Ирина Скорик: «Пока будут убивать младенцев во чреве — будут убивать наших сыновей на войне»

Беседа после концерта

— Ирина, поясните, пожалуйста, ваши слова о том, что, пока матери будут убивать детей во чреве, наших детей будут убивать на войне. Какая тут связь?

— Здесь связь абсолютно прямая, очень глубокая. За убиение младенца во чреве Господь может наказать убиением тех детей, которых мать сохранила. Вернее, правильно сказать, не Господь наказывает, а мы сами себя. Знаю много семей, где были аборты, и вижу неустроенную, нелёгкую жизнь, проблемы с рождением детей, бесплодие и болезни. И если в прошлые времена многие женщины делали аборты по незнанию, то, к сожалению, женщины, которые сейчас идут на аборты, делают это сознательно. Думаю, в основном женщину толкают на это какие-то обстоятельства. И в этом немалую роль играют мужчины, которые не могут взять на себя ответственность за воспитание ребенка.

— Мне кажется, женщины лукавят, когда говорят: я не знала, что внутри меня живой человек, я думала, это просто какая-то клетка. Думаю, любая женщина с самого начала ощущает, что это ребенок…

— У нас сейчас, к сожалению, поколение другое: растут эгоисты, которые живут только для себя, для удовлетворения своих потребностей. Всё идет от воспитания, из семьи, в которой растёт ребенок. Для него семья — это пример. Как поступает папа с мамой, так и он потом будет поступать. Я слышала не раз в своей семье, как папа говорил маме: «Не надо их ругать, это бесполезно, они будут делать то, что мы делаем, как поступаем мы сами».

— Ирина, у Вас ведь есть и другие песни на тему абортов?

— У меня был целый цикл этих песен, я выступала с противоабортным концертом в Военно-медицинской академии перед курсантами. И, пока я ехала на этот концерт, стали рождаться строки новой песни прямо в машине. Если позволите, зачитаю эти строчки. Это обращение внутриутробного младенца к своей маме:

— А что Вы ещё пели в этом противоабортном концерте?

— Пела «Колыбельную нерождённому младенцу», это авторская песня Лидии Хомутовой. Однажды после концерта ко мне подошла одна женщина и сказала, что эта песня спасла её внучку. Когда у неё дочка собиралась сделать аборт, она что только не предпринимала — и в храм её водила, и с батюшкой разговаривали, столько доводов было — ничто её не пронимало, она была непреклонна в своем решении. И тогда, как последнее средство, она дала дочери мой диск и попросила послушать эту колыбельную. Песня, видимо, стала той последней каплей, которая убедила дочь сохранить ребенка. Женщина очень благодарила за песню, благодаря которой родилась замечательная внучка.

Считаю, что эти песни сейчас архиважны. Если бы была возможность и поддержка, можно было бы устроить в Петербурге большой концерт в защиту нерождённых детей, против абортов и в помощь женщинам, попавшим в трудное положение. Ведь сам аборт — это явный признак моральной и духовной деградации общества. Дети — это потенциал и будущее нашей страны. А кто будет жить в стране? Когда заходишь в магазин, видишь по пять, шесть детей у людей, приехавших из южных стран в Россию.

— А какие-то ещё отклики Вы получали, кроме этой истории со спасённой девочкой?

— Да, на эту песню всегда много откликов. Впервые «Колыбельную нерождённому младенцу» спела в Севастополе. Давно это было. После этой песни вышел на сцену отец Владимир, благочинный Севастополя, и сказал, что эту песню обязательно надо петь, что она является невидимым оружием против абортов. От себя могу добавить, что музыка, песни меняют сознание и имеют огромное влияние на психику человека. Но, к сожалению, могу сказать и другое: многие священники были против исполнения таких песен.

— А как они это объясняли?

— Объясняли тем, что женщина, сделавшая аборт, надломлена этой трагической ситуацией, и не нужно лишним напоминанием давить ей на больное место.

— Но дело в том, что есть женщины, у которых аборт не в прошлом — может быть, они как раз стоят на пороге…

— И я об этом говорила — о том, что, может быть, можно уберечь многих женщин от этого шага. Но, честно скажу, я была удивлена таким мнением.

В прошлые годы я часто приезжала в Севастополь с концертами. И были концерты в общеобразовательной школе, перед детьми пятого-седьмого класса. На концерте мне казалось, что они меня не слушали, занимались, чем хотели. Через год я приезжаю вновь с концертом — опять эти же классы. Вышла на сцену… и произошло неожиданное. Все три класса, как один, встали и долго приветствовали меня стоя. Педагоги сами были удивлены, они с ребятами об этом не договаривались. Но самое удивительное было потом. Дети стали выкрикивать: «Спойте, пожалуйста, песню „Мой сын“», потом — «Княже Александре», «Колыбельную нерождённому младенцу»… Оказывается, они запомнили песни. И эти песни нашли отклик в их сердцах. Я была поражена этим.

После концерта педагог одного из классов, увидев такой отклик, попросила детей написать сочинение — что им понравилось на концерте, и там были потрясающие отзывы. И девочки, и мальчики почти во всех сочинениях написали про «Колыбельную нерождённому младенцу». А один из отзывов звучал так: «Я знаю, почему у меня нет братика… и когда я вырасту и у меня будут дети, то я никогда не допущу, чтобы эти дети были убиты». Такая боль была во всех этих письмах, я до сих пор их храню.

На песню «Мой сын» тоже было много отзывов, очень хорошо запомнилась ребятам. Я стараюсь на концертах рассказывать предысторию написания песни. Написана она была, когда мой сын Георгий ушёл в армию — он служил в спецназе в Пскове, когда шла чеченская война. Однажды пришло мне письмо от него, я вскрываю конверт, а письмо написано стихами:

Конечно, был мною написан ответ — песней. О том, как мать страдает, как любит, как молится.

После исполнения этой песни мальчик написал в сочинении: «Я только после этой песни понял, как, оказывается, сильно родители переживают за своих детей» — он даже не знал об этом и не подозревал.

— Ирина, а не трудно ли поднимать тему аборта в искусстве? Ведь тут точно нет никакой эстетики, никакой романтики, которая есть, например, в теме войны. Тут только кровь, грех, ужас — тема скорее социальная…

— Да, тема социальная. Но душа болит, хочется хоть чем-то помочь, а помочь я могу только песнями. Хочется с Божьей помощью достучаться до сердец. Сейчас надо не только петь, а бить во все колокола о спасении душ человеческих во чреве матери. И главная тема сейчас — это тема семьи, целостной, не разбитой на кусочки собственным эгоизмом, ложью, духовной пустотой. А семья, где царит мир, благодарность, терпение, прощение и Любовь.

Для меня идеал семьи — это Царская семья императора Николая Второго. Семья царственных страстотерпцев. Когда много лет назад я начала заниматься духовными песнями, первый концерт был посвящён царственным страстотерпцам. Премьера этого концерта состоялась в Крыму в Ливадийском дворце.

После этого концерта начались очень сильные искушения и скорби. Буквально угрозы. Я была подавлена и растеряна, не знала, что надо делать. Пришла к своему духовному отцу, протоиерею Василию Ермакову, и от слез не могла ничего ему сказать, а кругом народ. Отец Василий посадил меня рядом с собой, накрыл рукавом своей рясы, спрятал от людских глаз и тихо сказал: «Молчи, я всё знаю». О Царской семье мы с батюшкой долго говорили. Он указывал, что самое главное в царской теме — это преданность России, самопожертвование, их большая семья, основанная на глубокой вере, удивительной чистоте отношений и правильном воспитании детей, не в духе эгоцентризма, а в духе трудолюбия и любви.

— Ирина, а почему ещё Вам так близка тема семьи?

— Может быть, эта тема так меня затронула, потому что я выросла в счастливой семье, а это редкость, как я сейчас понимаю. Мой папа — Смирнов Зиновий Поликарпович, последний, двенадцатый ребёнок в семье православного священника. Он построил в нашей семье такие же отношения, в каких сам вырос. Он рассказывал о семье своего отца-священника, что там никогда не было повышенного тона, и я тоже никогда не слышала, чтобы мои родители ругались или ссорились. В семье царил мир. Если папе что-то не нравилось, он просто очень расстраивался и уходил — это было самое страшное. И мы с братом сразу понимали, что поступили в чём-то неправильно. Что очень расстроили, огорчили папу.

Зиновий Поликарпович Смирнов, отец Ирины

Когда родители собирались пожениться, отец поставил три условия. Первое условие — не выносить сор из избы, что бы ни происходило. Второе условие — при детях не выяснять семейные отношения. И третье — мириться до захода солнца. Только сейчас я понимаю, что дети в таких семьях вырастают со здоровой, крепкой психикой и большой жизненной энергией.

— Ирина, когда Вы начинаете говорить и петь об абортах на концерте, Вам не страшно? По сути, это проповедь, и отклик может быть любым. Даже в обычной обстановке тяжело с кем-то говорить об этом, потому что этот грех, наверное, был у большинства людей, которые находились вне Церкви.

— Честно говоря, об этом не думаю, это внутренний позыв сердца. Стараюсь всегда петь о том, что меня волнует в данный момент. Стараюсь полагаться на волю Божью. Господь потихоньку ведет. Надо только быть внимательной к тому, что вокруг тебя происходит, внимательной к своему внутреннему человеку.

Когда меня спрашивают — какая Ваша любимая песня, я говорю: «Последняя». Это как последний ребенок. Когда хочешь донести что-то до других, ты поёшь то, что тебя волнует.

Сейчас, например, у меня идут песни на военную тему: душа так болит за наших ребят-воинов, что я не могу не писать. Идёт война, а что у нас по телевидению? Танцуют, поют, и это ещё мягко сказано. Нет никакого участия, как будто нас это не касается. А ведь если мы не будем молиться, то война может прийти в каждый дом. И будем опять искать виноватого: президента, страну, соседа, кого-то ещё. Все кругом виноваты… Нет покаяния.

Однажды в одном концерте я пела песнопение на стихи отца Романа «Не знали лёгкого пути…». Там есть такие слова:

И вот во время исполнения этой песни сидевшая на первом ряду женщина очень возмущалась, во весь голос. После исполнения спрашиваю: «Вам что-то не нравится?». Она мне отвечает: «Ну что же это такое? Вы вообще понимаете, что Вы поёте?! Как это можно — скорбями лечить души?»

В храме я уже давно — больше двадцати лет, и понимаю, что много времени вообще не осознавала, куда я хожу. Нужны годы, чтобы в это вникнуть, или нужен очень сильный духовник, который бы тебя наставлял. Потом, с годами, когда жизнь испытывает скорбями, начинаешь осознавать, что-то понимать.

Человек, прежде всего, должен думать, размышлять, рассуждать. Дар рассуждения — высший дар среди всех добродетелей. Но чтобы достигнуть дара рассуждения, нужно вычистить свой ум и сердце, и тогда ты будешь правильно мыслить. Очень помогает и наставляет чтение Евангелия с толкованиями святых отцов — оно тебя вразумляет и укрепляет веру. А Псалтирь утешает и поддерживает.

Однажды в Швейцарии после концерта меня попросили: «Объясните загадку русской души!». И я попала впросак, что-то там говорила, говорила… И только через какое-то время поняла: загадка русской души только в одном — в нашей православной вере!

Русский человек — это человек с открытой душой. Он не будет, как в Европе, улыбаться каждому встречному и поперечному. Наших русских людей на Западе узнают сразу: они не улыбаются… Нам, живущим в России, не хватает только одного — Бога в душе!

— Часто убиенных во чреве младенцев сравнивают с Вифлеемскими мучениками, которые были убиты по приказу царя Ирода. Но сейчас такого приказа, слава Богу, нет. Как Вы думаете, кто всё-таки больше виноват: власть, которая не запрещает аборты, или конкретные женщины и мужчины?

— Рыба гниёт с головы, до революции такого не было. Если бы наше правительство запретило аборты и поддерживало семьи, то, я думаю, ситуация бы изменилась.

— Допустим, никогда не запретят аборты у нас в стране. Что можно тогда сделать для того, чтобы у людей что-то изменилось в сознании?

— «Изменись сам, и вокруг тебя изменятся тысячи», — говорил преподобный Серафим Саровский. Если мы начнём очищать своё личное духовное пространство, работать над своей душой, духовно возрастать, с терпением, смирением и любовью относиться к людям, то будет всё вокруг меняться, а самое главное — наша душа.

Как-то раз довелось мне прийти на приём к врачу. Врач ненадолго вышла из кабинета. В это время заходит девушка, спрашивает врача. Глаза у неё были напуганные, и вдруг она ко мне обращается: «А вот Вы не подскажете… Я хочу сделать аборт… а можно ли это делать? Как вы считаете?..» У меня был только один ответ: «Да Вы что? Это же такое счастье, что у Вас ребенок. Даже и не думайте. Вы должны рожать». И вдруг она поворачивается и, счастливая, уходит. Я ничего тогда не поняла. А когда уже прошло время, ко мне медленно пришло осознание. Просто нужно было, чтобы кто-то ей сказал об этом… Если мы будем помогать друг другу, то мир изменится. Даже простым добрым словом…

— Спаси, Господи!

* * *
У отца Романа действительно немало стихотворений, в том числе написанных в последнее время, в которых он восстаёт против детоубийства. И всё же завершить эту публикацию хотелось бы другим его стихотворением — о материнской любви, которая сильнее времени и смерти:

Очередной вечер «Поэзия иеромонаха Романа» состоится 17 декабря в 17:00 в Москве, в актовом зале Храма святой мученицы Татианы при МГУ. Подробнее — на сайте «Ветрово».

Беседовала Ольга Надпорожская
Благодарим за помощь в обработке материала Татьяну Андрееву
Сайт «Ветрово»
6 декабря 2023