Богу всегда есть до нас дело. Он всегда с каждым из нас. Рядом с нами постоянно находится Вездесущий и Всемогущий Бог, Который нас любит как никто. Только представь: у соседа можно попросить соли — правильно. У друга можно денег в долг попросить, можно? Можно. А можно ли попросить друга пойти в тюрьму вместо себя? В Китае вот так можно сделать. Ну, например, мой друг женат, у него семья, дети, и так случилось, что его в тюрьму позвали. И он просит меня, без семьи, без детей, вместо него сходить.
Друг такое попросит, и голова ломается: как это мне пойти вместо тебя, да и в тюрьму не просто же так зовут — сам вроде виноват, вот и отвечай. А представь, тебя вообще незнакомый человек об этом попросил, да ещё и не попросил, а приказал, и ты вправе отказать в любую секунду, сказать ему всё, что ты думаешь о нём и прочее, но ты соглашаешься и идёшь. Какая мера у такой любви?
А вот, например, война пришла, деревня в окружении. Враг вывел всех босыми на улицу и говорит: «Сейчас всех выборочно будем расстреливать. Рассчитайся на первый — второй — третий — четвёртый». А ты в шеренге стоишь рядом с другом — так получилось — начало войны — не успели вас ещё призвать. И вот первые и третьи — два шага вперёд. Он пошёл, а ты остался. С начала шеренги уже пошёл расстрел. Ты стоишь в оцепенении, а друг тихо плачет от ужаса: у него семья, дети, ещё столько всего хотелось успеть… Ты знаешь, как ему помочь, осталось решиться, мгновение — и вы меняетесь местами, никто не против.
А тут какая мера?
А если там даже не друг был, а, скажем, староста деревни, отъевшийся за счёт других, всю жизнь никому сладу не дававший. Это же сумасшествие, ты скажешь, за такого умирать, ещё и по своей воле. Я больше тебе скажу: ладно тебе самому умирать, а теперь представь, что враг связал тебя, в шеренгу не пустил, оставил лицезреть, как остальные гибнуть будут. А там твой сын единственный со всеми. И вот опять все рассчитались, и сын любимый твой и миновал расчёт. А друг с семьей уже всё, под прицелом. И враг тут, понимая, что там твой сын, а тут твой друг с семьей, решает меру любви вашей Христианской испытать. И говорит, что может друга со всей семьёй оставить жить, лишь пусть твой сын себя за них позволит умертвить.
Сын послушен, весь от отца рождён, и, как и все, страшится смерти, но любовь побеждает всякий страх.
И опять же, представь, что там не друг с семьей, а кум с братвой — это же просто безумство.
А у такой любви какая мера?
А ведь Богочеловек Христос всегда имел и силу Божию, и в любой момент мог прекратить и всех и вся, но жизнь безгрешную Свою и за распинающих Его отдал.
Только представь, что Всемогущий Бог нам, глупым людям, никак по-другому не понимающим, что такое истинная любовь, специально такое придумал и послал Своего Единственного Сына, заранее всё знающего о предстоящем, лишь дабы мы узрели, ужаснулись и устрашились высоте Его Безграничной Любви. Ведь это только для нас и ради нас всё было сделано.
Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя.
Вот где квинтэссенция Евангелия.
Вот где человеческое понимание полностью теряется и отметается, уступая место созерцанию Божественного.
Вот, значит, та вершина, к осознанию которой мы призваны.
Вот где Полнота всего, к которой мы должны стремиться и проверять себя: а туда ли я стремлюсь, а принимаю ли я для себя такую высоту?
У нас в русском языке много слов, определяющих степень недоброго отношения к человеку: друг, ближний, близкий, товарищ, приятель и прочие.
А почему не доброго? А потому, как можем мы сказать: «Ну он же мне друг, поэтому я ему и сделал то-то и то-то». Но так же и в иной, выгодной для нас ситуации, мы наоборот скажем: «Ну он же мне просто друг, это ж не родной брат, это ж не отец, это ж не мать, это ж не сын… поэтому я ему и не сделал то-то и то-то». Но это всё лишь суррогат, это всё наше временное, земное, к упразднению по разлучении призванное.
А в Евангелии Сам Господь говорит, что кто будет исполнять волю Отца Его Небесного, тот Ему брат, и сестра, и матерь.
А притча о самарянине разъясняет, и кто есть ближний: «Считать своим ближним мы должны всякого человека, нуждающегося в нашей помощи, хотя бы он был иноверец и враждебен тебе. Благотвори ему, и таким образом обретешь вечную жизнь, о которой ты вопрошал».
То есть любой человек, которому ты оказал милость, становится твоим ближним.
Вот такая вот вершина.
Где найдёшь ты пример большей Любви, какая из псевдорелигий даст тебе ответ на такие вопросы? Что может быть выше этого? Правильно: нигде, никто и ничего.
Слава Господу нашему Иисусу Христу!
Любите врагов ваших!
Аминь.
Георгий Батыров
Сайт «Ветрово»
17 марта 2023
Знаем и это. Господу Богу важно человечество, но люди (человечество) этого не понимают. … Сын послушен, весь (по сути) от отца рождён. И поэтому человеческое понимание в этой жизни должно отходить от суетного во времени, уступая место созерцанию Божественного, любви к нам (людям) Самого Бога. И притча о самарянине разъясняет, и кто есть ближний: «Считать своим ближним мы обязаны всякого человека, нуждающегося в нашей помощи, хотя бы он был иноверец и противен тебе. Благотвори ему, и таким образом обретешь для себя вечную жизнь.