Иерей Георгий Селин. О согласии предпоследнего прошения сугубой ектении дням творения Богом мiра

Окончание, часть первая

День четвёртый, или О здравии

Преж­де под­роб­но­го рас­смо­тре­ния это­го Дня, хо­чет­ся за­ме­тить, что 13-16 сти­хи 73-го псал­ма кон­спек­тив­но вы­ра­жа­ют дейст­вия Бо­жии во вто­рой, тре­тий и чет­вёр­тый Дни тво­ре­ния.

13-й стих: Ты утвер­дил еси си­лою Тво­ею мо­ре. Си­но­даль­ный пе­ре­вод: Ты рас­торг си­лою Тво­ею мо­ре. Так, во вто­рой День бы­ли раз­де­ле­ны во­ды над твердью и под твердью.

15-й стих: Ты расторгл еси источники и потоки: Ты изсушил еси ре́ки ифа́мския. Синодальный перевод: Ты иссёк источник и поток, Ты иссушил сильные реки. Так, в третий День появились суша и растительность.

16-й стих: Твой есть день, и Твоя есть нощь: Ты совершил еси зарю и солнце. Синодальный перевод: Твой есть день и Твоя есть ночь; Ты уготовал светила и солнце. Так, в четвёртый День творения: И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной [для освещения земли и] для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов; и да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю. И стало так. И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды; и поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю, и управлять днем и ночью, и отделять свет от тьмы (Быт. 1:14-19).

Сразу возникает вопрос: как могли появиться растения в третий день, когда ещё не были созданы солнце и луна? Как они росли без света? Святой Иоанн Дамаскин считает, что «в светила Творец вложил первозданный свет, ибо светило — не самый свет, но вместилище света» (с. 204, 1)^[1]. Иными словами, тот самый Божий свет, на который согласно пословице всё появляется, был создан одновременно с первовеществом первого Дня и освещал все последующие дела Божии, но лишь в четвёртый День творения был распределён по светилам: солнцу, луне, звёздам. Точно так же, как духовный Свет нашей жизни Иисус Христос задолго до Своего воплощения светил всем грядущим в мiр человекам, так вещественный свет задолго до своего воплощения в различные космические светила светил с первого Дня творения.

Как же связаны между собой сотворение светил четвёртого Дня и четвёртое прошение нашей ектеньи — о здравии? Эта связь очевидна, поскольку свет и тепло солнечных лучей — главное условие здоровой жизни. И если вода необходима для жизни как таковой, то солнце необходимо для жизни здоровой. Но что такое здоровая жизнь? Это жизнь без крайностей. Поэтому как недостаток солнечных лучей, так их избыток пагубно сказывается на здоровье живых существ. В этом отношении четвёртый День творения становится днём здоровья, или днём упорядочения земного устройства.

В этот День неудержимая стремительность, с какой принялась расти и цвести вызванная к жизни словом Божиим растительность третьего Дня, была умерена сменами времён суток и года. Вместо горевшего непрерывно первозданного света явились на земле день и ночь. А когда установились времена года, то буйная растительность вынуждена была приостанавливать свой рост уже не только на ночь, но и на долгие зимние месяцы. Таким образом, четвёртый День творения полагает начало порядку и размеренности земного устройства, или применительно к нашей ектенье — здравию.

В отношении здравия система счёта лет, которую предлагает юлианская календарная система, гораздо здоровее григорианской. Ритм юлианского календаря прост: три года по 365 дней и один високосный год из 366 дней, в котором «лишний» день 29 февраля добавляется для выравнивания положения Земли относительно Солнца. Цикл из четырёх лет сменяется таким же циклом. Но в григорианском календаре ради более точной фиксации Земли относительно Солнца этот ритм нарушен, а именно, на рубеже определённых столетий 29 февраля не добавляется, и цикл нарушается. Выходит, что високосный год в эти периоды не наступает. А иначе отчего бы взялась разница дней старого и нового стилей? Именно оттого, что на рубеже определённых столетий в григорианском календаре выпадает високосный год, растёт разница юлианского и григорианского календарей.

Ладно бы, если 29 февраля выпадало на всех без исключения столетних рубежах, потому как такое выпадение создавало бы определённый ритм, но ведь каждое четвёртое столетие високос сохраняется. Например, в наступившем XXI веке не произошло увеличения разницы между стилями ещё на один день, с 13-ти до 14-ти, потому что это столетие оказалось как раз тем четвёртым столетием, которое сохраняет свой високос. Зато на следующем рубеже веков добавится 14-й день разницы. А как он добавится? Именно так и добавится, как сразу же после 4 октября 1582 года по указу папы Григория XIII наступило 15 октября 1582 года, так и при следующей смене веков после 31 декабря 2099 года наступит 2-е января 2100 года. Конечно, проще и незаметнее сделать иначе — опустить 29 февраля в 2100 году, но суть происшедшего от этого не изменится: день выпадет, произойдёт сбой, откроется, как говорят кардиологи, аритмия.

Насколько нездоров предлагаемый григорианским календарём механизм подсчёта времени, можно судить на примере другого хорошо известного механизма — перехода с летнего времени на зимнее и обратно. До 2014 года в Российской Федерации, а в некоторых странах, на Украине, например, и до сих пор, дважды в году, весной и осенью, объявляется, что наступающие два часа ночи нужно считать не двумя, но тремя часами (или наоборот часом) ночи, и заключается это объявление словами: не забудьте перевести стрелки! И вся страна крутит стрелки. Для чего? Для того, чтобы быть ближе к солнцу, чтобы как можно бо́льшая часть трудового дня была им освещена. И людские организмы, привыкшие жить по «зимнему» времени, должны перестраиваться на «летнее» или, наоборот, с «летнего» на «зимнее», потому что в телевизоре взошло новое солнце — циферблат. Так по какому солнцу: живому или телевизионному живут те, кто переводит стрелки? Думаю, по телевизионному.
https://www.kp.ru/putevoditel/puteshestviya/perevod-chasov/

Положим, человеческий организм способен вынести многое, а ради экономии электрической энергии он вынесет и эти опыты с переходами на сезонные времена, но переводить стрелки веков? Переводить каждое столетие стрелки истории? Ради чего? Ради того, чтобы празднование Пасхи за 1000 (!) лет не сдвигалось на 7 дней от весны к лету, и чтобы жить нам как можно точнее по солнцу? Только вот по какому солнцу? По тому, которое вместе с луной и звёздами было создано Богом в четвёртый День творения, или по тому «солнцу», которое «зажёг» папа Григорий XIII в XVI веке в Ватикане? Кто отсчитывает время, тот им и владеет. Жрецы из Ватикана ввели григорианский календарь, ну так пусть они им и пользуются.

Когда мы из-за своего земного интереса начинаем крутить стрелки часов туда-сюда, то вряд ли становимся от этого здоровей телом и душой. Но несравнимо бо́льший вред такому сложному организму, каким является Церковь, принёс сбой в многовековом ритме её жизни, вызванный переходом на новый календарный стиль. Поэтому, молясь Богу о здравии в сей временной жизни, будем молиться, чтобы пребывать нам здоровыми и невыпавшими, как выпали 13 дней григорианского календаря, из той вечной жизни, что озарена нетварным солнцем — Иисусом Христом, Господом нашим.

День пятый, или О спасении

Четыре дня, четыре просьбы худо-бедно рассмотрены нами. И становясь теперь на пятой ступеньке молитвенной лестницы, нельзя не заметить, что она качественно отличается от предыдущих прошений ектеньи. Действительно, если все другие просьбы (за исключением, разумеется, милости, самого первого и самого непостижимого понятия) могут быть названы конкретно-осязательными (и жизнь, и мир, и здравие можно, так или иначе, ощутить), то как потрогать или увидеть спасение? И поскольку мы ищем параллели между сугубой ектеньей и Днями творения, то удивительное открытие ждёт нас именно здесь, в пятом Дне.

В этот день и сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею, по тверди небесной. [И стало так.] И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их, и всякую птицу пернатую по роду ее. И увидел Бог, что это хорошо. И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на земле (Быт. 1:20-22).

В пятый День творения вновь произносится Богом слово, которым было положено началу всему творению — «бара» (творение из ничего). И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода… (Быт. 1:21). В древнееврейском тексте на месте слова «сотворил» стоит, как и в самом первом стихе Библии, слово «бара» — сотворил из ничего. Но почему же из ничего, когда сказано, что вода была непосредственной участницей этого акта? Да, конечно, именно вода по слову Божьему произвела душу живую, но при этом производстве было добавлено Богом в воду то, чего нигде прежде не существовало, то есть взято Им из ничего. Поэтому, как протоматерия первого Дня, так и душа живая пятого Дня были качественно новыми этапами творения. Соответственно, в нашей ектенье мы видим, что, как милость первого прошения, так и спасение пятого прошения принципиально отличаются от других прошений.

Душа живая была сотворена Богом из ничего и из воды в пятый День. С какой же целью? Вопрос о цели творения был задан в начале этих записок, и он является главным вопросом жизни, потому как, если что-то делается, то делается не без цели, наипаче, если это делается Богом, а не нами, людьми, основное отличие деятельности которых от деятельности всех других живых существ в том и состоит, что причины бо́льшей части своих поступков люди объяснить не могут.

«Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана?» — написал А. С. Пушкин. Без ответа на этот вопрос, непонятно, зачем вообще что-либо делать в этой жизни, потому как все дела и слова без понимания того, зачем я живу, становятся бессмысленны. И тем более непонятно, как можно учить чему-либо других, не отдавая себе отчёта в смысле собственной жизни? Чему учить? Той бесцельности, что томит тоской душу? Впрочем, уже за то, что поэт называет жизнь «даром», а не своей собственностью, и за то, как говорится, спасибо. Нужно ли говорить, что слово «спасибо» означает: спаси Бог?

Ответ о цели создания живой души в пятый День творения, а стало быть, всего творения в целом, даётся Церковью за Богослужением в пятом прошении сугубой ектеньи. Ответ предельно краткий, но со временем он раскрывается для хотящих его раскрыть. Душа создана Богом для спасения. Что это такое? У разных народов существуют разные представления о спасении по причине разных религиозных учений^[2], но не буду сейчас вдаваться в догматические тонкости. Языки говорят лучше догматик. Например, в английском языке Спаситель пишется как Savior, и слово «savior» имеет один корень со словом «save».

Какие же значения имеет глагол «save»? Это: 1) спасать; 2) хранить, беречь; 3) откладывать, сберегать (деньги); 4) экономить, копить (деньги). Сейф — место спасения. А при обращении к этимологии слов «save, savior, saver» выясняется, что произошли они, если верить International Standard Bible Encyclopedia, от французского предлога «sauf» («кроме, исключая, помимо»). Удивительное дело, как раз то слово, которое в русском языке породило слово «кромешный» (буквально значит «находящийся кроме́»), в английском языке произвело понятие спасения. В русском языке «быть кроме́» означает погибнуть, в английском, наоборот, чтобы спастись, надо «быть кроме́». У нас кромешный ад, у них — кромешный рай. В русском языке спасение это — со-пасение, то есть совместное пасение, или пастьба. А в английском спасение это — обособление.

Этот лингвистический пример, по-моему, говорит о многом. Может ли тот язык (кстати, по-церковнославянски язык означает народ, а народ — язык), который понимает спасение как обособление, с такой же полнотой воспринять свидетельство о Святой Троице, как тот язык, который понимает спасение как соединение? Очевидно, нет. Мысль преподобного Сергия Радонежского, поставившего храм во имя Троицы, дабы „взиранием на Святую Троицу побеждался страх перед ненавистною раздельностью мiра“ будет, разумеется, более близка тому языку, который под спасением понимает со-пасение, а не кромешность.

И завершить рассмотрение этого дня творения я хочу напоминанием о том, что рыба является знаком Господа нашего Иисуса Христа. С чем это связано? С тем, что слово «рыба», написанное по-гречески (ιχθύς), является аббревиатурой слов: Ιησους Χριστός Θεου υιός σωτήρ — Иисус Христос Бога Сын Спаситель — ιχθύς. И такая расшифровка слова «ихтис» привела к тому, что Божественное откровение о спасении человечества верой в Иисуса Христа в то время, когда открыто говорить о Нём было опасно, приобрело образ рыбы. И, как видим, созданию Богом рыб в пятый День творения соответствует пятое прошение нашей ектеньи — о спасении.

День шестой, или О посещении

Миновав середину восьмиступенчатой молитвенной лестницы, мы замечаем, что содержание наших к Богу просьб с пятой ступени существенно меняется. Они становятся надмiрны. Потому как, если моления о жизни, мире, здравии связаны с внешней и видимой стороной жизни человека, то молитвы о спасении и посещении касаются духовной, невидимой стороны.

Выше говорилось, что при описании сотворённых Богом в пятый День существ, Бытописателем использовалось слово «бара». Это же слово в очередной раз употреблено пророком Моисеем при рассказе о создании человека в шестой День. И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так. И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их. И увидел Бог, что это хорошо. И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, [и над зверями,] и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил (бара́) Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил (бара́) его; мужчину и женщину сотворил (бара́) их (Быт. 1:24-27).

Напомню этот непостижимый уму смысл слова «бара» — создание из ничего. Выходит, что небо и земля в первый День, живая душа в пятый, и человек в шестой День были созданы Богом не из какого-то материла, не из Себя (что решительно отвергается православным учением о происхождении мiра), но из нуля, или, как сказано в Литургической молитве: из небытия в бытие привёл Бог мiр. Но не менее поразительная вещь, чем создание тварного мiра из ничего, открывается в том, что подлинное бытие твари, её истинная, невыдуманная и неиллюзорная жизнь начинается только тогда, когда она, тварь, отвращаясь от видимого мiра и от самой себя, пытается жить для Бога. Отвержение видимого ради невидимого наполняет жизнь твари подлинным смыслом потому, что уже ничто земное и вре́менное не препятствует её дальнейшему созиданию Богом, или Его посещению твари.

Позвольте ещё раз процитировать слова преподобного Нектария Оптинского. Указывая владыке Вениамину (Федченкову) на природу, преподобный Нектарий говорил: «Смотрите, какая красота — солнце, небо, звезды, деревья, цветы… А ведь прежде ничего этого не было. Ничего! И Бог из ничего сотворил такую красоту! Так и человек: когда он искренне придет в сознание того, что он — ничто, тогда Бог начнет творить из него нечто великое».

Созданный в шестой День творения и помещённый в раю для его возделывания и хранения человек был напутствован единственным от Бога условием: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева, еже разумети доброе и лукавое, не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт. 2:16, 17). Смысл этой заповеди Божией можно истолковать как ограничение человека в его тварной воле, поскольку именно человеческая воля препятствует действительному посещению человека Богом. Слово «действительное» означает здесь то, что все Божии посещения, какими бы они ни были: открытыми, как в раю, когда Адам беседовал с Богом, или прикровенными, как в ветхозаветной истории, грозными, как на Синайской горе, или чудесными и предельно откровенными, как при Боговоплощении — они не будут действительными, в смысле воздействующими на человека, если его воля не совпадает с волей Божией.

Выше говорилось, что целью творения мiра является его спасение, но возникает вопрос: что́ понимать под спасением, и каким образом оно должно произойти? Поэтому следующим после прошения о спасении идёт прошение о посещении, в котором раскрывается смысл спасения.

Преподобный Максим Исповедник учит, что человек призван воссоединить в себе всю совокупность тварного бытия. Он должен достигнуть совершенного единения с Богом и, таким образом, сообщить состояние обо́жения всей твари. Для этого ему прежде всего нужно в своей собственной природе преодолеть разделение на два пола путём бесстрастной жизни по Первообразу Божественному. Затем он должен соединить рай со всей землей, то есть, нося всегда рай в себе в силу своего постоянного общения с Богом, он должен превратить в рай всю землю. После этого ему предстоит уничтожить пространственные условия не только для своего духа, но также и для тела, соединив землю и небо, то есть весь чувственный мiр. Перейдя границы чувственного, он должен путём познания, равного познанию духов ангельских, проникнуть в мiр сверхчувственный, чтобы соединить в себе самом мiр сверхчувственный и чувственный. Наконец, не имея ничего вне себя, кроме одного Бога, человеку ничего не оставалось бы, как полностью себя Ему отдать в порыве любви и вручить Ему всю вселенную, соединенную в его человеческом существе. Тогда Сам Бог, со Своей стороны, отдал бы Себя человеку, который по этому дару, то есть по благодати имел бы всё то, что Бог имеет по природе. Таким образом, свершилось бы обо́жение человека и всего тварного мiра (с. 83, 2).

Как широко мыслят святые отцы! Однако описанный преподобным Максимом путь спасения невозможно пройти без Божьего посещения. По сути, обо́жение человечества это и есть его посещение Богом. Поэтому, моля Бога о спасении в пятом прошении сугубой ектеньи, Церковь в шестом прошении уточняет, в чём оно состоит — в посещении Божием рода человеческого. И хотя, по моим представлениям, это посещение, называемое Промыслом Божиим, касается только моего земного бытия, потому что мыслить столь широко, как мыслит преподобный Максим, у меня не хватает духа, я всё же знаю, что под конечной целью Божьего посещения Церковь подразумевает то самое обо́жение, о котором Максим Исповедник говорит как о полном соединении тварного мiра с Богом. И это соединение тем возможнее, что оно лежит зародышем в каждом потомке Адама, с которым Бог общался непосредственно, посещая его в шестой День творения в раю.

День седьмой, или О прощении

Пройдены шесть этапов, шесть Дней, перечисленных в первой главе книги Бытия. Наступает черёд двух «невмещающихся» в Шестоднев прошений.

Седьмым Днём творения святые отцы называют нынешний, наступивший после грехопадения первых людей период земной истории, когда Адам и Ева были изгнаны из рая, чтобы понести назначенное им от Бога наказание. Какое же моление наиболее уместно в этот День? Конечно же, моление о прощении Адама и Евы и всех их потомков, которое и возносит Святая Церковь в седьмом по счёту прошении сугубой ектеньи.

Человеком разумным (homo sapiens) называет наука нынешний продукт эволюционного развития человечества, но, исходя из святоотеческого учения о человеке, другое именование ему было бы гораздо приличнее — homo flebilis (человек плачущий), потому как се́де Адам прямо рая́ и свою наготу рыдая плакаше (стихира на «Господи, воззвах» Недели сыропустной).

Какое из всех земных чувств доставляет сердцу самое отрадное состояние? Чувство своей силы и превосходства? Но оно непостоянно и зыбко, потому как страх потерять их отравляет всю их сладость. Чувство привязанности к другому человеку? Но оно ещё более шатко. Кая житейская сладость пребывает печали непричастна?(стихира Чина погребения). После еды — тяжесть, после смеха — пустота, после соития — печаль, одно только приносит душе облегчение и покой — плач.

В связи с темой наказания и прощения седьмого Дня интересно заметить, что порядок египетских казней повторяет порядок Шестоднева, только цели казней прямо противоположные целям творения: вместо жизни — разрушение и смерть. Так, первая и вторая египетские казни коснулись воды. Все воды Египта (кроме земли Гесем, где обитал древний еврейский народ) превратились в кровь. Господь поразил реку, — сказано в книге Исход (Исх. 7:25). Рыба вымерла в ней, а воду из неё невозможно было пить. Затем из вод вышли жабы и покрыли всю землю египетскую. Воскипе́ земля их жабами — поэтично сказано об этом событии в Псалтыри (Пс. 104:30). Затем от удара жезлом Аарона о землю наполнилась египетская страна мошками (пе́сия мухи и скни́пы (Пс. 104:31)), чтобы жалить скот и людей. Причём если казни, связанные с водой, египетские волхвы способны были воспроизвести вслед за Аароном, то при виде мошек они сказали: это перст Божий (Исх. 8:19). Творение из земли — другой уровень. Человек сотворён из земли, и если волхвы смогли вывести жаб из воды, то повторить то, что повелел Господь сделать Аарону (через Моисея) — превратить землю в мошек — они оказались неспособны.

А далее ещё любопытнее. Моисей уже вместе с Аароном, словно копируя Божий Совет о создании человека (И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему (Быт. 1:26)), должны были взять и бросить вверх горсть пепла из печей, в которых обжигалась глина для кирпичей, чтобы напала на египтян и их скот язвенная болезнь. Печь и глина напоминают о создании Адама из красной глины и «обжиг» его Божьим Духом. Только в Египте цель Божьих действий была отлична от цели создания человека в раю, а именно, вместо спасения — погибель. Струпьями, которые в церковнославянском переводе называются горящими, словно огнём, покрываются все люди и скоты Египта (Исх. 9:9). А в следующих казнях, как то: град с огнём, осязаемая (!) тьма, гибель первенцев, как мне думается, прообразованы геенна, ад и другие обещанные человечеству вечные кары Божии.

Ещё одно обстоятельство, описанное в 7-11 главах книги Исход и связанное с темой наказания и прощения грешников, обращает на себя внимание. Божии казни, совершённые через Моисея и Аарона над египетским народом, были бы тотчас прекращены, стоило только фараону признать Господа Господом. Но о фараоновом жестокосердии говорится более двадцатити раз в пределах семи глав книги Исход. Сердце фараона так и не смягчилось, залегши камнем на дне морском. Зато, показав болезни и наказания на египтянах, Господь обещал отвратить их от Израиля в случае соблюдения Его заповедей (см. Исх. 15:26).

Итак, седьмой День творения, т.е. переживаемый ныне человечеством период земной истории, должен стать днём усердного покаяния и горячих молитв к Богу о прощении грехов, среди которых первым стоит грех противления воли Божией. С этого греха начался седьмой День, и потому мольба о прощении должна стать главным его деланием. Можно даже сказать, что всякое человеческое дело становится ценным в очах Божиих лишь тогда, когда оно наполнено покаянием. Когда же не останется на земле кающихся и просящих о прощении, тогда не останется Богу смысла продлевать этот день нашего существования, и он прекратится, чтобы дать начало последнему Божьему Дню.

День восьмой, или Об оставлении грехов

Этот День, как и седьмой День, не имеет в Библии характерной фразы, которой очерчиваются шесть предыдущих дней — и был вечер, и было утро: день такой-то. Однако в святоотеческом наследии он получил название «осьмаго дня творения», и этот День есть нескончаемая жизнь будущего века, или Небесное Царство. «Семидневный цикл завершается Божественным покоем субботнего дня; за ним — предел этого цикла — воскресенье, день сотворения и воссоздания мiра» (с. 232, 2).

Несомненно, что творение, воскрешённое Богом в восьмой День, будет иным, но каким? Этого не леть есть человеку глаголати (2 Кор. 12:4), одно ясно: оно будет вновь разделённым. Потому что деление как принцип всего творения прослеживается в каждый из его дней. В первый день был отделён свет от тьмы; во второй — воды под твердью от вод над твердью; в третий — суша от воды; в четвёртый — светило дневное от светил ночных; в пятый — живой мiр от неживого; в шестой — из живого мiра был выделен человек; в седьмой — … а вот здесь процесс разделения овец от козлов (Мф. 25:32) продолжается, и его итог откроется в восьмом Дне.

Говоря о разделении как принципе творения, нельзя не вспомнить о значении слова «спасение» в различных языках. Мы говорили об этом в главке «День пятый, или О спасении», а именно, что спасение означает разделение, или кромешность в латинских языках (французский предлог «sauf» означает «кроме, исключая, помимо»), и что спасение это — со-пасение, или соединение в русском языке. Выходит, что оба понимания слова «спасение», несмотря на их противоположность, верны. Точнее сказать, противоположность смыслов слова «спасение» в различных языках позволяет во всей полноте увидеть дело Божие. Спасение это одновременно и разделение, и соединение. Соединение тех, кто хочет быть вечно со Христом Иисусом, и отделение их от тех, кто такого единения не хочет.

Итак, мы видим, что мiротворение, как оно описано в Священном Писании, это последовательность восьми основных разделений, причём не хронологическая, но иерархическая последовательность, т.е. такая, где периоды, или Дни творения не по таймеру отсчитываются, но по слову Божию совершаются. И если вспомнить буквальный смысл слова «иерархия» — «священноначалие», и буквальный смысл составляющих его слов: «священный», что значит «отделённый», и «началие», что значит «главенство», то всё творение можно уподобить лестнице, в которой следующая ступень, во-первых, отделена от предыдущей, а, во-вторых, расположена над ней. Не эту ли лестницу, со стоящим на ней Богом, видел во сне патриарх Иаков? (см. Быт. 28:12). И теперь, когда мы взобрались на восьмую ступень молитвенной лестницы нашей ектеньи, удобно будет оглядеть её всю, чтобы увидеть полное согласие восьми её прошений с Днями творения Богом мiра.

1. Милость — свет.

2. Жизнь — вода.

3. Мир — суша.

4. Здравие — солнце.

5. Спасение — сотворение души живой из воды.

6. Посещение — сотворение человека по образу Божию и подобию.

7. Прощение — изгнание человека из рая.

8. Оставление грехов — грядущее в полноте Небесное Царство.

Случайно ли, что в очерёдности просьб предпоследнего прошения сугубой ектеньи о милости, жизни, мире, здравии, спасении, посещении, прощении и оставлении грехов рабов Божиих (имярек) выразился Божий замысел о нас и нашем мiре? Конечно, нет. Ибо в противном случае надо будет признать случайным и это прошение, и Божий замысел, и вообще всё. Поражает чуткость Православной Церкви, более всех художеств художественная и всех разумов разумная. Столетиями устраивалась форма этого моления, подбирались слова, менялся их порядок, пока не была найдена та единственная гармония и тот единственный строй, в которых сотворён и продолжает промыслительно твориться Христом Богом наш мiр.

«Всё устроялось по порядку, — говорит святитель Григорий Богослов, — и устроялось словом, хотя всё могло быть произведено вдруг, как нечто единое. Ибо кто несуществующему дал бытие, а сотворенному — формы и очертания, тот не был бессилен вместе всё и произвести, и устроить. Но для того считается одно первым, другое вторым, иное третьим и так далее, чтобы в тварях был тотчас введён порядок» (Слово 32-е, о соблюдении доброго порядка в собеседовании…).

И на другое, не менее поразительное сходство можно указать в завершении этой статьи. Святой Григорий Синаит пишет: «Есть восемь главных предметов созерцания: первый — Бог, невидимый и безвидный, безначальный и несозданный, Причина всего сущего, Троичное единое и пресущественное Божество; второй — чин и стояние умных сил; третий — составление видимых вещей (т.е. божественные идеи и изволение о всем сотворенном); четвертый — домостроительное снисшествие Слова; пятый — всеобщее Воскресение; шестой — страшное Второе Христово Пришествие; седьмой — вечная мука; восьмой — Царствие Небесное. Четыре первые — прошедшие и совершившиеся, а четыре последние — будущие и еще не проявившиеся ясно, однако же, созерцаемые и признаваемые стяжавшими благодатью полную чистоту ума» («Главы о заповедях…», гл.130, Добротолюбие, т.5).

Увы, я не могу подробно остановиться на том, как восемь главных предметов созерцания, названных Григорием Синаитом, соответствуют восьми Дням творения и восьми прошениям в сугубой ектенье, по очевидной причине — неспособности возвыситься до уровня мыслей преподобного Григория. Поэтому укажу лишь поверхностно и схематично на их сходство, заодно повторив содержание восьми главок этой статьи.

1. Бог (первый предмет созерцания) — свет (первый день творения) — милость (первое прошение).

2. Чин умных сил (второй предмет созерцания) — вода (второй день творения) — жизнь (второе прошение).

3. Составление видимых вещей (третий предмет созерцания) — суша (третий день творения) — мир (третье прошение).

4. Домостроительное снисшествие Слова (четвёртый предмет созерцания) — солнце (четвёртый день творения) — здравие (четвёртое прошение).

Здесь, в середине, сделаем остановку, потому что четыре перечисленных предмета созерцания, по слову преподобного Григория, уже совершились и тем самым отличаются от следующих четырёх, не совершившихся. Подобный серединный рубеж мы наблюдали и в Днях творения, когда говорили, что именно в пятый день Бог творит живую душу в неживом доселе мiре, а также и в прошениях ектеньи, когда указывали на решительную перемену их свойств, начавшуюся с пятого прошения о спасении. Кстати сказать, на такого же рода черту было указано между первым и вторым Днями творения, а также между первым и вторым прошениями ектеньи, но подобная рубежная черта может быть проведена между первым и вторым предметами созерцания преподобного Григория, поскольку Бог есть принципиально отличный от всех других предметов «предмет»: Он — Творец, а всё другое — тварь.

Следующие четыре предмета созерцания преподобный Григорий называет «будущими и ещё не проявившимися». И таковое их название можно, не колеблясь, приложить к следующим четырём прошениям ектении о спасении, посещении, прощении и оставлении грехов. Дарованы они нам или нет? Это пока не явлено и будет открыто в будущем.

5. Всеобщее воскресение (пятый предмет созерцания) — сотворение души живой из воды (пятый день творения) — спасение (пятое прошение).

6. Страшное второе Христово Пришествие (шестой предмет созерцания) — сотворение человека по образу Божию и подобию (шестой день творения) — посещение (шестое прошение).

7. Вечная мука (седьмой предмет созерцания) — изгнание человека из рая (седьмой день творения) — прощение (седьмое прошение).

8. Царствие Небесное (восьмой предмет созерцания) — окончательное Небесное Царство (восьмой день творения) — оставление грехов (восьмое прошение).

Действительно, о следующих с пятого по восьмой предметах созерцания можно лишь догадываться тем, кто вроде меня не стяжал благодатью полную чистоту ума, как говорит преподобный Григорий Синаит. А теми, кто её стяжал, эти предметы созерцания ясно сознаются и признаются. Но, даже не сознавая или же сознавая их лишь частично, т.е. по мере чистоты ума, я, тем не менее, признаю эти предметы созерцания как подлинно ожидающие меня события земной и неземной истории, потому что вместе со Святой Церковью молюсь о них соответствующими прошениями. Причём сопоставление восьмого предмета созерцания и восьмого прошения ектеньи с новой силой подтверждает главную мысль этого сочинения о том, что цель, смысл и венец Божьего творения — Царство Небесное. И его достижение возможно только после оставления грехов, потому как не войдет в него [Небесный Иерусалим] ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в Книге Жизни (Откр. 21:27).

Иерей Георгий Селин
Сайт «Ветрово»
23 ноября 2020