Иерей Георгий Селин. Явление антихриста народу. Часть третья

Вот здесь говорят, что «вместе с композицией менялся и замысел художника: первоначальная идея конца Церкви и гибели духовной традиции преобразовалась в идею неистребимости Церкви как вечного источника духа».

То есть Буревестник революции ошибся? Матёрый человечище дал маху? Проморгал идейного врага и устроил ему не просто сносные, но райские (по тем временам) условия для написания картины?

Ни за что не поверю, что Алексей Максимович мог обмануться. Это мы, простодушные читатели, можем обманываться насчёт писателя Горького ещё столетия, как и насчёт других великих мастеров русского слова Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого, дескать, их произведения сеют «разумное, доброе, вечное»^[1], но лукавый не обманывается. Если он вдруг обратится к Богу, он перестанет быть лукавым, перестанет быть самим собой, потому что его «сущность» – Богоборчество.

«Трагедия» существования диавола в том, что для него и обращение ко Христу – саморазрушение, и жизнь без Христа – самоуничтожение. Да уж, не позавидуешь некоторым нынешним россиянам. Но не об этом я хотел сказать, а о том, что если бы произведения Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого, Горького не отвечали целям врага рода человеческого, этим писателям была бы найдена замена.

Поэтому, уважаемые ветровцы, когда вы будете читать или уже прочли свидетельства об участии Горького в картине «Реквием. Русь уходящая», нимало не сомневайтесь: буревестник революции потому создал художнику Корину все условия для работы над картиной, что увидел в ней отражение и продолжение революционной работы – запечатление человека образом зверя.

И название картине своё дал. А дать кому-либо имя, это и значит подчинить себе. Так Адам, называя подводимых к нему животных, накидывал на них невидимую мысленную узду. Святитель Иоанн Златоуст: «И у людей есть обычай полагать знак своей власти в том, что они, купив себе рабов, переменяют им имена. Так и Бог заставляет Адама, как владыку, дать имена всем бессловесным».

Простите, что я сопоставляю Пешкова с праведным Адамом. Делаю это лишь ради доказательства того, что наложил-таки Максим на «Реквием» Корина невидимый знак своей горькой власти, дав эскизу второе имя – «Русь уходящая», которое он взял из стихотворения очередного представителя яркой плеяды мастеров русского слова.

В чьей грусти не винит Сергей Александрович уходящих? Разумеется, в своей. Не будем и мы винить его в том, что среди «уходящих» он не увидел тех, кого, как говорится, «ушли» – разогнали, сослали, посадили, расстреляли, повесили, утопили, закопали, распяли. Более того, мы могли бы поблагодарить поэта Есенина за эти строки и истолковать их в нашу, христианскую, пользу, а именно сказать, что, как из осыпавшегося зерна прорастает новый злак, так из оставшихся «догнивать и осыпаться» в 1924 году проросла в 1991 году возрождённая Церковь. Она-то и растёт теперь в обновлённой и освобожденной от коммунистического плена России.

Но дело в том, что осыпавшееся зерно не прорастает. Оно бесплодно и либо гниёт на земле, либо съедается птицами и зверьми полевыми^[2]. Прорастает только мученическое зерно, зерно, которое умирает за Христа. Аминь, аминь глаголю вам: аще зерно пшенично пад на земли не у́мрет, то едино пребывает: аще же умрет, мног плод сотворит (Ин.12:24).

Да, мы чествуем и исповедников, но более чтим мучеников. Да, и естественной смертью можно прославить Бога. Честна пред Господем смерть преподобных Его (Пс. 115:6). Но более это делает смерть мученическая. Аминь аминь, глаголю тебе: егда бе юн поясашася сам и хождаше, аможе хотяше, егда же состареешися, воздежеши руце твои, и ин тя пояшет и ведет, аможе не хощеши. Сие же рече, назнаменуя, коею смертию прославит Бога (Ин. 21:18-19).

Повторюсь, что и в этой, полюбившейся Горькому строфе Есенина можно при желании найти подтверждение слов, что «вместе с композицией [«Руси уходящей»] менялся и замысел художника [Корина]: первоначальная идея конца Церкви и гибели духовной традиции преобразовалась в идею неистребимости Церкви как вечного источника духа». Можно и в поэте Есенине обмануться, если хочешь быть обманутым. «Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад» (А.С. Пушкин). Но сколько уже можно обманываться вместе с этими словесными мастерами? Давайте обратим внимание на первую строфу есенинской «Руси уходящей».

Как можно петь новые песни по-старому? За примерами далеко ходить не надо. Новые песни по-старому поют те сотрудники РНЛ, которые утверждают, что соввласть имела христианские корни, а совжизнь строилась на христианской нравственности и идеалах.

Бросьте вы, питомцы ленинской победы, морочить головы добрым людям. Осознайте, как вас призывает к тому поэт Есенин, многое неосознанное, и признайте (если не перед всеми, так перед своей совестью), что христианство и советская власть – несовместимы. Что говорят ваши первоисточники? «Гений и злодейство – две вещи несовместные»! (А.С. Пушкин).

Автор знает, что гений – это языческий дух, и тем не менее он сопоставляет его с христианством только ради того, чтобы говорить с пушкинистами на понятном для них языке. Автор научен так поступать апостолом Павлом, который для иудеев… был как иудей, чтобы приобрести иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона – как чуждый закона, – не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, – чтобы приобрести чуждых закона… Сие же делаю для Евангелия, чтобы быть соучастником его (1 Кор. 9:20-23).

Чтобы и нам быть соучастниками Евангелия, почтим в грядущее воскресенье память новомучеников и исповедников Церкви Русской, некоторых из которых видим на картине П. Д. Корина.

Продолжение, Бог даст, следует.

Иерей Георгий Селин
Сайт «Ветрово»
8 февраля 2019