Вся современная молодежная массовая культура пропитана культом смерти
Лишь спустя несколько дней после жуткого преступления в колледже Керчи, где одним учеником были убиты 20 человек, более 50 ранены и покалечены, стала вырисовываться общая картина этой мрачной истории. Преступления, увы, не последнего в ряду подобных кровавых событий в современной России. Не прошел еще шок от этого массового убийства, как СМИ сообщили о том, что в Москве недавний выпускник колледжа предпринимательства некто Владислав Е. зарезал ножом спящую бабушку, а потом порешил и прибежавших на крики жертвы родителей. О мотиве преступления он сказал обыденно: «…по глупости, наверное». Теперь убийцу ждет психиатрическая экспертиза.
Экспертизе будет подвергнут и 16-летний московский школьник, который почти в то же самое время, когда совершались два предыдущих преступления, зарезал и расчленил сверстницу, после чего сбросил ее останки в канализацию. И тогда же в Керчи пытался покончить жизнь самоубийством молодой человек, который узнал, что в больнице умерла его девушка, раненная «керченским стрелком»…
Такова наша суровая реальность. И в этой череде кровавых событий прослеживается некая закономерность, позволяющая прийти к выводу, что перед нами вполне определенное социальное явление. А если к ним добавить еще ряд аналогичных убийств, совершенных в 2014—2018 гг. молодыми людьми в возрасте от 14—16 до 18—20 лет, то не остается никаких сомнений в правомерности именно такого вывода. Откуда вдруг эта беда свалилась на наши головы? И вдруг ли?
Ответ по существу дал президент России Владимир Путин. На заседании дискуссионного клуба «Валдай», которое проходило в Сочи (откуда полчаса лету до Керчи), он сказал: «Хотел бы начать со вчерашней трагедии. Это, в том числе, судя по всему, результат глобализации». И отметил, что все началось с известных трагических событий в школах США (первое массовое убийство произошло в 1999 г.). «Молодые люди с неустойчивой психикой каких-то лжегероев для себя создают. Это значит, что все мы вместе взятые, не только в России, в мире в целом плохо реагируем на изменяющиеся условия в мире. Это значит, что мы не создаем нужного, интересного и полезного контента для молодых людей. Они хватают вот этот суррогат героизма. Это и приводит к трагедиям подобного рода», — подчеркнул президент РФ. И в целом с ним нельзя не согласиться. Но что касается каждого конкретного случая, то тут, конечно, надо разбираться в деталях, чтобы картина, о которой я упомянул вначале, была действительно полной. (Для анализа и выводов, разумеется, если найдутся желающие заняться этим неблагодарным у нас делом.)
Вместе с тем даже о преступлении в Керчи пока нет единого мнения. Вначале, например, в СКР квалифицировали происшедшее как теракт, позже эту статью изменили на «Убийство двух и более лиц общеопасным способом». «Исходя из картины преступления, следствие предварительно полагает, что этот молодой человек расстрелял находившихся в колледже людей, а затем совершил самоубийство», — говорится в сообщении СКР.
При этом в Национальном антитеррористическом комитете (НАК) заявили, что убийца мог быть не один и поиск возможных организаторов и исполнителей преступления продолжится.
До окончательных выводов о причинах этой трагедии еще далеко, но сейчас преимущественно именно на теракте делают акцент в Керчи, Москве да и вообще в России. У меня, как бывшего военного, тоже есть большие сомнения в версии об убийстве, подобного американским, где побудительным мотивом к преступлению были закомплексованность юных убийц, их страх перед обществом, агрессия в ответ на агрессивность окружающей среды. Мне также не хочется рассматривать преступление как действия «затюканного одноклассниками мальчика из бедной семьи», так как он вполне осознанно готовился к массовому убийству хорошо знакомых ему людей, расчетливо и даже рационально уничтожал их.
Я видел запись с камер охраны колледжа, где зафиксированы кадры с места преступления, видел фотографии, на которых представлен убийца, по официальным сообщениям, выстреливший себе в голову после того, как взорвал самодельное взрывное устройство (СВУ, которое сделал якобы сам) и расстрелял соучеников, а также — снимки с неиспользованным еще одним СВУ… Не буду останавливаться на всех своих сомнениях, задамся только парой-другой вопросов. Например, почему картечь не разнесла парню голову и не видно характерных следов самоубийства подобным способом? (В патроне девять картечин 9 мм в диаметре, таким зарядом можно кабана завалить, вышибить дверь в квартиру, прострелить солдатскую каску и т.д.) По моему мнению, выстрел (выстрелы) были, скорее, произведены из пистолета, а не из современного помпового ружья, которым был вооружен преступник.
Далее, на снимках вместо одного СВУ показаны девять тротиловых шашек, видимо, весом 200 г. и 10 взрывателей с дистанционным управлением (это еще могло быть девять СВУ). Но накануне мобильный телефон убийца якобы сжег, тогда как он привел в действие первое СВУ (и он ли?) и намерен был взорвать остальные, иначе зачем ему было нужно столько тротила? Кстати, мощность заряда, который он подорвал в столовой, мог быть не менее 400 граммов в тротиловым эквиваленте. Откуда взрывчатка?
Ну и еще: судя по количеству жертв, стрелял он чрезвычайно быстро, метко, действовал как хорошо обученный спецназовец, притом что — это показано на видео, выложенным в интернет ТВ-каналом «Вести.ру» — некоторых соучеников убивал только со второго выстрела, а огонь вел не торопясь, расстреляв попутно в одном из помещений ряд компьютеров…
Может, ему кто-то «помогал», а его использовали как смертника, как террориста-одиночку? Допускаю, что стрелка «вели»…
Вместе с тем нельзя отбрасывать версию и об убийце-одиночке. Властям, конечно, выгодней было признать, что это теракт, так как тогда ответственность перекладывалась бы на некие внешние силы (структуры), включая, скажем, тот же Киев, уже отметившийся в Крыму рядом попыток совершить теракты, или организации исламских террористов. А классифицируя преступление как убийство, власти тем самым не только признают, что общество тотально инфицировано глобализацией, но и берут на себя ответственность за эту болезнь.
Кроме того, мы не видим никаких признаков, что это преступление было совершено с политическим умыслом, так как обычно за терактом следуют заявления о его целях, а их нет. Очевидно также, что если речь идет о негативных для России последствиях ее участия в процессах глобализации, то надо говорить о комплексе взаимосвязанных причин, скорее даже — о тугом их клубке, распутать который можно и нужно только совместными усилиями всего общества.
Учебные заведения не случайно становятся ареной массовых убийств во всем мире, и наши тоже не исключение. Это связано с тем, что сами убийцы, как правило, — подростки, отождествляющие школу, колледж либо университет с тем жестоким миром, которому следует мстить. Меня ужаснули, скажем, такие цифры.
Не меньше 30 тыс. человек в России относят себя к субкультуре «Колумбайн», которая романтизирует массовое убийство, случившееся в одноименной американской школе. Вообще вся современная молодежная массовая культура пропитана культом смерти.
Речь идет, прежде всего, о музыке, пропагандирующей добровольный уход от жизни, о сообществах в социальных сетях депрессивно-суицидальной направленности и о фильмах и сериалах с ожившей нежитью или с серийными убийцами в главной роли.
Поясню, что конкретно тревожит меня в данной ситуации. В апреле 1999 г. в школе «Колумбайн» в штате Колорадо (США) двое подростков с помощью стрелкового оружия и самодельных бомб ранили 37 человек, 13 из которых позднее скончались. Нападавшие покончили жизнь самоубийством. Сегодня только во «ВКонтакте» существует не менее 10 самых популярных групп по этой теме. «На каждую группу подписаны в среднем 3–4 тысячи человек за вычетом тех, кто подписан на несколько групп. По примерным подсчетам, выходит не меньше 30 тысяч», — недавно сообщил СМИ администратор этого паблика. И я понимаю озабоченность психотерапевта, психолога-эксперта ЦПТР «Близкое сердце», члена Европейской ассоциации психотерапевтов и профессиональной психотерапевтической лиги Полины Шамрай, когда она говорит: «Мы не учитываем, что эта трагедия вторична как убийство, но первична как самоубийство, — стрелок был настолько озлоблен на себя (!), что готов именно себя убить… Мы видим убийцу, но не думаем о самоубийце».
Действительно, мы как-то умудрились не «заметить», что в России в 2016 г. покончили жизнь самоубийством более 700 детей.
Статистика показывает, что более 90% самоубийств приходится на неблагополучные семьи. Мысль о самоубийстве появляется у 45% российских девушек и у 27% юношей. Уровень депрессии среди подростков составляет 20%. Возрастная структура молодежи России (по статистике 2016 года): 14–17 лет – 17,1%; 18–22 лет – 23,2%; 23–27 лет – 35,1%; 28–30 лет – 24,6%. А количество молодежи составляло 31,4 млн (14–30 лет), и это 21,5% от населения страны. В ближайшем будущем этим молодым людям предстоит взять на себя ответственность за судьбы России, и пока не поздно (надеюсь!) мне вслед за Владимиром Высоцким хочется повторить: «Спасите наши души! Мы бредим от удушья… наш SOS все глуше, глуше, И ужас режет души напополам!»
В последние десятилетия наш народ подвергался и продолжает подвергаться непрерывным идеологическим атакам, направленным на разрушение русского культурного кода, традиционных для русской культуры ценностей и смыслов. Главными объектами информационно-психологической войны, как нетрудно догадаться, становятся, прежде всего, дети, подростки и молодежь, поскольку их ценностная шкала еще не сформирована, а с другой стороны – за этими категориями населения будущее, и, завладев их умами, можно надеяться на успех желаемых для англосаксов преобразований в России.
Потому на место традиционных ценностей Запад активно продвигает «ценности» криминального мира (грубость, жестокость, стремление к легкой наживе и низменным удовольствиям, пренебрежение к закону), а также во многом близкие к криминальным, слегка замаскированные «ценности» сатанизма. Стало массовым возведение порока в ранг добродетели, пропагандирование культа безобразия, эстетизация уродства, осквернение чистоты, глумление над святынями, поощрение эгоизма, ведущего к безысходному одиночеству и (если воспользоваться православной лексикой) «окамененному нечувствию», ввержение людей в пучину злобы, уныния, отчаяния и т.п. Масс-культура, основанная на этих стандартах западной цивилизации, уже получила название «деструктивной», «агонийной», «культуры смерти».
Приобщение к таким в буквальном смысле слова самоубийственным ценностям, установкам и моделям поведения вызывает то, что и должно вызвать, – «тошноту жизни», по выражению Ж.-П. Сартра.
Но почему-то (!) после 11 сентября 2001 г. именно Россия оказалась в числе первых по показу фильмов, изобилующих сценами насилия и жестокости. Добровольно стала, по собственной инициативе. Даже захват Театрального центра чеченскими террористами и трагическая гибель заложников к позитивным сдвигам не привели. При этом любое выступление против засилья жестокости, насилия и безнравственности в СМИ пытаются объявить посягательством на свободу слова, независимость средств массовой информации, на свободу творчества и самовыражения. Свежий пример: на днях гильдия киноведов и кинокритиков выступила против призывов не выпускать в прокат комедию Алексея Красовского «Праздник», действие которой происходит в блокадном Ленинграде. Открытое письмо гильдии опубликовал в фейсбуке кинокритик Андрей Плахов. Это, как мне кажется, яркое проявление все того же разрушительного для России цинизма, скроенного по либеральным лекалам.
Но наше главное искусство и самое массовое – это телевидение, охватывающее более 90% территории страны. Показывать на российских федеральных каналах, как известно, можно практически все что угодно. А примерно 80 % россиян смотрят телевизор ежедневно. Было подсчитано: в США подросток до 18 лет видит 11 тыс. убийств, а в России — минимум 22 тыс. Это единственное, в чем россияне обогнали Америку (после всех обещаний догнать и перегнать…). И весь мир наше государственное (общедоступное) ТВ обогнало по порнографии. Российский чиновник Генрих Юшкявичюс, советник генерального директора ЮНЕСКО, однажды заявил:
«Я живу в Париже, но ежедневно смотрю российские телеканалы. Большинство программ создают образ жестокой, безнравственной страны. Могу с полной ответственностью заявить, что такой порнографической программы, которая идет на РЕН-ТВ и называется “эротической”, в Париже нигде увидеть нельзя».
Это, господа-телевизионщики, приговор вам и всему тому, что вы выдаете в эфир.
С моей точки зрения, в принципе т.н. наше телевидение не только чужое, но и враждебное для России. Достаточно сказать, что оно насквозь американизировано, пропитано смрадным духом Голливуда с его фальшивым глянцем, двойными и тройными стандартами, прочими «прелестями» западной цивилизации.
Вы когда последний раз слышали на ТВ такие слова, как честь, благородство, достоинство? А когда вам рассказывали о пользе знаний? Не помните? А о деньгах давно слышали? Банках, биржевых ведомостях, ценах на нефть, газ, бензин, курсах валют и прочих достижениях «свободного мира»?.. Неужели с утра до вечера?! Ну а то, что делают американские мультфильмы с нашими детьми, помещается в короткую формулировку: конструирование моральных уродов. Это мнение профессиональных детских психологов. Да плюс ко всем этим «телепрелестям» еще и льющаяся мутным потоком реклама. Именно таким образом происходит круглосуточное растление России.
Но почему-то политическая власть и наши правозащитные организации практически не фиксируют беспрецедентное в европейской практике разрушение моральных табу, понижение порога нравственной чувствительности. Не видят в этом опасности ни для устоев государства, ни для корневой системы гражданского самосознания. При этом некоторые чиновники и политики (а особенно труженики телеэфира — от туалетного работника до гендиректора) утверждают, что вредного влияния ТВ не оказывает. Они говорят «Докажите!», хотя уже более двух десятилетий известно, что тележестокость и телеагрессия повышают в обществе уровень преступности на 4% — 6%, что мы и наблюдаем сегодня. Но если и этот пример не убедителен, тогда вот такой.
Самое сильное доказательство могущества ТВ — это те миллиарды долларов, которые оно получает за рекламу. Рекламодатели – гигантские корпорации, настолько корыстолюбивые, что цента никому не подарят. Однако они еще, вероятно, платят миллионы депутатам, чтобы те тормозили антирекламные законы и одновременно продавливали выгодные для рекламодателей. (Недавно российские законодатели увеличили рекламное время на ТВ.) Значит, все затраты окупаются. Значит, телевидение влияет…
А как расценивать то обстоятельство, что во время выборов чуть ли не сражения разгораются среди кандидатов (разных) за справедливое распределение телевремени? Значит, не только торгаши, но и политики признают мощное воздействие ТВ на людей.
А пример Украины, думаю, убеждает всех нас в том, что вполне возможно переформатирование общественного сознания крупной европейской страны, причем за весьма короткий исторический срок.
Совершенно очевидно, что если не поставить телевидение под общественный контроль, то этот затянувшийся идеологический эксперимент над россиянами без собственно российской идеологии может привести к новой катастрофе нашего государства. Сегодня молодежь, да и не только она, называет телевизор «зомбоящик», и это то определение российского телевидения, которого оно вполне заслуживает.
В то же время, по данным We Are Social и Hootsuite, на 2018 г. почти половина (47%) населения России зарегистрирована в соцсетях и активно ими пользуется. 55,9 млн человек заходят туда с мобильных устройств.
Россия практически вмонтирована в глобальную «паутину», пользователями которой являются более четырех млрд чел. В Сети наши дети часто учатся азартным играм, склоняются к приему наркотиков, принимают участие в травмоопасных играх и даже доходят до самоубийства. Сетевые игры, изобилующие насилием, развивающие ненависть, садизм и стремление к смерти, также представляют огромную опасность.
Но большинство российских детей (до 80%) выходят в Сеть бесконтрольно. 39% детей посещают порносайты, 19% наблюдают сцены насилия, 16% увлекаются азартными играми.
Наркотическими веществами и алкоголем интересуются 14% детей, а экстремистские и националистические ресурсы посещают 11% несовершеннолетних пользователей. Кроме того, по крайней мере, один из шести 15-летних подростков выказывает признаки зависимости от пользования интернетом. Один из трех (30,8%) использует интернет как способ ухода от своих проблем и выход негативным эмоциям, таким как безнадежность, чувство вины, стресс, депрессия и др. Причем в интернете каждый из подростков «зависает» минимум на четыре часа в день. И мы ждет от них высоких чувств? Стремления к доброму и вечному?
Ничем не лучше телевидения, интернета радио и печатные СМИ (речь идет о большинстве каналов, изданий, но не всех подряд). Практически они (многие) работают против своего государства. При такой информационной политике трудно говорить о том, что сегодня России для ее выживания и развития необходима системная модернизация, и в первую очередь — модернизация сознания граждан. Без ресурса СМИ морально оздоровить российское общество невозможно, но, прежде всего, в оздоровлении нуждаются сами СМИ.
Для победы в информационной войне России нужна повестка дня, уходящая дальше утверждения демократии, ведь мы не говорили еще о военном давлении на Россию, экономическом и т.д. Но для начала необходимо решительно отказаться от самоубийственной и убийственной либеральной системы ценностей и перестроить идеологию и законодательство в соответствии с интересами суверенной, устремленной к нравственному здоровью России. Ах да, у нас же по Конституции идеологии нет! Ну, тогда, как говорится, извините, подвиньтесь — на ваше место под Луной есть другие претенденты. А пассивно ожидать, не прольется ли опять кровь от руки школьника или студента, — это удел слабых. Но никто к нам не придет, чтобы спасти наши души от разрушения. В этом мире каждое государство может рассчитывать только на себя, на веру, на народ. Иной национальной идеи просто нет. Проверено веками.
Валерий Панов
Газета «Столетие»
22 октября 2018
