Бдите и молитеся, да не внидете в напасть (Мф. 26:41).
Сие наставление преподал избранным ученикам Своим Христос Спаситель в последнюю ночь жития Своего пред крестною смертию. Он бодрствовал и молился: и к тому же побуждал учеников Своих.
Да не внидете в напасть, сказал Он. То есть: вам угрожает опасность. Враг невидимый и враги видимые приближаются с отчаянными усилиями, чтобы поразить главу новосозидаемой Церкви, и разрушить ее основание. Вашей вере предстоит трудное испытание. Вам должно увидеть вашего Учителя в узах, в страданиях, на кресте, и для себя ожидать подобного. Если бдением и молитвою укрепите веру: то пройдете сквозь искушение невредимы. А если воздремлете, и в дремоте угаснет молитва: опасность превратится в действительное бедствие. Бдите и молитеся, да не внидете в напасть. Посему можно думать, что если бы Петр исполнил в точности наставление своего Божественного Учителя, и укрепился во бдении и молитве, то во время опасности сохранил бы спокойную неколебимость, и не перешел бы от неуместного дерзновения к малодушной робости; не сделал бы нерассудительнаго и бесполезнаго покушения ударить ножем раба архиереева, и не был бы доведен празднословием рабов и рабынь до отречения от Христа. Но он воздремал: и от сего произошли последствия, которые он должен был оплакивать горько.
Напоминание о потребности молитвы могу почесть ненужным для многих из предстоящих здесь, которые и пришли сюда с молитвою и для молитвы.
Но довольно ли мы помышляем о бдении? Знаем ли его, как подвиг и добродетель? Употребляем ли в пользу душевную?
Каждый из нас бодрствует многие часы в каждые сутки: но это не то бдение, которому Христос Спаситель учит для нашего спасения. Каждый из нас в каждые сутки несколько часов отдает сну: но это не есть лишение бдения. Бдение христианина есть отъятие от естественного сна столько времени, сколько можно без расстройства здоровья, и, как в сие, так и во всякое время, возбуждение души к Богомыслию, к молитве, к наблюдению за движениями ума, воли, сердца, чувств, чтобы оныя непрестанно направляемы были к истинному и доброму, по воле Божией.
Опыт показывает, что возвышенная степень бдения имеет немалое значение и в естественной жизни, в отношении к ее совершенству или усовершению. Во сне светлая жизнь души стесняется и подавляется темною жизнию тела: во бдении жизнь души действует свободно и господственно над жизнию тела. Соответственно сему, обыкновенно у много спящих мало раскрываются способности души: а с высшим образованием сих способностей и с приобретением глубоких познаний обыкновенно соединяется усиленная мера бдения. Если таким образом усиление бдения требуется для возвышения жизни естественной, которая, по соединению души с телом, всегда необходимо делится между бдением и сном: то колико должно быть благопотребнее усиленное бдение для раскрытия и возвышения в силе и чистоте жизни духовной и благодатной, стремящейся к сближению и соединению с жизнию бесплотных, которые никогда не спят и не дремлют, а всегда бодрствуют?
Святая Церковь, которая все свои слова и действия направляет к тому, чтобы верно и удобно руководствовать нас к вечному спасению, внятно выразила потребность христианского бдения, и открыла общий для всех путь к оному, издревле учредив особенное Богослужение, известное под именем «всенощного бдения». Устраняя препятствия со стороны внешней жизни, она не взяла для сего дней, о которых сказано в законе: шесть дней делай, и сотвориши в них вся дела твоя (Исх. 20:9). И чтобы с легкостию и приятностию ввести в подвиг, она избрала для всенощных бдений дни праздников, особенно великих, в которые чада ее особенно свободно могут приносить в жертву Богу свое время так же, как и свои мысли, чувствования и действия, и в которые духовная радость и другие духовные чувствования без усилий отгоняют сон ленивого тела. Но как пользуемся мы сим учреждением? Немощь, нужда, и, может быть, еще причины не столь извинительные, сократили «всенощное бдение» так, что сие имя есть уже более памятник древних молитвенных подвигов, нежели изображение действительных подвигов наших. И не многие часы церковного бдения, в которые мы сократили всенощное бдение, не расхищаются ли у нас, то сном или мирскими занятиями, совсем не допускающими до церкви, то легкомыслием, безвременно увлекающим из церкви, то в самой церкви дремотою тела, порабощающего нерадивую душу, и дремотою души, невнимательной к совершаемому богослужению?
Впрочем, важнейшее не то, чтобы от сна, составляющего естественную потребность тела, отсекать более и более. Сему препятствовать могут, и особенное состояние здоровья, и законно подъемлемые телесные труды, требующие не краткого сна для возобновления истощенных сил. Но преимущественно и существенно важно то, чтобы мы, среди самого бдения тела, не погружались в сон душевный.
Ты подвизаешься иметь открытым око ума. Возводишь очи… к Живущему на небеси (Пс. 122:1); по возможности созерцаешь Его совершенства, и их явление в Его качестве Творца, Промыслителя и Спасителя: и, предваряя всякое другое дело, возбуждаешь твое сердце к прославлению Его: востани слава моя …востану рано (Пс. 107:3). Низводишь око ума на сотворенные существа: и, сквозь них вновь усматривая Божию премудрость, благость и дивный промысл, вновь возбуждаешь твою душу к хвале Бога: благослови душе моя Господа; Господи Боже мой, возвеличился еси зело (Пс. 103:1). Со светильником закона Божия испытуешь твои дела, сделанные и предприемлемые; и бодрствуешь над ними, чтобы не управляла ими страсть или прихоть, чтобы не вкралось в них беззаконие, и чтобы нечистота их омыта была слезами покаяния. При свете учения Христова ты проникаешь оком ума в твою внутренность: и бодрствуешь и здесь, чтобы тайная тьмы в помыслах и желаниях обнаруживать и извергать, и чтобы не допускать невидимого врага сеять новые плевевы; не полагаясь же на свою проницательность паки обращаешься к испытующему сердца: искуси мя Боже, и увеждь сердце мое… и виждь, аще есть путь беззакония во мне, и настави мя на путь вечен (Пс. 138:23–24). Радуюсь о тебе, брат мой; ты бодрствуешь духовно; благо и спасительно такое бдение. Такое бдение, сделавшись вседневным, сделается и всенощным: потому что утвержденный во бдении ум и во сне тела будет «бодр», и не позволит усыпить себя мечтаниями чувственными.
Но если, при открытых к свету видимому очах, око ума нашего не открыто к свету невидимому, к свету присутствия Божия, к свету закона Божия, к свету учения Христова, к бдительному наблюдению за непорочностию и чистотою наших дел, желаний и помышлений; если у нас много движения по внешнему человеку для преследования предметов чувственных желаний, для снискания скоро исчезающих благ, и нет живого и возбужденного движения по внутреннему человеку к Богомыслию, к молитве, к подвигам добродетели и человеколюбия: то горе нам, братия; дух наш не бодрствует; душа наша дремлет в мечтаниях; наш внутренний человек погружен в опасный сон, и недалеко смертная напасть от невидимого врага, который, если и на бодрствующих рыкает, как лев, кольми паче к спящим легко подкрадется, как змий, и уязвит. – О Христе, могий не точию от сна, но и от смерти возбудить! Просвети очи мои, да не когда усну в смерть, да не когда речет враг мой, укрепихся на него» (Пс. 12:4–5).
В житии преподобного Отца нашего Сергия видим чудные плоды благочестивого бдения. Во время нощного молитвенного бдения имел он светлое видение, и утешительное обещание умножения учеников, достойных сего наставника. В нощном молитвенном бдении сподобился он узреть Пресвятую Владычицу нашу Богородицу, и принять от нее вековое благословение своей обители.
И предосторожность против напасти, и желание спасения, и надежда благодати, да соединятся в нас, братия, чтобы непрестанно подвизать нас к деятельному исполнению слова Христова: бдите и молитеся. Аминь.
Говорена в Троицкой Лавре сентября 25-го 1855 г.
Сайт «Ветрово»
