В Неделю святых праотец
Прочтём со вниманием стихи Книги Бытия, которые хорошо известны верующим, потому что они читаются за Богослужением в качестве паремии на Богородичные праздники: И оти́де Иаков от студенца́ клятвенного, и и́де в Харран… (Быт., гл. 28).
Почему путь Иакова, сына патриарха Исаака, лежал в Харран? Между прочим, не близкий путь. 740 километров по прямой разделяют Вирсавию, или Беэр-Шеву, что переводится как «колодец клятвы», и то место современной Турции, где располагается Харран. Иаков потому туда отправился, что ему было заповедано отцом: встань, пойди в Месопотамию, в дом Вафуила, отца матери твоей, и возьми себе жену оттуда, из дочерей Лавана, брата матери твоей (Быт. 28: 2). Итак, оти́де Иаков от кла́дязя клятвенного и и́де в Харран, и обре́те место и у́спе тамо, за́йде бо солнце. И взя́ от ка́мения места (того) и положи в возглавие себе, и спа на месте о́нем (Быт. 28: 10, 11).
Как просто и величественно сказано. Слово у́спе ничего не напоминает вам, читатель? Успение, усопшие, усыпальница… В греческом тексте здесь стоит слово «экими́фи», переводимое как: «ложиться спать», «засыпать», «умирать». Синодальный перевод — пришел на одно место, и остался там ночевать — просто жалок. Сейчас произойдёт нечто такое, что определит судьбу всего человечества, а в Синодальном переводе говорится об этом так, словно Иаков остановился на туристский привал.
И взя́ от ка́мения места (того) и положи в возглавие себе, и спа на месте о́нем (Быт. 28: 11). Если в начале стиха было сказано о сне Иакова, зачем говорить об этом же в конце стиха? Зачем повторяться? В греческом тексте на месте церковнославянского слова «спа» стоит тот же самый глагол «экимифи», что и на месте слова «у́спе».
«Никакого повторения нет, — возразите вы. — Вначале сказано: лёг спать, а потом сказано: уснул».
Хорошо, но в таком случае как лёгший на землю Иаков ищет камень в возглавие? Согласитесь, что все нормальные люди прежде готовятся ко сну, а потом уже ложатся. С другой стороны, сказано о захождении солнца. Удобно ли было искать камень в резко наступающей темноте южной ночи?
Давайте ещё раз рассмотрим последовательность слов Священного Писания. Сказано: уснул, зашло солнце, взял камень, спал. Кажется, что первое «уснул» совершенно ни к чему. Если его убрать, то последовательность действий будет вполне логичной: взял камень, зашло солнце, уснул. Но может ли быть так, чтобы слова Писания были лишними? Священное Писание знает цену каждому слову, и ничего случайного в нём нет. Что же выходит? Или первое «уснул», действительно, лишнее, или патриарх Иаков ложился дважды.
«Вы хотите сказать: он проснулся, а потом опять заснул?»
Нет, я хочу сказать, что патриарх ложился спать в первый раз наяву, а второй раз во сне. Я хочу сказать, что уснувший патриарх видит сон, в котором видит себя, взявшего камень и уснувшего на нем и видящего сон. Какой? И се, ле́ствица утвержде́на на земли́, ея́же глава досяза́ше до небесе́, и Ангели Божии восхожда́ху и нисхожда́ху по ней. Господь же утвержда́шеся на ней и рече: Аз есмь Бог Авраама отца твоего и Бог Исаака, не бойся: земля, иде́же ты спи́ши на ней, тебе дам ю и семени твоему (Быт. 28: 12, 13).
Сон во сне… Первое «экимифи» говорит о Иакове, который уснул на земле, а второе «экимифи» — о Иакове, который уснул во сне. То есть патриарх видит себя уснувшего, а уснувший видит сон ― лествицу и Господа Бога на ней.
«Не выдумывайте сказок, батюшка. Сон у Иакова был один. Иначе откуда бы взялся камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником, и возлил елей на верх его (Быт. 28: 18)? Если, как Вы говорите, камень в возглавие патриарх положил себе во сне, то как он мог по пробуждении поставить его памятником?»
Зря вы не хотите читать по-церковнославянски. В славянском тексте есть слово, которое опущено в Синодальном переводе и которое подтверждает мою правоту. Это слово ― тамо. И воста́ Иаков заутра, и взя камень, егоже положи тамо в возглавие себе: и постави его в столп, и возлия́ еле́й верху его (Быт. 28: 18). Тамо? Зачем здесь стоит это, как кажется, лишнее (опять лишнее!) слово? Таким же «лишним» является уточнение на ней в предложении: земля, иде́же ты спи́ши на ней. Надо бы сказать просто и без затей: без тамо и без на ней. Земля, на которой ты спишь ― и всё. Зачем ещё добавлять слово «на ней»? Зачем эти повторы? Не лучше ли их убрать, как это сделал Синодальный переводчик? Действительно, в Синодальном переводе всё понятно, никакого «тамо» в нём нет. А что значит «тамо»? Тамо это где? На том месте, где спал Иаков? Но без слова «тамо» этот смысл был бы очевиднее. Добавленное же «тамо», наоборот, затемняет этот смысл.
Я думаю, что словом «тамо» Бытописатель хочет сказать как раз то, что патриарх Иаков положил себе камень в возглавие — во сне. Тамо, значит, в виденном сне-откровении был положен под голову Иаковом камень, на который он, пробудившись, возливает елей. А иначе не понятно, почему этот камень стал предметом такого почитания. Мало ли камней в округе? Любой из них мог быть положен под голову. Дело ведь не в камне, дело ― во сне. А на каком камне он мог быть увиден? Да на каком угодно. Почему же патриарх Иаков так почитает этот камень?
Я думаю, потому он это делает, что сей камень был дан патриарху свыше. Камень был увиден им во сне, и оказался лежащим у него под головой, когда он проснулся. А в том, что камень был дан патриарху с Неба, нет ничего удивительно для тех, кто читает и помнит Жития святых. Так, Небесный перстень на руку был дан святой великомученице Екатерине. Чудесный крест, свитый из виноградных лоз, был дан святой равноапостольной Нине. Преподобному Иоанну Кукузелю была дарована Богородицею златица. И множество других примеров вхождения духовного мiра в земной мiр можно привести. Поэтому нет ничего удивительного в том, что камень патриарху Иакову был дан свыше. Что далее говорится об этом камне?
И положил Иаков обет, сказав: если [Господь] Бог будет со мною и сохранит меня в пути сем, в который я иду, и даст мне хлеб есть и одежду одеться, и я в мире возвращусь в дом отца моего, и будет Господь моим Богом, — то этот камень, который я поставил памятником, будет [у меня] домом Божиим; и из всего, что Ты, Боже, даруешь мне, я дам Тебе десятую часть (Быт. 28: 20-22).
Это первый из отмеченных в Библии обетов, но не он нас сейчас интересует. Нас интересуют слова патриарха: этот камень, который я поставил памятником, будет [у меня] домом Божиим. Как понять выражение: камень будет домом? Может ли камень быть домом? Домом может быть постройка из камней, потому что в ней можно жить. Домом может быть земля, потому и нарек (Иаков) имя месту тому Вефи́ль, то есть дом Божий. Но как отдельный камень может быть домом?
Выражение камень сей, его же поста́вих в столп, будет ми (именно ми, т.е. мне, а не «у меня», как говорит Синодальный переводчик. — Г.С.) дом Божий трудно понять, если не допустить Небесного происхождения сего камня. Именно потому, что камень был дан патриарху с Неба, он сказал, что камень этот будет ми дом Божий.
Здесь уместно вспомнить слова пророка Исаии: Сего ради та́ко глаголет Господь: се, Аз полагаю во основание Сиону камень многоценен, избра́н, краеуго́лен, честен, во основание ему, и веруяй в онь не постыдится (Ис. 28: 16). Верующий в камень не постыдится? «Что ты говоришь? — воскликнул бы Златоуст, как он часто в простоте сердца восклицает в своих беседах. — Как можно верить в камень?» Конечно, перед нами образная речь пророка. Веровать подобает не в камень, а в то, чему он является прообразом, т.е. в Богочеловека Иисуса Христа. Но этот образ (камень — Христос) наполняется самым буквальным содержанием, если допустить предложенное нами понимание происшедшего с патриархом Иаковом события, а именно, что камень сей — с Неба. Если камень с Неба, значит, он является домом Божиим в самом прямом смысле.
Для подтверждения мысли о Небесном происхождении этого камня патриарха Иакова хочется привести три текста. Первый из святоотеческого наследия. «Елей сей, излиянный Иаковом на камень, — говорит преподобный Ефрем Сирин, — изображал ему тайну сокрытого в нем грядущего Христа». Потому что Христос означает Помазанник Божий. Значит, чудесный камень, данный патриарху с Неба, изображал тайну имущего явиться во плоти Христа Бога, о чём Сам Христос говорит: что убо пи́саное сие́: камень его́же небрего́ша зи́ждущии, сей бысть во главу́ у́гла? (Лк. 20: 17).
Два других текста взяты из Богослужения. «Даниил, муж желаний, / камень, без руки отсечен, видев Тя, Господи, / Младенца, без семене рожденна, пронарече Тя, / из Девы воплощенна Слова, / непременнаго Бога / и Спаса душ наших». (Слава, отцев, глас 6, в Неделю святых отец). «Камень нерукосечный / от несекомыя горы Тебе, Дево, / краеугольный отсечеся Христос, / совокупивый разстоящаяся естества: / тем веселящеся, Тя, Богородице, величаем» (Ирмос 9-й песни канона Преполовения).
Читаем дальше. Если сказано, что Иаков засыпал дважды, значит, должно быть сказано, что он просыпался дважды. И точно, в 16-ом стихе сказано: и восста́ Иаков от сна своего, а в 18-ом вновь сказано: и восста Иаков заутра. Первое пробуждение ― пробуждение от сна-откровения, а второе от сна телесного. Слова́ же, стоящие между этими стихами, следующие: и рече: яко есть Господь на месте сем, аз же не ведех. И убояся и рече: яко страшно место сие: несть сие, но дом Божий, и сия врата Небесная.
Дом Божий, Врата Небесная… Эта выражения объясняют, почему данные стихи Книги Бытия взяты в качестве паремии на Богородичные праздники. Лествицей Небесной, Еюже сниде Бог, называет Церковь Пресвятую Богородицу. Но если следовать цепочке наших рассуждений, то эти слова были сказаны патриархом до телесного пробуждения. Следовательно, Иаков называет домом Божиим не то место, на котором он почивал телесно, а место, виденное им в таинственном сне-откровении. Причём делает это во время данного сна, то есть до восстания от сна телесного.
Посмотрим, какие слова стоят в греческом переводе? В 16-ом стихе слово «эксиге́рфи», а в 18-ом ― «анэ́сти». Весьма многозначительно, что окончательное пробуждение Иакова названо именно этим словом. То есть тот сон, который назван в церковнославянском переводе «успением», закончился духовным восстанием-воскресением обновлённого Богооткровением патриарха. Иаков анэ́сти? Алифо́с анэ́сти!
Однако и о третьем восстании патриарха можно прочитать далее. И встал Иаков и пошел в землю сынов востока (Быт. 29: 1). Это Синодальный перевод, который упрощает понимание. Но Священное Писание требует не упрощения, а глубины погружения. И восстав Иаков на но́зе, иде в землю восточную. Это церковнославянский текст. И восстав Иаков на нозе… Зачем добавлено на нозе? Он что, ходил на четвереньках всё то время, как проснулся, и только в третье своё «восстание» встал на ноги? А почему нет? Почему нельзя предположить, что смиренный патриарх после того, что с ним свершилось ночью, от избытка благоговения и страха, сделал всё перечисленное выше, ползая по земле на коленках? Собрал вокруг Небесного камня земные камни, возлил на них елей, принёс обет Богу — всё это он сделал на коленках, а потом уже встал на ноги.
Подтверждением этой догадки могут служить семь земных поклонов Иакова, совершённых им перед братом Исавом. А сам пошел пред ними и поклонился до земли семь раз, подходя к брату своему (Быт. 33: 3). Неужели боровшийся с Богом кланяется брату? Неужели избранник Божий после данных ему свыше чудесных обетований (см. Быт. 28: 15 и 32: 28) кланяется кому-то в ноги? О, великое смирение великого патриарха! И если перед братом он делает семь земных поклонов, то перед Богом после ночного откровения в Вефиле, как он должен был кланяться? Одним сплошным поклоном — хождением на коленях.
Употреблённое в Быт. 29: 1 греческое слово «экса́рас» (восстав) имеет также значения: «возвышать», «делать могущественным». Что ж, по смирению и награда. Как жениху обручальное кольцо, так необыкновенный камень был дан патриарху с Неба в знак его духовного союза со Христом Богом и в уверение неложности обещания о наследии Израилем Земли, с которой и был взят этот камень. Имя же этой Земле ― Дом Божий, Царство Небесное.
Иерей Георгий Селин
Сайт «Ветрово»
31 декабря 2021
Спасибо!
Спасибо, отец Георгий. Слава Богу за все.