Татуировка: история, семантика, психология

На первый взгляд, татуировка прекрасно вписывается в стилистику современной, лоскутковой культуры. Всё включается в единый контекст, делается одна общая болтанка, некий вселенский микс. Искусство объемлет всё и всё является искусством. Почему же человеческое тело должно оставаться вма стороне? Через татуировку тело становится креативно-эстетической средой, своего рода перекрестком, где сходятся и накладываются друг на друга природный фактор (само данное человеку тело), интересы телообладателя (инициатора татуировки) и художника, делающего татуировку. С помощью тату человек полностью окультуривает свою ближайшую среду.

Действительно, мы же выстраиваем и декорируем своё жилище по нашему вкусу. Природная среда, это жилище окружающее, также не минует руки человека. В каком-то смысле тело тоже – окружающая среда. И если раньше европеец прятал своё тело, потому что помнил стыд, усвоенный с христианской традицией — это укрывание тела и было культурным его освоением, — то теперь стыд забыт и тело обнажено. Одежда больше не справляется с функцией «окультурования» телесного, её всё меньше, и вот тут на сцену выходит татуировка. Она и дополняет одежду и конфликтует с ней, более того — на фундаментальном семантическом уровне она уравнивает одежду и тело, что полностью устраивает современного человека, исповедующего идеологию «сотвори себе мир, какой тебе нравится».

Однако само явление тату отнюдь не исчерпывается этой функцией. Татуировка пришла к нам из совсем другого культурного контекста и её изначальная семантика по-прежнему актуальна. Для того чтобы полностью представлять себе все последствия усвоения татуажа современной культурой, надо провести более основательный и глубокий анализ.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ СЛОВА

В современном русском языке слово «татуировка» означает нанесение на тело рисунков путём введения под кожу красящих веществ. Корень «тату» — интернациональный; это один из немногих случаев заимствования из полинезийских языков ведущими языками мира. Кроме тату широко известны табу и мана, однако в этих двух случаях речь идёт лишь о терминах, обозначающих своеобразные понятия чуждого Европе мировоззрения, тогда как в случае татуировки мы имеем дело с явлением, инкорпорированным в комплекс современной европейской культуры.

Tattoo английского языка, откуда этот корень, видимо, и был заимствован русским, восходит к полинезийским формам — tatau таитянского или ta-tu маркезианского языков. Исходный смысл слов – «рана», «знак», — показательно, что эти смыслы, весьма различные на наш, европейский взгляд, так сближены в полинезийской культуре, что находятся в смысловом поле одного слова.

Слово «тату» как и слово «табу» в Европу привёз капитан Джеймс Кук. Это не было чистой филологией или, скажем там, этнографией. Кук представил изумлённой Европе жителя Полинезии, расписанного татуировкой в соответствии с традицией своей родины. На эту живую диковинку хотелось посмотреть многим, в результате информационный выплеск получился довольно мощным – понятие стало известным широкому кругу лиц.

ИСТОКИ ЯВЛЕНИЯ

Когда появилась татуировка? На этот вопрос ответить сложно, потому как для этого необходимо иметь сохранившуюся человеческую кожу, а тело человеческое, как известно, подвержено тлению. Египетская техника мумифицирования позволила исследователям обнаружить татуировку на теле мумий, таким образом, можно считать установленным, что технике татуировки более 4-х тысяч лет. В 1991 г. в альпийских льдах были обнаружены останки человека, получившего у учёных имя Отци (его ещё называют «ледяным человеком»). Лёд тоже позволил коже сохраниться, и опять-таки обнаружена татуировка. Возраст Отци определяют в более чем 5 тысяч лет.

Видимо, татуировка явление древнее и сопутствует человеку чуть ли не всю его культурную историю. Ареал распространения татуировок предельно широк. О конкретных исторических примерах будет сказано ниже. Цель татуировки везде одна – нанесение на тело неких неотторжимых знаков, а вот смысл знаков уже может быть различным.

ТЕХНИКИ ТАТУИРОВКИ

Известны три техники нанесения татуировки. Самая простая и потому самая древняя представляет собой нацарапывание рисунка на теле. Потом в эти ранки втирается краситель, и так создаётся узор. Подобную технику применяли на территории современного Ирака, она использовалась индейцами Южной Америки.

Впрочем, втирание краски – это необязательная, дополнительная опция. Рисунок может быть сохранён рубцами затянувшихся ран. Такое нанесение рисунков рубцами называется скарификацией, оно распространено у народов с тёмным оттенком кожи. Это понятно, татуировать тёмную кожу бессмысленно, рисунка видно не будет. Однако, по-видимому, скарификация первична по отношению к татуировке, поскольку более примитивна. Легко представить, что и светлокожие народы пользовались рубцеванием, пока не открыли для себя возможность нанесения цветных рисунков. Не скарификацию ли запретил Бог еврейскому священству: объяви священникам, сынам Аароновым, и скажи им… Они не должны брить головы своей и подстригать края бороды своей и делать нарезы на теле своем (Лев. 21:1,5)? Запрещалось то, что явно имело распространение среди народов, которые окружали евреев.

Следующая техника предполагает использование иглы и нити. Окрашенная в чёрный цвет (обычно сажей) нить из сухожилия зверя протягивалась иглой под кожей, и так создавался рисунок. Такая татуировка представлена в Северо-Восточной Сибири и у эскимосов Северной Америки. Рисунки получались угловатыми и примитивными.

Поэтому наибольшее распространение получила третья техника – накалывание рисунка иглами. Использовались металлические иглы, рыбьи кости, куски острых костей животных, древесные щепки твёрдых пород, обломки раковин. Точечная организация рисунка позволяла создавать татуировку любой сложности, в некоторых культурах использовались разные пигменты, в результате рисунок получался многоцветным.

Близко к татуировке стоит практика раскрашивания тела. На ум сразу приходит боевая раскраска индейцев, хотя ею это явление отнюдь не исчерпывается. Однако у татуировки семантическая нагрузка выше – раскраска смывается, а татуировка – это навсегда (по крайней мере – в традиционной культуре). Плюс татуировка сопровождается болью. Это своего рода жертва собою, посвящение своего тела, нечто окончательное и глубинное.

ИЗНАЧАЛЬНАЯ СЕМАНТИКА

Смысл татуировки прежде всего заключается в подтверждении статуса. Не случайно в некоторых культурах татуирование входило в комплекс обрядов инициализации. Так, у австралийских аборигенов в качестве инициализации выступали опрыскивание кровью и татуировка. Боль при татуировке считалась необходимым жизненным испытанием. Девочка, не перетерпевшая боль при нанесении татуировки, став женщиной, не будет способна к деторождению, которое тоже сопровождается болью. Аналогично, мальчик не сможет быть хорошим воином. Таким образом, татуировка становится пропуском к нормальной жизни, а человек без татуировки не воспринимается в качестве полноценного человека.

Но татуировка не только подчёркивала обретение статуса полноценного члена социума, она ещё и визуализировала этот статус. В мире, не знавшем документов, татуировка была своеобразным удостоверением личности. В татуировке отражалась племенная принадлежность, имущественное положение, социальный ранг, родословная. Татуировка позволяла закодировать всё, что данное общество могло посчитать необходимым для идентификации личности. Немецкий этнограф Юлиус Липе (1895-1950) рассказывает следующую историю (цитируется по книге Хельмута Ханке «На семи морях. Моряк, смерть и дьявол. Хроника старины»): «один европейский художник написал портрет старого маори. Это была очень удачная картина. Однако когда портрет показали самому новозеландцу, тот спросил, кто на нем изображен. Художник воспринял этот вопрос как шутку, но маори взял кисть и нарисовал на свободной стороне холста полосы и крендели татуировки своего лица. Когда он закончил, то стал поучать европейца: «Вот так я выгляжу, а твоя мазня бессмысленна».

Маори – коренное население Новой Зеландии – делало на лице маскообразные татуировки моко (moko), именно о такой маске-моко идёт речь в рассказе этнографа. Моко совмещала в себе постоянную боевую раскраску, знаки воинской доблести и общественного положения его обладателя. Если у погибшего воина на лице была маска моко, он удостаивался высшей почести – его голову отрезали и хранили, как реликвию племени. А трупы воинов, лишённых моко, оставляли без погребения.

Когда европейцы освоили Новую Зеландию, привезя туда помимо всего прочего бумажный документооборот, и туземцам пришлось подписывать официальные бумаги, в качестве подписи они старательно изображали моко.

Ненадлежащая татуировка наказывалась смертью. Такая татуировка была самозванством, а всякое пренебрежение социальными устоями традиционное общество воспринимало как страшное преступление.

Однако «юридическое» значение татуировки — отнюдь не главное. По сути, оно лишь производная от сакральной значимости. Система координат, описывающая мир древнего человека, обязательно имела и духовную составляющую. Земное состояние человека определялось его взаимоотношениями с миром духов. И та приписка к роду-племени и социальной страте, которую визуализировала татуировка, не могла состояться без подключения мира духов.

Обращение к духам и составляет основу основ смысла татуировки. Через изображение на теле (сакральные знаки) человек призывает духа в свою жизнь.

Магия механистична. Достаточно произнести правильное заклинание, чтобы заставить потусторонний мир работать на тебя. Татуировка – это заклинание в краске: правильно выполненная, она должна обеспечить «благословение» того или иного духа, вне зависимости от его желания.

Но духам нужны жертвы. Боль при татуировке и есть необходимая жертва.

Если же посмотреть на эту связь человека и духа с другой стороны, то татуировку можно считать своего рода клятвой верности. Человек посвящает себя духу. Во многих культурах сложилось не очень серьёзное отношение к слову. Слова несложно переменить. Обмануть словом легко. А вот сделанная татуировка сопутствует человеку всю жизнь. Через татуировку дух получает себе человека навсегда – и пока он носит своё бренное тело на земле, и после смерти – поскольку, по верованиям многих народов, духовное тело полностью повторяет тело физическое. Стало быть, татуировка переходит с человеком и в вечность.

С духами связано и активно практиковавшееся использование татуировки в медицинских целях. Накалывание на больное место образа или знака того или иного божества – магическое действие, обязывающее божество помочь больному.

ЗАПРЕТЫ НА ТАТУИРОВКУ

Как общее правило татуировка присутствует в культурах, которые достаточно примитивны. В более сложных культурах татуировка маргинализируется, а то и попадает под прямой запрет. Основания на первый взгляд могут быть самые разные.

В конфуцианстве, например, тело считается драгоценным даром родителей, и портить его членовредительством или татуировкой недопустимо. Подарки от родителей принимают такими, какие они есть. Непочтительные дети не могут надеяться на благословение предков.

В буддизме кроме пяти основных есть и три дополнительных обета мирянина. Один из них – не украшать тело. Буддизм требует сосредоточение человека на деятельности ума, чему забота о теле только мешает. Татуировка попадает в разряд украшений, то есть чего-то внешнего и необязательного…

Позиция ислама более жёсткая. В одном из хадисов имама аль-Бухари можно прочесть, «что Посланник Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, сказал: «Аллах проклял тех, кто пожирает и дает лихву, и тех, кто делает татуировки и кому делают татуировки, и тех, кто делает изображения». Мы видим, что запрет на татуировки ставится в один ряд с запретом на изображения.

Это восходит к Библии, к Ветхому Завету. Однозначный запрет на татуировку, таким образом, равно предписан как иудеям, так и христианам. Ради умершего не делайте нарезов на теле вашем и не накалывайте на себе письмен. Я Господь (Лев. 19:28). И – Вы сыны Господа Бога вашего; не делайте нарезов на теле вашем и не выстригайте волос над глазами вашими по умершем (Втор. 14:1).

Очень важно, что в обоих случаях запрет сопровождается отсылкой к тому, что евреи народ Божий, и что Бог евреев есть Господь. То есть – к первой заповеди Закона: Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим (Исх. 20:1-3).

Татуировка отвергается именно в силу её мистической значимости. Через татуировку человек связывается с духами, но – не с Богом. Природа татуировки неизбежно культовая, магическая. И любая цивилизация – будь она светская или основанная на одной из мировых религий, чувствуя этот магизм, пытается его обуздать.

МАРГИНАЛЬНОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ ТАТУИРОВКИ

Как бы государство ни относилось к татуировке как явлению, оно не могло не оценить её функциональность. Лучшего способа идентифицировать человека нет. Любой документ можно подделать. С метками на теле смухлевать значительно сложнее.

В первую очередь люди заботятся об идентификации своей собственности, поэтому в обществах, где один человек мог стать собственностью другого, татуировка выполняла функцию клейма. Татуировка низводила человека до уровня животного: скот носит тавро владельца, а раб татуировку с именем своего хозяина. Такая татуировка использовалась в античном мире.

Ещё одна сфера, где государству хотелось бы избежать обмана, это – отношение подданных к закону. Преступник, то есть человек, единожды преступивший закон, не благонадёжен, и его хорошо бы сразу опознавать.

Для этой цели татуировка применялась во многих культурах.

В Европе осуждённым на галеры делалась надпись – «GAL», пожизненно осужденным на исправительные работы – «TFP», шулерам ставили клеймо в виде шестигранника, браконьерам – в виде рогов. В России во времена Ивана Грозного ворам выжигали на лбу «В», позднее, сосланных на сибирскую каторгу клеймили буквами «КТ».

В Древнем Китае татуировка была одним из установленных законом пяти видов наказания – наряду с отрезанием носа, отрубанием ног, кастрацией и смертной казнью. Наносилась она чаще всего на лоб, — чтобы не спрятать. Каждый встретивший татуированного человека должен знать, что он – преступник, и относиться к нему соответствующим образом.

Япония, неоднократно попадавшая под культурное влияние Китая, также восприняла эту практику. В Японии также использовались пять видов наказания — битье кнутом, битье бамбуком, принудительные работы сроком от 1 до 5 лет, ссылка в отдаленные местности и смертная казнь, причем первые четыре наказания часто сопровождались ирэдзуми, т. е. клеймением тушью. Клеймили тушью также, деятельность которых с буддийской точки зрения считалась преступной, — палачей, могильщиков, мясников.

В качестве позорного клейма использовались различные знаки, отличающиеся от провинции к провинции. По этим знакам легко было узнать, где именно был осуждён преступник.

Но человек хитёр. Пусть от татуировки нельзя избавиться без увечья, её можно спрятать. Надёжнее всего – в другой татуировке. Так в преступной среде Японии развилось целое искусство маскировки позорного клейма среди цветных рисунков, воспринимающееся теперь в качестве японского стиля тату, но носящее всё то же имя – ирэдзуми.

К концу XVII века татуировка в Японии стала весьма популярной, правда в весьма специфической среде – среди актёров, пожарных, профессиональных игроков, торговцев, подённых рабочих, гейш и представителей якудзы – японской мафии. Ирэдзуми стала выполнять роль визитной карточки неблагонадёжного элемента.

Подобное превращение свидетельства наказания в своего рода предмет гордости характерно не только для Японии. Преступная среда, волей государства приобщённая к татуировке, стала видеть именно в татуировке некий знак посвящения, отличающий человека вне закона от добропорядочного обывателя.

Развилась своеобразная криминальная система символов. Татуировка может рассказать посвященному человеку о том, к какой группировке принадлежит её носитель, где он и сколько раз отбывал наказание, каковы его преступная специализация и квалификация, насколько он авторитетен в преступной среде, каковы его сексуальные предпочтения и т.д. и т.п.

Однако поскольку данная семантика уже не является тайной, татуировка в преступной среде становится всё более элитарной. Авторитетные рецидивисты следят за тем, чтобы молодые и перспективные преступники не делали себе татуировки, чтобы не облегчать работу правоохранительным органам.

Ещё одна большая группа не столько отверженных, сколько отчаянных носителей татуировок – это моряки. Именно в среде моряков татуировка сохранилась без отрыва от породившей её магической практики. Татуировка преступника – это, прежде всего, своеобразная визитная карточка, квазидокумент, идентифицирующий его среди «своих». Татуировка моряка — это классическое взаимоотношение с миром духов.

Плавание длится долго. И моряк много чего может встретить на пути, и дома за это время много чего может случиться. И вот делается наколка имени любимой девушки – своего рода призыв духов как свидетелей верности.

Плавание опасно. И делается наколка с распятием – от всяких несчастий. Если кораблекрушение всё-таки случится, то на человека с такой наколкой не посмеет напасть ни одна акула.

Вроде бы и христианский символ – а смысл, вложенный в него, — совершенно языческий. Распятие становится оберегом. Естественно, наряду с другими подобными символами. В качестве оберега от несчастий изображали и владыку морей – морского змея.

Впрочем, моряку хотелось не только, чтобы несчастья обходили его стороной, но чтобы и счастье ему улыбнулась. Удача – Фортуна, как всем известно, капризна, и чтобы её задобрить, моряк накалывал её на груди – в виде обнажённой женщины. Также счастье должны были принести татуировки круга или дельфина.

Всё это делалось не то, что бы в качестве какого-то мистического ритуала, скорее ради традиции. Но сама традиция была глубоко языческая…

РЕНЕССАНС СТАТУСА

Итак, можно констатировать, что в значительной части мира, охваченного цивилизацией, татуировка находилась под гласным или негласным запретом и была распространена, как правило, лишь в асоциальной среде. То, что татуировка вырвалась из этого культурного «гетто», не делает чести современному человеку.

Ренессанс татуировки произошёл благодаря порочным свойствам человеческой натуры. Нас всегда привлекает то, что запрещено; нам любопытно то, что принято где-то там, а у нас не встречается…

К примеру, в Японии новая волна увлечения татуировкой приходится на вторую половину XVIII века. В это время в Японии получает популярность китайский классический роман «Речные заводи» — о приключениях 108 благородных воинов, образовавших разбойничью шайку и боровшихся за справедливость (европейский аналог – Робин Гуд). Перевод был иллюстрирован, а разбойники на иллюстрациях носили роскошные татуировки. Это – раз.

Во-вторых, с начала XIX века в Японии складывается класс буржуа, который имел время и средства, чтобы тратить их на развлечения. А любимыми развлечениями были театр кабуки и гейши. И актёры и гейши традиционно носили татуировку. В результате их популярность привела к тому, что татуировка стала завоёвывать «добропорядочное» общество.

В Европе татуировка стала интересной с 1769 года, когда Джеймс Кук привёз с собой полинезийца, украшенного в традициях своей родины с ног до головы. Европейцы открыли для себя неизвестный доселе вид то ли культуры, то ли искусства. А иная культура для современного любопытного сознания всегда притягательна – именно тем, что она так не похожа на то, что тебя окружает. В этом современное сознание разительно отличается от сознания традиционного, которое до последнего отторгает всё чужеродное, как нарушающее законный порядок вещей.

Вскоре каждый уважающий себя бродячий цирк обзавёлся своим «дикарём», т.е. человеком в наколках, необязательно полинезийского происхождения.

Но, рассматривая татуировку на чужом теле, европейцы не спешили делать её на своём. Ещё слишком сильны были христианские корни Европы, а преступники — обычные носители татуировки — считались не «авторитетными» людьми, а отбросами общества. Татуировку даже пытались сделать доказательством неполноценности преступного мира.

Учёный-криминалист Чезаре Ломброзо (1835-1909) (кстати, автор нашумевшего тезиса о близости гения к безумию) одним из первых заинтересовался личностью преступника. В результате он пришел к мысли о предрасположенности человека к преступлению в силу некоего «морального помешательства» и культурной деградации. В работе, обосновывающей эту мысль «Человек преступный» («L’uomo delinquente», 1876), в качестве аргумента он приводит склонность преступника делать себе татуировки, уподобляясь в этом представителям примитивных племён. Чем не свидетельство культурного регресса?

Поиск своеобразных антропогенетических черт в преступнике сегодня воспринимается дико — особенно в свете последствий применения на практике положений расовой теории нацизма. Хочется улыбнуться, читая в числе врождённых характеристик преступника «выпадение волос, неразвитость черепно-мозгового аппарата, покатый лоб, непомерно большие нижняя челюсть и скулы, низкий порог чувствительности, полная анестезия моральной чувствительности и лень». Смесь духовных и физических характеристик кажется совершенно произвольным коктейлем.

Однако не надо забывать, что Ломброзо имел практику тюремного врача-психиатра. У него был необходимый статистический материал для своих выводов. По-видимому, Ломброзо подвело его материалистическое мировоззрение. Он видел результат – преступника, а рассуждал о причинах преступления, пытаясь вывести их из свойств организма.

Подлинная причина преступления – духовная. Однако, то, что происходит в душе, не может и не отражаться и на теле. И в силу привычной мимики, жестов, микродвижений, и в силу специфических бытовых условий, которые, в частности, предоставляет тюрьма. Нельзя исключать и метафизического воздействия.

Иными словами, утверждение о том, что преступлению сопутствует деградация нельзя считать голословным. А если так, то и рассуждение Ломброзо о татуировке небеспочвенно.

Практика татуировки сама по себе, конечно, не есть голый примитивизм. Но, несомненно, она является откатом от цивилизованности господства закона (светского или религиозного) в мир прямого воздействия. Прямое воздействие – это магия. Но это же и диктатура силы – кто в силе, тот и прав. Магия и варварство (а главный смысл этого слова именно «недержание» силы) всегда рядом.

Понимая это, японское правительство в 1867 году запретило делать татуировку гражданам своей страны. Япония в это время как раз вступала в «большой» мир (до этого она вела торговлю только с Китаем и Голландией). Европейцы стали частыми гостями Японских островов. По мысли правительства, чтобы «просвещенные» люди Запада не посчитали японцев дикарями, они не должны видеть татуировки на их телах. А вот иностранцам делать татуировку не возбранялось. И многие, весьма высокопоставленные европейцы, в качестве культурного сувенира получали ирэдзуми, то есть делали себе наколку преступника, только яркую и загадочную… Мудрые японцы, изживая варварство у себя, экспортировали его на Запад.

В Европе же возникла великосветская мода на татуировку. Интерес отразился и в литературе. Довольно популярен был автобиографический роман Пьера Лоти о совместной жизни с женой-японкой по имени О-тику-сан, что переводится с японского как «хризантема» — «Мадам Хризантема» (1888). Сюжет этой реальной истории лёг в основу известной, наверное, всем «Мадам Баттерфляй». Лоти в своём романе, конечно, не обошёл вниманием и татуировку. Он даже описал, как сделали татуировку ему – на груди, на противоположной от сердца стороне, и как он героически в течение полутора часов претерпевал боль, сжимая зубы. Немудрено, что это книга лишь подстегнула моду, которая, правда, оказалась недолгой.

ТАТУИРОВКА В ЭПОХУ РЫНКА

Предприимчивые европейцы не могли пропустить всплеск моды на татуировку без того, чтобы заработать на этом деньги.

По примеру японских профессиональных татуировщиков – хори, европейские мастера стали открывать свои салоны. Первый такой салон, пока ещё «магазин» был открыт Дэвидом Парди на севере Лондона в 1870 году.

Британия вообще стала центром татуировочного дела в Европе. На то были свои причины. Во-первых, Британию не зря считали царицей морей – самый большой флот, самое большое число моряков. А о традиции моряков делать наколки мы уже говорили. Т.е. татуировка оказалась делом практически знакомым.

Во-вторых, пример показала британская аристократия. Короли Эдвард VII и Георг V носили на своём теле наколки, сделанные японскими мастерами. Представители знати посещали салоны татуировщиков или приглашали их на дом.

В–третьих предприимчивый британский ум приспособил татуировку в качестве средства идентификации собственного воинства. Даже был издан указ, согласно которому каждый офицер должен быть татуирован полковым крестом.

В России первый салон художественной татуировки появился в Петербурге в 1906 году.

Высокий уровень спроса требовал интенсификации труда татуировщиков. Между тем, классическая, заимствованная из Японии техника, делала татуировку довольно тяжёлым трудом, требующим внимания и искусства. Рынок и массовый спрос плохо сочетались с индивидуальным подходом. Эту коллизию надо было срочно разрешить.

В 1891 году американский татуировщик Самюэль О’Рэйли, кузен известнейшего британского мастера тату Тома О’Рейли, изобретает электрическую татуировочную машинку. Том входит в долю и активно начинает использовать электрическую машинку в Европе. Теперь ничто не мешает превращению татуировки в стабильный и масштабируемый бизнес.

Однако мода проходит, и рынок съёживается.

Современная популярность татуировки восходит к 50-60-м годам XX-го века. «Молодёжная революция» середины прошлого века привела к разрыву нонконформистской молодёжи с отеческой, во многом ещё консервативной средой. Всё, что считалось добропорядочным, попало под огонь критики, а что было презираемым или неприличным, бралось на щит. Повезло и татуировке. Сначала татуировались музыкальные идолы того времени, потом их поклонники, потом татуировка стала обычным «дизайном» «продвинутой» молодёжи.

Когда волна нонконформизма пошла на спад, татуировки не дали кануть на социальное дно. Рекламные технологии конца XX-го века разительно отличались от технологий конца XIX-го. Мастерам татуажа надо было кормиться. И татуировка постепенно стала приобретать респектабельный имидж.

В немалой степени этому поспособствовало сращивание татуажа и косметологии. Макияж с помощью татуировки, так называемый перманентный макияж, впервые стали делать на Тайване и в Калифорнии. Два очага зарождения подчёркивает рыночную востребованность данной услуги. В конце 80-х гг. практику косметического татуажа с Тайваня завозят во Францию. А уже из Франции как косметологического центра перманентный макияж распространяется по всему миру.

Теперь татуировочные салоны посещают в основном женщины. С помощью татуировки они делают пигментирование бровей, губ, подводку на веках, экономя себе время на «боевой раскраске». Но и классическую татуировку на теле в большинстве своём заказывают именно они. Эпоха мужской брутальности сменилась эпохой гламура.

ТАТУИРОВКА СЕГОДНЯ

Сегодня татуировка претендует на гордое звание искусства. Видимо, её следует поместить в разряд изобразительных искусств, ведь она создаёт изображения. Однако тут возникают некоторые сложности.

Искусство по своей природе публично. Оно взыскует аудитории. Если мы говорим об изображениях, то они предполагают существование зрителей.

При этом общение зрителя с предметом искусства должно быть вырвано из контекста обыденности. Необходима специальная атмосфера, в которой зритель и произведение вступают контакт, – для того, чтобы возникло понимание. Произведение искусства несёт особую семантику, именно в этом его ценность, и наличие этой семантики обычно подчёркивают. Даже современное искусство, оперируя обыденными предметами, пытается вложить в них дополнительные смыслы. Зритель должен либо о чём-то задуматься, либо что-то почувствовать. Если этого «специального сообщения» нет, то нет и искусства. Когда картинка просто мелькает перед глазами – вряд ли это что-то большее, нежели дизайн.

Предназначена ли татуировка для публичной демонстрации? И да и нет. Она может быть выставлена на всеобщее обозрение, а может быть спрятана под одеждой. Но если она и выставляется напоказ, это оказывается односторонним действием. Татуировка во многом подобна рекламе (не случайно существовал даже вид коммерческого тату – когда делались татуировки известных брендов, и человек, нося их на своём теле, рекламировал товар). Реклама не спрашивает, хотим ли мы её видеть; также и татуировка. Сложно себе представит ситуацию, в которой татуировку действительно будут воспринимать, желая получить эстетическое удовольствие или иными глазами взглянуть на мир… В лучшем случае её будут рассматривать.

Иными словами татуировка – это, скорее, высказывание, но – не искусство.

Высказывание индивидуально. Массив высказываний поддается статистическому обобщению, но не логике внутренней жизни. Поэтому в мире тату существует мода, но весьма проблематично со стилями.

Конечно, апологетам тезиса о том, что тату это искусство, хотелось бы оперировать понятием стиля. Даже делаются попытки выделить такие стили:

— традиционный (custom tattoo) – это простенькие рисунки, выполняющиеся немногими цветами, контуром, без теней – как это издавна делали, например, моряки. Сегодня такие наколки делаются в китчевом ключе – с усмешкой, «по приколу». Иначе зачем делать примитив, когда можно выколоть себе целую картину.

— Трайбл (tribal – букв. «племенной», «родовой») — угловатый орнамент чёрного цвета, характерный для племенных татуировок многих примитивных народов. Картинка получается очень броской, а угловатость делает её агрессивной. В трайбле сегодня выкалываются и различные фигуры (например, драконы), которые складываются из чёрных угловатых элементов.

— Celtic (кельтский) – сложное переплетение линий, в узор которого часто включаются изображения животных или птиц (традиционные – волк, пантера, орёл, черепаха – тотемные животные).

— Японский – цвета, цветы и обязательные драконы.

— Биомеханика — изображение всякого рода механизмов в сочетании с биологическим материалом (классика — рука Терминатора), различных мутантов, инопланетян или частей человеческого скелета (череп, кисти) с непропорционально увеличенными костями, зубами и т. д.

— Black@gray – художественная татуировка с помощью объёмов и полутонов.

В принципе, можно поименовать множество стилей, но на практике стили не выдерживаются. Реальная татуировка сочетает различные элементы. Носитель татуировки в первую очередь заботится не о выдержанности стиля изображения, а о содержании своего визуального «послания».

Можно выделить следующие семантические группы татуировок:

— татуировки-символы. Фанаты накалывают себе предмет своего фанатизма – названия и знаки любимых команд, портреты вождей, флаги, религиозные символы, — разнообразие тут поистине безгранично. Сюда же можно отнести татуировки на память.

— Магические татуировки. Функции такой татуировки могут быть различны – это и охранение от несчастий (тема оберега всё более популярна в мире, стремительно забывающем своё христианское прошлое), и призывание всяческих благ, для чего используются как традиционные символы, так и восточные (как правило, китайские) иероглифы соответствующего значения – «любовь», «деньги», «счастье».

— Эротические татуировки. В принципе, они тоже магические – соответствующие изображения, по мысли татуобладателей, должны повысить их сексуальную привлекательность.

— Декоративные татуировки — узоры «для красоты» или «для прикола».

— Слоганы. – Человек, который что-то очень хочет сказать и при этом считает, что его обычно не слышат, может использовать своё тело в качестве СМИ. Это не очень распространённый случай, так как обычно такие татуировки вызывают улыбку.

— Устрашающие татуировки. Это скрытый вариант публичного высказывания. Человек не рискует написать открытым текстом «я крут» или «я опасен, не подходи ко мне» — он понимает, что это будет смешно. А вот если выколоть на открытом участке тела какую-нибудь гадость, это действительно будет отпугивать.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

Почему современный человек переступает порог татуировочного салона и соглашается терпеть боль, от которой полностью не спасают и современные средства? Его ведь не толкают на это традиции клана или родовые обычаи…

Наверное, прежде всего это – результат поиска самого себя. Мир слишком велик, а наша душа не всегда способна перенести это величие так, чтобы оно не стало личной проблемой. В мире слишком много людей, поневоле спросишь себя – кто я таков, как я соотношусь с этим множеством, какое место в нём занимаю. Иногда этот вопрос звучит очень болезненно – как у Раскольникова: «тварь ли я дрожащая, или право имею?».

Татуировка – один из множества способов самоидентификации личности. Причём привлекательность татуировки во многом определяется двойственностью той идентификации, которую она даёт сделавшему её человеку. С одной стороны, татуировка уникальна, и человек получает зримое подтверждение своей неповторимости. С другой стороны присутствует определённый элемент корпоративности.

Татуируясь, человек приобщается к некоему, уже существующему кругу носителей татуировок. Он использует уже существующую семантику знаков, которым даёт место на своём теле, — это, практически, то же самое, что заговорить на чужом языке. Наконец, человек становится носителем своеобразного духа, который неотторжим от татуировки новейшего времени, духа вызова – как добропорядочности в целом, так и личного вызова носителя татуировки всем окружающим.

Обладатель татуировки провоцирует окружающих на внимание к ней. Это даёт ощущение собственной значимости. Именно поэтому так часто встречаются агрессивные татуировки. Они ещё более провоцирующие.

Привлекает внимание любая татуировка, но надо конкретизировать – внимание к чему? В первую очередь – к телу (этот аспект специально используют эротические тату).

Татуировка по своей природе есть исповедание телесности. Человек, сделавший татуировку, можно сказать, исповедует культ своего тела. Оно для него значимо. Тело достойно украшения, – если речь идёт о декоративной татуировке. Или оно воспринимается как концентрация личности человека, – ведь именно телу татуировка придаёт неповторимую индивидуальность.

Татуировавшись, человек должен ещё больше заботиться о теле, поскольку татуировка хорошо выглядит лишь на свежей, упругой коже. Тату стимулирует человека всеми силами продлевать свою молодость. А где-то в глубине сознания заводится и пускает корни невыполнимая мечта о бесконечном продлении жизни в этом теле…

Татуировка символизирует претензию человека на вечность – не через духовное перерождение, а просто через избежание смерти.

Хотя татуировку делает мастер-профессионал, она всё равно является деянием человека, решившегося её заиметь. Татуировка это акт, флуктуация свободной воли (за исключением случаев, когда татуировка делается под принуждением). Человек прибегает к такой демонстрации свободы собственной воли, когда испытывает серьёзный психологический дискомфорт – когда болит душа, и не на что ей опереться. Особенно если обстоятельства жизни таковы, что человек ещё и стеснен в пространстве (находится в тюрьме, на корабле) и не может развеяться… С помощью татуировки, человек доказывает себе и окружающим, что сам хозяин своей жизни.

Безусловно, такое бегство во внешнее, есть признак духовной слабости. Неслучайно известный шведский татуировщик Ове Ског написал на дверях своей мастерской «татуируются только слабые».

МИСТИЧЕСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ

Татуировка способна изменить жизнь человека. Чтобы это понять, необязательно обращаться к мистике.

Совершив сознательный акт по нанесению татуировки на своё тело, приняв в качестве определяющего себя какой-либо знак, а зачастую, бросив этим вызов окружающим тебя людям, человек уже никак не может остаться прежним. И это изменение не несёт человеку ни покоя, ни мира в душе.

Татуировка работает как триггер (или якорь), говоря психоаналитическим языком. Она постоянно напоминает своему носителю о том, какой он выбор он сделал, подстёгивая соответствующие эмоции. Нельзя выколоть себе волка и не приобрести при этом немного волчьего. Естественно, повадки реального волка тут ни при чём, речь идёт об образе зверя, как мы его себе представляем.

Вообще, человек – существо символическое, и мир, который мы воспринимаем и осознаём, в меньшей степени мир физический. За каждым физическим объектом, за каждой вещью стоит традиция осмысления, символы и знаки, которые мы даже не всегда замечаем. Многие знаки влияют на нас через подсознание.

Иной раз мы недооцениваем силу знака, но татуировка – отнюдь не такой случай. Не надо только поддаваться коммерческой рекламе татуировочных салонов, спешащих представить тату своего рода модным украшением. Татуировщикам невыгодно говорить серьёзные вещи. Но те, кто подходят к татуировке серьёзно, знают её символическую силу.

Среди знаков, используемых в татуировках, много пентаграмм и других магических символов, в том числе и таких, магическая природа которых неочевидна. Но она есть; таковы, например, иероглифы или руны. Магические знаки издревле использовали для разных языческих ритуалов, в которых обычно были необходимы кровь и жертва. Татуировка делается не без крови; человек, на теле которого она делается, выступает в качестве жертвы. Знак, жертва и кровь – всё на месте, что превращает нанесение татуировки в языческий ритуал.

Современное сознание считает подобные ритуалы беззубой архаикой, однако психология человека не очень-то изменилась. В прошлом с помощью подобных ритуалов устанавливалась власть одного человека над другим. Есть основания считать, что и сегодня татуировка может использоваться в качестве одной из техник зомбирования, то есть подчинения человека чужой воле.

Осталось лишь сказать, что воля может быть не только человеческой… Используя клановую символику, тотемных животных, знаки-заклинания, татуированный человек как бы свидетельствует, что он верит в мир духов. И духи отвечают ему.

Религиозное сознание однозначно определяет татуировку как обращение к демонам. В исламском мире, например, есть жёсткое правило, что татуированный человек должен свести татуировку, если он хочет принять ислам. Невозможно обратиться к Богу, не порвав с демонами.

Для светского человека сведение татуировки может оказываться весьма непростым делом. Константин Авраменко, специализирующийся на сведении татуировок, отмечает, что у многих его клиентов начинаются проблемы, которые затрагивают здоровье, семейные отношения, близких людей. Демоны не хотят отпускать свои жертвы.

Здесь, как и везде, лучше не преступать черты, — это проще, чем вернуться обратно.

Словарь современной культуры
Сайт «Культуролог»