И. И. Зудин, Т. В. Ряховская. Темы и мотивы духовной лирики иеромонаха Романа 1970—2003 годов

Публикуется в сокращении

Тамбовская духовная семинария

Введение

Иеромонах Роман (Матюшин) — выдающийся современный поэт, чье творческое наследие содержит миссионерский посыл, воздействует на сердца многих читателей и слушателей, что стало для них основанием принятия Крещения.

Поэзия иеромонаха Романа имеет глубокий духовный характер, что является основанием для междисциплинарного подхода к его изучению. Произведения этого автора направлены внутрь особого, духовного измерения, в котором он обращается к Богу, к самому себе, к своему народу, проблемам нравственности, духовного выбора и т.д. Обращение к подобным вопросам необходимо, чтобы исследовать человеческую природу и место человека в мире, чтобы воспитать духовно зрелую личность, что, с точки зрения не только искусства, но и педагогики, бесспорно, является актуальным.

Творчество иеромонаха Романа (Матюшина)^[1] привлекает внимание литературоведов и писателей. Например, И.Ю. Барышникова рассматривала стилистическое и жанровое своеобразие, ключевые образы лирических произведений поэта; писатель Валентин Распутин высоко оценивал творчество поэта-иеромонаха^[2] и стал автором предисловия к сборнику его стихов; писательница Зорица Кубурович перевела на сербский язык стихи иеромонаха Романа и составила цикл сборников с его произведениями [см. https://vetrovo.ru/about/zoritsa-kuburovich-kak-chitat-stihi/] и др.

Теоретико-методологической базой исследования послужили работы филологов и лингвистов: М.М. Бахтин «Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках» (1986), Н.С. Болотнова «Филологический анализ текста» (2009) и Г.С. Сырица «Филологический анализ художественного текста» (2019).

Результаты исследования

Начало монашеского пути иеромонаха Романа связано с периодом 70—80-х гг. XX века, который характеризуется доминированием атеистической идеологии, дефицитом источников православного христианского знания. Проникновение в Россию западных идей и новых религиозных течений, развал СССР как внешние условия, а также озабоченность судьбой России, ее отношением к Православию, психологический самоанализ, окончательное формирование твердой жизненной позиции как внутренняя мотивация стали отправными точками для творческого выражения идей и оценки поэтом внешних событий ^[3].

Стремление к настоящей духовной жизни, жизни с Богом, которую Александр Матюшин видел в монашестве, а также боль за Россию, за её народ и стало основным мотивом в раннем его творчестве. Например, стихотворение «Я хочу стать схимником…» (1974):

Данное стихотворение является отражением внутреннего настроя автора. Повествование идет от лица лирического героя, который тождественен Александру Матюшину. Здесь уже четко прослеживаются духовные чаяния поэта. Первая строка задает «тон» всему произведению, а седьмая строфа наиболее емко раскрывает первый образ схимника, показывая, что под этим образом подразумевает автор. Дальнейшие строфы произведения вносят уточняющие «штрихи» в раскрытии этого образа, одновременно показывая настрой автора. Например: «Что мне эти туфли? / Пусть другие носят <…> / Я давно решил».

Однако, помимо этой тематики, в указанный период автору не чужды и сомнения, и уныние, и другие душеные переживания. Немалая часть произведений раннего творчества поэта посвящена именно им. Кроме того, в указанный период довольно часто прослеживается тема быстротечности жизни, её смысла и ценности. Например, стихотворение «Все перед смертью говорят стихами…» (1979).

Данное стихотворение состоит из четырех катренов с перекрестной рифмой. Здесь явно прослеживается тема неизбежности смерти, особого отношения к ней («Не потому ли, не посмев охаять, / надменный критик положил цветы?») и смысла жизни. Основной аллегорией произведения является сравнение земной жизни с залом театра, в котором люди одновременно являются и артистами (живут свою жизнь) и зрителями (наблюдают жизнь другого), что, несомненно, является аллюзией на монолог Жака из пьесы Шекспира «Как вам это понравится».

Также нередко поэта беспокоит тема страданий и мученичества. Наиболее отчетливо это выражено в произведении «Гильотина».

Автор достаточно сильно переживает вопрос: «Смогу ли я вынести страдания за Христа?», «Настолько ли чужд мира сего и самого себя, чтобы бесстрашно принять мучения?». И в процессе рефлексии он приходит к выводу, что не видит в себе такого мужества, доверяя всю ситуацию (т.е. свой внутренний мир в момент смерти) Богу.

Не ушла от внимания автора и его собственная деятельность. Иеромонах Роман глубоко усвоил евангельскую мысль «вникай в себя» (1 Тим. 4: 16). Поэтому многие свои произведения он обращает в первую очередь к самому себе. И даже если они имеют обличительный или назидательный характер, то все равно исходят из глубины авторского переживания поднимаемых проблем. Поэтому Л. Баранова-Гонченко писала: «Книги иеромонаха Романа <…> это не просто поэтические тетради, не только сложенные песнопения, но, прежде всего, дневники странствующего монаха и поэта».

Тема «поэт и творчество» развивается у Александра Матюшина на протяжении всего творческого пути. Автор пытается осмыслить ответственность писателя-поэта или мыслителя-прозаика за их творчество. Уже на раннем этапе своей деятельности у Александра сложилось вполне святоотеческое понимание смысла любой деятельности: во-первых, она должна созидать, быть направленной на Благо (т.е. преображение человека и окружающего мира во Христе), а, во-вторых, сам автор должен быть наполнен соответствующим содержанием, понимать ответственность за изреченные слова. Ведь «Первое Слово — это Бог-Слово, Логос, которым сотворен мир. Творец — ποιητής (греч)» [Барышникова 2006, С. 8].

Главный тезис Александра Матюшина на эту тему — нельзя дать то, чего нет у самого; каждый делится тем, что имеет. Эта мысль перекликается с евангельской идеей: добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит злое (Мф. 12: 35), или: если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?! (Мф. 6: 23). В этих же произведениях присутствует обличение тех, кто посредством творчества обслуживает свои страсти и пагубно влияет на других. Например, сюда можно отнести стихотворение «Маэстро кисти и палитры» (1991). Или стихотворение «Блажен, кто Истину не продал…» (1991).

Большое внимание в указанный период творчества Александр Матюшин уделяет теме природы и взаимодействия с ней человека. В основном здесь автор пишет о бессмысленной жестокости человека к животным, о его духовной грубости, которая не позволяет ему ощутить себя частью творения, испытать к нему любовь, эмпатию. Приведем в пример отрывок из произведения «Я на корриде, на корриде…» (1974), которое, на наш взгляд, наиболее точно характеризует отношение поэта к проблеме противостояния человека и природы, отдельной личности и толпы:

Помимо сочувствия и эмпатии к беззащитному животному перед лицом человека, будущий иеромонах, посредством образа корриды показывает, во что превращается человек, когда растворяется в толпе — в бессмысленный сгусток жестокости, страсти.

Более того, в другом своем стихотворении (см. «И посетил я град большой») иеромонах Роман противопоставляет урбанизированному обществу людей, живущих в гармонии с природой. Таковым выступает лирический герой: «Но не почту я ваш бетон / Ногой босой. / Я старомоден, устарел». По мнению автора, человек, который получает удовольствие от жизни в каменном городском пространстве, разучился любить природу, духовно огрубел: «Асфальтом залита земля, / куда ни кинь. Одни бетонные поля», «Безумный край. / Хотя для тех, кто мёртв душой, он просто рай». В такой ситуации лирический герой делает для себя страшное открытие: «Сие открытие познав, я обомлел: / идёт последняя война — война земле».

Однако у поэта есть произведения, посвященные исключительно красоте и величию природы («Полночью, лунной полночью…», «Посмотри, как притихла природа…»). В данных стихотворениях автор проводит параллели между красотой природы и Божественным Откровением: прекрасные пейзажи (в основном речь идет о Родном крае — местах детства, России в целом) говорят о величии Художника, Который их написал. Некоторые писатели и литературоведы сравнивали пейзажную лирику иеромонаха Романа с лирикой С. Есенина (см. Александр Корольков Валентин Распутин и иеромонах Роман).

Также необходимо отметить еще одну «сокровенную» тему лирической поэзии о. Романа (Матюшина). В 1978 году он написал всего лишь три стихотворения, которые могут быть отнесены к любовной лирике: «Повилика» (1978), «Не говори — любовь свое отпела…» (1978), «Давно не жду от жизни утешенья…» (1978). Последнее из указанных стихотворений написано ямбом, имеет перекрестную рифму. Лирический герой, который почти всегда будет тождественен автору, встречает некую Анастасию, которая становится для него утешением, от которого он давно «отвык». Однако эта радость не воспринимается героем полностью, открытой душой, так как он осознает её (т.е. встречи) временность. Автора наполняют противоречивые чувства. С одной стороны, он рад, получает удовольствие, ощущает «тихое веселье», с другой — думает, что не сможет быть с «Анастасией», у него иной путь: «Зачем иметь, коль вынужден оставить?». Строки «Я долго шёл, я умер на пути» могут намекать на то, что, по мнению лирического героя, он разучился мыслить в направлении семейной жизни, стал непригодным к альтернативному пути (т.е. быть христианином в миру). С другой стороны, неизбежность разлуки в глазах автора может быть продиктована физической смертью любимой, которая в этой земной жизни неизбежна. Ведь смерть — то необратимое, что разлучает каждого человека с его окружением, со всем привычным миром. Поэтому автор через силу («бескровными устами», т.е. побледневшими от слабости и страха перед предстоящим поступком), сквозь боль («кровавя грудь…», т.е. сердце) оставляет этот «родник» тем, кто сможет им воспользоваться со спокойным умом и неомраченной радостью, тем, кто идет альтернативным путем. Образ родника, с которым ассоциируется Анастасия, имеет явные интертекстуальные связи и может ассоциироваться как с обычным родниковым ключом холодной воды, утоляющим жажду в жаркую погоду (т.е. образ утешения), так и иметь глубокие библейские корни, которые связаны с источниками вод. Например, источник Иакова, из которого самарянка набирала воду и при котором Иисус Христос обещал ей дать воду живую (Ин. 4: 5—26); ученики, верующие в Спасителя, у которых из чрева потекут реки воды живой (Ин. 7: 37—38), или же ветхозаветный эпизод в пустыне, когда Бог через Моисея дал жаждущим иудеям воду (Числ. 20: 8—11). Информация об эпизоде жизни автора, который мог бы быть связан с этим стихотворением, в доступных источниках отсутствует.

После поступления в монастырь и принятия монашеского пострига тематический вектор поэзии иеромонаха Романа претерпел заметные изменения. Преобладает покаянная лирика на молитвенный мотив: «Пост с молитвой сердце отогреет…» (1987), «Слава Богу, снова я один…» (1987), «Я сказал, что где-то…» (1987) и проч. В конце 80-х годов XX в. начинает зарождаться песенное творчество автора. Причем большинство произведений в последующие годы обрели популярность и стали исполняться артистами эстрады, бардами, использоваться в театральных постановках и т.д. К примеру, произведение «Колокольный звон» (1987) часто звучит в исполнении артистов и хоровых коллективов (Дмитрий Певцов, Жанна Бичевская, Кубанский казачий хор и многие другие). Кроме того, сам о. Роман является исполнителем созданных произведений.

Указанное стихотворение состоит из девяти четверостиший, каждое из которых заканчивается припевом «Господи, помилуй». При этом рифмуется только 2 и 4 строфы. Текст проникнут монастырской богослужебной атмосферой. Автор наполняет его соответствующими образами: «свечи, образа, мантии, кресты, инок-канонарх, странники (т.е. отстраненные от мира), схимники, шестый глас» и проч. С пятого четверостишия монастырский мотив начинает постепенно заменяться народным, мотивом Святой Руси: «Странники стоят, молится народ. / Русь еще жива, Русь еще поет. / — Господи, помилуй».

Постепенно эмоциональная составляющая произведения начинает подходить к своей кульминации. В следующем катрене народ уже не фигурирует, в нем описано, как монахи молятся «за всех». Далее хор монахов замолкает, но лирический герой, от чьего лица идет повествование, продолжает слышать пение «Господи, помилуй». Можем предположить, что таким образом автор описывает общую, соборную молитву всей Руси, всего русского народа во всех уголках страны. Далее лирический герой обращается к звонарю с призывом ударить в колокол сильнее, чтобы «пробудился весь простор», то есть те, кто еще не присоединился к молитве Господу. В связи с последним катреном, в данном эпизоде прослеживается мотив набата — предупреждение, призыв к молитве перед грядущим бедствием. Это не единственное произведение автора, где присутствует данный мотив (например, «Набат» (2021) или «Рускiй солдат» (2006).

Завершается произведение весьма грустными строфами: «С музыкой такой хоть иди на смерть! / Много ли тебе, Русь Святая, петь?». Фигурирующий образ смерти и риторический вопрос «Много ли тебе, Русь, петь молитвы?» передают предчувствие автором будущих гонений и отпадения народа от веры. Эти две темы также весьма часто встречаются во многих произведениях иеромонаха Романа практически на всем протяжении его творчества.

Вообще ранний период монашества иеромонаха Романа в творческом плане очень богат песнями. Песенные произведения, как и большинство произведений поэта, посвящены темам покаяния и монашеской жизни («Что, Адам, сидишь ты против Рая…» (1985), «Раскрою я Псалтырь святую…» (1985)), Святой Руси и её страданиям («Отложим попечение…» (1985), «Много думал я о судьбе своей…» (1987), «Сестра печали…» (1987)).

Возвращаясь к общей характеристике содержания поэзии, хочется особенно отметить произведения, посвященные теме отречения от мира и теме юродства. В обозначенный период их было не так много, но они обладают пронзительной глубиной и атмосферой «не от мира сего». В этих стихотворениях автор дает возможность читателю наиболее ясно почувствовать его отношение к христианству — для него учение Спасителя — учение не от земли и людей, а от Неба и Бога.

Например, стихотворение «Благорастворение воздухов…» (1987) написано хореем, имеет перекрестную рифму. Первый катрен является как бы введением и задает тон дальнейшим строфам. Автор формирует внешнее пространство описанием природы, уже здесь на лексическом уровне вводя образы «неотмирного», «юродивого». Несколько раз подряд используется слово «благодать», а также образ «ущербной» луны; нищета и благодатность — одни из характерных качеств, присущих образу «русского юродивого». Сюда же можно отнести образы «старой накидки» на плечах, подчеркивающий горечь этой доли, т.к. юродивым, несмотря на почитание в народе, часто приходится терпеть непринятие и оскорбления. «Язык полыни» — намекает на прямолинейное высказывание горькой правды людям в лицо. Общий мотив произведения — неопределенность лирического героя, размышление над вопросом — «нужно ли вступать на этот путь юродства («Есть ли мне призвание от Бога от юродства горькую испить?»), смерти для мира, монашества (образ белой рубахи, такие используются при монашеском постриге)?» Произведение имеет циклическую композицию, о чем говорит лирический повтор во втором и последнем катрене: «Что ж вы, думы, в этот чудный вечер / Душу растревожили мою?». Автор задается вопросом, обращается к своим «думам» —раскрывает тему юродства, глубоко переживает ее и возвращается опять к внешней жизни, снова задавая тот же вопрос своим «думам». В целом произведение оставляет глубокое впечатление после прочтения, заставляя задуматься над смыслом собственного жизненного пути.

Помимо стихотворений на указанную тематику, в творчестве иеромонаха Романа присутствует довольно много произведений, посвященных библейским мотивам и историческим событиям из жизни Церкви: «Поят Пилат Христа и би Его…» (1988), «Евангелист Божественной рукой…» (1989), «Ликует Рим в языческом весельи…» (1987) и проч. Однако чаще всего иеромонах Роман прибегает к цитированию Псалтири и богослужебных текстов. Например, строки «Господи, воззвах…» из произведения «Колокольный звон» (1987) — прямая аллюзия на 140-й Псалом, а стихотворение «Псалом 41» (1982) самим названием обращает нас к книге Псалтирь. В этом стихотворении автор демонстрирует поэтическую форму известного библейского текста, украшая его повторяющимся стихом из 17-й кафизмы: «Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим», который идет рефреном через некоторое количество строф. Также на мотив Псалтири написаны стихотворения: «Это песня пленённых, гонимых врагом…» (1987): «На реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом…» (Пс. 136), «Боже мой, Боже мой» (1987): «Сердце мое смятеся от зла, ближнии сташа далече, / аз же смирихся постом до зела…» (Пс. 37) и проч. Подобная лирическая обработка у него есть и на литургический мотив: «Приидите, ублажим Иосифа…» (1989).

Стоит сказать, что в произведениях иеромонаха Романа каждый мотив или библейский образ имеет определенную смысловую нагрузку и может служить как для отражения внутреннего состояния лирического героя, его чувств (например, стихотворение «Вьюга ноет, тоскливо так ноет…» (1975), в котором автор прибегает к образам праведного Ноя и святой равноапостольной Марии Магдалины; или «Надкушенного яблока не ем» (1977)), так и для погружения в особую духовную атмосферу, связанною с церковностью (даже если локацией выступает природа или келья. Например, «В келии лампаду затеплю…» (1989)). Кроме этого, посредством библейских, преимущественно евангельских, образов автор раскрывает духовные темы: «Гора Голгофа. Вижу три креста…» (1987); поднимает нравственные проблемы: «Камни святых алтарей» (1989); обличает пороки: «Не судите о древе по листьям, отпадшим от древа…» (1991) и т.д.

Упоминание Богородицы представляет собой особый мотив в лирике автора: «Оглядывая прожитую жизнь…» (1987), «Станем пред Царицею Небесною…» (1987), «Пресвятая Богородице, Всем скорбящим утешение…» (1987), «О Всепетая Мати! О Всепетая Мати!..» (1988). Большинство из них имеют молитвенный характер, покаянный плач лирического героя о себе, о родном народе. Так, например, стихотворение «Пресвятая Богородице, Всем скорбящим утешение…» (1987) написано нетрадиционным для авторской поэзии размером — дольником, характерным больше для устного народного творчества. Лирический герой приносит моление о Русской земле, просит Богородицу о помощи, несмотря на неверие народа. В данном произведении используются аллюзии на литургические тексты, которые особенно ясно видны при проведении интертекстуального анализа. Например, упоминание Покрова Богородицы, обращение к Божией Матери как к «Державной Владычице», «Херувимов Пречестнейшей» и т.д. Кроме того, в данном стихотворении присутствует обильное употребление церковнославянизмов. Например, обращение к Богородице «Пресвятая Богородице!» ставится в звательном падеже с использованием церковнославянского окончания существительных в зв.п. — «-е». Подобным «песенным» размером написано и несколько других произведений: «Матушка Добрынюшке наказывала…» (1987), «Много думал я о судьбе своей…» (1987).

Помимо церковнославянизмов и церковной лексики, поэт-священнослужитель нередко использует дореволюционные традиции написания слов с целью стилизации. Особенно заметно это по отношению к слову «Россия»: «А мне в Росiи места не нашлось», «Пусть ад кругом! Росiя — Третий Рим!» (стихотворение «Великоросс! Какая высота…»), «Звучит лазурно и красиво, не зря теплом отозвалось // в сердцах, что тянутся к Росiи, утерянное слово Рось» (стихотворение «Рось»).

Если говорить о гражданских мотивах в лирике иеромонаха Романа, то в данный период через все его песенное и поэтическое творчество красной нитью проходит идея «Святой Руси», скорбь автора о своем народе. Как правило, такие стихотворения имеют молитвенный характер. В них лирический герой обращается к Богу или родной стране. Такие молитвенные обращения далеко не всегда содержат какое-то конкретное прошение, но могут иметь форму риторического вопроса («Разве ты была убита, / О моя Святая Русь?» (стихотворение «Отложим попечение..»)) или исповедания души своих переживаний перед Творцом. Иеромонах любит свой народ и желает ему лишь блага, которое он видит в глубокой и осмысленной жизни во Христе через Православную Церковь. Для него быть русским имеет ценность только в причастии Православному христианству. В данном тезисе поэт-священнослужитель вторит выражению, которое приписывается русскому писателю Ф.М. Достоевскому: «Быть русским — значит быть православным!». В качестве примера приведем стихотворение «Великоросс! Какая высота…» (1994), первый катрен:

Но наиболее демонстративно эту позицию выражает произведение «Пора подмен» (2015), приведем последние строки:

Данное стихотворение было написано в 2015 году и потому не вписывается в рассматриваемые временные рамки, однако оно выражает гражданскую позицию автора по упомянутой выше теме. Здесь видно, что единственной истинной ценностью русского народа и его культуры является Православие. Именно во Христе жизнь человека и целого народа обретает смысл. Подлинное единство, ведущее к Всеобщему Благу, — единство евхаристическое, церковное.

Заключение

В течение избранного для анализа периода (1970—2003 гг.) творчество иеромонаха Романа претерпевало определенные изменения. Главным образом это выражено в тематике его произведений. Так, например, до принятия им монашеского пострига, в его поэзии ясно прослеживалась тема духовных томлений по Истине, по жизненному пути, который окажется Путем Жизни (Ин. 14: 6). Также было несколько стихотворений, относящихся к любовной лирике. После монашеского пострига в поэзии иеромонаха Романа начинают появляться песенные произведения «Колокольный звон», «Бом, бом, бом — утро растревожено», «Принимай гостей, Москва, хлебом-солию» и проч. Продолжается развитие мотива Святой Руси, стихотворения посвящаются различным темам: красоте природы, взаимодействию человека с природой, самоанализу и покаянию, ответственности поэта за свое творчество, различной нравственной проблематике, облечению пороков (ложь, лицемерие, эгоизм, сребролюбие, жестокость и т.д.), смысл жизни, поиск Бога, вера, доверие Богу, духовная жизнь народа/России и др. Но при этом «даже когда стихи отца Романа кажутся строгими, суровыми — в них вдруг появляется проблеск нежности и надежда» (Зорица Кубурович. «Как читать стихи иеромонаха Романа»).

Несмотря на это, многие мотивы его дальнейшего творчества уже были заложены именно в ранний период. Например, богородичные мотивы, прямое или косвенное использование евангельских сюжетов, стихи Псалтири, ветхозаветные образы, набат, который символизирует грядущие беды, и призыв к покаянию. Последний в более позднем творчестве автора нередко перекликается с апокалипсическими мотивами.

Иеромонах Роман (Матюшин) стал выразителем русской духовной традиции, так как истинное понимание смыслов дается только через веру — честную и настоящую, через опыт реального богообщения. Для любого православного христианина это является основой жизни: все события воспринимаются через призму Евангелия.

Подводя итог, можно сказать, что темы духовной лирики иеромонаха Романа (Матюшина) имеют разнообразный характер, затрагивают широкий спектр проблем (упомянуты выше). Мотивы в творчестве писателя в рассматриваемый период в основном связаны с библейскими образами и Россией. Большинство произведений писателя отличаются особой глубиной понимания духовной жизни и пробуждают читателя обратиться к самому себе (своим смыслам, целям, образу жизни), к Богу — Единственному источнику Блага как для отдельно взятой личности с её внутренней, индивидуальной жизнью, так и для целого народа, всего Космоса.

Список литературы

Баранова-Гонченко Л. Языком полынным говорить // Ветрово: сайт, посвященный творчеству иеромонаха Романа.
Барышникова И.Ю. Стиль лирики иеромонаха Романа: автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 2006.
Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках // Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. С. 297—325.
Болотнова Н.С. Филологический анализ текста: учебное пособие. 4-е изд. М.: Флинта: Наука, 2009.
Корольков А.А. Валентин Распутин и иеромонах Роман // Ветрово: сайт, посвященный творчеству иеромонаха Романа.
Корольков А.А. Поэзия уединения: мудрость православной поэзии и поэзия православной мудрости // Роман (Матюшин), иером. Радоваться Небу. Минск: Изд-во Белорус. Экзархата, 2004. С. 5—12.
Кубурович З. Как читать стихи иеромонаха Романа // Ветрово: сайт, посвященный творчеству иеромонаха Романа.
Ничипоров И.Б. Песенно-поэтическое творчество иеромонаха Романа (Матюшина): духовное содержание и образный строй // Ветрово: сайт, посвященный творчеству иеромонаха Романа.
Распутин В. В больнице // Ветрово: сайт, посвященный творчеству иеромонаха Романа.
Сырица Г.С. Филологический анализ художественного текста: учебное пособие. 2-е изд., стереотип. М.: Флинта, 2019.
Шекспир У. Как вам это понравится // Полное собрание сочинений: в 14 т. М.: ТЕРРА, 1993. Т. 7. С. 5—154.

По материалам V Юбилейной международной
научно-практической школы-конференции
«ЯЗЫК — ЛИТЕРАТУРА — ПРАВОСЛАВИЕ»
Перервинская духовная семинария
2024