col sm md lg xl (...)
Не любите мира, ни яже в мире...
(1 Ин. 2:15)
Ветрово

Ольга Надпорожская. «Се, человек!»

В се­рии «Жизнь за­ме­ча­тель­ных лю­дей» (ЖЗЛ) вы­шла кни­га ми­тро­по­ли­та Ила­ри­о­на (Ал­фе­е­ва) «Ии­сус Хрис­тос».

В этих сло­вах за­клю­че­но та­кое про­ти­во­ре­чие, что к ним мож­но бы­ло бы ни­че­го не до­бав­лять: они впол­не са­мо­дос­та­точ­ны. Лю­бой пра­во­слав­ный хрис­ти­а­нин зна­ет, что Ии­сус Хрис­тос — не че­ло­век, а зна­чит, или из­да­ние кни­ги с та­ким на­зва­ни­ем в се­рии ЖЗЛ не­воз­мож­но, или са­ма се­рия долж­на те­перь из­ме­нить кон­цеп­цию и на­зва­ние. Две при­ро­ды, Бо­жест­вен­ная и че­ло­ве­чес­кая, со­е­ди­не­ны во Хрис­те «не­слит­но, не­из­мен­но, не­раз­дель­но, не­раз­луч­но» — так го­во­рит­ся в ве­ро­опре­де­ле­нии, при­ня­том на IV Все­ленс­ком Со­боре, и про­чи­тать об этом мож­но в статье то­го же ав­то­ра, ми­тро­по­ли­та Ила­ри­о­на[1]. И са­ми мы каж­дый день в утрен­них мо­лит­вах ис­по­ве­ду­ем Гос­по­да Ии­су­са Хрис­та как Сы­на Бо­жия, Еди­но­род­на­го, Иже от От­ца рож­ден­на­го преж­де всех век; Све­та от Све­та, Бо­га ис­тин­на от Бо­га ис­тин­на, рож­ден­на, не­со­тво­рен­на, еди­носущ­на От­цу, Им­же вся бы­ша.

Во время презентации книги митрополит Иларион сказал: «Христос является замечательным человеком, и Он вполне заслуживает того, чтобы Его биография была опубликована в этой серии». Читая эти слова, вспомнила, как несколько лет назад в петербургском издательстве «Амфора» мы готовили серию просветительских книг для семейного чтения, которая называлась «Святые». Мы не стали включать в эту серию книгу о Спасителе, догадываясь, что Издательский совет Русской Православной Церкви не даст благословения на её распространение. Да и сами понимали, что это будет ошибкой: под словом «святые» мы подразумеваем именно людей, освятившихся жизнью во Христе. И, хотя Бог по Своей природе свят, никому не приходит в голову включать Евангелие в сборники житий. Да, жития святых являются как бы продолжением Священного Писания, но разница между одним и другим очевидна. Почему же теперь стало возможным назвать рассказ о земной жизни Спасителя биографией (то есть описанием жизни человека) и включить его в серию ЖЗЛ?

«То, что Иисус Христос был Богом, — сказал митрополит Иларион далее, — не мешало Ему быть абсолютно полноценным человеком, причем человеком интересным, ярким, к Которому можно во всех смыслах применить прилагательное “замечательный”». И Богом Он почему-то был, и человеком (со строчной буквы, в редакции сайта Отдела внешних церковных связей) тоже был, причём не только абсолютно полноценным, но и интересным, ярким — как будто нам представляют героя ток-шоу или гостя на вечеринке…

«Се, Человек!» — сказал Понтий Пилат, выведя Христа в терновом венце и багрянице к иудеям. И услышал в ответ: «Распни Его!»

Но мы-то знаем, Кто такой Христос, и должны ли, говоря с не знающими, называть Его «замечательным человеком»? Должны ли ставить в один ряд с Чернышевским, Наполеоном, Колумбом, , Верленом, Лениным, чьи биографии в разные годы выходили в серии ЖЗЛ? Даже сама аббревиатура ЖЗЛ — отголосок советской эпохи, упрощающий великое и святое, превращающий Русскую Православную Церковь в РПЦ, а Великую Отечественную войну – в ВОВ. На вопрос, не будет ли «для Иисуса Христа унизительным, если книга о нем будет стоять на одной полке с книгами о террористах и революционерах», митрополит Иларион ответил: «Если Иисус Христос не погнушался быть распятым между двумя разбойниками, то Он не погнушается и тем, чтобы книга о Нем стояла в ряду книг о самых разных людях». Конечно, Господь не погнушался быть распятым среди разбойников, но это не значит, что мы должны следовать понятиям тех, кто Его распинал, и уподоблять свою проповедь проповеди Пилата.

По словам главного редактора издательства «Молодая гвардия» Андрея Петрова, они долго не могли найти автора для книги о Христе и хотели даже переиздать «Жизнь Иисуса» Ренана. Как известно, Ренан написал о Христе именно как о человеке и отрицал Его Воскресение, став предшественником Льва Толстого. Но, если редактору светского издательства нужно решить вполне практический вопрос — найти автора и издать книгу, неужели и христиане должны превращаться в дельцов и использовать любую возможность проповедовать — даже в том случае, когда искажается смысл проповеди, теряется её соль?

Увлекаясь миссией, мы порой так сильно хотим угодить своим слушателям, что теряем собственное достоинство — вплоть до того, что священник считает возможным выйти на подиум в плавках и без нательного креста. Неужели мы пойдём ещё дальше и станем умалять Божие достоинство, превращая Распявшегося за нас в «суперзвезду», «дружище Иисуса» или «замечательного человека»?

Ольга Надпорожская
Сайт «Ветрово»
26 февраля 2019

[1] Митрополит Иларион (Алфеев). Православие: в 2 т. Т. 1. М., 2010. С. 47

Заметки на полях

  • Как -то не верится , что бы ми­тро­по­­лит Ила­ри­о­н (Ал­фе­е­в) не понимал , что он делает. И от этого становиться ещё страшней .

  • Замечательно написала Ольга Сергеевна: » Господь не погнушался быть распятым среди разбойников, но это не значит, что мы должны следовать понятиям тех, кто Его распинал, и уподоблять свою проповедь проповеди Пилата.» Митрополит Иларион, наверное, не в курсе, что БОГ поругаем не бывает. Мы грешные миряне порой теряем благоговение не ведая, что творим. Но чтобы митрополит не ведал…

  • Думаю, это проповедь по принципу Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1 Кор. 9:22), зашедшая слишком далеко. Потому что, становясь всем для всех, нельзя потерять Христа, Который вчера и днесь Тойже, и во веки (Евр. 13:8).

  • Да, конечно, страшно, когда имея высокие священнические звания, не имеют должного благоговения!

  • Да,скоро,наверное,и у нас,как на Западе, начнут лошадей и верблюдов в храм приводить…

  • Для нас, мiрян, важно не терять трезвый взгляд на происходящее. Доверяя всем пастырям без исключения и принимая за чистую монету всё, от них исходящее, можно привыкнуть к чему угодно и утратить главное.

  • В прошедшее время пришлось прочитать письмо митрополита Антония (а сегодня прочитал и другие восемь писем)..Решил поместить на наш сайт, теперь уже с предварительным комментарием с РНЛ.
    По-моему раньше читал его болене подробным.
    Открытое письмо митрополита Антония Сурожского епископу Подольскому Илариону (Алфееву)

    +Митрополит Сурожский  Антоний  (Блум), Русская мысль
    05.09.2002

    От редакции:
    В последние месяцы разыгрались драматические события в Сурожской епархии Русской Православной Церкви. В марте сюда был прислан вторым викарным епископом самый молодой епископ РПЦ Иларион (Алфеев), доктор философии Оксфордского университета и доктор богословия парижского Свято-Сергиевского богословского института, автор более 150 публикаций на богословские и церковно-исторические темы, а также переводов творений отцов Церкви с греческого и сирийского языков, в 1995-2001 гг. сотрудник отдела внешних церковных связей МП, с августа 1997-го — в должности секретаря по межхристианским связям. В 2001 г., в возрасте 33 лет, хиротонисан во епископа. В феврале 2002 г. побывал на аудиенции у Папы Иоанна Павла II, где резко выступил против деятельнонения католической Церкви на «канонической территории» РПЦ.
    Молодой, талантливый и, по-видимому, амбициозный епископ не нашел общего языка с православными на территории Великобритании. 16 июня в Успенском соборе в Лондоне было зачитано заявление епархиального совета, где, в частности, говорилось:
    «…Митрополит Антоний неоднократно просил о назначении в Лондон отца Илариона Алфеева… так как он казался сугубо подходящим для работы в нашей епархии: он провел два года при Оксфордском университете, заканчивая свою докторскую работу. Eго знали многие из нашего епархиального духовенства. (…)
    Епископ Иларион прибыл в Англию в начале марта и очень скоро начал разъезжать по приходам епархии. Однако почти сразу стало ясно, что он устанавливал контакт почти исключительно с членами русской общины, поощряя у них впечатление, что он «их» епископ, поддерживающий «их» интересы в епархии, которая должна стать национальной, чисто русской епархией. Предлагалось закрыть существующие приходы и евхаристические общины и открыть взамен новые приходы (…) Ставилась под вопрос законность нашего епархиального устава (…).
    Учитывая отсутствие как будто всякого желания постичь или понять дух, которым живет наша епархия, или участвовать в полноте той жизни нашей епархии, которую столь много лет и с такой любовью создавал митрополит Антоний и все наше духовенство, жизнь церковную, которую мы считаем верной учению Православной Церкви, митрополит Антоний счел необходимым указать епископу Илариону, что его деятельность и форма, принимаемая этой деятельностью, несовместимы с духом и жизнью Сурожской епархии, и попросить его вернуться в Москву, где он сможет более созидательно применить свои значительные таланты, чем в Сурожской епархии».
    Насколько известно редакции, в связи с делом епископа Илариона прозвучала даже угроза отложения Сурожской епархии от РПЦ и ее перехода под юрисдикцию Вселенского Патриарха. Угроза подействовала: епископ Иларион был отозван и переведен в Брюссель, однако не успокоился и повел кампанию против митрополита Сурожского. Ответом на это стало публикуемое нами (с небольшими сокращениями) открытое письмо владыки Антония.
    Дорогой владыка Иларион, с чувством глубокой скорби начинаю это письмо. Неужели ты не понимаешь и не чувствуешь, что, давая всенародную огласку трагедии, которая разыгралась в Сурожской епархии со времени твоего прибытия в Англию, ты не только расшатываешь стройную (до твоего приезда) жизнь епархии, но подрываешь многолетний труд, положенный другими, и всенародно позоришь имя Русской Церкви во всей Европе и Америке? А картина, которую ты даешь, большей частью не соответствует действительности. И сколько озлобления и мстительности может непредубежденный читатель прочесть в твоих личных нападках на владыку Василия и других!
    Ты пишешь, что я сам просил Патриарха отрядить тебя в Сурожскую епархию. Сначала речь шла о твоем назначении исследователем при Кембриджском университете. Позже митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл сказал, что он тебя в помощь мне не отпустит иначе как в сане епископа. Я на это согласился с готовностью, ожидая в твоем лице чуткого, понятливого сотрудника. В этом я ошибся: я ожидал одного человека, а прибыл другой. В самый первый день твоего приезда ты мне сказал глубоко смутившую меня фразу: «Когда на меня возложили руки при хиротонии, я почувствовал, что я теперь архиерей и что у меня власть». Это меня ужаснуло, так как я всю жизнь верил, что мы призваны служить, а не властвовать. Я обратил на это твое внимание, но, видно, безуспешно: с самых первых дней твоего пребывания в нашей среде ты своим авторитарным обращением настолько восстановил против себя все лондонское духовенство, что у меня попросили разрешения устроить встречу между нами, на которой они могли бы высказать тебе свои переживания.
    Эта встреча благого результата не имела, ты не сумел «услышать» крик раненых душ и только вынес вражду против тех, кто с искренностью и правдивостью говорил тебе правду. То же самое случилось и тогда, когда другая группа духовенства (владыка Анатолий, опытный и правдивый архиепископ, протоиереи Сергий Гаккель и Михаил Фортунатто) встретилась с тобой и высказала свои недоумения, к которым я прибавил и свои критические замечания. Ответить нам ты отказался. Смущение, связанное с тобой, стало шириться и «темнеть». Ты начал, пользуясь всеми встречами с прихожанами, собирать вокруг себя почитателей и сторонников, все больше разделяя приход на «своих» и «иных». Я попросил тебя посещать провинциальные приходы, что ты и сделал очень успешно, однако и в них после твоих посещений началось разделение на «своих» и «чужих» не только среди мирян, но и среди духовенства.
    Впервые после пятидесяти трех лет моего служения в Великобритании и Ирландии начало рождаться взаимное отчуждение. Ты начал ставить священникам на вид, что даже после многих лет служения они не удостоились церковных наград. (Я на самом деле в награды не верю, считая, что служить Богу и людям — самая большая честь, которая может выпасть на долю человека, и отмечал крестом лишь многолетнее служение и саном протоиерея многолетние труды.) Также ты обращал внимание священников на незначительность их «зарплаты» и на то, что некоторые из них совмещают служение Богу и людям с мирской работой, ввиду того что приходы в провинции немногочисленны и пастырское окормление верующих не может заполнить «рабочий день». Я сам несколько лет совмещал пастырское служение с работой врача в Париже. Денежная тема, как и тема о награждениях, стала играть роль, которой она раньше не играла. (Сам ты потребовал 40 тыс. фунтов.)
    А теперь я хочу перейти на основную тему и сказать несколько слов о самой Сурожской епархии, являющейся «наследницей различных течений в истории современной Русской Церкви». До революции во всех столицах были посольские храмы, после революции их не стало, но зародились молитвенные центры либо в оставшихся часовнях и храмах (как в Париже), либо в домовых церквах. Они обслуживались духовенством, которое уже жило за границей, либо новоприбывшими изгнанниками. Их отличала крайняя беднота и пламенная русская православная вера в Бога и родину. Поколение моих родителей и мое поколение познали Бога «по-новому»: до революции Бог пребывал «во славе» в церквах и соборах, здесь же Бог открылся нам как Изгнанник, преследуемый на нашей родине и «не имущий, где главу преклонити». В Нем мы с изумлением познали Бога-Изгнанника, Который все понимает, «ниже Которого никто не может быть унижен». В предельной бедноте домов и храмов Он жил среди нас, Он был нашей надеждой и силой, утешением и вдохновением. И из этих глубин прозвучал голос Бердяева, говорящий нам, что мы не побежденное стадо, но что Бог нас избрал, чтобы мы в немощи нашей принесли православие всему миру. И мы по-новому увидели и себя, и земли нашего изгнания. Мы нашли призвание в том, в чем раньше было неизбывное горе. И мы стали свидетелями православия и возлюбили нашу бедноту, которая открывала нам доступ к самым обездоленным.
    Много лет спустя я встретил Патриарха Алексия I, будучи только что рукоположенным во епископы; он мне дал поручение: строить Церковь, которая была бы православной до самых своих глубин, чисто русской духовной и богословской традиции и была бы открыта всем, кто ищет Бога или Его еще не ищет, какова бы ни была их национальность и язык. В то же время и лондонский приход созрел для осуществления этого призвания. Умножились смешанные браки, дети стали менее свободно говорить по-русски. Мы тогда открыли школу, где преподавался русский язык и все предметы, которые связаны с русской культурой и православием. Мы обнаружили, что русская стихия дремлет даже в душах детей, для которых русский язык уже не был языком их мысли и речи. (…) Но смешанные браки числом увеличились, все больше мужей и жен уже не были русскими по происхождению (за все годы мы совершали браки на восьми языках). Тогда русскоговорящие члены прихода решили вводить в богослужения английский язык (…). Так вырос многоязычный, многонациональный приход чисто русской традиции. (…)
    …ты, владыка, мог бы полностью включиться в работу, охватив и огромный наплыв новых русских эмигрантов. Но ты стал разделять одних от других, тогда как при прекрасном знании языков ты мог бы стать «всем для всех». Я тебя просил не вносить ничего нового в епархию, пока ты не впитаешь ту жизнь, которой она жива, но ты решил вести «свою» работу по-своему. На замечание одного священника о том, что ты меняешь нашу практику, ты ответил: «Он поступает по-своему, я — по-своему».
    Такое строительство было возможно лишь при полной взаимной открытости всех членов прихода и епархии. Эта открытость требовала с самого начала готовности прислушиваться друг ко другу независимо от иерархического положения, ибо воля и истина могут открыться только через готовность слушать и слышать другого, кто бы он ни был. Этого ты не сумел принять. На критику ты отозвался негодованием, чувством унижения и обиды и отреагировал враждебным отношением к тем, кто не только имел право говорить с тобой без обиняков, но считал это своим долгом перед тобой и перед общиной, Церковью все высказывать без прикрас. Только на началах такой открытости надеялся я построить общину, состоящую из ответственных людей, не боящихся высказываться на все темы жизни. На этих началах мы строили приходские советы, приходские собрания, собрания священников, съезды епархии, архиерейские совещания, одним словом, все встречи, на которых каждый мог бы все сказать, что он думает, в уверенности, что будет услышан. Такой подход исключает всякую авторитарность («с епископом не спорят»). Такой подход требует глубокого принятия другого не как иного, а как друга, как частицу Тела Христова.
    После короткого времени твоего пребывания в нашей среде, когда взаимные отношения стали слишком натянуты, я решил созвать все духовенство на встречу, на которой каждый смог бы все высказать и на которой я сам вдумчивым обсуждением проблем смог бы водворить мир и открыть путь к открытости и крестному принятию друг друга. Я сознательно тебя на эту встречу не пригласил, чтобы все могло быть высказано и объяснено, чтобы открылся путь, быть может тернистый, но такой путь, по которому мы пошли бы, «взяв крест» и с готовностью собой пожертвовать ради тебя и друг друга. Увы! Кто-то дал тебе знать об этом собрании. Ты на него прибыл, разразился часовым докладом и погубил возможное единство. И сделал ты это, даже не снесясь со мной. Собрание стало стычкой, еще резче отделившей тебя и «твоих» от «других» и перепутавшей все в сознании многих, так как мирное обсуждение твоего положения и той бури, которая грянула в связи с твоим приездом, стало невозможным. До этого еще твои сторонники начали наводнять епархию полемической литературой, вербуя и священников и мирян в твой лагерь, при активном и вредном участии твоей матери (которая за все месяцы пребывания в Лондоне ни разу не подошла ко мне даже поздороваться). Весь упор такого собрания в том, чтобы верующие — ответственные православные — воссоздали то единомыслие и единодушие, которое было пошатнулось. Этому ты не дал сбыться, а только углубил разделение, радуясь, что «многие» стали на твою сторону, не понимая, что речь шла не о победе одних над другими, а о воссоздании того единства, которое существовало в течение 33 лет до твоего приезда. Мы создавали с трудом и верой ответственную, зрелую общину. За этот труд мы должны взяться заново. Ты оказался причиной (не только поводом) к разрыву. Мне пришлось после нашего разговора втроем (с тобой, владыкой Василием и мной) попросить тебя подать Святейшему прошение о переводе тебя на другую кафедру или должность. (…)
    А теперь, не довольствуясь той смутой, которую ты произвел в сложной, но единой созревающей епархии, ты и твои сторонники решили вынести всю эту тьму в среду иноязычных недоброжелателей, только ожидающих повода затопить грязью нашу многострадальную Русскую Церковь. Епархия «в становлении» (в ней собрались различные национальности Христа ради, как в древней Церкви, кладущей начало будущей Православной Церкви Западной Европы, живущей верой и кровью мучеников Церкви Русской) будет воспринята как распадающаяся община, которая не устояла и забыла свое призвание.
    В твоих публичных выступлениях меня прежде всего поразило непонимание встревоженности ответственных деятелей епархии. Владыка Василий, например, ждал твоего приезда, как и все мы, с открытым сердцем, надеждой на сотрудничество и с надеждой на будущее. Ты напрасно усмотрел у него недоброжелательность. Однако он вернулся из России после участия в твоей хиротонии в смущении. Ходили слухи о том, что, как только я уйду на покой, именно ты будешь назначен митрополитом Сурожским без году неделю после того, как стал епископом, самым младшим архиереем Русской Церкви. Это шло против всех наших ожиданий и было несовместимо с правилом об избрании архиерея епархией и принятием его Патриархией. (…) Ты сам по приезде сообщил мне ту же новость якобы со слов митрополита Кирилла, взявшего с тебя слово, что ты мне об этом ничего не расскажешь. Ты не счел возможным этого скрыть от меня как от своего духовника. Но когда в силу распространившихся слухов я поставил напрямик вопрос владыке Кириллу, то он мне ответил, что это ложь, что ничего подобного он тебе не говорил… Как избежать смущения?
    Известие это, конечно, потрясло многих, усмотревших в нем то, что ты называешь «вмешательством Москвы». Причем не Патриарха, а именно ОВЦС, являющегося всего лишь административной инстанцией, а не иерархическим началом, которым может быть только Патриарх. (…)
    Мы в свое время предоставили Патриарху набросок возможного устава, соответствующего и вселенским канонам, и постановлениям собора 1917-1918 гг., и, что немаловажно, законам Великобритании. Патриархия на нашу повторную просьбу рассмотреть и принять этот устав (если нужно, с небольшими поправками) ни словом не отозвалась. Мы предполагали безмолвное согласие, имея в виду слова, сказанные мне покойным Патриархом Алексием I: «Мы этот устав в данное время принять не можем, но живите по нему». Согласие, а не холодное отвержение без обсуждения. Но мы горько ошиблись: видимо, в твоем лице ОВЦС хочет безраздельно управлять всей русской диаспорой.
    В течение десятилетий было невозможно пригласить кого-либо из России в нашу епархию из-за недоверия, которое внушали нам некоторые деятели, посещавшие нас из далекой, любимой, но все еще несвободной родины. Этим объясняется то, что у нас нет достаточного числа русских молодых священников. В этом также играют роль и стесненные денежные обстоятельства (много лет мы не хотели получать какую бы то ни было помощь из России, чтобы деньги не стали кандалами на наших руках и ногах, а главное, на нашей совести и свободе).
    Все сейчас меняется, и кое-что можно было бы и пересмотреть. Но, во всяком случае, выбор священника должен быть, безусловно, за нами. Если бы ты приехал к нам священником и после нескольких лет осел бы окончательно и был бы нами принят, то не было бы теперешних проблем. (…)
    Дорогой владыка, пожалей Русскую Церковь и вели своим сторонникам прекратить подрывную деятельность. Замолчим все, станем молить Бога о его мире и положим благое начало дальнейшему строительству Сурожской епархии и твоей новой деятельности на благо Русской Церкви вне пределов Великобритании и Ирландии. Да будет Христос посреди нас!

  • Я читала в своём время светскую книгу об Иисусе Христе, где автор очень логично раскладывает Евангельские события по полочкам, включая страдания и Воскресение Господа нашего Иисуса Христа. Автор пишет, как подменили тело (вместо Него распяли другого человека), что апостолы — были заговорщики и т п. и т.д. Я вполне могла на тот момент поверить в это. И сейчас таких книг много. По поводу серии ничего не могу сказать. Но, может быть, появление такой книги, будет хорошим аналогом всей этой уличной биллетристики? Где Его земная жизнь не будет исковеркана домыслами, далёкими от Веры, богословия и библеистики людьми? И кто-то прочитав захочет прочитать и Библию…?

  • Анна, но тогда нужно согласиться, что после концертов иеромонаха Фотия и выступлений на подиуме священника Макисма Пастухова люди покаются. А может быть, наоборот — решат, что «ничего не свято»?

  • Очень правильная статья! Спасибо Ольге Сергеевне.
    Вообще деятельность этого иерарха вызывает много вопросов.
    Взять ту самую ораторию «Страсти по Матфею». В некоторых городах ее исполняют на сценах в Страстную неделю да еще и по благословению???:правящего архиерея.
    Но никогда не понималось как можно слушать Евангельские Слова о Страстях Христовых, не предстоя перед Распятием в Храме, а сидя в кресле театра.
    Сегодня вот на грани богохульства размышления о «яркой неординарной личности»…
    Архиерею ли не знать, что такой личностью будет, тот, который выдавая себя за Христа, потребует поклонения себе как Царю и Богу?
    А может границы специально размываются, с целью утери благоговения людьми перед Христом?

  • Редактор, речь о книге? Или о миссии в целом? Я высказалась конкретно о книге. Издательство все равно нашло бы своего автора, может быть митрополит Илларион выбрал меньшее из двух зол? Мне кажется, эти вещи, которые вы упоминули в комментарии, не как не связаны. Возможность прихода или не приход к Вере через данную книгу, не определяет покаяние или не покаяние через те случаи, которые Вы описали.

  • О том, что нельзя (как думаю) проповедовать, занизив предмет проповеди. Слова об «абсолютно полноценном, интересном, ярком человеке, вполне заслуживающем, чтобы Его биография была опубликована в серии ЖЗЛ» звучат как просьба о снисхождении.

  • Татьяна, ораторию ставят не для воцерковленных людей, а для светских. Для людей неверующих восприятие совершенно другое. Наверное, зависит от того, как исполнять? Тогда, наверное, и фильмы нельзя на эту тему снимать, книги писать, картины, музыку туже?

  • Анна, оратория написана не мирским композитором, а на минуточку митрополитом.
    Убеждена, что любые художественные фильмы о Страстях Христовых уже богохульство. Может ли
    грешный человек играть роль Сына Божия?
    Художественные книги?
    Налить чайку, завернуться в пледик и почитать сегодня об одном замечательном человеке, завтра о Христе, послезавтра о ком-нибудь еще?
    В Евангелии от Иоанна есть слова: Сия же писана быша, да веруете, яко Иисусъ есть Христос Сын Божий, и да верующе животъ имате во имя Его. (Ин. 20:31)
    А для чего писаны художественные книги?
    Музыка? Спеть со сцены многоголосием, на музыку известного композитора «Покаяния отверзи ми двери»? Или другое церковное песнопение? Это песнопения Богослужения, а не развлекалово для ценителей музыки

    Духовная жизнь подменяется неким суррогатом духовной жизни.
     

  • Татьяна, Вы все утрируете. Литература литературой, кино — кино, живопись живописью, духовная жизнь духовной жизнью. Воцерковленному человеку не нужно идти в филармонию, у него есть Богослужения. А что есть у светского человека? Ничего, только культура, основанная на христианстве. Иеромонах Серафим (Роуз) очень любил Баха (если не ошибаюсь) и часто слушал его, будуче монахом, пока не настал момент, когда то,что он искал там,отпало. Бах был светский композитор или церковный? Ему отцу Серафиму это не мешало стать высоко духовным человеком и проповедником. Всему свое время. Митрополит Иларион в миру композитор. Канон Андрея Критского — тоже песня, написанная монахом, как и множество других песнопений (Я не сравниваю эти два произведения, а просто привожу пример). Почему один может писать музыку, а другой нет? Она, что кощунственная? Обратите ещё раз внимание на Литургию. Вы на ней поете молитвы на музыку светских композиторов, если можно так сказать, многоголосное пение тоже. Конечно, в филармонии это другое. И я один раз ходила, и я думаю, что больше не хочу. А по поводу фильма «Страсти Христовы», к нам в Храм ходит человек, который посмотрев этот фильм принял Христианство! Есть суд человеческий, а есть Божий. Я не считаю этот фильм кощунственным. Профессор Осипов сказал, что наконец весь мир увидел, что перенес Господь Иисус Христос. Наш век — век зрительного восприятия. И пути Господни неисповедимы. Искусство, как и культура — это отражение человеческой жизни и ее души. И будет авторская православная песнь и будут картины на эту тему. И шторки люди дома на Пасху будут красные вешать, а на Благовещения одевать голубые платки, а Достоевский будет пытаться найти ответы на вечные вопросы. Это часть нашей жизни. И одно другому не мешает, если это не противоречит Заповедям.

  • В интернете есть видео с комментарием А.И.Осипова к катехизису,составляемому митрополитом Илларионом(Алфеевым).Теперь у меня прояснилось в голове ,может и кому-то еще поможет.

  •  »
    «Я не считаю этот фильм кощунственным. Профессор Осипов сказал, что наконец весь мир увидел, что перенес Господь Иисус Христос».

    И что, мир изменился, перестал грешить, осознал какой Ценой он (мир) Искуплен?
    По слову отца Романа, живущий грехом не может приводить к Святости. (Эти слова можно отнести ко всем деятелям искусства).
    Бродский тоже порывался писать о Боге. Но это не мешало ему быть матерщинником.
    Михалков Никита Сергеич любит порассуждать на религиозную тему, но это не мешает ему вставлять во все фильмы сладострастные сцены и показывать всему миру наготу собственной дочери.Или одно другому не мешает?

  • Может быть весь сыр-бор в Сурожской епархии случился потому, что епископ Илларион увидел опасность исчезновения в английской среде РУССКОГО православного начала? А местные аборигены привыкли в смешении языков и народов, им так комфортно, но ведь признаётся же факт исчезновения русского языка в потомках смешанных семей.

  • И вышедшая его стараниями в серии ЖЗЛ книга для сохранения » РУССКОГО православного начала»?

  • http://www.hilarion.ru/materials/materials/

    После открытия ссылки перед вами книга, о которой идёт разговор. Нажимайте, скачивайте и читайте. Как говорится из первых уст.
    Это не ЖЗЛ. Или что в интернете тоже плохо?

    Иисус Христос БОГО+человек. То есть, о том кем был Спаситель в реальной земной жизни книга. Или я чего-то не понимаю?

  • Владимир Иванович, это не та же книга. Это первый том шеститомника, на основе которого потом была написана книга для серии ЖЗЛ. Нет сомнений, что митрополит Иларион — грамотный богослов, но нет сомнений и в том, что книгу о Христе нельзя втискивать в серию ЖЗЛ, так же как Шнура нельзя включать в совет при комитете Госдумы по культуре. Наше время отличается не только подменами, но и попытками уравнять высокое и низкое, показать, что разница между ними — только дело вкуса, подать это как свободу выбора.

    Что касается митрополита Илариона, осуждать его никто не собирается — осуждать можно только грех, а не человека. Поэтому, обсуждая выход этой книги, не обязательно выяснять, в чём была причина конфликта в Сурожской епархии.

  • Ольга Сергеевна, про Сурожский конфликт был комм ентарий именно под этой статьёй. Была бы отдельная статья, написал там.
    Мы такими грешниками входим в Церковь Христову, что такие как Шнуров просто паиньки по сравнению. Не лучше будет помолиться за него, чтобы Господь вразумил?

  • И вдогонку. Пришёл однажды пьяненький мужик в воскресный день в храм на службу. Женщины прислуживавшие там стали его попрекать, совестить. А после службы батюшка их стал совестить: «Человек пришёл в храм в поисках Бога, чего ж вы его так встречаете?!»
    Это случай из реальной жизни.

  • Да, хорошо бы помолиться, подождать, пока он покается и пока это покаяние отразится в его творчестве. А потом уже решать — включать ли его в комитет по культуре. Пока этого не произошло, Шнура там вполне мог бы подменить кто-нибудь другой — по крайней мере, с более традиционными взглядами на культуру. Если под пьяненьким мужиком Вы подразумеваете Шнура, то сравнение не совсем удачно — он не в Храм пришёл, а в комитет по культуре. Если же просто рассказываете о мужике, то, конечно, хорошо, что он ищет Бога. И, если нашёл его, придя в Храм, то стоит ожидать того, что он захочет измениться и будет очень стараться больше не приходить туда пьяным.

  • Создаётся впечатление, думаю не только у меня, что представленные редактором статьи и другие материалы на сайте, или не прочитываются полностью, или по привычке отдельного лица просто противоречить всему, часто не соответствуют его отзывам с предназначением статей, а уводят в сторону.
    Не вижу смысла вступать в обсуждения в таких случаях.
    А за Шнура желающему помолиться никто не может запретить, чтобы его вытянуть, если потянет!

  • Михаил: «А за Шнура желающему помолиться никто не может запретить, чтобы его вытянуть, если потянет!»

    С Богом всё возможно. А вот сомневаться в этом грешно.

Уважаемые читатели, прежде чем оставить отзыв под любым материалом на сайте «Ветрово», обратите внимание на эпиграф на главной странице. Не нужно вопреки словам евангелиста Иоанна склонять других читателей к дружбе с мiром, которая есть вражда на Бога. Мы боремся с грехом и без­нрав­ствен­ностью, с тем, что ведёт к погибели души. Если для кого-то безобразие и безнравственность стали нормой, то он ошибся дверью.

Календарь на 2024 год

«Стихотворения иеромонаха Романа»

Сретенские строки

Новый поэтический сборник иеромонаха Романа

Не сообразуйтеся веку сему

Книга прозы иеромонаха Романа

Где найти новые книги отца Романа

Список магазинов и церковных лавок