Иерей Георгий Селин. Талмудические браки с трёхлетними девочками и творчество Достоевского

Часть первая

Сле­дуя за­го­лов­ку, статью на­до бы на­чать с Тал­му­да, но я на­чну с Дос­то­евс­ко­го. Не по­то­му, что­бы его твор­чест­во мне бы­ло близ­ко, хо­тя, при­зна­юсь, ро­нял в своё вре­мя ску­пую мужс­кую сле­зу, чи­тая, как уби­ва­ли Ша­то­ва в став­ро­гинс­ком пар­ке в то са­мое вре­мя, ко­гда же­на Ша­то­ва ро­жа­ла став­ро­гинс­ко­го ре­бён­ка. Но по­то­му, что мне бли­же и, мож­но да­же ска­зать, до глу­би­ны ду­ши про­ни­ка­ет твор­чест­во не­ко­то­рых цер­ков­ных учи­те­лей, в част­нос­ти мит­ро­по­ли­та Ила­ри­о­на (Ал­фе­е­ва) и пре­по­доб­но­го Иус­ти­на (По­по­ви­ча), про­возг­ла­сив­ших пи­са­те­ля Дос­то­евс­ко­го про­ро­ком и апос­то­лом.

В своей проповеди по окончании Божественной Литургии в день перенесения мощей святителя Иоанна Златоуста 9 февраля (день кончины писателя Достоевского) 2021 года митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев) сказал следующее: «Он [Достоевский] возвратился [после каторги и ссылки] к литературному труду, но уже на совсем ином уровне. И он стал не просто писателем, романистом, который выдумывал какие-то сюжеты, а он стал пророком Божиим, через которого Бог говорил с русским народом. Только свою пророческую весть он облекал не в богословские произведения, а в литературные произведения. /…/ Поэтому с благодарностью Богу мы вспоминаем этого великого русского человека, этого пророка и апостола нашего народа, и молимся о том, чтобы Господь упокоил его, идеже вси праведнии упокоеваются. Аминь». Подробнее в статье «Неужели и Достоевский во пророках?»

У преподобного Иустина ещё восторженнее: «Начиная с моих пятнадцати лет Достоевский ― мой учитель. Признаюсь ― и мой мучитель. Уже тогда он увлек меня и покорил своей проблематикой. Я понял, что его проблемы ― это вечные проблемы человеческого духа. И если человек называется человеком, то он должен ими заниматься. А Достоевский весь в этих проблемах, и поэтому во всех своих изысканиях он ― настоящий человек. Его превосходство в том, что в вечные проблемы человеческого духа он внес вдохновение пророка, пламень апостола, искренность мученика, грусть философа, прозорливость поэта».

Святой Иустин (По́пович, 1894-1979), канонизированный в 2010 году, написал сочинение под названием «Достоевский как пророк и апостол православного реализма». Это сочинение вошло в сборник «Философские пропасти», который по словам самого автора «был составлен в период между двумя мировыми войнами в некоторые дни и ночи, и опубликован впервые в 1957 году». Вот несколько предложений из этого сочинения.

«Вершину пророческого вдохновения и апостольского благовестия Достоевского представляет его „Речь о Пушкине“. Это воистину самое пророческое Евангелие и самое евангельское пророчество о России и славянстве. Евангелие и пророчество о всечеловеке и всечеловечестве. Призвание русского человека, по словам этого пророчества и этого Евангелия, всеевропейское и всечеловеческое. Стать настоящим русским — значит стать братом всем людям, стать всечеловеком. Всечеловечность — это главнейшая личная черта и призвание русского человека. Всечеловечность — это национальная русская идея».

Что тут сказать? В полном недоумении смотрю на словесную кашу, сваренную святым в этих предложениях, и дерзаю предположить, что он сам едва ли понимал, что написал. «Самое пророческое Евангелие» и «самое евангельское пророчество». Это что? Это Пушкинская речь Достоевского. Ну, во-первых, пророчества прекратились с явлением Иисуса Христа, и выражения «пророческое Евангелие», «евангельское пророчество» попросту бессмысленны (а слова́ «самое пророческое Евангелие» и «самое евангельское пророчество» вообще бред). Или святому хотелось как можно велеречивее выразиться: такой восторг вызвала у него Пушкинская речь? А, во-вторых, если говорить об этой речи подробно, то интересующимся могу предложить статью «Антихристианская направленность Пушкинской речи Ф. М. Достоевского». Простите, что во второй раз сам себя рекламирую.

Конечно, это не так. Конечно, преподобный Иустин гораздо лучше меня знал, что такое Евангелие, и потому тексты Достоевского назвал самым пророческим Евангелием. Но, может, святой не знал, что такое Талмуд? Вот я, например, этого не знаю, даже в руках Талмуд не держал. Говорят, что это сорок объёмных томов. Что-то вроде сочинений Ленина, простите, Достоевского, в которых можно при желании найти всё, что угодно. Поэтому Талмуд и Достоевского легко сравнить. Зачем? А вот зачем. Мне думается, что, как иудеи отошли от Торы и Ветхого Завета, подменив Священное Писание своими домыслами, которые вылились у них в сорок томов Талмуда, точно так Русская Церковь и православные христиане отходят от Евангелия и Православия, подменяя Богооткровенную веру многотомными сочинениями самозванных пророков от литературы вроде Пушкина, Гоголя, Достоевского, Есенина и т.п.

Итак, когда главная мысль статьи произнесена, перейдём от общих положений к частным. Одним из камней, бросаемых в виртуальном пространстве в Талмуд, является обвинение в педофилии. Кто из вас без греха, первый брось на нее камень (Ин. 8: 7). И таки находятся «праведники», которые бросают камни в Талмуд, говоря, что он узаконивает половые сношения с трёхлетними девочками. Неужели это так? Для разрешения недоумений обратимся к справочникам, близким к первоисточникам.

Википедия: «Вступать в брак в детском возрасте иудейский закон позволяет только девочкам; несмотря на то, что мальчиков (согласно раввинской литературе) считали мужчинами уже к девяти годам, им позволено вступать в брак только по достижении совершеннолетнего возраста (13 лет и 1 дня). Девочек, согласно Талмуду, считают женщинами уже с трёх лет. В связи с этим уже с этого возраста, в случае сексуальной близости с мужчиной, возможно заключение брака; в 3 года девочкам также позволено обручаться».

Ничего себе! «Девочек, согласно Талмуду, считают женщинами уже с трёх лет». Мне бы в голову не пришло считать женщиной такую соплюшку. Однако вавилонским мудрецам виднее. «В связи с этим уже с этого возраста, в случае сексуальной близости с мужчиной, возможно заключение брака». Значит, брак с трёхлетней возможен? Википедия уточняет, что он возможен только теоретически и социально.

Википедия: «При анализе представлений о ранних браках в Талмуде следует учесть, что значительная часть обсуждения носила теоретический характер. Например, Талмуд рассматривает вопросы сексуальной близости с девочкой трёхлетнего возраста, однако это отнюдь не означает разрешения на такие отношения. В 3 года девочкам теоретически было позволено обручаться и выходить замуж, что было социальной формой заключения брачного контракта, а отнюдь не означало начала интимных отношений, но на практике слишком ранних браков не допускали».

Итак, никакой практики, только теория. Но даже для теоретического брака возраст в 3 года и 1 день ― это слишком рано. Чересчур рано. Непонятно также, что означают слова Википедии, что «в случае сексуальной близости [трёхлетней девочки] с мужчиной, возможно заключение брака»? Значит, близость возможна? Нет, говорит Википедия, невозможна, поскольку, повторю её слова, «значительная часть обсуждения носила теоретический характер». Значительная часть? Значит, незначительная часть допускала практическое совершение брака с трёхлетней?

Ничего нельзя понять в этой статье Википедии. Впрочем, я это и предполагал. Всё, как у Достоевского, запутано и не ясно. Но ясно одно. Описанная им сцена растления девочки Матрёши носит исключительно теоретический характер. Ведь невозможно предположить, чтобы Достоевский совершил (что я говорю, несчастный!) всё то, что он описал в исповеди своего героя Ставрогина. Поэтому глава романа «Бесы» «У Тихона», как и весь роман, это чистейшей воды теория. А лучше сказать, что не только теоретический, но и просветительский характер имеет эта глава для православных (как и Талмуд для так называемых евреев), потому что написана она Достоевским для того, чтобы пригрозить Матрёшиным кулачком педофилам всего мiра: «мы ― православные, мы вам покажем!» Почитайте, как зажигают на эту тему на сайте «Православие.ру».

А. А. Солоницын: «Но со времен Михаила Никифоровича Каткова и по сей день как-то вскользь говорится о главном преступлении главного персонажа романа — а именно о том, что Ставрогин написал «в листках», с которыми пришел к старцу Тихону. А между тем это и есть основная глава, тот фундамент, на котором и построен великий роман.

Что же хотел показать Достоевский, делая героем человека, у которого прекрасные черты лица вдруг превращаются в маску, а благородные порывы — в преступления? Уж не порождение ли сатаны явилось перед читателем? Современники вынесли Федору Михайловичу чудовищный приговор: автор помешался, вошел в сумасшедший дом и не вышел оттуда. Персонажей он выдумал, таких на самом деле нет. Как писатель он закончился, можно поставить на нем крест.

Современники наши пишут о «Бесах» как о романе гениальном, пророческом. В полном собрании сочинений опубликована наконец и глава «У Тихона». Но опять происходит та же, что и раньше, «фигура умолчания» о Православии писателя, его пламенной вере, которая помогла ему, не страшась, броситься в страшную бездну. Броситься и не разбиться, а выйти победителем и когда писался роман, и теперь, когда каждый может прочесть главу «У Тихона» и увидеть худенький кулачок, которым умирающая девочка Матрёша грозит своему убийце.

Да, написать такую главу под силу только гению, только православному человеку. Таким гением оказался русский писатель Федор Михайлович Достоевский».

Статью А. А. Солоницына «Грозный кулачок девочки Матрёши (Об открытом письме «писателей всего мира», опубликованном британской газетой The Guardian в январе сего года)» я бы назвал нашим ответом Чемберлену педофилам всему мiру: «Мы русские! С нами Бог и Достоевский!»

Некоторые места этой статьи меня растрогали. Например, это: «Так пишет как бы не сам Достоевский, а Николай Ставрогин в исповедальных листках, с которыми он приходит к старцу Тихону. Этот прием «отстранения», дающий возможность говорить от лица самого персонажа, а вроде бы не писателя, используется Достоевским для того, чтобы читатель сам присутствовал при событии, которое он описывает» (курсив Солоницына. ― Г.С.)

«Так пишет как бы не сам Достоевский…» Ну а кто ещё, если не Достоевский, всё это пишет? «Присутствовал при событии»? Каком? Растлении девочки? Ну да, а при каком ещё? Но, разумеется, не для того присутствовал, чтобы самому растлиться, вольно и невольно, умом и телом, а чтобы наполниться отвращением к описанному в главе «У Тихона» событию. Это, конечно, непросто, и далеко не каждому писателю дано умение так описать горячие сцены, чтобы вселить в читающих вместо соблазна отвращение. Достоевский, по мнению Солоницына, обладал таким умением: «Да, написать такую главу под силу только гению, только православному человеку. Таким гением оказался русский писатель Федор Михайлович Достоевский».

На мой взгляд, звания гения достоин не только Федор Михайлович, но и авторы Талмуда, которые с целью недопущения браков с девочками установили брачный порог для невест в три года и один день. Ведь, если верить Википедии, вавилонские мудрецы с той только целью установили этот порог, чтобы не допустить у «евреев» подобных браков.

«По крайней мере, именно так со мной и произошло, ― пишет Солоницын. ― Увидел я, как ради забавы или иного чувства, когда «человеку все позволено, если Бога нет», Ставрогин зашел в комнату, где Матреша была одна. Как подошел к ней, начал ласкать, как бы играть, преодолел испуг девочки и совратил ее».

Г.С.: «Человеку все позволено, если Бога нет». Позволено не только совращать, но и описывать сцены совращения. И если читатель не понимает того, что он развращается, читая подобные сцены, как это понял, например, Михаил Никифорович Катков и не понял, например, Алексей Алексеевич Солоницын, то он, скажем так, ― своеобразный читатель. Он ― или отрок в вавилонской печи, который сжигаемый не горит, или тот, кто не осознаёт того, что читает. Так, Солоницын удовлетворённо и почти с гордостью (да, да с той самой pride, что выводит извращенцев из подворотен на парады) говорит: «В полном собрании сочинений [Достоевского] опубликована наконец и глава «У Тихона».

Для своеобразных читателей существуют своеобразные писатели, которые, заботясь о высокой нравственности читателей, спорят между собой, нужно или не нужно оставлять в романе сцену растления, а если оставлять, то в какой мере откровенности. Также приводят различные аргументы вроде тех, что приводит Википедия ― как будто «ткнул пальцем в глаз»… Простите, я не привёл контекста этих слов Википедии. Вот он: «В Талмуде объясняется физиология развития женского пола до трёх лет и после. Если произойдёт какое-то насилие над трёхлетней девочкой, то объясняется, какое наказание положено преступнику. Если девочке меньше трёх лет, то рассматривается другое наказание. После трёхлетнего возраста этот контакт расценивается как половой. До трёх лет этот контакт не расценивается как половой, а как будто «ткнул пальцем в глаз». И если происходит повреждение, то это будет считаться физическим повреждением, поэтому закон Талмуда это тоже запрещает, затрагивая эту разницу».

По Талмуду выходит, что половой акт с девочкой, достигшей 3-х лет и 1 дня это одно, а с девочкой меньшего возраста ― совсем другое. Зачем седые бородатые мужи с пейсами обсуждают эти вопросы? Столь странные, что трудно понять, где кончается нормальность и начинается извращение. Зачем? Затем, что весьма важно знать (в случае Талмуда ― только теоретически), с какого возраста девочка может быть использована как женщина. Этими вопросами всегда занимались государственные мужи, желая установить допустимый возраст брачных отношений. Нынче это называется «возрастом согласия», т.е. о вступлении в брак речи уже не идёт, и грех блуда может совершаться совершенно законно, главное, чтобы он совершался в установленных Уголовным кодексом РФ возрастных границах.

Цитирую: «любые половые отношения с ребенком, не достигшим двенадцатилетнего возраста, криминал по определению и являются изнасилованием. Любые отношения совершеннолетнего человека с лицом младше 16 лет ― криминал. Всё остальное находится вне поля зрения Уголовного кодекса и никак им не регулируется. Условно говоря, добровольный секс между семнадцатилетним юношей и четырнадцатилетней девушкой не будет считаться криминальным. Но не стоит забывать, что юноше когда-нибудь исполнится 18, а девочке при этом еще не будет 16 лет. Вот тогда им стоит начать беспокоиться, потому что в этот день их отношения станут криминальными».

Немного напоминает Талмуд, не правда ли? От 14-ти ― «как будто ткнул пальцем в глаз» при условии, что возраст совратителя менее 18 лет. Зато после 18-ти ― преступление.

Что ещё примечательного я узнал, будучи совершенно непросвещённым в этом вопросе, но благодаря Талмуду и Достоевскому просвещаюсь? Оказывается, «если женщина рано вступает в половые отношения, то у неё останавливается социальное развитие. К сожалению, я этому примеры ежедневно (!) вижу на своём приёме, ― говорит врач Екатерина Макарова. ― Те, кто рано начали этим заниматься, вот… ну конечно, я не ханжа, я понимаю, что кто-то пробует там, исследует, руками трогает и так далее, это нормально. Я хочу сказать, что те, кто рано, до совершеннолетия вступили в сексуальную жизнь и восприняли её как норму взрослой жизни, т.е. сразу перешли к взрослой жизни, к регулярному сексу, а иногда к браку, к рождению детей, те, к сожалению, останавливаются в своём социальном, психическом (показывает на голову) развитии, на том уровне, на котором их застала, настигла сексуальная жизнь. /…/ Поэтому недаром 18-летний возраст совершенства, совершеннолетия во всех странах, практически 18 лет, никто не отменяет и не снижает, потому что биологическая зрелость девочек и мальчиков в 14-16 лет, многие рожают в 14 лет, да, тем не менее социально они ещё не зрелы».

Достоевскому, когда он писал «Бесов» и центральную главу романа «У Тихона», было 50 лет. То, что эта глава ― смысловой центр всего романа не моё мнение, это слова доктора филологических наук С. И. Ермоленко, цитирую: «роман [«Бесы»] во всей сложности его этико-философского содержания, его предупреждающий и одновременно пророческий пафос не могут быть поняты без главы «У Тихона». А также мнение писателя Ю.Ф. Карякина: «А она прекрасна, эта глава. И „Бесы“ без нее — это же все равно что „Братья Карамазовы“ без „Великого инквизитора“, „Гамлет“ без монолога „Быть или не быть…“, это все равно что Шестая симфония Чайковского без финальной части или римский собор святого Петра без своего центрального купола».

О том же говорит и Солоницын: «А между тем это и есть основная глава, тот фундамент, на котором и построен великий роман». Как будто на лекцию по марксизму-ленинизму вновь попал: там, помнится, были сплошные фундаменты. Впрочем, Алексей Алексеевич употребляет и другие образы: «И вот я прочел в очередном томе фундаментального «Литературного наследства», предназначенного в основном для специалистов, изучающих литературу, главу «У Тихона» — ту самую, исключенную Катковым, которая, по сути, является краеугольным камнем (выделено мной ― Г.С.), объясняющим и замысел романа «Бесы», и главную подробность характера центрального персонажа романа — Ставрогина».

Не пора ли нам к тексту главы «У Тихона» обратиться? Пора. И знаете, что меня радует? Что я могу читать «пророка и апостола» Достоевского в оригинале и без посредников (а также без купюр, которым подвергали и подвергают «Бесов» мракобесы типа Каткова), в то время как большинство так называемых евреев этой возможности лишены, потому что не способны читать Талмуд в оригинале. Но даже если некоторые и могут это делать, то права самостоятельного понимания прочитанного не имеют. Талмуд открыт «евреям» только через толкование раввина. Это как марксизм-ленинизм в советское время. В нём содержится много такого, что расходится с учением этого учения. Поэтому для правильного понимания теории марксизма-ленинизма раввины ответственные партийные работники СССР вырабатывали необходимое понимание теории Маркса-Ленина-Сталина. Это понимание называлось линией партии, и отступление от этой линии сурово каралось.

Итак, обратимся к купольной («Бесы» без этой главы, всё равно что «римский собор святого Петра без своего центрального купола») главе романа и, чтобы не тянуть кота за хвост, к самой её сердцевине ― сцене соблазнения. Собственно говоря, эта сцена и есть «знамение пререкаемо», из-за которой весь сыр-бор. Не пиши её Достоевский или сразу же по смущении Каткова вышвырни из романа, и не было бы проблем.

Могут сказать, что у меня странные влечения: из обширнейшего романа выбрать крошечный эпизод с маркировкой 18+. Что тут отвечать? Это не меня влечёт, это Достоевского туда тянет. Ну а те, кто называют Федора Михайловича пророком и апостолом, должны согласиться со мной, что каждое его слово ― какой бы сцены оно ни касалось и о чём бы ни возвещало ― исполнено глубочайшего смысла, потому что каждое слово пророка и апостола ― сребро разжжено, искушено земли, очищено седмерицею (Пс. 11: 7). Также и Солоницын готов проучить педофилов всего мiра: учитесь у православного гения описывать извращения.

Окончание следует.

Иерей Георгий Селин
Сайт «Ветрово»
11 января 2022