Анатолий Козлов. Былинные витязи и православные богатыри

Виктор Васнецов. Витязь на распутье

Своим появлением былины обязаны устному народному творчеству. Былина (ста́рина) — это древнерусская, позже русская народная эпическая песня о героических событиях или значительных эпизодах национальной истории. Истоки их появления уходят корнями в глубокую древность. Надо признать без лукавства – во времена языческие. Однако те, кто утверждает, что былины это и есть творения наших предков-язычников, лишь переделанные христианами на свой лад – либо совершенно не знают собственной истории, либо намеренно искажают правду.

Прежде всего, обратимся к терминологии. Сам термин «былины» впервые ввёл Иван Сахаров^[1] в сборнике «Песни русского народа» в 1839 году. И. Сахаров предложил его, исходя из выражения «по былинам» в «Слове о полку Игореве», что значило «согласно фактам». Кроме того, расцвет жанра былин приходится на XI—XVI века, который был расцветом православия – периодом Святой Руси.

На этом можно было бы поставить точку, но появившиеся в последнее время множественные сторонники «языческой» Руси начнут против этого протестовать. Дескать, откуда тогда в былинах языческие витязи: Святогор, Добрыня и прочие?

Прежде чем начать дальнейший разговор, надо сразу заметить, что никакого славянского язычества как более-менее стройной системы мировоззрения до наших дней не дошло. Кроме нескольких суеверных обрядов, кое-где сохранившихся и малоосознаваемых их исполнителями. Исследователь славянской мифологии Ю. И. Смирнов указывает, что основой славянской мифологии был культ богини по имени Мать-Сыра Земля, которую славяне представляли в образе женщины. Именем Матери-Земли клялись, съедая при этом щепотку земли. Или на хлебном поле с целью хорошего урожая совершался своеобразный обряд. «Хозяйка ложилась в поле и делала вид, что родит, между ног ей клали каравай»^[2].

Даже на Страстной неделе Великого поста колдовали, чтобы хлеб родился лучше. Хозяин тряс соху, имитировал пахоту. Нагая женщина собирала по углам тараканов, заворачивала их в тряпочку и выносила на дорогу. Произносили и наговор на скотину и домашнюю птицу. В Вятской губернии на Великий четверг до восхода солнца нагая хозяйка дома должна была бежать со старым горшком на огород и опрокидывать его на кол: горшок оставался в таком положении на колу в течение всего лета — это охраняло кур от хищной птицы. А под Костромой вплоть до XVIII века сохранялся такой языческий ритуал: нагая девушка садилась, как ведьма, на черенок помела и трижды «объезжала» вокруг дома^[3].

Такое наивное, почти детское восприятие действительности вызывает разве что грустную улыбку у хоть сколько-нибудь образованного человека и печаль православных людей.

На самом деле, славянское язычество выглядело далеко не романтичным и красивым, как его пытаются нынче представить. Обряд принесения Велесу человеческих жертв описывается в «Сказании о построении города Ярославля».

Декларируемое нынче славянское язычество – всего лишь попытка реконструкции дохристианских представлений, основанных на мифологии и «магии». Воссоздать его, в принципе, невозможно хотя бы из-за полного отсутствия письменных источников. Всё, что сегодня выдаётся за «подлинную, исконную» веру наших предков – это новодел и профанация для малообразованной публики, не вынимающей голову из сомнительных интернет-ресурсов. Для тех, кто серьёзно интересуется своей историей, можно сообщить, что славянское язычество является самостоятельно развившимся в первом тысячелетии нашей эры фрагментом древней индоевропейской религии, описываемой в древнеиндийских, древнеиранских, древнегреческих и древнеримских текстах.

При отсутствии подлинных мифологических текстов судить о язычестве славян можно лишь по вторичным данным — археологическим и книжно-письменным источникам (летописи, хроники и пр.), иностранным свидетельствам, церковным поучениям против язычества. Кроме того, надо заметить, что славяне поклонялись идолам в открытых святилищах (капищах). И обычно роль храма у славян выполнял лес.

Само появление былин как жанра в древней языческой Руси было невозможно по нескольким причинам. Во-первых, из-за отсутствия единого языка. У каждого племени был свой диалект. А, значит, и единая письменность отсутствовала. Представьте себе, в качестве отдалённого примера, произведение, написанное одновременно на украинском диалекте, сибирском, вологодском наречиях и др., с добавлением современного русского языка. Это, собственно, даже и не представить. Только после того, как Кирилл и Мефодий создали правила единого русского языка и дали Руси высшую его форму – церковнославянский, язык молитв – можно говорить о появлении русской литературы, а не просто разноплемённой письменности, фиксирующей исторические события.

Расцвет былин самого раннего Владимирова цикла отмечен в Киеве в X-XII веках, а после ослабления Киева (со второй половины XII века) они переместились на запад и на север, в Новгородский край. Дошедший до нас народный эпос позволяет судить лишь о содержании древних песен Киевской Руси, но не об их форме^[4]. Относительно времени происхождения былин наиболее точно сказал видный исследователь истории русской литературы Леонид Майков^[5]:

«Хотя между сюжетами былин есть и такие, которые можно возвести к эпохе доисторического сродства индоевропейских преданий, тем не менее, всё содержание былин, а, в том числе, и эти древнейшие предания представляется в такой редакции, которая может быть приурочена только к положительно историческому периоду. Содержание былин вырабатывалось в течение X, XI и XII веков, а установилось во вторую половину удельно-вечевого периода в XIII и XIV веках.

А вот мнение Михаила Халанского^[6]: «В XIV веке устраиваются пограничные крепости, острожки, устанавливается пограничная стража, и в это время сложился образ богатырей, стоящих на заставе, оберегающих границы Святорусской земли».

Большинство былинных сюжетов посвящены Илье Муромцу. Преподобный Илия Муромец почитается на Руси как святой, его мощи находятся в Киево-Печерском монастыре. В большинстве своем сюжеты былин об Илье Муромце – это духовная переработка библейских сюжетов. Вот отрывок из книги митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна Снычёва (1927-1995) «Русская симфония» (1995): «Сюжетом, в котором явственно отражена мысль о харизматической преемственности богатырства, является сюжет былины об Илье и Святогоре, которая называется еще «Смерть Святогора». Происхождение образа Святогора очень сложно, и вряд ли может быть однозначно определено. Любопытно, однако, что в нем есть черты сходства со святым великомучеником и Победоносцем Георгием. Содержание былины следующее: Святогор и Илья находят гроб. Для Ильи гроб велик, а Святогору как раз. Он ложится в гроб, крышка закрывается, и открыть ее Илья не может, как ни старается. Святогор остается в гробу, а силу свою передает Илье.

Как только не пытались объяснить появление этого сюжета! Его истоки искали в египетских мифах об Озирисе и даже в повествованиях Талмуда о Моисее и Аароне. В действительности дело гораздо проще и «православнее». В своем Послании к Галатам апостол Павел говорит: «Я умер для закона (имеется в виду закон фарисейского иудейства), чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу…»….

Заключаясь, как в гробу, в себе самом, оставшись наедине с совестью, этим обличителем и судией грехов наших, монах трезвенно, сосредоточенно и благоговейно рассматривает себя – все ли в нем приведено в соответствие с требованиями Заповедей Божиих?». Можно пояснить еще доходчивее – это прощание Руси христианской с Русью языческой – навсегда. Передача, как эстафеты русской богатырской силы. Также символичны имена: имя Святогор – языческое, имя Илья – христианское.

Еще в древнем памятнике русской литературы «Повесть временных лет»^[7] дается предостережение от увлечения язычеством и колдовством.

Надо сказать прямо, что наши предки, не вдаваясь в «научное» суемудрие, поступали со всякого рода колдунами, магами и экстрасенсами весьма сурово.

«Основание языческого мировоззрения покоится на утверждении, что добро и зло есть два самостоятельных, равнозначных, совечных начала бытия мира. Эта поистине дьявольская выдумка отрицает всемогущество Божие, Его благость и милосердие, лишает человека нравственных опор. Ведь если добро и зло равноправны и равно естественны для человека, то чего же стесняться, что зло действует в нас?… Проще сказать, в    о с н о в а н и и     я з ы ч е с т в а     лежит более или менее    о т к р о в е н н ы й    с а т а н и з м,    неизбежно проявляющий себя жестокостью и безнравственностью. Единственной религией мира, со всей полнотой свидетельствующей об абсолютности добра, блага и любви, является христианство» (митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев), «Русская симфония»).

Думаю, что авторитет Николая Васильевича Гоголя для каждого образованного человека бесспорен. Своим главным трудом он считал «Размышления о Божественной литургии», где глава «Вступление» начинается следующими словами: «Божественная литургия есть вечное повторение великого подвига любви для нас совершившегося. Скорбя от неустроений своих, человечество отовсюду, со всех концов эмира, взывало к Творцу своему – и пребывавшие во тьме язычества и лишенные боговедения – слыша, что порядок и стройность могут быть водворены в мире только Тем, который в стройном чине повелел двигаться мирам, от Него созданным».

С точки зрения абстрактного современного объективно беспристрастного наблюдателя, можно совершенно определённо заявить, что у человека два реальных пути; либо в язычество, либо в Христианство. Нынешние «сверхновые» веяния вроде «сексуальной революции» с папуасско-языческой атрибутикой – прокалывание ушей, носов, пупков и прочего в сочетании с древнейшим языческим искусством татуировки – чего же здесь нового? Ёщё тысячу лет назад наши предки отказались от многожёнства и вовсе не по причине своей темноты и отсталости. И турки, захватившие Константинополь, пришли к тому же, пусть и с опозданием на шестьсот лет, хотя и мусульмане.

В последнее время в общественное сознание активно внедряется мысль, что-де русский человек по своей природе, так сказать, изначально, язычник. И будто уж вот это-то и есть наша настоящая сущность! Но так рассуждать – всё равно что говорить: человек рождается неграмотным – ни читать, ни писать не умеет, арифметику не разумеет… И уж тут ничегошеньки не поделаешь! Можно еще добавить, что новорожденный младенец, к тому же, и говорить не умеет, и ходить, и даже есть, как взрослый человек, и прочее. Можно пойти и дальше: посоветовать воспитать человека в информационном вакууме, скажем, в закрытой комнате, одного, вырастить до совершеннолетия, подавая еду через окошечко. И мы вырастим «незамутнённую», «безгрешную» душу. Думаю, такой бред тоже кому-то приходит в голову.

Язычник отличается от христианина так же, как человек, ни разу не посещавший школу, от человека грамотного. Степень грамотности тоже бывает разная: можно пройти начальную школу, а можно окончить университет и стать академиком.

С другой стороны, можно быть образованным интеллектуально и быть невежественным духовно. Душа человеческая требует жизни духовной, требует духовного развития и образования.

Приверженность язычеству аргументируется якобы его «естественностью». Это вот, дескать, поклонение «естественным» силам природы, а не кому-то там… В таком случае животные, особенно дикие — это идеальные «поклонники» перед природными явлениями. Когда они голодны — они едят, когда приходит брачный период — они размножаются, увидев огонь — они его боятся, одинаково и антилопы, и львы. При этом никакого мудрствования, никакой философии, делают всё — что «велит» им «природа». Человеку их не превзойти — у него нет ни тёплой шкуры, ни когтей, ни клыков, ни такой ловкости, ни антисептической слюны. К тому же он имеет ненужные для поклонения силам природы особенности — совесть, способность к творчеству, потребность духовного совершенства. Он зачем-то учится говорить, писать, читать, петь, рисовать, ценить красоту. Он может быть жадным или щедрым, добрым или злым. Для поклонения природе — эти свойства не нужны. В природе нет злости. Лев убивает антилопу из страха умереть от голода, а антилопа от страха убегает от него. В язычестве всё держится на страхе рассердить «богов». А обильным жертвоприношением возможно заключить сделку, задобрить, «договориться» с ними. Нравственный аспект отсутствует. Основа же Христианства — это взаимная любовь, Божья любовь к людям и наша любовь к Нему. А страх Божий — это боязнь утратить эту взаимность и остаться без Бога, без его помощи. Боязнь утратить любовь, а не получить наказание.

Миф о дошедшем до наших времён языческом эпосе в виде былин или иных жанров – всего лишь миф, составляющий часть оружия идеологической борьбы против России. Язычество ничего не даёт, кроме почвы для выращивания собственной гордыни. И уж никак не способствует главному объединяющему фактору непобедимости русских – соборности. Соборность, общинность – главная сила русского воина, русского богатыря, отмеченная европейскими мыслителями, в том числе и Карлом Марксом. «Анализ, представленный в «Капитале», не дает, следовательно, доводов ни за, ни против жизнеспособности русской общины. Но специальные изыскания, которые я произвел на основании материалов, почерпнутых мной из первоисточников, убедили меня, что эта община является точкой опоры социального возрождения России, однако для того, чтобы она могла функционировать как таковая, нужно было бы прежде всего устранить тлетворные влияния, которым она подвергается со всех сторон, а затем обеспечить ей нормальные условия свободного развития » (К. Маркс. Письмо В. И. Засулич. Лондон, 8 марта 1881 г.). Ф. Энгельс говорил о русском солдате: «Весь его жизненный опыт приучил его крепко держаться своих товарищей… Эта черта характера сохраняется у русского и на войне; сплошную массу русских батальонов почти невозможно рассыпать; чем больше опасность, тем плотнее смыкаются люди». Остаётся только добавить, что эти качества непобедимости русского воина выработала в нас тысячелетняя история русского православия. «Если с нами Бог, кого нам бояться?»^[8] – всё иное от лукавого. «С нами Бог, разумейте языцы (народы) и покоряйтеся: яко с нами Бог»^[9] – и это ни в коем случае не угроза, а только приглашение в истинную веру.

Анатолий Юрьевич Козлов,
член правления Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России
Сайт «Ветрово»
28 июня 2019