В конце августа 2019 года в сетевом миссионерско-просветительском журнале «По ком звонит колокол» было опубликовано интервью с иеромонахом Григорием (Побожиным), кандидатом богословия, преподавателем Новгородского духовного училища, насельником Свято-Юрьева монастыря. Называется интервью «Cовременное монашество. Игра и богоискательство», и в первой части его названия уже отражена основная идея отца Григория, которая, на мой небогословский взгляд, является ошибочной. Думаю, подлинное монашество не может быть современным, точно так же как не может быть современным Христос, Который вне времени, вчера и днесь тойже, и во веки (Евр. 13:8). Звонить по монашеству в колокол, наверное, можно как раз только в том случае, когда оно пытается быть современным, забывая о Вечном.
«Чего, на ваш взгляд, не хватает современному монашеству и монахам, чтобы исполнять заповедь «будьте Моими учениками»?» — спрашивает отца Григория корреспондент. «Чего не хватает? – отвечает он. — Мозгов не хватает, чтобы отличать настоящее». Хотелось бы восполнить работу корреспондента и уточнить у отца Григория: в каком значении он употребил слово «настоящее»? В значении «подлинное» (и «мозгов» тогда «не хватает», чтобы отличать подлинное от фальшивого) или в значении «нынешнее, современное»? Судя по дальнейшему монологу отца Григория, всё-таки второе.
«В Русской православной церкви традиционное монашество давно уже приказало долго жить, может быть, за редким исключением, — говорит отец Григорий. — Остальное — просто-напросто какие-то реконструкторские игры, к которым с той или иной степенью рвения приобщаются простые верующие. Все эти клобуки, чёточки, какие-то молитовки, вот эти бороды, особо смиренный вид…» Простите, но разве «чёточки, какие-то молитовки» не являются выражением сути традиционного монашества, которое отец Григорий почему-то считает почившим? Здесь, по-видимому, отец Григорий намекает на непрестанную Иисусову молитву, которую, как предполагается, должен стяжать каждый монах, и непонятно, почему он говорит об этом с таким пренебрежением. Что касается бород, то, действительно, утратившие их монахи (и священники) вместе с ними во многом теряют и смиренный, благообразный вид, обретая вместо этого вид холёный и благополучный. Но разве это прибавляет им добродетелей, помогает обожению, которое есть конечная цель монашеского делания?
«Подобное делают всякого рода толкиенисты, реконструкторы боёв рыцарских или Великой Отечественной войны». Толкиенисты и реконструкторы только изображают сражения, а монахи, как подразумевается, сражаются на самом деле. В истории христианства монашество пришло на смену мученичеству первых веков, и даже его образное именование — «бескровное мученичество» — говорит об исключительности, предельной напряжённости этого подвига. Мне кажется, жертвенную суть монашества прекрасно выражают слова стихотворения иеромонаха Романа: «Если б не был монахом — стал бы Руским Солдатом» — каких-то промежуточных вариантов для монаха нет. Монах не согласен на теплохладность, и, если у него нет возможности кровью засвидетельствовать свою веру, то он умирает, по крайней мере, для мiра, что бесконечно трудно, потому что мiр находится не только вовне, но и в его собственной душе. Если же монахи не подвизаются, а играют, то, может быть, играют и священники, совершающие Божественную литургию? Ведь и у них хватает внешнего антуража — и «костюмов», и «бутафории».
«Сначала они в это играют совершенно искренне, потом, исподволь, начинают понимать ложность своего состояния, но в конечном итоге просто привыкают». Не совсем ясно, кого именно здесь имеет в виду отец Григорий. Конечно, ему как иеромонаху приходится приниматься исповедь, но неужели монахи повально каются в том, что играют в монашество? Не судит ли он о монашестве только по некоторым случаям или даже по тому единственному человеку, которого знает лучше других?
«У нас после советских гонений не сохранилось никакой традиции, никакой преемственности в монашеской жизни». Насколько мне известно, монахи, пережившие гонения, являются примером для ныне живущих. Другое дело, что монахов, живших в советские времена и переживших их, не так много, но ведь и апостолов первоначально было только двенадцать — а они стали солью мiра. Может быть, и в наше время стоит гнаться не за количеством (монахов, священников, Храмов), а за качеством — глубиной духовной жизни?
«То, что мы читаем в Добротолюбии, в Лествице, у разных святых отцов, очень почтенных и хорошо осознающих, что они делают и пишут, — для нас всё это выглядит диким, но мы не можем признаться, что такая огромная пропасть между ними и нами». То, что между святыми отцами и ныне живущими монахами (да и вообще верующими людьми) лежит пропасть — вполне естественное открытие: какие же мы святые? Хуже было бы, если бы нам казалось, что мы стоим на той же ступени лествицы, что и они. Никто, тем не менее, не мешает нам пытаться совершать по этой лествице восхождение, а монашеская жизнь без таких усилий вообще становится бессмысленной.
«Псевдо-средневековое воззрение на монашество, которое ныне популярно и пропагандируется, никоим образом не соответствует современным запросам ни общества, ни церкви». Странно слышать, что монашество должно «соответствовать современным запросам общества». Размышляя над этими словами отца Григория, спросила у молодого политолога, какие ассоциации приходят ему в голову при словах «современные запросы общества». «Комфорт, свобода, безопасность, качество», — ответил он. По словам преподобного Паисия Святогорца, монах обязан знать, что происходит сегодня в мiре, но ведь сам он не должен сообразовываться веку сему. Да и не только к монахам, ко всем нам обращены слова апостола Павла: Умоляю вас, братия, милосердием Божиим… не сообразуйтесь с веком сим (Рим. 12:2).
Общество, в отличие от монашества, всегда привязано к конкретной эпохе. Более того, общество в основной своей массе безбожно; по сути, это тот самый мiр, для которого умирает монах, принимая постриг. Каким же образом он может соответствовать тому, для чего он мёртв? А если и будет соответствовать, то, значит, «оживёт» для мiра, умерев для монашества. Подлинное монашество приносит мiрянам другой дар — молитву, духовное окормление, предлагая иной, Божий взгляд на происходящее в мiре и в жизни конкретного человека.
Образом монашеского и мiрского христианского служения считается евангельский эпизод о Марфе и Марии: В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё (Лк. 10:38-42). Заметьте, что суета Марфы вовсе не бессмысленна: она принимает у себя в доме Бога и честно и усердно исполняет то, что должна. И всё же её сестра, которая не заботится об угощении, не суетится, а просто сидит и слушает, оказывается по сравнению с ней избравшей благую часть. Это и есть образ монашества.
Во время Литургии этот Евангельский отрывок обычно объединяют с другим: Когда же Он говорил это, одна женщина, возвысив голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие! А Он сказал: блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его (Лк. 11:27-28). Здесь Господь как будто ставит слышащих и соблюдающих Его слово выше собственной Матери (на самом деле — нет, потому что в Богородице соединяется и материнство, и хранение слова Божия). Но в любом случае монашеский подвиг Он здесь выделяет и, может быть, даже ставит выше подвига материнского. В этом Евангельском чтении Господь дважды называет благим того, кто просто слышит и соблюдает Его слово.
Подумаем теперь: могла ли Евангельская Мария соответствовать «запросам общества»? Конечно, нет. Да и Марфа, принимая у себя Христа, старалась соответствовать Его «запросам», а не общественным. Соответствовал ли этим запросам Христос? Разумеется, нет: обществу была нужна политическая независимость, земная справедливость, а ещё — рыбы и хлеба. На подобные «запросы» Спаситель отвечал: Кто поставил Меня судить или делить вас? (Лк. 12:13); Вы ищете Меня… потому, что ели хлеб и насытились. Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную (Ин. 6:26-27). Этой пищи — не временной, но вечной — и должны искать монахи, и, обретя её, делиться с другими.
Подражайте мне, как я Христу, — писал апостол Павел (1 Кор. 4:16). Подражающий Христу неминуемо будет уходить от «соответствия запросам общества», может стать этому обществу костью в горле и даже поплатиться за это жизнью, что и случилось и с апостолом Павлом, и со многими другими. Если мiр вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мiра, то мир любил бы свое; а как вы не от мiра, но Я избрал вас от мiра, потому ненавидит вас мiр (Ин. 15:18-19). Вот подлинные отношения «общества» и монашества! Царство монашества — Царство Христово, оно не от мiра сего.
«Лично ваши надежды на монашеский путь как-то оправдались?» — спрашивает корреспондент отца Григория. «Я не собирался быть монахом, — отвечает он. — Просто меня сначала рукоположили, и я довольно долго был целибатным дьяконом, а потом священником. Поэтому после пострига ничего особенного не изменилось, опять же в силу того, что собственно монашество «не работает». Все видят, что есть монастыри, в которых живут какие-то люди, которые особо одеты, но на этом их особенность чаще всего и заканчивается. Они ведут, в общем, тот же самый образ жизни, к которому привыкли, и занимаются теми же самыми делами, к которым привыкли, например, на приходе. Если человек «заточен» под преподавание — он и продолжает преподавать. Я этим и занимался, только сменил место жительства на монастырь, и преподавания в моей жизни стало больше — и всё… И обстоятельства моей жизни, слава Богу, сложились так, что я могу вести социально активный образ жизни и служить — меня не держат взаперти».
В наше время можно легко получить представление о незнакомом человеке, посетив его страницу в социальной сети. Есть своя страница и у отца Григория. Заглянув туда, можно узнать, как «работает монашество» в том случае, если монах старается отвечать запросам общества и вести социально активный образ жизни, каковы плоды его «современного» делания. Судя по фотографиям, отец Григорий действительно старается не играть в «реконструкторские игры»: вне Храма часто обходится без «особой одежды» — ходит в штанах и кепке, носит футболку с надписью «Game over»[1], и нет у него ни «вот этой бороды», ни «особо смиренного вида». Конечно, было бы неловко об этом говорить, если бы человек сам не выставлял себя на всеобщее обозрение. Ну а его «социальная активность» выражается, в числе прочего, такими записями:
«Я вот не крещу. Вообще. И не потому, что ленивая задница, а потому, что считаю своим долгом объяснять про таинство вхождения в Церковь, Встречу со Христом, «мгновение внезапно разорвавшейся истины», лепечу эти прекрасные словеса, пытаюсь заинтересовать, заталкивая подальше мысли про безнадежность предприятия, каковую я прекрасно прочитываю в глазах пришедшего по-быстрому решить вопрос, а тут — вон оно чё, Михалыч… Хотя о чем это я? Ведь давно уже — годами! — не говорю, не приходится утруждаться — спасибо коллегам по цеху, со скоростью звука штампующих новоиспеченных «рабов Божиих», как спичечные этикетки — ну вы помните: кривые, кособокие, с плохой печатью и — недолговечные. Абсурд и кощунство, отцы, абсурд и кощунство…».
Если вернуться к названию интервью с отцом Григорием, то вторая его часть звучит как «Игра и богоискательство». Похоже, в жизни самого отца Григория игры всё же предостаточно, хотя играет он в монаха особой породы — монаха-циника, монаха-мiрянина, монаха века сего. А вот богоискательство… Есть ли оно?
Ольга Надпорожская
Сайт «Ветрово»
30 сентября 2019
[1] Игра окончена. ↩
«Монашество есть подвиг вышеестественный. Оно есть тоже мученичество в сущности своей» (Игнатий Брянчанинов ). Слава Богу, не перевелись еще такие монахи, их молитвами и живем. И низкий поклон им за это.
Приведу возражение по одной строке:
«Оно появилось в истории, когда церковь начала сдавать свои позиции и сращиваться с государством».
Мне кажется не совсем так. Многие христиане бежали от гонителей в пустыню и там так и оставались до конца гонений, образуя начало монашества. Так же не все мученики были канонизированы. Были христиане, которые специально провоцировали римлян и навлекали на остальных все более жестокие гонения (поджигали языческие капища). Ведь еще надо учесть, что Церковь с апостольских времен росла, собственно это и стало одной их причин начала гонений. Под покровом иудейства римляне не замечали небольшую христианскую общину, основные опасения возникли, когда христианство стало слишком быстро расти за счет «не иудеев» — в т.ч. за счет язычников. Позже, Великий Константин поднял христианскую Церковь на «государственный уровень». В любом случае Церковь росла, но это «обмирщение» и было ее ростом. А еще позже христианству, потребовалась «научная оболочка» и начались Вселенские Соборы.
Далее акцент у иеромонаха Григория смещен на запад, но из истории ясно, что монашество до V века не подчинялось епископам на Востоке, а случилось все потому, что большинство монахов поддержали монофизитов, т.к особенно не вдавались в тонкости богословия. И слишком много было разрозненных бродячих монахов, которые поддерживали то одну оппозицию, то другую и из них не все были монахами, а под их видом шатались не идентифицированные соц.личности. На западе, тоже не вдавались в богословские тонкости, но там существовал папский примат. Западное монашество, со времен своего существования, отличалось от восточного своей большей социализацией, но никак ни крайней аскезой, которая был присуща востоку. В целом на историю нужно смотреть более объемно. В современном мире особенно ничего не изменилось, общество людей живет по все тем же законам мiра, поэтому и среди мирян среди священников и монахов и даже возможно епископов иногда будут встречаться заблудшие овцы. Это нормально, не нужно из этого делать сенсацию.
Елена, Дмитров: «… среди мирян среди священников и монахов и даже возможно епископов иногда будут встречаться заблудшие овцы. Это нормально, не нужно из этого делать сенсацию.»
Соглашусь с Вами, Елена, что это не сенсация, потому что встречалось всегда, но это не нормально, как ненормальна болезнь или язва или любое извращение чего-либо, и с этой ненормальностью нужно что-то делать, пока она не распространилась и не заразила весь организм. Но сейчас мы часто видим обратное. Например, благословляется участие монаха в шоу (видимо, как нормальное дело, соответствующее назначению монашества). Эдак скоро дойдет до того, что к нему в монастырь поклонницы повалят. Или человек не собирался в монастырь, а его подстригли, как отца Григория (Побожина), и теперь у него стало больше времени для преподавания (заметьте, — не для молитвы). Все-таки в монастырях хотелось бы видеть монахов, а не артистов, преподавателей и т.д.
Хорошая статья. Спасибо, Ольга Сергеевна. Вы дали импульс к размышлениям на эту тему, да и не только. Монах не друг миру и не враг миру. Монах умер для мира и молится за мир. Молитвами монахов мир и стоит. Не постигла его участь Содома и Гоморры благодаря монашеским молитвам. Монах не может быть мирским. Монах вне времени. Монашество это подвиг любви ради Любви, монашество непосильный труд, монашество тайна для мира.
Может и нет у меня права об этом говорить, но я думаю, выбирая для себя этот путь о. Григорий поторопился.
Согласен с высказываниями Елены и Алексея. По моим наблюдениям наступило время разделения,дробления. Даже призывы и стремления к объединению дают прямо противоположный результат. В голове возникают образы прогнившей ткани,которую сколько не пытайся починить,только хуже будет или трясины,где любое движение ради спасения ведет к сильнейшему засасыванию в нее.
Монашествующих сейчас много, а кто из них монахи — один Господь знает.
(Иеромонах Роман)
Из статьи иеромонаха Григория (Пригожина): «Я вот не крещу. Вообще. И не потому, что ленивая задница, а потому, что считаю своим долгом объяснять про таинство вхождения в Церковь, Встречу со Христом, «мгновение внезапно разорвавшейся истины»,….лепечу эти прекрасные словеса, пытаюсь заинтересовать, заталкивая подальше мысли про безнадежность предприятия, каковую я прекрасно прочитываю в глазах пришедшего по-быстрому решить вопрос, а тут — вон оно чё, Михалыч… » Прочитала это и сразу подумалось: Человек, неверящий сам, никого убедить не сможет. И не желает убеждать, потому что обречен своим неверием… На мой взгляд и из моей практики. Вообще затрагивать такие серьезные темы не стоит, не имея достаточного опыта монашества
Любовь, он не Пригожин, а Побожин. Эта статья написана не для осуждения конкретного человека, а для того, чтобы мы не принимали безоговорочно слова любого священнослужителя, пусть даже очень образованного, за чистую монету. Монах не должен жить по законам мiра сего, даже если он оправдывает это самыми благими побуждениями — нежеланием быть лицемером, желанием миссионерствовать, спасти мiр. Но ради спасения мiра уже пришёл на землю Христос, и для того, чтобы помочь кому-то найти Его, нужно в первую очередь самому Его узнать, быть с Ним. Не было бы смысла апостолам ходить по земле с проповедью, если бы они не знали Христа, пусть бы даже они были очень образованы и ревностны. Когда человек знает Христа, его простое, «неучёное» слово сделает больше, чем сто богословских трактатов — за этим словом люди и приезжали к старцам. Но чтобы узнать Христа, нужно позволить Ему занять в своём сердце то место, которое там занимает мiр.
Редактор, , 06.10.2019 в 11:11. Здравствуйте. Прошу извинить за ошибку в написании фамилии. Осуждать не было и мыслей. И говорим мы по сути об одном, только разными словами. Я рассуждаю. И считаю, что права, поскольку слова «лепечу» , «пытаюсь заинтересовать» говорят о том, что священнослужитель не очень стремился заинтересовать и убеждать, по сути не подготовился к этой роли. Хотя автор — иеромонах Григорий. Смысл прост и примерно таков : Я не крещу — потому что не хочу учавствовать в фарсе. Согласна, времена сейчас непростые. Неверия много, фальши много, лжи… фарса. Да, кто то возможно поступает так, «штампуя новоиспеченных «рабов Божиих»». Кто-то, как Собчак, организовывает шоу с венчанием. Мерзко, отвратительно! Да, кто-то и повенчал этих богоотступников и лицемеров. Всем им самим отвечать за дела свои. Но ведь не все такие и не везде! Наверное надо приложить усилия, чтобы пришедшие окреститься или окрестить ребенка, понимали что это и зачем это. И не совершать таинство крещения в «первые пять минут от встречи» (утрирую). А постараться, чтобы тебя услышали, поняли, приняли. И услышат и поверят, если сам ты обладаешь глубокой верой и по сути — источник веры… И уж если выбрал путь, то должен идти и не сворачивать. А иначе кто донесет слово Божие в этом мире до простых смертных, если не будет даже пытаться. Те же, кто пришел окреститься, разве все одинаковы, разве все они неверующие и пришли для фарса? Почему же сравнение крестящихся идет со спичечным коробком, «кривым, недолговечным»? Много заблуждающихся, путающихся, но вера православная глубоко сидит в нас, в наших корнях. Потому мы и идем в храмы, потому и стремимся к вере, к Господу нашему. И у каждого свой путь к Богу. А монашество живо теми монахами, кто не оправдывает себя безверием народа, реконструкцией, не рассуждает о современном монашестве, а ежечасно совершает свой, возможно малый, но истинный подвиг. И в малых делах есть сила великая… Извините, если что-то не так написала. Никого не осуждаю и не критикую. Просто рассуждаю о написанном и о таком же больном вопросе для меня, как и для других: о вере и о возможно растущем безверии. Все в руках Божиих, на него и уповаю.
Монах никак во временной жизни земного пребывания не согласен на теплохладность, и, если у него нет до поры, до времени возможности и необходимости кровью засвидетельствовать свою веру, то он умирает, по крайней мере, для мiра, становясь монахом на деле. Подлинное монашество само по себе приносит мiрянам особый дар — молитву, духовное окормление, предлагая иной, по возможности Божий взгляд на происходящее в мiре и в жизни конкретного человека. … Помним Господнее слово: «Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё» (Лк. 10:38-42). «…блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его» (Лк. 11:27-28). … «Если мiр вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мiра, то мир любил бы свое; а как вы не от мiра, но Я избрал вас от мiра, потому ненавидит вас мiр» (Ин. 15:18-19).