Людмила Ильюнина. Россия

Часть первая. Ярославщина. Рыбинск

Чет­верть ве­ка я не бы­ла в тех мес­тах, где про­шло мое детст­во. В де­рев­не, ку­да, на­чи­ная с пер­во­го клас­са и по де­ся­тый, на все ле­то ме­ня от­прав­ля­ли ро­ди­те­ли. Ярос­лавс­кая об­ласть, По­ше­хонс­кий рай­он, де­рев­ня Крест­цы. На бе­ре­гу Ры­бинс­ко­го во­до­хра­ни­ли­ща.

За ко­рот­кие семь дней мы с сы­ном по­бы­ва­ли не толь­ко в де­рев­не, но и в По­ше­хонье, в мо­нас­ты­ре и ски­ту Ад­ри­а­но­вой пус­ты­ни, в Ры­бинс­ке, в Ярос­лав­ле.

Начну мои путевые заметки с Рыбинска, куда можно добраться на выбор на одном из трех поездов, следующих из Петербурга в центр России. Сразу же признаюсь, что постоянным переживанием во время всего путешествия было сравнение — как было и как стало. Так вот. В советское время мы и представить себе не могли такого комфортного путешествия: на двухэтажном поезде, с горячей едой, уборкой в туалете каждый час, кондиционером в купе и белоснежным бельем. Нормой во время любого путешествия в пору моего детства и юности была грязь, дурной запах, сырые серые простыни, изобилие домашней еды на столике купе и задушевные разговоры.

Последнее сохранилось — и мы сразу же отметили, и потом это будем отмечать не раз, что мы, питерцы, по-прежнему очень отличаемся от жителей русских городов и деревень. Но раньше я была уверена в том, что это отличие в нашу пользу. Теперь же убеждена, что простота, открытость, сердечность гораздо важнее, чем наша культурность. Маленький штрих — молодой парень, сосед по купе, при том, что мы его не просили, сходил к проводнику, принес нам чай и кофе, а деньги отказался брать: «Я не обеднею». А с каким восторгом он, уже перебравшийся на жительство в Питер, рассказывал о деревне, где живут его родственники. «Вот настоящая жизнь! И все вместе — бабушка, родители, дети, внуки, правнуки. Общие заботы большой семьи — как это здорово!»

Надо сказать, что мы, приехав в деревню, пережили те же чувства, когда в деревенском доме у моей любимой тетушки собрались ее трое сыновей с женами, детьми и внуками, потом приехала племянница с тремя детьми, заходили еще родственники. И я вспомнила, что всегда мечтала о такой же большой семье, но Бог не дал…

Но вернемся к Рыбинску. Город я просто не узнала. В советское время он производил впечатление глухой провинции. Меня как человека верующего больше всего удручало то, что на весь город действующим в то время был один маленький кладбищенский храм, а величественный Преображенский собор на берегу Волги использовался как хранилище. Ничто в советском Рыбинске не напоминало о его былой славе. Город, стоящий на водном перекрестке, где сливались воедино сразу несколько рек, на протяжении веков (историки спорят о времени возникновения города, самая древняя дата — начало XII века) был опорным пунктом на всерусском водном торговом пути. Назывался он прежде Рыбная Cлобода и был поставщиком лучшей волжской рыбы — осетрины, лососины, белорыбицы — к царскому двору. Со временем город из места промыслового превратился в центр торговли и ремесла. Здесь появилась большая Хлебная биржа. В ее здании, построенном в начале XX века, сейчас располагается замечательный краеведческий музей и картинная галерея. Экспозиция музея создана с любовью и вкусом — история города показана как часть истории всей России. Меня особенно тронули многочисленные портреты жителей города — купцы, их жены и дети, чиновники, помещики. Так легко было представить этих людей на улицах Рыбинска, потому что об этом позаботилась современная администрация города. «Каким образом?» — спросите вы. И ответ найдете в том коротком видео, которое прилагаю к этой статье. В нем вы увидите, что все вывески, которые украшают дома (и здесь слово «украшают» — уместно) выполнены в дореволюционной стилистике и старой орфографии. Особенно умилительно было видеть привычные нам сетевые магазины, аптеки и банки с такими вывесками.

В общем, благодаря незатейливой на первый взгляд находке весь центр города воспринимается как музей под открытым небом. И, конечно, доминантой (и по высоте, и по величине) старого города является восстановленный Преображенский собор. Когда я впервые увидела его с берега Волги, показалось, что он не меньше нашего Исаакия. Потом меня поправили — все-таки питерский гигантский храм вмещает на тысячу человек больше, чем рыбинский. В соборе бросилось в глаза, что, кроме традиционных русских икон, есть несколько икон афонского письма. И, конечно, первым делом мы подошли к большой ростовой иконе преподобного Серафима Вырицкого. А еще в книжной лавочке увидела мою книгу «Благословенная Вырица». Конечно, приятно было.

Между Казанским храмом в Вырице (в котором мы прихожане) и ярославской родиной преподобного старца существуют духовные связи. Недаром на месте дома крестьян Муравьевых в вымершей, исчезнувшей с лица земли в недавнее время деревне Вахромеево, которая находится в нескольких десятках километрах от Рыбинска, установили точно такую же часовню, какая стоит над мощами святого угодника Божия и его супруги в нашей Вырице. И настоятель Казанского вырицкого храма отец Георгий Преображенский бывает в Рыбинске и в запустевшем Вахромеево.

Преподобный Серафим уехал из родной деревни, когда ему было всего десять лет, но потом часто приезжал, и в последний раз навещал мать, уже будучи в монашеском чине. Она в это время уже жила в Рыбинске. Супруга преподобного (в миру Ольга Ивановна, затем схимонахиня Серафима) была уроженкой Рыбинска, выросла в купеческой семье Нетрониных. И она, как и ее супруг, с юных лет мечтала о монашестве. Думается, что это связано с особой атмосферой их родной земли — в округе Рыбинска было немало монастырей с древней историей, а в самом городе были подворья этих монастырей. Увы, ни один из этих монастырей не дожил до нашего времени. И связано это с одной из самых печальных страниц истории Рыбинска. Хотя когда-то это событие — строительство большой электростанции на Волге — воспринималось как радостное и победное. И до недавнего времени запрещено было говорить о том, что при создании Рыбинского водохранилища под воду ушло три монастыря, несколько десятков церквей, около 700 деревень и старинный город Молога.

В 1990-е годы в Рыбинске открыли музей затопленного края «Молога». Мы побывали в этом музее. Располагается он в здании бывшего подворья Мологского Свято-Афанасьевского монастыря. В этом монастыре послушником был любимый и почитаемый народом архимандрит-простец Павел (Груздев). Отрадно, что в музее о нем не забыли, в экспозиции есть фотографии отца Павла и книги о нем. Само здание музея хранит память о прошлом — старая деревянная лестница, маленькие комнаты с низкими потолками. Все настраивает на поминальное настроение. Музей создан бывшими мологжанами — так они оплакали свой любимый город, предков своих, оставшихся под водами Рыбинского водохранилища. На стенах музея мы видим карту, на которой обозначена вся площадь затопления — почти 500 гектаров, подробную карту Мологи с фотографиями зданий, церквей и монастырей. Особый экспонат — макет большого Успенского собора и на заднике его фотография, которая была сделана с колокольни собора перед тем, как он ушел под воду. А рядом с макетом — предметы, которые подняли со дня морского (водохранилище все тут называют морем): изразцы, цепи, керосиновые лампы. В засушливые годы море отступало, и можно было пройти по развалинам Мологи. В Рыбинске существует братство мологжан — многие семьи были переселены именно сюда — каждый год они на катере плывут на место, где стоял их город, спускают на воду поминальные венки, плачут и вспоминают прошедшее.

Как хорошо, что эта память теперь не находится под запретом, как было долгие годы. Мои родственники рассказали нам: изменения произошли в 1990-е годы. Когда они учились в школе, их водили в этот музей на экскурсии, рассказывали, «какою ценой завоевано счастье». Ведь не только жители затопленных территорий пострадали в конце 1930-х – в 1940-е годы, но и на самой стройке погибли люди. Как и повсюду в стране, «стройки века» творились руками заключенных, на окраине Рыбинска был построен Волглаг — так что, можно сказать, плотина была воздвигнута на крови. Когда я вернулась из Ярославщины — вот ведь совпадение — по телевидению показывали фильм «Молога. Русская Атлантида». Создатели фильма записали интервью с сорока бывшими жителями города с трагической историей. При просмотре этого замечательного фильма, так же как после посещения музея, в сердце стучал вопрос: «За что такие страдания? Почему?» И 17 июля, в день памяти Царственных страстотерпцев, ответ явился сам: Россия расплачивалась за Богоотступничество. В музее я купила книгу рыбинского краеведа Ю. Нестерова «Сказание о Ярославском граде Китеже» и прочла в ней, с какой радостью и ликованием была принята революция в Мологе, как радовались дети, что отменили Закон Божий, как стали притеснять верующих, закрывать храмы и монастыри…

Признаюсь, все наше путешествие по Ярославщине было связано с противоречивыми чувствами и мыслями – с одной стороны, было радостно, что мы освободились от дурных сторон советского прошлого, с другой стороны — горько, что многое из хорошего потеряно безвозвратно. И настоящего осмысления нашей недавней истории так и не произошло. Особенно донимали меня эти мысли в те четыре дня, которые мы провели в деревне. Но об этом рассказ в следующем очерке.

Людмила Ильюнина
Сайт «Ветрово»
20 июля 2022