина живут чудесные образы, которые облагораживают детские и взрослые души. Сила искусства во многом в том и заключается, чтобы привить человеку добродетель, порой не употребляя даже слова «добро», способствовать стремится душе человеческой к чему-то возвышенному… Каждый, кто знаком с творчеством Пушкина, должен знать такие прекрасные стихи как «Молитва», «Пора мой друг, пора…» и другие высокодуховные произведения, основанные на твёрдой вере в Бога. Жизнь и творчество Александра Сергеевича Пушкина, это один из лучших примеров развития высокой личности, а таланту Пушкина, поистине, было подвластно всё.
С уважением к Вам и Вашему творчеству,
Юрий Кручинов.
Валерий,складывается впечатление,что Вы сознательно провоцируете «бурю». «Кто» Вас «несет» судить язвительно о иеромонахе, это уже понятно.В таких случаях помогает крещенская вода.
«Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8). Болит душа у отца Романа за нас грешных. Мужественный, правдивый, чистый сердцем, старающийся ни в чем не сфальшивить, он и нас этому учит. Ну а мы…«Светильник для тела есть око. Итак,если око твое будет чисто,то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо,то все тело твое будет темно…»(Мф. 6:18)
Думаю, что отец Роман меня услышал.
Галина,повторяю вместе с Вами: «Блаженны чистые сердцем…’!..»
Валерий,рад за Вас Чеховской «Радостью»
Редактор , 27.12.2016 в 12:54 Я так понял суть статьи в том,что надо строить храмы?
Совершенно верно поняли,прежде всего — храм собственной души.Начало тому — страх Божий и покаяние.
Что то на «философию» потянуло,никак отцы усиленно молятся за свою «непостную»паству.) Но коли начали К. разговлятся выскажу несколько мыслей. Мы все тут из кружка «Тем кому за 40»,а значит так или иначе выросли на К.Что с этим наследием делать в Православии? Забыть,взять посох потяжелее и идти вразумлять других? Может возникнуть исламская ситуация «Аллах веришь? Нет?Башка резать будем!» Тогда как с другой стороны Православие становится. лишь формой жизни,не ее образом и сутью. Забывали ли христиане первых веков своих Аристотилей,Сократов,Апулеев?
Александр,простите,что,как малый ребёнок,бросаюсь отвечать на вопрос,не мне лично адресованный!..
Мне так думается,что наследие классической литературы, вскормившей нас, не самое ужасное из всех «наследий», которые мы вынесли из нашего прошлого.Вполне серьёзно уверяю, что, когда Его благодать коснется самого даже замшелого, поросшего коростой грехов сердца,оно не сможет не откликнуться,оно Его голос ни с чем не спутает! Совершается в тот момент блоковское «Познай где свет, поймёшь где тьма»! Не стану мучить описанием своего личного опыта,просто поверьте,вся шелуха слетает моментально.
Но Сам Христос сказал,что никто не может прийти Ко Мне, пока Мой Отец не позовёт его. Главное, было бы чем услышать!.. Простите,если всерьёз приняла то,что Вы написали, может быть, шутя.
А «Забывали ли христиане… своих…» — поверьте, себя захочешь забыть!.. Мне до сих пор ставят в укор то, что перестала писать стихи, а стихами жила с колыбели! Пока не открылось «Высшая поэзия — моление». Не перестав любить поэзию, «переставила» её с первого места в душе на подобающее место! И «недоуменные» вопросы закончились сами собой, без надрыва! Ещё раз прошу прощения за ответ «вне очереди»!..
Осмелюсь предположить, что большинство почитателей творчества отца Романа уже поняли, сколь велика разница межу душевным восприятием лучших образцов классики и духовным воздействием Слова иеромонаха. Именно мудрого Слова пастыря, исполненного благодати и света, мы с надеждой ждём и ищем на этом сайте. Страшно даже подумать, что упрёки и колкие замечания отдельных посетителей сайта могут спровоцировать отказ отца Романа от дальнейшего духовного окормления тех, кто этого здесь ищет и, слава Богу, — находит. Без классиков и философов прожить можно, и, думаю, первые христиане совсем не нуждались в сократах и аристотелях, когда богообщение для них было реальностью. Душевные переживания (не говоря уже о суемудрии) подпитывают страсти и отдаляют нас от духовного роста. По-моему, именно в этом главная идея замечательной статьи иеромонаха Романа.
Марии,спасибо за очень хороший ответ.Мои вопросы как раз к нам самим (тихо сам с собою ) ).Вы очень верно сказали,что никакими «самонакрутками»,без Его воли ничего не добьемся. Но иногда оставляют плавать самостоятельно.Например в братании с католиками. Поди разберись в этих филиоквях. Раньше думалось просто, надавал Чудотворец Никола им по мордасам и все устаканилось.
Есть еще такая вещь,как РАЗНООБРАЗИЕ мира.И сказал Господь,что это хорошо! Правили первосвященники в Израиле — не получилось.Сколькими святыми были воспеты красота и разнообразие природы. Разве красота однообразна?Сам о.Роман говорил,что скорби нужны.Вот не было бы К-ов не было бы и нашего разговора.
Александр,наверно,всему своё время,разберёмся и в » филиоквях»,Бог даст.А пока все же незачем загонять своё сознание в угол.Пока ещё в нашем храме поется не изменённый Символ Веры,службы служатся на церковнославянском языке,Батюшка наш — ортодокс,приход небольшой,но верный.И что бы там ни было,своих Господь не оставит.Душу свою надо готовить,хотя бы попытаться,к испытаниям.С себя,с себя начинать,от своей нечистоты избавляться.Помоги нам всем Господи!..Главное,есть за кем идти!
Слава Богу за все!
Новое стихотворение отца Романа, косвенно связанное с темой разговора: http://vetrovo.ru/ne-strashno-l/
* * *
Мужчина, тот, что справа, скажет тост.
Почти интеллигентно, без натуги.
Как только дожуёт под этот тост
хрустящий тост,
Вращая челюсть в ритме буги-вуги.
Сейчас доест и руку – на плечо.
Мол, подержу: от Вас, мол, не убудет.
Заговорит, а коже станет непременно горячо!
И кто потом плечо моё остудит?
Мужчина, тот, что слева, тот – ходок,
Похожий на затёртую монету.
Всё норовит погладить, ай проказник, локоток.
Под локотком, товарищ, секса нету.
Он мнёт за бутербродом бутерброд –
Видать, что любит чистую посуду.
И шепчет с полным ротом
стихотворческий экспромт
Куда-то в шею. Ну его, зануду!
Мужчина, что напротив – тот хорош!
Но тоже жрёт, пузатая зараза.
В руках он держит вилку, держит нож,
подумать – нож!
Он на диете, жертва унитаза.
Мужчина, тот, что справа, замолчал.
А тот, — напротив – плюнул на диэты.
А тот, что слева выпил
и от счастья замычал.
Какая гадость, пьющие поэты!
Виктор Володин
Новое стихотворение отца Романа, косвенно связанное с темой разговора: http://vetrovo.ru/ne-strashno-l/
Доумничались,приказано по пещерам.
Из Брянска. Слов нет! Особенно: «Под локотком, товарищ, секса нету».
Н.В.Гоголь
Борис Годунов. Поэма Пушкина
….«Ты понимаешь меня, Элладий, к чему же ты предлагаешь мне этот несвязный вопрос? что мне принесть? кому нужда, кто пожелает знать мои тайные движения? Часто, слушая, как всенародно судят и толкуют о поэте, когда прения их воздымают бурю и запенившиеся уста горланят на торжищах — думаю во глубине души своей: не святотатство ли это? Не то же ли, если бы кто вздумал стремительно ворваться в площадь, где чернь кипит и суетится, исполняя обычные свои требы, и воссылать, упавши на колени, жаркие молитвы к небу? И что бы сказал я? — «Прекрасно! бесподобно, единственно!» Но выразят ли эти слова хотя одну струю безграничного океана чувств? Бессильные! они от частого повторения людьми потеряли даже бедное собственное значение. Но еще бессмысленнее, еще смешнее мне кажутся люди, которые дарят поэтов, будто чинами, жалкими эпитетами, называют их первоклассными, как будто поэты, как растения или безжизненные минералы, требуют системы, чтобы удержаться в голове. Великий! когда развертываю дивное творение твое, когда вечный стих твой гремит и стремит ко мне молнию огненных звуков, священный холод разливается по жилам и душа дрожит в ужасе, вызвавши бога из своего беспредельного лона… что тогда? Если бы небо, лучи, море, огни, пожирающие внутренность земли нашей, бесконечный воздух, объемлючий миры, ангелы, пылающие планеты превратились в слова и буквы — и тогда бы я не выразил ими и десятой доли дивных явлений, совершающих в то время в лоне невидимого меня. И чтó они все против души человека? против воплочения бога? В какие звуки, в какие светлые звуки превращается она, разрешаясь от всего, носящего образ выразимого и конечного, сильным порывом вонзаясь в безóбразную грудь его! Как горит, как сохнет бренный страдальческий состав! Как дрожит, как стонет бессильное земное, пока всё не сольется в духовное море, пока потоп благодарных слез не хлынет дождем в размученную грудь, не прольет примирения между двумя враждующими природами человека. Как суетны люди, требующие отчета впечатлений, произведенных великим созданием поэта, зная наперед, что он не будет ответом на безрассудное желание их! Когда из безобразного земного черепа извлекают результат — ослепительный камень, когда из струн исторгают звуки — какой же они результат хотят извлечь из звуков? Может быть, и исполнится это желание, только когда? Когда человек исчезнет и душа на ветхих его развалинах воздвижется в величественном, необъятном здании».
«Итак, по-твоему, — спросил его после мгновенного молчания Элладий, — люди не должны делиться между собою впечатлениями и сообщать, как откровения, хотя неполные отчеты чувств, может быть, убедившие бы других в духовной изящности создания?»
«Нет, Элладий, нет. Кто здесь требует убеждения, тому будут бесплодны все твои попытки возму его душу. Разогни перед ним великое творение. Читайте вместе, и если дивные его буквы не ударят разом в тайные струны сердец ваших, обратив в непостижимый трепет все нервы, не брызнут ответными слезами и души ваши почувствуют разъединение — закрой книгу и не трать пустых слов. Но если встретишь ты пламенно понимающее тебя чувство — прекрасную половину прекрасной души твоей, — потребуете ли вы друг от друга отчета? К чему бы послужил он вам, когда вы так чудно сливаетесь в одно? И какая презренная радость сравнится с тем мгновением, когда творение разом читается в вас? Как понимаете вы его? «Боже! — часто говорю себе: — какое высокое, какое дивное наслаждение даруешь ты человеку, поселя в одну душу ответ на жаркой вопрос другой! Как эти души быстро отыскивают друг друга, несмотря ни на какие разделяющие их бездны!»…
Статья написана в 1830 г.