Марина Бирюкова. «Мы русские, с нами Бог». А с Богом ли мы сами?

В недавнем большом интервью митрополита Псковского и Порховского Тихона (Шевкунова) каналу «Россия-24» мне особенно важным и весьма своевременным показалось одно предостережение – предостережение от пафосной гордости: «Мы, Россия, последний оплот христианской нравственности и традиционных ценностей, мы противостоим остальному бездуховному миру, это наша великая миссия…».

Гордость – штука лукавая. Она нередко надевает благородную личину, выдает себя за некое высокое чувство – любви к Отечеству, например. Но любовь к Отечеству на самом деле – немножко другое. Подлинная любовь к нему – это трезвость. Трезвость помогает видеть в своей стране, в ее прошлом и настоящем, в ее народе, от которого себя не отделишь, – всё: и радостное, и страшное, и силу, и слабость, и победы, и поражения. Трезвость чужда эйфории, экзальтации и превознесению своей страны над другими. Даже если там, у них, у других, впрямь творятся совсем нехорошие вещи.

Нет ничего хорошего, конечно, ни в легализации однополых браков, ни в усыновлении такими парочками детей, ни преследовании «гомофобов», ни в трансгендерах… Это действительно страшно, это дело сатаны. И слава Богу, что у нас этого нет. И – да, можно надеяться, что по крайней мере официальной реабилитации содомского греха у нас не будет; что не доберутся никогда до власти в России люди «прогрессивных» взглядов. Но вот гордиться тем, что у нас этого нет, – не стоит. Лучше задуматься о том, что у нас есть.

У нас есть горькие плоды грандиозной и безнаказанной многолетней работы по развращению молодежи, разрушению понятий о семье, браке, целомудрии; есть пошлейшая бесцензурная масскультура – на фоне массового нечитания той же молодежью умных книг. Есть сотни тысяч абортов. Есть, опять же, массовый ранний алкоголизм – когда у человека молоко еще на губах не обсохло, а он уже без банки пива не видит свой досуг. А все эти курящие девочки от 13 лет, я вижу их каждый день – они дымят совершенно открыто и спокойно…

Тотальное сквернословие, воспринимаемое как норма. Реклама кальянов, вейпов и тому подобной отравы. Плохо завуалированная реклама интимных услуг типа «Только Наташе не говори». И вот такие сериалы («Классная Катя»), предваряемые огромными афишами по всем русским городам…

Какой мы оплот нравственных ценностей – при всем этом?.. Мир болен – да, и мы тоже не эталон здоровья. Нет, это не повод к истерике самобичевания, разумеется, и не причина считать, что всё пропало. Уныние – грех, отчаяние – плод этого греха. Не надо отчаиваться, надо действовать. И если мы честно, без лишней говорильни и показухи, возьмемся за это дело – Бог действительно будет с нами! Это я к тому, что суворовские слова «Мы русские, с нами Бог!» надо понимать правильно. Бог с теми, кто с Ним, кто творит Его волю.

Но вот в чем еще дело: честно задать себе вопрос, а с Ним ли сейчас я, а что я делаю, чтобы быть с Ним и творить Его волю – гораздо труднее, чем предаваться общей экзальтации, бодро шагая под лозунгом «Мы русские, с нами Бог». Экзальтация гордости – вещь опасная, как тот самый вейп, реклама которого светится за голыми кронами деревьев. И не надо называть эту гордость доброй, оправдывая ее тем, что гордимся мы в данном случае не собой. Гордость – она всегда собой, а в данном случае она – желание подключиться к чему-то возвышающему, увидеть на себе некий особый знак: я-де не кто-нибудь, я русский. Что с того, что ты русский, чем ты лучше француза или араба? Или их не Тот же Бог создал?

Быть русским означает быть богатым наследником. Только вот вопрос: готов ли ты принять свое наследство? Разобраться в нем? Отнестись к нему с трезвостью, отделить в нем зерна от плевел? – это тоже нужно, потому что наследуем мы разом всё!

Быть русским, принадлежать к Русскому миру – это призванность, но не избранность. Осознание призванности предполагает смирение: я призван что-то сделать, я пока еще этого не сделал, или сделал очень мало. А чувство избранности означает – я уже от рождения наделен особым значением, я выше других. Родители, которые внушают своему ребенку чувство превосходства над другими детьми, делают ужасную ошибку; это слепота родительской любви, которая в свой час дорого обойдется не только им самим, но и возлюбленному чаду. Умные и трезвые родители говорят ребенку: ты такой же, как все другие, ты не более – но и не менее! – значим, чем они. Речь не об одинаковости, конечно, но именно о равнозначимости. И Родину свою, и народ свой нужно любить – тоже с умом: как один из народов, равнозначимый другим, но имеющий собственное неповторимое и бесценное лицо, собственную, особую – как и у всякого иного народа – судьбу.

Скажу откровенно, я вообще не понимаю, почему мы так любим гордиться; почему нам непременно нужно гордиться, чтобы любить; откуда мы взяли, что нельзя любить без гордости, что пафос гордости – лучшее проявление любви. Гордимся победами предков?.. Но это не мы их одержали, эти победы. Наше дело не гордиться, а хранить благодарную память, видеть в этих победах пример и урок, рассказывать о них детям. А гордость – она всегда посрамляется. Вспомните, с какой гордостью мы распевали «Широка страна моя родная…». А потом страна рассыпалась, и мы все с вами оказались бессильными, беспомощными, мы не смогли, не захотели противостоять катастрофе, объединиться, сохранить уникальную державу – какая бы ни была, в конце концов, в ней власть, какое бы имя эта держава в данный исторический момент ни носила. Понятно, что потом, пожав горькие плоды развала, мы принялись обличать «тех, кто это устроил». Те, кто устроил, кто был в распаде страны заинтересован – они хороши, что и говорить; но мы-то все где были, мы, певшие про широкую страну и про Союз нерушимый?

И уж совсем глупо гордиться тем, что мы народ православный. Православный, бесспорно – исторически! И это очень большое наше счастье, это драгоценнейшая часть того самого наследства, о котором выше уже сказано. А вот достойные ли мы наследники на сей день?.. Обычная, привычная нам, журналистам церковных СМИ, картинка: в селе или на железнодорожной станции живет – ну, скажем, полторы тысячи человек; а в храме в воскресенье – человек 20–30, и тому батюшка рад: есть приход, хоть и небольшой. А сравните численность населения окраинного микрорайона с количеством прихожан новенькой церковки… Какой мы после этого православный народ?.. Мы – наследники, в упор не признающие своего наследства, мы ленимся сходить за ключом и открыть сундук с несметными драгоценностями – исторически, повторюсь, нам принадлежащими… Конечно, это не про всех. Конечно, не все так трагично. И Церковь Русская, столько пережившая, слава Богу, живет, и таинства совершает, и пастыри в ней есть замечательные, и люди в нее приходят, и радость обретают. Но это тоже не повод для гордости – никак. Один батюшка, помнится, очень удачно сказал: «Гордиться тем, что принадлежишь к Церкви, – это значит тем гордиться, что среди бушующего моря на плотик вскарабкался». Религиозная гордость, псевдоцерковное самодовольство ясно обозначено в Евангелии и навеки названо фарисейством.

Россия переживает очень тяжелый, горький, сложнейший момент ее истории… И гордость нам не поможет, точно. Помогут – терпение, смирение, труд и вера.

Марина Бирюкова
Православие.ru
16 ноября 2022