Александр Буздалов. «…В духе кротости»

Иннокентий Смоктуновский в роли князя Мышкина в спектакле «Идиот» реж. Георгия Товстоногова (БДТ им. М. Горького, 1957 г.)

1 августа 2019 года, в праздник обретения мощей преподобного Серафима Саровского, в проповеди патриарха Кирилла прозвучали слова (вернее – даже целое учение) о кротости как одной из основных христианских добродетелей. Из этих слов может сложиться мнение о кротости как о естественной силе души, присущей нам по природе, которую, соответственно, каждый человек способен проявить, реализовав эту врожденную потенцию, лишь приложив к этому достаточное усилие.

«В сегодняшнем апостольском чтении мы находим такие слова: Если впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости (Гал. 6:1). …Эти слова <…> как, может быть, никакие другие, говорят о самом главном, что было присуще святому преподобному Серафиму и многим другим преподобным отцам — духе кротости». «Это великая сила. Иоанну Лествичнику принадлежат замечательные слова о том, что кротость делает нашу душу недвижимой, сохраняющей одно и то же состояние и в чести, и в бесчестии. Мы знаем: когда мы в почете, когда мы в благополучии, все вроде как спокойно, но стоит каким-то обстоятельствам вторгнуться в нашу жизнь, разрушить это благополучие, душа приходит в смятение. Об этом и говорит Иоанн Лествичник. А если внешние обстоятельства вводят нас в смятение, значит, у нас нет кротости. Поелику так, кротость есть действительно сила, помогающая человеку выходить из самых трудных жизненных обстоятельств, сохраняя свой внутренний мир. <…> Все, чему учит нас Слово Божие, чему учит нас пример преподобного Серафима, нам следует постараться в своей жизни осуществить. А для того чтобы наша кротость не была наигранной, искусственной, кротостью сквозь стиснутые зубы, мы должны научиться терпению. Терпение, как говорится в сегодняшнем апостольском чтении, — это то, что и создает в человеке дух кротости. Давайте начнем с того, чтобы научиться терпеть друг друга, не раздражаться на слова, которые нас раздражают, не обижаться на неловкие поступки, прощать тех, кто осознанно пытается сделать нам что-то неприятное или даже опасное. Давайте попытаемся — в своей жизни, в своих мыслях, в своих словах — хотя бы минимально отобразить то замечательное и великое состояние души, которое явил нам преподобный Серафим Саровский и о котором сегодня свидетельствует нам апостольское чтение. <…> Пусть никогда в нашем сознании дух кротости не связывается со слабостью, с убогостью, но всегда с великой духовной силой, опираясь на которую, мы становимся способными преодолевать самые трудные обстоятельства нашей жизни, не разрушая внутреннего мира, сохраняя внутреннюю целостность». Однако тут же в качестве другого примера подлинной христианской кротости патриарх приводит художественный образ князя Мышкина, который объективно является как раз яркой иллюстрацией кротости «наигранной и искусственной», драматической, романтической, псевдоевангельской^[1].

Юрий Яковлев в роли Льва Мышкина в одноименной экранизации романа Ф. М. Достоевского «Идиот» («Мосфильм», 1958 г.), реж. и сцен. Иван Пырьев

«Когда мы встречаем кроткого человека, то у большинства из нас он вызывает не самые лучшие чувства и часто воспринимается как нечто выпадающее из общего ряда привычных лиц. Когда наш великий писатель Федор Михайлович Достоевский решил создать художественный образ кроткого человека, он назвал свой роман «Идиот». И это было очень правильно подобранное название, потому что никто не мог понять главного героя — человека, в полной мере являющего окружающим смирение и кротость». Поэтому, может быть, не лишним было бы уточнить учение о кротости как христианской добродетели, обратившись к святоотеческому наследию.

Из него мы узнаем, что все христианские добродетели (то есть те, к которым призывает нас Святое Евангелие и которые явлены во Христе и в преподобных отцах наших) есть сверхъестественные силы, то есть Божественная благодать, а не природно присущие нашей душе силы, почему, собственно, святые и имеют принципиальное онтологическое отличие от «ветхого человека». «Целиком сотканный хитон Спасителя (Ин. 19:23) <…> есть взаимная связь и сплетение добродетелей <…>, или же благодать нового по Христу человека, сплетенная свыше Духом»^[2]. И, в частности, добродетель кротости это не просто «состояние души», в которое человек может ее привести, если начнет упражняться в терпении. «Поскольку первой целью Бога было создать человека “по образу Божию и подобию” — а “по образу” означает нетленность, бессмертие, невидимость, [то есть] то, что отображает Божество, — Он передал это душе, передав ей вместе с этим владычество и самовластие [качества], которые все являются отображениями Божией сущности. А “по подобию” означает бесстрастие, кротость, великодушие и остальные черты Божией доброты, которые все являются составляющими Божией энергии [направленной на творение]. Так вот то, что относится к Его сущности — то, что обозначают [слова] “по образу” — это Он естественным образом передал душе. То же, что относится к Божией энергии, — [это] то, что отображается [словами] “по подобию”, — это Он оставил нашему самовластному решению (αατεξουσσσ γννμη), ожидая конца человека: сделает ли он себя подобным Богу, воспроизводя в себе богоугодные черты добродетели»^[3]. «Особые действия христианской кротости: не роптать не только на Бога, но и на людей, и когда происходит что-либо против наших желаний, не предаваться гневу, не превозноситься. <…> приобретение силы для делания добра, а эта сила подается оправдывающей благодатью»^[4].

Как всякое естество зверей и птиц, пресмыкающихся и морских животных укрощается и укрощено естеством человеческим, а язык укротить никто из людей не может: это — неудержимое зло (Иак. 3:7-8), так и падшее человеческое естество, в свой черед, укрощается исключительно силой (благодатью) Божественного естества в христианах, которые именно что сами (природными силами своей души) неспособны победить это «неудержимое зло» падшего естества. …Если в вашем сердце вы имеете горькую зависть и сварливость, то не хвалитесь и не лгите на истину. Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская, ибо где зависть и сварливость, там неустройство и всё худое. Но мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна. Плод же правды в мире сеется у тех, которые хранят мир (Иак. 3:14-18). Благодать Божия («нисходящая свыше» сила Божественного естества) производит соответствующее действие в человеческом естестве, порождая в нем мир и кротость. От человека же при этом требуется «хранение» этого «сходящего свыше мира», то есть воля к кротости как естественная сила души, или послушность и покорность самой «сходящей свыше» кротости. «…Чтобы, возродившись, человек мог делать добро духовное (ибо дела веры, будучи причиною спасения и совершаемы сверхъестественною благодатию, обыкновенно называются духовными), для сего нужно, чтобы благодать предваряла и предводила, как сказано о предопределенных, так что он не может сам по себе творить дел, достойных жизни по Христе, а только может желать или не желать действовать согласно с благодатию»^[5].

Иными словами, одними и теми же словами («кротость», «мудрость») в Священном Писании и Предании порой обозначаются как естественные, так и сверхъестественные силы. Естественная «кротость» это как раз то «терпение», о котором говорит патриарх: «Терпение — это то, что создает в человеке дух кротости», не в том смысле, что естественная сила души (терпение) рождает сверхъестественную (благодатную) добродетель кротости («составляющую Божией энергии»), но в том смысле, что человеческая воля к исполнению Христовых заповедей активирует в христианине полученный в Таинствах Церкви нетварный дар Духа («дух кротости»). Терпение как естественная воля к кротости есть то, на что человек способен и что должен проявить каждый христианин. Но победить греховную страсть гнева (раздражения, сварливости, осуждения) способна только Божественная благодать, кротость как сила Божия, как христианская добродетель в собственном смысле слова. Так же как «вера — двояка. Есть вера от слуха (Рим. X, 17). Слушая божественные Писания, мы верим учению Св. Духа, <…> когда мы веруем на деле, живем благочестиво и соблюдаем заповеди Обновившего нас. <…> С другой стороны, есть еще вера уповаемых извещение, вещей обличение невидимых (Евр. XI, 1) или [другими словами] твердая и несомненная надежда на Божии обетования нам и на успех наших прошений. Первая вера есть результат нашего [свободного] расположения, вторая же есть один из благодатных даров Духа»^[6], и как «двояка» мудрость в приведенном фрагменте Послания св. ап. Иакова (это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная (3:15)), так же «двояка» и кротость: первая (как естественное терпение тягостей) есть «результат нашего свободного расположения», вторая – «один из благодатных даров Духа». Преподобный «молится Отцу, Который прежде всего дает ему мир помыслов, как готовое вместилище для благодатных дарований, и вместе с ним совершенное смирение, родительницу и хранительницу всякой добродетели, – не то смирение, которое состоит в нетрудных для всякого желающего смиренных словах и позах, но то, которое свидетельствуется благим Божественным Духом и которое созидает дух, обновляемый в утробах наших (Пс. 50: 12)»^[7].

Так же как невозможно усилием воли уверовать во Христа как Сына Божия, возлюбить ближнего (не говоря уже о врагах своих), невозможно человеку и сделаться кротким путем «нравственного самосовершенствования», которое проповедовал Достоевский и изображал в своих «идеальных» (квазихристианских) героях, типичных для общеевропейского романтизма.

Евгений Миронов в роли князя Мышкина в киносериале «Идиот» (ТК «Россия», 2003 г.), реж. и сцен. В. Бортко

Истинная христианская кротость есть Божественная благодать, сверхъестественная человеку («нисходящая свыше») «великая сила», которая производит в человеке богоподобное устроение души («Иоанну Лествичнику принадлежат замечательные слова о том, что кротость делает нашу душу недвижимой, сохраняющей одно и то же состояние и в чести, и в бесчестии»)^[8]. Именно такую кротость как нетварный дар Святого Духа мы и почитаем в святых и в преподобном Серафиме Саровском, в частности.

Таким образом, выражение святого апостола Павла в духе кротости (Гал. 6:1) буквально означает «благодатью кротости», «духовным даром кротости», что гораздо дальше отстоит от человеческой способности к терпению, чем небо от земли. «…”В духе кротости” (духом кротости). Не сказал просто — “кротостью”, но — “в духе кротости” (духом кротости), показывая тем, что это угодно и Духу, и что способность исправлять кротостью согрешающих есть дар духовный»^[9].

Александр Буздалов
Сайт «Ветрово»
7 августа 2019