Ирина Медведева. «А вы дустом не пробовали?»

Я не бу­ду об­суж­дать выдерж­ки из по­со­бия дья­ко­на Ильи Ко­ки­на для вос­крес­ных школ. С точ­ки зре­ния нравст­вен­нос­ти они до­ста­точ­но пол­но об­суж­де­ны и, на мой взгляд, со­вер­шен­но спра­вед­ли­во осуж­де­ны про­то­и­е­ре­ем Алек­санд­ром Шар­гу­но­вым с со­ав­то­ра­ми, про­то­и­е­ре­ем Вла­ди­ми­ром Пе­рес­ле­ги­ным, пу­бли­цис­том Вла­ди­ми­ром Се­мен­ко, пред­се­да­те­лем Со­ю­за пра­во­слав­ных граж­дан Валентином Лебедевым и другими весьма серьезными авторами. Тем более, не буду касаться юридической стороны вопроса – известные профессионалы в области права выполнили эту задачу. Хочу только добавить, что будь моя воля, я бы квалифицировала сие безобразие (нравственное и интеллектуальное растление детей) как особо тяжкое преступление. От цитат, обильно представленных в критических статьях, у меня не метафорически, а буквально потемнело в глазах. Поэтому позволю себе роскошь ничего не цитировать повторно: «И сказанного довольно»…

Кратко рассмотрю данную тему как детский психолог, много лет работающий с детьми и знающий психопатологию и психиатрию отнюдь не только по учебникам. У меня есть опыт работы в детской психиатрической больнице, да и сейчас приходится работать со все чаще отклоняющейся психикой детей. Прежде, чем перейти к рассмотрению, замечу, что гастрономическое сравнение в ответной на критику статье дьякона, где просроченные консервы противопоставляются «свежему салатику» (наши оппоненты, судя по их тяге к подобным сравнениям, знают толк в гастрономических изысках – даже в таких, как артишоки, не то что «салатик»!), мало того, что, в переносном смысле слова, дурного вкуса, а ошибочно по существу! Вневременное по определению не может быть ни просроченным, ни новейшим, ибо бессрочно. Манипуляция касательно «устаревшей» нравственности, в частности, «устаревших» целомудрия и стыдливости, дает право на «свежие» трактовки и потому столь любезны тем, кому не нравятся незыблемые устои. Ведь если нравственность, которая принята в православной этике, устарела, можно непристойность, скабрезный юмор, осквернение выдать за новую, современную нравственность, за «свежий салатик». А новое надо принять, не питаться же просроченными консервами!

Перехожу к так называемой экспертной оценке. Нас уже приучили к тому, что какие-то очевидные вещи якобы вовсе не очевидны. Только эксперт и может поведать, почему нехорошо растлевать детей. Да и можно ли говорить о растлении? Вопрос дискуссионный, другие эксперты так не считают и могут научно доказать свою правоту… Например, покойный академик Российской академии образования Игорь Семенович Кон был главным консультантом школьных программ по секспросвету, а противников публично именовал фашистами. До чего же мы дожили, если теперь надо привлекать экспертов для полемики на подобные темы с людьми церковными, да еще с клириками!

Обсуждение с детьми и подростками вопросов, которые принято называть интимными, особенно если это делают авторитетные для школьников взрослые (воскресная школа при церкви – уж куда авторитетнее!) вредно для психики, так как раньше времени растормаживает сферу влечений, при том, что соответствующее влечение еще не имеет (во всяком случае, не должно иметь) естественного выхода. Учитывая интернет, влияние которого такое «культурное» просвещение вовсе не отменяет, а приплюсовывается к нему, а то и провоцирует интерес к сходной тематике в интернете, выход может быть патологическим – просмотр порносайтов в сочетании с рукоблудием, что превращается в противоестественную зависимость и в некоторых случаях кончается тяжелыми формами безумия, не говоря уж о потере интереса к противоположному полу в дальнейшем и, соответственно, о невозможности продолжить род. Выражаясь современным языком, сексуальное просвещение – эффективная антидетородная технология. К сожалению, я и мои коллеги знакомы с этим не понаслышке. Кстати, задолго до появления порносайтов и вообще интернета великий австрийский психиатр Виктор Франкл писал о психологической импотенции обращающихся к нему молодых, физически здоровых пациентов как о следствии сексуального просвещения в школе. Заметьте: в школе, а не в «подворотне», которую так любят приводить в пример в качестве опасной альтернативы полезному, «культурному» просвещению его адепты. Кто-то же, дескать, должен «нормально» говорить с ребятами о сексе, иначе они получат знания в подворотне. Опыт недавнего прошлого показал, что знания из подворотни с наступлением юношеского возраста из головы благополучно выветриваются, и наступает пора романтической влюбленности. Как утверждал известный отечественный сексопатолог Г.С. Васильченко, фаза романтической любви чрезвычайно важна для дальнейшего формирования полноценного мужчины. Помнится, студент психологического факультета Гамбургского университета в беседе со мной и моей коллегой Татьяной Львовной Шишовой сказал следующее: «Какие счастливые в России юноши и девушки! Они знают, что такое любовь. А я этого не знаю и никогда не узнаю». «Почему?» – удивились мы. Он ответил: «Вы как психологи должны это понимать». Но мы не понимали, поскольку встреча с ним происходила в теперь уже далеком 1994 году, и у нас в стране ничего подобного еще не было. Видя наше недоумение, студент, покраснев, добавил: «У нас в школах есть урок сексуального просвещения. По-настоящему влюбиться, пройдя этот школьный курс, невозможно. Что-нибудь одно: или видишь в девушке ангельское существо, или знаешь то, о чем нам рассказывали на этих уроках…» Он сказал «на уроках», а не «в подворотне». Дело в том, что мальчики — будущие мужчины — по своей природе очень брезгливы к физиологическим подробностям и стыдливы, и полученные в раннем возрасте сведения о физической стороне любви могут привести к тому, о чем писал вышеупомянутый Виктор Франкл.

Надо сказать, что сегодня некоторые психиатрические симптомы выдаются за новые эталоны поведения, мировоззрения и мирочувствования. Психиатрия в лице своих честных представителей пытается такому перевороту помешать, и, скорее всего, именно поэтому ее на Западе, а сейчас и в России всячески стараются разрушить и даже вовсе отменить как медицинскую специализацию. Ведь для многих людей, которые поверили, что сейчас «новая» нравственность, психиатрия осталась единственным критерием нормы и патологии. Так вот: игривый тон, который так любезен автору «Приходской школы», способствует разрушению интимного стыда — одного из основных признаков психической нормы. Отсутствие интимного стыда бывает у больных шизофренией в стадии дефекта — так называется последняя стадия болезни, когда больному уже все равно, о чем говорить с окружающими (о погоде или о том, что происходит в спальне) и что показывать окружающим (ладонь, плечо или то, что ниже пояса). Но это полный распад личности, тяжелая ментальная инвалидность. Разрушение, пускай невольное, интимного стыда у детей можно считать искусственной инвалидизацией психики. Вот почему я полагаю, что это преступление. Как против чистоты, — главного сокровища детского возраста — так и против незрелой детской психики.

Хочу пояснить заголовок статьи. В одной из книг, написанных мною в соавторстве с Т.Л. Шишовой, под названием «Новое время — новые дети» (ее давно нет в продаже, но можно найти в интернете), есть глава «Скверный анекдот», в которой рассказывается о якобы культурном секспросвете. Разрешите процитировать начало.

«Был такой старый советский анекдот. На собрании секретарь обкома сообщает: ‟За истекший период в связи с внезапным падежом крупного рогатого скота потребление сливочного масла на душу населения снизилось на 100%”. Вопрос из зала: ‟Ну, и как народ?” Докладчик: “Нормально. Отнеслись с пониманием. (Продолжает) В связи с ремонтом ТЭЦ вода поступает к населению раз в квартал”. Голос из зала: ‟И как народ?” Докладчик: ‟С пониманием. В связи с пожаром на элеваторе хлебобулочные изделия в магазины не завозились. (Предвидя очередной вопрос) Но люди наши сознательные. И на этот раз поняли все правильно”. Голос из зала: ‟Иван Иванович! А вы дустом не пробовали?”»

В этой главе книги мы говорим о том, что в культуре нашего народа тема интимных отношений сверхсекретна, поэтому богатейший русский язык не дал для её обозначения литературных слов: это или ненормативная лексика, или профессиональный жаргон гинекологов – латынь. Ну, и немногочисленные архаизмы и библеизмы. Даже непристойная передача времён перестройки называлась «Про это». Кстати, именно так назвал соответствующую главу в своей книге диакон Илья Кокин.

Далее в главе «Скверный анекдот» мы размышляем над тем, что ни обнищание (книга писалась двадцать с чем-то лет назад), ни разные другие жизненные невзгоды и перемены не столь пагубны для наших граждан, как школьный секспросвет. Это — «дуст».

Конечно, тогда нам в страшном сне не могло присниться, что через пару десятков лет экспертам придется объяснять людям в сане, почему подобное недопустимо в школе воскресной… А они еще и будут вступать в ответную полемику. Цветаева: «Стыд Зевесовой вожжою/ Не охлестывает лба?»

Ирина Яковлевна Медведева,
детский психолог, главный научный сотрудник
Института детства Российского детского фонда,
член Союза писателей России
Православие.ru
1 декабря 2021