Полина Буренкова. Воевала без оружия в руках

Прасковья Каретникова – смоленская крестьянка, выходившая 14 советских солдат на оккупированной территории

Предисловие

Имя Прасковьи Захаровны Каретниковой известно многим жителям Вяземского района Смоленской области. С историей ее подвига я познакомилась, еще учась в школе. Тогда среди материалов школьного музея мне попался старый фрагмент статьи одной вяземской газеты. Описанные события настолько меня впечатлили, что я решила узнать подробности. Все вылилось в настоящую исследовательскую работу, в ходе которой мне удалось отыскать потомков Прасковьи Захаровны, поделившихся со мной интересными фактами. А сейчас ими делюсь с вами я, уважаемые читатели.

Как все начиналось

С самого начала Великой Отечественной войны центральное московское направление было главным для немецкого командования. И после того как в середине июля 1941 года немецко-фашистскими войсками был занят Смоленск, большое стратегическое значение приобретает Вязьма как последний крупный железнодорожный узел на прямом пути врага к Москве. Вязьма была связующим звеном между Москвой, Смоленском, Ржевом, Калугой, Брянском, и именно важностью железнодорожного узла объясняется то упорство, с которым сражались обе противоборствующие стороны за Вязьму в 1941-1943 гг.

В окружении

События, происходившие под Вязьмой осенью 1941 года, в последствии назовут не иначе как «вяземский котел». В нем оказался и один из героев нашей истории — Георгий Николаевич Недомерков, водитель бензовоза, обеспечивающий горючим 27 танковую дивизию. Правда через некоторое время топливо кончилось и для танков, и для самого бензовоза. Поэтому, дабы не отдавать врагу, было принято решение его сжечь.

Вместе с группой других красноармейцев Недомерков выбирался из окружения. Бойцы шли молча, под покровом ночи, обходя деревни, оккупированные врагом, прислушиваясь к каждому шороху. Но они и не подозревали, что немцы ждут их в засаде у села Ризское, которое находится буквально в нескольких километрах от Вязьмы. Завязалась ожесточенная битва. Советские солдаты, уставшие и голодные, сражались на пределе своих возможностей. Через некоторое время боевые действия утихли. Георгий Николаевич решил воспользоваться ситуацией и пробраться в деревню, чтобы попросить кого-нибудь из местных обработать ему раны. Возле леса он увидел одинокую хату. Сомневаясь, что кто-то может жить в такой покосившейся избе, он все же решил попытать счастье. Тем более что и выбора у него не было, так как в это время в деревне хозяйничали оккупанты, и пробраться вглубь деревни было невозможно.

Стук в окно

Тем временем хозяйка этой небольшой избы на окраине деревни готовилась ко сну. Внезапно ее внимание привлек стук в окно. Вроде бы ничего необычного: в деревне обосновались немцы. И они часто стучали в окна и двери местным жителям: то хлеба им, то «млека» подавай. Но это был не стук приклада. Поэтому женщина приоткрыла занавеску — за окном стоял советский солдат и знаками просил ее открыть дверь. Прасковья Захаровна немедля ее открыла. При свете стало видно, что боец еле держится на ногах, а его гимнастерка насквозь пропитана кровью.

«Заходи, касатик, постараюсь помочь тебе» – произнесла хозяйка.

Прасковья Захаровна промыла и перевязала ему раны. Наутро Георгий отправился к своим товарищам. Каретникова проводила его дворами, и ему удалось остаться незамеченным.

Решающий бой

В этот же день битва продолжилась, но инициатива постепенно переходила к немцам. Хотя наши уставшие и израненные солдаты не сдавались, держались до последнего. Но даже воевать им уже было нечем, так как все патроны были израсходованы в предыдущих схватках, незаправленные танки остались в лесу. Преимущество было у немцев. Из воспоминаний Недомеркова Г. Н.

«И когда фашистские автоматы начали извергать смертоносный свинец, схватка была недолгой. Последнее, что я увидел, теряя от открывшихся ран сознание, это то, как фашистский водитель гусеничного тягача проехал по лежавшему раненому солдату, раздробив по самые колени обе ноги».

Спасительная миссия

В Ризском знали, что поблизости идут ожесточенные бои. И так как там проживало население, состоящее главным образом из женщин, которые никак не могли остаться равнодушными, было принято решение оказать хоть какую-нибудь помощь советским солдатам. Несколько женщин, в числе которых была и восьмидесятишестилетняя Прасковья Захаровна, отправились на побоище. На плащ-палатках они тащили раненых по снегу и размещали их в избе Каретниковой.

В 1941 г. зима пришла рано. Уже в начале октября начались обильные снегопады, и лесная опушка, где проходила та битва, была усеяна сплошь ранеными и убитыми, которых заметало снегом. Как же Прасковья сумела определить, кто мертв, а в ком еще теплится жизнь? Этот вопрос ей потом задавали спасенные бойцы. На него она отвечала так:

«Касатики, коли, жив человек, то снежок-то на нем подтаивать будет, вот я и уносила таких». И оказалось таких — четырнадцать человек».
Первое, что увидел Георгий, когда очнулся – это доброе лицо своей новой знакомой. Сначала, он подумал, что ему оно привиделось, закрыл глаза и открыл вновь, но лицо не исчезло.

«Жив, солдатик, жив родненький, говорила я тебе остаться, а ты не послушал меня» – тихо прошептала она, осматривая окровавленные пятна на его шинели.

«А где немцы?»– спросил Георгий, постепенно приходя в себя.

«Да ушли, окаянные, – ответила она. – Вот подлечу тебя, и ты еще с ними повоюешь. Ты молодой, силы быстро восстановишь. Вон как они к столице нашей лезут, но только руки больно коротки, не бывать им в Москве».

Подпольный лазарет

Итак, дом Прасковьи Захаровны превратился, в своего рода, подпольный лазарет. Женщина сумела разместить в своей избушке 14 раненых бойцов. Это было рискованно, так как немцы все еще оставались в деревне, и они не щадили тех, кто оказывал хоть какую-то помощь советской армии. Любое подозрение – расстрел, который производился прямо перед окнами жилых домов, чтобы все местные жители запомнили, что будет с теми, кто окажет помощь красноармейцам-окруженцам и партизанам. Тела запрещали хоронить. По этой причине все соседки отговаривали Прасковью держать у себя в доме солдат. Ведь не посмотрят немцы на ее почтенный возраст, расстреляют. Из воспоминаний внучки П.З. Каретниковой (Нечитайло Т.В.):

«Бабушка немцев не боялась, и не боялась смерти. Она знала, что помочь этим бойцам некому, до госпиталя далеко, а все остальные дома в деревне прямо под носом у немцев. Где-то нашла старую табличку с надписью «Тиф», установила ее возле своего дома, и когда оккупанты приближались, она принималась отчаянно махать руками и жестами показывать, что больна – вот немцы и старались к ней не заглядывать».

Хотя один раз к ее дому подъехал немецкий полицейский и стал требовать молока.

«Ишь ты какой бравый нашелся, молока он захотел», -подумала старушка и притворилась глухонемой.

Немцу пришлось убраться прочь.

Больше всего Прасковью Захаровну пугало, что у нее нет никаких лекарств и перевязочных материалов. Когда кончились бинты, найденные в санитарной сумке, при эвакуации раненых, старушка начала разрезать на узкие полоски новые простыни и наволочки, которыми в предвоенные годы ее одаривали дети. А она их вырастила девять. Одного сына за принадлежность к коммунистической партии в начале войны расстреляли немцы. И в эти минуты четырнадцать раненых бойцов, которые находились в ее избе, тоже были для нее детьми.

Из воспоминаний Георгия Николаевича Недомеркова:

«Прасковья Захаровна по первому, подчас слабому стону просыпалась даже глубокой ночью и старалась облегчить участь раненых. Это необыкновенное сострадание к людскому горю, заботливость навсегда останутся в моей памяти. Хлопотливая, добрая, готовая пойти на все, лишь бы только мы выжили».

Ранение у Георгия оказалось нетяжелым. Поэтому он вскоре окреп и стал помогать Каретниковой ухаживать за ранеными. Вместе с ним она без всяких медицинских средств выправила открытый перелом ноги молодому старшине, привязала с двух сторон дощечки вместо гипса, после чего боец стал быстро поправляться.

Также у хозяйки возникли трудности с тем, как прокормить столько человек. Небольшой запас продуктов быстро таял. Односельчане помогали, чем могли, тайно приносили ей свои скудные припасы, но этого было недостаточно. Поэтому Прасковья просит соседских мужчин, оставшихся в деревне, зарезать единственную корову. И к вечеру того же дня солдаты были накормлены свежей говядиной.

Бойцы поправлялись — и по одному уходили с занятой гитлеровскими оккупантами территории к линии фронта, которая находилась уже под Москвой. Все они после выздоровления сердечно благодарили Прасковью Захаровну за спасение.

Настал день, когда и Георгий Недомерков, обняв свою спасительницу, как родную мать, распрощался с ней. Затем, в декабре 1941 года он удачно перешел линию фронта и вышел в расположение советских частей.

Тридцать лет спустя

Недомерков Георгий Николаевич

В 1971 году деревню Ризское посетил необычный гость, он расспрашивал всех о некой Прасковье Каретниковой, но никто не слышал об этой женщине. Этим гостем был Георгий Николаевич Недомерков. Он приехал из родной Калуги, надеясь разыскать избу, в которой жила его спасительница. Но от деревни осталось всего три дома. Напрасно расспрашивал он жителей о ней. Никто не владел информацией — все были приезжие. И вот совершенно случайно он встретил женщину, которая рассказала ему, что Прасковья Захаровна умерла еще 1942 году. Все-таки возраст и многочисленные лишения взяли свое. Но где находится захоронение, местная жительница не имела представления.

Тогда Георгий Николаевич написал письмо следопытам второй школы города Вязьма, которые под руководством В.Е. Гавриловой нашли могилку этой славной женщины. Спасенный красноармеец установил памятник и на небольшом листочке из нержавеющей стали написал:

«Прочти и поклонись! Здесь похоронена Каретникова Прасковья Захаровна (1856-1942). Рискуя своей жизнью, эта русская женщина в 1941 году на оккупированной врагом территории, у себя дома прятала и лечила 14 солдат. Вечная ей слава и низкий поклон.

От спасенного ею Недомеркова Г. Н.»

Недомерков Г.Н. на могиле Каретниковой П.З.

До появления Георгия Николаевича в Ризском в 1971 году подвиг Прасковьи Захаровны оставался неизвестным. То ли рассказать было некому, то ли этому не придавали такого значения. Шла война, и каждый делал все от него зависящее, чтобы приблизить Великий День Победы. И если бы благодарный красноармеец снова не оказался в Ризском, то, возможно, мы никогда бы и не узнали о том, что на нашей смоленской земле когда-то жила хрупкая старушка, которая, не боясь смерти, бросила все силы на то, чтобы спасти раненых советских солдат.

А сколько еще таких историй до сих пор остаются нераскрытыми? Страшно подумать.

Полина Буренкова
2024