«Любы́шь» – название такое же говорящее, как и «Дивеево». И похоже оно не столько на слово «любовь», сколько на церковнославянское «любы́»: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и Причастие Святаго Духа, буди со всеми вами…» А еще, наверное, так можно назвать ребенка – «ты мой любыш». Или «моя любышь» – если девочка.
Но вообще-то Любышь – это село в Брянской области, настолько маленькое и простое, что я не запомнила в нем ничего, кроме белого Введенского храма. В этом храме иеромонах Роман служил Божественную литургию в праздник святых жен-мироносиц. Это была первая литургия, которую отец Роман совершил на родной Брянской земле – поэтому, наверное, в начале проповеди ему было трудно говорить. Он замолчал на несколько мгновений – а потом продолжил:
– Дорогие, я хотел бы, чтобы вы запомнили три прекрасных духовных закона – может быть, они помогут вам выжить. Мы с вами часто скорбим, а первый из этих законов говорит: смиренный уже не страдает. Не страдает, когда понимает, что любая болезнь, любая боль, любая клевета – это духовное лекарство. Тогда его скорбь уже растворяется надеждой. А когда мы еще и благодарим за болезнь, то душой выздоравливаем!
Второй закон духовный: без причины и пользы никто не страдает. Мы все находимся в том состоянии, которым сами подаём причину нашим скорбям и страданиям. Не так воспитывали детей: обували, одевали – а самого главного не дали. Ведь те дети, у которых мать или отец не научились чтить Бога, вряд ли будут почитать родителей. На Руси прежде никогда не было домов престарелых – это был бы позор. А в Европе это уже стало законом. Старики там сами не хотят мешать молодым и идут в дома престарелых – ведь молодые должны только развлекаться. Это страшно!
И ещё один закон: любящему Бога всё во благо. Когда человек это усваивает, ему очень легко жить! Нам трудно и тяжко только потому, что мы забываем о Боге, о том, что Он нас любит и лечит.
После службы мы едем к настоятелю храма, отцу Владимиру – он живёт в четырёх километрах от села, в городке Дятьково. Пока в большой зале накрывают на стол, мы с Наталией заглядываем в комнату поменьше – наверное, это детская. У окна там стоит письменный стол, а на нём новый глобус, голубой-голубой в солнечном свете. Перед глобусом – иеромонах Роман и девочка лет пяти в розовом платье, младшая дочка отца Владимира.
– Где ты живешь? – спрашивает она.
– Давай я покажу тебе, где мой скит, – говорит отец Роман, поворачивая глобус.
Девочку зовут Лизой – в честь преподобномученицы Елисаветы Феодоровны. Отец Роман так бережно обращается с ней, а она не отходит от него ни на шаг, с улыбкой заглядывает в лицо, тянется обнять.
За столом отец Владимир держится очень скромно и как будто виновато, а его жена, матушка Ольга, прислуживает гостям и только в конце обеда садится за стол – поближе к двери, ведущей на кухню. Но чувствуется, что настоящая хозяйка в доме – это теща отца Владимира, большая властная женщина, и удивительно, что Лиза – бело-розовая пушинка – так на неё похожа. И Лизе, и ее старшей сестре Софии быстро надоедает сидеть за столом: они не любят подолгу жевать и слушать взрослые разговоры. София начинает с загадочной улыбкой кружить вокруг стола, а Лиза опять подходит к отцу Роману и обнимает его за плечи.
– Чувствуешь, у меня там монашеский параманчик? – спрашивает отец Роман.
Лиза улыбается.
– Хочешь иметь такой же?
– Да! – звонко отвечает она. – Я хочу стать монашкой!
За столом все дружно кивают: да, действительно хочет!
У меня осталась фотография: все участники того обеда перед белым домом отца Владимира. Девочка в розовом платье и розовой шапочке стоит рядом с седобородым иеромонахом, и рука отца Романа лежит у нее на плече. Конечно, вряд ли мне доведется об этом узнать, но все-таки очень хотелось бы: станет ли Лиза монахиней? А если нет, то какова будет её судьба?
Ольга Надпорожская
Из очерка «В веянии тихого ветра»
Сайт «Ветрово»
