Людмила Ильюнина. Отец Василий Ермаков

Отца Василия Ермакова в последние годы его жизни и служения на Серафимовском кладбище в Санкт-Петербурге многие почитали за старца. Ехали к нему издалека, не только из разных городов и весей России, но и из-за рубежа. Особенно много внимания отец Василий уделял военным, опекал родственников погибших на подводной лодке «Курск». После кончины батюшки († 2007) изданы воспоминания о нем, в которых мы находим множество свидетельств о прозорливости отца Василия, о его мудрости и любви. Изданы книги, в которых подробно рассказывается о непростом жизненном пути батюшки — безбожном голодном детстве, немецкой оккупации и работе по захоронению трупов на окраине родного города Болхова, об «угоне» за пределы России, о счастливом возвращении, об учебе в Духовной академии и семинарии, дружбе со Святейшим Патриархом Алексием II, о приходской жизни, ее сложностях, о духовном окормлении тысяч людей.

Я не была духовным чадом батюшки, хотя многое в моей жизни сложилось (и верю, что и складывается) благодаря его любви и его молитве, потому что после встреч с ним многое менялось в лучшую сторону.

Приходила я к нему все время по делу — взять очередное интервью, записать воспоминания или проповеди; могла с его разрешения позвонить ему домой и задать какой-то, чаще всего не личный, но общий вопрос, опять-таки для того, чтобы опубликовать его ответ. Но во время всех этих профессиональных дел происходило настоящее чудо встречи — встречи с живой душой батюшки. И незаметно для самой себя я усваивала его образ мыслей, его стиль. Позднее мне пришлось даже написать статью о его стиле.

Отрывок из нее хочу привести здесь, потому что батюшка ее читал и одобрил.

* * *

У отца Василия Ермакова живое, некнижное чувство русского народа. Вчитайтесь, вслушайтесь, всмотритесь в видеозаписи — батюшка постоянно говорит об одном: о бедах и радостях народа русского. Самое употребительное слово в его лексиконе — это «русский». Самый частый призыв: «Россию надо любить». И можно сказать, это особая харизма батюшки. Потому что, как сам признается: «Полвека слежу за своими мыслями, когда готовлюсь к проповеди». Следить можно только за тем, что тебе посылается. А посылается самое насущное сейчас — слово о непреходящей ценности того, что поэт определил словами «здесь русский дух, здесь Русью пахнет».
За десятилетия близкого, непосредственного общения с народом у батюшки выработался особый язык, я бы сказала, особый стиль изложения мыслей. Ни на кого не похожий. Позволю себе сделать небольшой «филологический разбор» разговорного, теперь уже перенесенного на бумагу в различных изданиях, стиля отца Василия Ермакова.

Во-первых: батюшка любит парадоксы. И любит с первой же фразы «ошарашить» слушателя или собеседника. Его проповедь может начаться, например, такими словами: «Мы, люди земли — очень низкопробные создания». А дальше, когда человеческая гордость и так уже сражена, звучат слова совсем уж болезненно правдивые: «В чем заключается наша низкопробность? Да в том, что мы очень любим пресмыкаться перед людьми, заискивать и угождать им». И дальше все — в таком же нелицеприятном духе. Уже с называнием имен — Ленина, Тухачевского, Елены Боннер, некоторых депутатов Государственной Думы. На парадоксе, доведенном иногда до неприличия, напоминающего юродство, строятся все проповеди батюшки. Часто слушатель следует за мыслью отца Василия и привычно выстраивает логический ряд — представляет, что он скажет дальше. А он говорит совсем не то, что от него ждали. В уже цитированной проповеди он сначала обличает тех, кто разваливает страну, а потом вдруг восклицает: «Почему мы ищем зло вне себя: виноват президент, виноват губернатор, виноваты все другие…» Если читать проповеди отца Василия, пользуясь инструментом обычной логики, они могут показаться сгустком противоречий. Но в том-то и дело: мудрость никогда не бывает одномерной, она зависит от времени, места, личности слушателя (а если их много, то нужно умудриться сказать так, чтобы было понятно всем).

Во-вторых: отец Василий в изобилии пользуется сленговыми словами. В его проповеди может прозвучать и «лох», и «лохотронщик», и «раздолбать», и «облапошить» или «кинуть», и «крутые», «мужичье», «бабье». Некоторые люди (и автор этих строк в их числе) частенько, слушая или читая проповеди отца Василия, удивляются: «Зачем он так? И что это за стиль такой, разве так можно говорить с амвона?» Ответ лично для меня родился в сравнении — когда я услышала молодых батюшек, которые начали говорить проповеди «под отца Василия», стало ясно — это свойство его личности. Он так может. А вот когда кто-то начинает подражать, получается ужасно — грубо и даже глупо. Юродствование наживается, ему нельзя подражать, это не актерство.

В-третьих: отец Василий действительно не проповедует, а беседует с народом, поэтому пользуется общедоступным языком. По ходу беседы он и вопросы задает — так делали, кстати, приснопамятный владыка Иоанн (Снычёв), архимандрит Павел (Груздев), отец Василий Лесняк, отец Александр Козлов, отец Николай Кузьмин, такие проповеди-беседы проводит и отец Иоанн Миронов. При этом и отец Иоанн, и отец Василий обращаются к стоящим перед ними по имени: «Ну вот, Миша это знает. Скажи им, Миша». «Ну что, Пелагея, ты поняла? Все поняла, что я сказал?»

В-четвертых, проповеди отца Василия — это не толкование на Евангелие, как в большинстве случаев бывает в храме (и это нормально, традиционно), а наоборот, приложение Евангелия к современной жизни. При этом открывается, что именно в евангельском благовестии и содержится «житейская правда или правда жизни», по словам отца Василия. Батюшка, говоря об этом, сам как будто поражается: «Смотрите, как перекликается Евангелие с сегодняшней нашей жизнью. Возьму в пример только одно наше российское бытие».

В-пятых (и это следует из предыдущей фразы с «как будто»): батюшка явно излагает людям наболевшее — и у него самого, и у людей — но при этом он говорит подчас неожиданные вещи. Неожиданные, может быть, и для него самого. То есть, еще раз повторю, обычной логики в речах батюшки искать не приходится, это логика вдохновения, то есть непредсказуемая. Правила гомилетики при этом попираются, но слово доходит прямо до сердца, а не действует только на ум, как бывает подчас при слушании безукоризненно построенных проповедей.

В-шестых, все названные «речевые приемы» отца Василия призваны разбудить слушателя. Заставить встрепенуться от сна духовного, посмотреть по сторонам, увидеть не только свое «Я», но и общую народную жизнь, почувствовать свою ответственность за то, как протекает эта общая жизнь.

Пожалуй, пора остановить эту «филологическую штудию», но я уверена, что для будущих поколений и интересно, и нужно будет не просто прочесть «письменное наследие протоиерея Василия Ермакова», но попытаться понять, что же он хотел донести до своих слушателей и какие приемы в этом делании он использовал, чему у него можно поучиться, а что недоступно для повторения.
Кидали отца Василия с прихода на приход, «загнали», как казалось тем, кто это делал, в труднодоступное для прихожан место — на Серафимовское кладбище, — а народ всюду шел за ним. И куда бы его ни перемещали, собирались чада вокруг своего отца и пастыря. Думаешь иногда: «Все-таки чем же притягивает к себе людей отец Василий? Ведь он не гладит по головке, не говорит ласковых слов. Он, наоборот, может даже обозвать, по плечу постучать, за нос подергать, и прочее». А дело не в этом внешнем образе действий, а в результате — чего добивается батюшка, так тесно общаясь с народом? Он вкладывает в человека бодрость духа. А то можно утешить, пока человек рядом с тобой стоит, он поплакал, беду свою высказал и успокоился. Пришел домой, а там все без перемен — та же беда, но утешать уже некому, и опять уныние охватывает. Потому отец Василий, вместо того чтобы утешать, подвигает человека к тому, чтобы не сдаваться, действовать. И молиться. Самому молиться, не надеяться только на молитву других людей. Когда человеку совсем уж плохо (таков психологический закон), если начнешь над ним причитать: «Бедненький ты мой!» — он совсем расквасится. А если ты его как следует растормошишь, да еще поможешь дойти до осознания, что Бог сверх меры креста не дает — и этот крест дан либо как воздаяние за собственные страсти, либо во очищение и как путь к смирению и совершенствованию духовному, — тогда у человека появляется перспектива. Отец Василий умеет вывести из зацикленности на себе, на ситуации, помогает почувствовать ход жизни, ее движение, и поверить, что оно благо. Вот поэтому и идут к нему люди.

Хотя, надо сказать, долго пребывать рядом с батюшкой нелегко. Потому что привыкнуть к нему невозможно, что называется, «найти тон общения», который будет действовать годами. Потому что он постоянно, как говорили в семидесятые, «эпатирует публику», то есть говорит и делает что-то такое, как уже было написано выше, что выводит из спячки духовной. Вот, казалось бы, уже все привыкли — батюшка «дал установки», научил чему-то, направил, а он вдруг одним словом все это разбивает. И надо учиться по-новому, надо опять меняться, перестраиваться.

А ведь что греха таить — мы, люди церковные, часто воспринимаем храм как «тихую пристань». Никто нас не учил, искали мы истину, наконец, нашли ее в Церкви и успокоились — все, пришли, дальше идти никуда не нужно, можно и отдохнуть. И вот отец Василий — один из тех, кто не дает отдыхать, не дает успокаиваться. Все время тормошит, будоражит ум и чувства. Заставляет самостоятельно думать и контролировать свои чувства. Кто-то не выдерживает такого «режима духовной жизни» и отходит от батюшки.

Обещала я не превозносить батюшку, но все-таки одно соображение, которое пришло мне во время написания этой статьи, выскажу. Да, батюшка воплотил в себе все лучшие черты послевоенного священства, да, в его служении немало сходства с его ровесниками — отцом Иоанном Мироновым, отцом Михаилом Сечейко, с покойными отцом Евгением Ефимовым, отцом Анатолием Малининым, отцом Николаем Кузьминым, со священниками его поколения из других епархий. Но можно сказать, что протоиерея Василия Ермакова отличает особое дерзновение. Он имеет дерзновение делать обобщения. Думать не только о своем приходе, не только о своих духовных чадах (очень многочисленных), он имеет дерзновение думать обо всем народе, обо всей Церкви. Он имеет дерзновение обличать и высказывать опасения. Он вообще имеет дерзновение не отсиживаться, не отмалчиваться, а, как сам он говорит, «резать правду-матку». Приведу некоторые примеры из интервью с батюшкой.

«…К сожалению, многие из приходящих ныне в Церковь думать не умеют. Они приходят и сразу: «Мне надо. Я хочу. И т. д.». А я говорю им: «Подумайте, подумайте, потому что сразу дать ответ очень сложно». Я могу его дать, но они его не поймут. Требуется время, то есть надо воцерковиться и побыть вместе с нами — вот это и означает «думать». Бывает, что люди неправильно понимают мои слова или обижаются. Ну, я переделаю слова, подумаю, как переделать. На самом деле люди часто обижаются, что я не говорю того, что им хотелось бы услышать в свою пользу, для себя. Но ведь мне-то виднее по моему долголетнему опыту. Мне легче направить их, чем они думают. Как духовник я общих советов стараюсь не давать. У меня один девиз: ходи в церковь, помолись, а что неясно, спроси отдельно, я все разъясню, потому что у каждого свои духовные болячки. Врач не дает же общих советов. А если человек не спрашивает у духовника, это дело его, так он сам хочет. Он сам и в ответе. Куда это приводит, мы знаем: к гордости, к такому состоянию, когда человек решает, что он достиг уже совершенства и чувствует вседозволенность. Сейчас людей надо воспитывать, воспитывать терпеливо, воспитывать много лет в частной беседе».

Батюшка говорит о простых вещах, но именно от них зависит, по какому пути пойдет Церковь, вернее, новое поколение людей, вошедшее в нее недавно. Либо по пути внешней обрядовости, либо мы все-таки постараемся не повторять ошибок прошлого и от внешнего пойдем к внутреннему. И тут, опять-таки, все очень просто.

«Мое первое дело — научить молиться, — говорит отец Василий. — Чтобы у людей был молитвослов. Чтобы они, идя два раза в месяц или хоть один раз в месяц причащаться, почитали правило. Я учу их, чтобы они читали днем — вечером некогда, мирская суета и усталость дают о себе знать. А больше ни епитимий, ничего я на них не налагаю, потому что в этот безумный-безумный век надо дать человеку возможность оглянуться, прочувствовать и ощутить благодать причащения, с молитвой».

Духовные чада отца Василия знают, что это «самая больная тема» батюшки — неблагоговейное отношение к Таинствам, бездумное, безответственное отношение к дарам Церкви. «Люди даже креститься правильно не умеют», — сокрушается батюшка.

* * *

Каждый год отец Василий совершал паломнические поездки. Ездил по стране, посещал монастыри и храмы.

«Увы, по моим наблюдениям, где бы я ни был, а я был и во Владимире, Таллине и других городах, не было народного покаяния. К сожалению, слова не дошли до сознания русских людей. Успокоенные временным благополучием, заботами о хлебе насущном, они не хотят познавать свое прошлое, почему и за что произошли эти жестокие катаклизмы на Русской земле. Почему легко и свободно русские православные люди отдали свою веру? И потом нас семьдесят пять лет гнали, обманывали, у нас отнимали веру. Но малая частица людей, верных Православию, все-таки осталась. Наши молитвы дошли до Бога, и вся эта система рухнула в одночасье. Думать о прошлом надо и покаянно просить у Бога прощения за содеянное. Увы, это еще не дошло до сознания».
Батюшка обладал удивительно бойцовским, наступательным духом. Приходилось удивляться, что в таком преклонном возрасте он беспрестанно находился в движении, как бы обходил дозором Русскую землю. Откликался на все, что происходило в стране, потому не говорил заученных фраз. «Народ не должен быть игрушкой в чьих-либо руках» — таким было твердое убеждение батюшки и боль его.

Можно без преувеличения сказать, что отец Василий многие годы боролся за то, чтобы люди «не были игрушками», а были, как он говорил, «отточенными христианами» — теми, кто понимает, что вера — это наша главная ценность, что ее нужно бояться потерять (а произойти это может незаметно, путем серии подмен), и что хранить веру помогает память и почтение к старшему поколению. А почтение предполагает научение. Главное, чему нам нужно учиться у старших — не унывать. Даже когда совсем тяжело, даже когда наступят самые страшные испытания.

«И поэтому, когда наступят тяжелые времена, пускай нас это не пугает. Мы должны твердо знать, как «Отче наш», что Господь наш Иисус Христос не оставит нас в трудную минуту. Быть ближе к храму — это наш долг, православных людей. Молить Господа даровать нам душевную крепость, чтобы Он просветил наше сердце, дабы понять происходящее в мире… Не надо смущаться происходящими событиями мирового масштаба».

«Если тебя оскорбляют, не нужно склонять голову. Нужно с чувством внутренней правоты, без гнева отстаивать свою веру, не давать попирать тот Образ Божий, который заложен Господом в каждого человека. И родители должны помогать в этом своим детям».

«Живи молитвой, живи Таинствами, живи благодатию Божией — и тогда ничто тебя не смутит, даже если весь мир отвернется от Христа, тебе не нужны будут никакие слова в защиту веры и Церкви, потому что это — твоя жизнь, ты знаешь о святости Церкви не доказательствами ума, а опытом».

«Нельзя «идти войной на епископский сан», как когда-то сказал Сергею Нилусу старец Варсонофий Оптинский, «а не то вас накажет Пресвятая Богородица!» Священников, а тем более архиереев, вообще не могут судить мирские люди, они не знают и не понимают их тяжелейшего креста. Обличать и обновлять Церковь нельзя, вы научитесь в старой молиться. Да в этом ничего нового и нет. В 20-х мы это уже проходили…»

Вот такими короткими наставлениями батюшки я закончу эту статью. И еще хочу поблагодарить Бога за то, что уже после кончины батюшки мне выпала честь редактировать книгу его проповедей. И это было продолжением общения с ним.

Конечно, то, что я написала о дорогом батюшке, всего лишь наброски, в меру моего слабого разумения составленные. В завершение скажу, что отец Василий всегда оставался для меня загадкой — сколько бы о нем ни писали, сколько бы он сам о себе ни рассказывал, ощущение загадочности оставалось и остается.

Протоиерей Василией Ермаков отошел ко Господу 3 февраля 2007 года, похоронен неподалеку от родного храма преподобного Серафима Саровского. Паломничество на могилку увеличивается с годами, все больше людей через публикации, фильмы узнают о батюшке, любовь которого не иссякает и за гробом.

Людмила Ильюнина
Сайт «Ветрово»
6 августа 2020