Интервью с ведущим руководителем Центра коммуникативных исследований ИСЭПН РАН, кандидатом социологических наук Наталией Ефимовной Марковой
В последнее время психологам все чаще приходится сталкиваться с очень искаженным поведением дошкольников. С одной стороны, необычайная скованность, недоразвитие речи. С другой – повышенная агрессивность и какая-то дикая, зашкаливающая демонстративность. Ребенок стесняется ответить на простейший вопрос, но при этом не боится кривляться при чужих взрослых, ползать под столом, а то и делать неприличные жесты. Он ведет себя абсолютно неуправляемо. Модели плохого поведения его притягивают, как магнит, хотя он зачастую не видит ничего подобного дома и, конечно, тысячу раз слышал от родных, что так себя вести нельзя. Уже в четыре-пять лет такие дети обожают боевики и отказываются смотреть наши отечественные мультики и сказки, говоря, что им неинтересно. Но после занятий с психологом, становится ясно, что дело в другом. Просто содержание наших мультфильмов ускользало от их понимания, потому и было неинтересно. Когда же недоразвитие ребенка компенсируется, он переключается на отечественные мультфильмы и смотрит их с энтузиазмом. При этом такие дети, во-первых, психически нормальны, а во-вторых, нередко растут в обеспеченных семьях, где у них есть все: и игрушки, и развивающие игры, и книжки. Их водят в разные детские студии, даже приглашают педагогов на дом. Есть, правда, один нюанс. Практически все они с раннего возраста увлечены компьютерными играми и телевизором. В чем же дело? Может быть, малыши стали жертвой какого-то социального эксперимента? А если да, то какого?
Мы попросили прояснить ситуацию ведущего руководителя Центра коммуникативных исследований ИСЭПН РАН, кандидата социологических наук Наталью Ефимовну Маркову, занимающуюся в последние годы изучением воздействия на детей и подростков различных средств массовой информации:
– Вы совершенно правы, когда говорите о широкомасштабном социальном эксперименте, жертвой которого становятся дети. Хотя понятие «эксперимент» подразумевает некоторую непредсказуемость результата, а в данном случае результат уже предсказуем. Влияние современных СМИ очевидны для специалиста. Современное западное искусство изменяет, деформирует психику ребенка. В первую очередь, речь идет о мультфильмах и компьютерных играх. Очень сильно воздействуя на детскую фантазию, они дают новые установки и модели поведения. Давайте рассмотрим отдельно каждое из вышеупомянутых поведенческих отклонений. Начнем с агрессии. Вспомним «Покемонов». К чему там сводится основное действие? Странные существа под общим названием «покемоны»…
– … что в переводе с английского означает «карманные чудовища» – pocket monster…
– Совершенно верно, но мы сейчас не будем обсуждать вопрос, нравятся они нам эстетически или не нравятся, дело в другом. Эти существа друг друга поражают, стремятся уничтожить. Явное сходство с модной кровавой забавой – петушиными и собачьими боями, переживающими нынче второе рождение. Наблюдая за смертельной схваткой животных, взрослый переходит грань человеческого, позволяя себе испытывать удовольствие от убийства. А что переживает ребенок, смотря мультфильм? Естественно, он идентифицирует себя с его героями. Таковы законы восприятия художественного произведения. А идентифицируя себя с существом, которое успешно поражает других существ, ребенок постепенно усваивает агрессивные модели поведения, вознаграждаемые чувством победного торжества. В его психике как бы вырабатывается своеобразная канавка агрессивности. Накатанная колея, по которой уже привычно движутся его чувства.
– Но ведь во всех мультфильмах есть борьба добра со злом. Богатыри поражают драконов, Иван-царевич – Змея Горыныча. Есть ли какое-то отличие традиционных сказочных мультфильмов от западных «шедевров» нового поколения?
– Конечно, есть. Почему происходит фиксация на агрессии? К сожалению, в каждом человеке в скрытом виде существует садо-мазохистский комплекс, и современные западные мультфильмы его эксплуатируют, заставляя ребенка испытывать наслаждение, когда герой мультфильма причиняет кому-нибудь боль. Это умело стимулируется аудио– и видеорядом. Многократное повторение подобных сцен вызывает у детей фиксацию на агрессии и способствует выработке соответствующих моделей поведения. Катарсис, изменение личности, которое планирует художник, происходит как раз в тот момент, когда герои произведения (например, покемоны) уничтожают противников.
– Но в традиционных мультфильмах не смаковались подробности убийства… Да и вообще маленьким детям старались не показывать подобных сцен. Не так ли?
– Совершенно верно. Для наглядности давайте попробуем себе представить, как должна была бы «в духе покемонов» выглядеть победа Ивана-царевича над Змеем Горынычем. «Отрубил Иван Змею одну голову и поковырял там ножичком. Пальцы засунул, кровушка теплая… Намазал ее себе на лицо. Потекла горячая кровь…А Иван хохочет, пьет кровушку стаканами, силу получает от кровушки змеиной…» И дальше в том же духе. Возведение садизма в эстетическую категорию оказывает совершенно определенное влияние на психику читателей или зрителей.
– А в других новейших западных мультфильмах это есть?
– К сожалению, есть.
– А в «Томе и Джерри»?
– Есть, но не в такой степени. «Том и Джерри» – старый мультфильм, так что его авторы до такой изощренности еще не дошли. А в «Покемонах» работа пошла уже по новейшим технологиям… Теперь о других отклонениях. Дети, с одной стороны, ужасно застенчивы, а с другой дико себя ведут.
– Да, порой их демонстративность граничит с безумием.
– Бедняги просто повторяют то, что видят на экране. Это тоже следствие идентификации.
– Но разве герои мультфильмов застенчивы?
– Нет, это природа ребенка. Вы же сами знаете, что многие дети по натуре застенчивы.
– А поскольку герои мультфильмов ведут себя демонстративно, то чтобы подражать им, ребенку приходится себя переламывать, и потому он идет вразнос?
– Судя по всему, да. Во всяком случае, давным-давно известно, что те модели поведения, которые демонстрируют обаятельные герои экрана, для зрителей (особенно молодых) очень притягательны. И если отклоняющееся поведение никак на экране не наказывается и даже не порицается, весьма высока вероятность, что многие дети и подростки будут ему подражать. Еще в 70-е гг. XX в. известный американский психолог Альберт Бандура наглядно показал это в своей работе «Теория социального научения». Он говорил о том, что даже одна-единственная телевизионная модель поведения может стать предметом подражания для миллионов! Это многократно подтверждено экспериментами, да и обыкновенной практикой современной жизни.
– Пожалуйста, приведите пример поощрения демонстративности в мультфильмах.
– Взять хотя бы «Телепузиков». Вы, наверное, знаете, что каждая серия представляет собой некий поучительный рассказ, который теоретически должен быть полезен малышам, в том числе и младенцам, поскольку возраст, на который рассчитан сериал – это дети от полугода до четырех лет. Давайте рассмотрим, как объясняется авторами слово «украшение». Сперва украшение – букетик, перевязанный ленточкой – появляется на елке. «Украшение», – говорит диктор. Затем мы видим, что букетик заткнут за пояс одному из телепузиков. «Украшение», – повторяет диктор, и вдруг… букетик с ленточкой оказывается у телепузика в заду! Он, как собачонка, начинает бегать по кругу, пытаясь его вытащить, а остальные персонажи весело смеются. Понимаете, какая модель поведения прививается малому ребенку? Украшение – то, что втыкают в зад товарищу и дружно веселятся, поскольку это смешно. Модель демонстративного поведения совершенно четкая и никем не наказуемая, ведь телепузиков не отшлепали, не поставили в угол и даже не сказали, что так вести себя плохо! Напротив, это здорово: воткнуть что-нибудь товарищу в зад и потешаться над ним.
– Попутно замечу, что здесь еще снимается очень серьезное табу. Даже сверхдемонстративным детям раньше и в голову не приходило, что в зад товарищу можно что-то втыкать. Максимум, на что они были способны, это прицепить забавную рожицу к чужой спине или поставить сзади товарищу рожки. Хотя все равно подобные шуточки бытовали среди подростков, а не малышни. И потом, это серьезное растормаживание сферы влечений, привитие гомосексуальных наклонностей. Я как-то не припомню, чтобы даже самые отпетые мальчишки-хулиганы вытворяли раньше что-то подобное.
– Да, это разрушение всех табу, прежде невиданное и абсолютно недопустимое для нашей культуры.
– А что вы скажете о недоразвитии речи и вообще о затормаживании психического развития детей-потребителей подобной кинопродукции?
– Тут я сошлюсь на исследования ряда английских и американских психологов, которые занимаются проблемными детьми, появившимися в связи с новой плеядой мультфильмов.
– Когда это началось?
– Лет десять тому назад. Помните мультфильм «Бивис и Батхед», который пошел на канале МTV – международном телеканале, целенаправленно внедряющем ценности контркультуры попсы-секса-наркотиков? Бивис и Батхед, наверное, первые персонажи, которые начали приучать аудиторию к диким моделям поведения… Но вернемся к детям с задержкой психического развития. Они не могут в школе усваивать на слух информацию, страдают недоразвитием речи и эмоций. Западные ученые установили, что это дети, которых в раннем детстве «воспитывал » телевизор. Эксперт по речи доктор Салли Ворд (Великобритания) говорит, что за последние 20 лет резко увеличилось количество детей, которые умеют воспринимать только зрительную информацию. Слова проходят мимо них. В школе «телевоспитанники» испытывают большие затруднения со сменой привычного визуального восприятия на вербальное, ведь обучает их не телевизор, а живой учитель. И вдобавок они должны общаться с другими детьми, а для них это недоступно.
– Но как именно формируют таких детей мультфильмы последнего поколения?
– Еще раз обратимся к «Телепузикам». Взрослые люди, смотревшие этот сериал, нередко обращали внимание на странности, которых раньше никогда не бывало в мультфильмах. Во-первых, игровые эпизоды шли два раза подряд (что само по себе поразительно, этакая «долбежка»!) А еще время от времени в «Телепузиках» демонстрировались мультипликационные вставки, повторявшияся за неделю несколько раз. Ну, скажем, «Шествие зверей»: на экране вдруг появляются звери, совершенно разные, из разных природных зон: крокодилы вперемешку с бегемотами, пингвинами, страусами. Они идут очень медленно, караваном, и их шествие по экрану растягивается минуты на три-четыре. Для кино – это очень большое время. Или другая вставка. Три корабля медленно проплывают по экрану. Никаких действий не совершается, они просто разрезают носом волну, проходят кругом и уплывают. А вот еще характерная картинка. На дерево, стоящее посреди поля, прилетают по очереди пятнадцать птиц. Каждая слегка вертит хвостом, садится на ветку и застывает, в точности копируя движения предыдущих. И это опять-таки длится достаточно долго! Что за странности? Никогда в кино ничего подобного не было, да и быть не могло, потому что в нем важно действие. Оно должно развиваться…
– И быть наполнено смыслом…
– Вот именно! Авторы «Телепузиков» Энн Вуд и Элис Кан говорят, что в передаче использованы какие-то чрезвычайно передовые научные технологии, развивающие маленьких детей. Но на самом деле смысл вставок совсем в другом – в приучении детей к экрану. Причем к приучению страшному, гипнотическому! Ведь экран светится. Его мерцание, которое человек воспринимает помимо своей воли, имеет определенный ритм. А мерцающий свет, ритм и определенным образом подобранные шумы гипнотически воздействуют на психику. В результате маленький человечек впадает в транс и уже совершенно некритично воспринимает все, что льется с экрана, притягивается к нему. «Телепузики» – это последовательное создание человека-дебила, который будет сидеть у телеэкрана с открытым ртом и заглатывать любую информацию.
– Наверное, именно гипнотическим воздействием экрана можно объяснить тот факт, что сам ребенок не может оторваться от телевизора, а когда родители пытаются выключить «ящик», впадает в бешенство, истошно вопит, кидается в драку.
– Да, конечно, это зависимость сродни наркотической. А отлучение от наркотика вызывает резкую реакцию.
– А какие еще модели поведения внедряют мультфильмы типа «Телепузиков»?
– Ребенок становится невосприимчивым к опасности. Например, на протяжении всех трехсот шестидесяти пяти серий телепузики на призыв «Пора спать!» прыгают в люк, расположенный в холме. А ведь для маленьких зрителей этот люк ассоциируется с уютным домом, в котором обитают телегерои. Значит, образ люка становится положительно окрашенным, и часть особо внушаемых, а также склонных к рискованному поведению детишек вполне могут последовать примеру любимых персонажей. Кроме того, ребенка приучают, как бы, нарываться на опасность, моделируя рискованное поведение даже во вполне нормальных, стандартных ситуациях. Скажем, телепузик качается на качелях. Диктор за кадром говорит: «Ляля качается». «Ляля» два раза качнулась и упала. Встала, опять села на качели. Опять голос диктора: «Ляля качается». Телепузик опять падает. И так раз шесть, как бы вдалбливая в голову ребенка связь понятий «качели» и «падать». Потом телепузик немного покачается нормально, но идея, что качание на качелях связано с падением, у ребенка останется, и когда он сам сядет качели, эта идея вполне может всплыть. Вы же прекрасно понимаете, что значит для человека затверженный образ действий. В результате малыш сделает непроизвольное движение и тоже упадет.
– Только для него это не обойдется без последствий, как для телегероя.
– Совершенно верно. Такие же идеи закладывались в сознание малышей, когда телепузики играли в мяч. На экране постоянно показывались какие-то промахи, неудачи.
– «Но это как раз для предотвращения реальных неудач!» – скажут вам авторы…
– Сказать можно все, что угодно. Однако мы еще не окончательно утратили память о норме и помним, что детей испокон века учили на положительных примерах. Отрицательные же старались не демонстрировать, и главное, всегда сопровождали моралью. А здесь – просто показ, без оценочных комментариев. Дескать, пусть сами делают выводы.
– Да, это один из главных принципов так называемой «недирективной педагогики»: «Мы даем информацию, а ребенок делает свой свободный выбор». Нередко между жизнью и смертью, здоровьем и болезнью.
– А вот пример растормаживания половых влечений в «Телепузиках». Уже не мультипликационные, а документальные кадры, снятые в каком-то африканском посольстве. Негритянская семейка танцует ламбаду. Трех-четырехлетним детям, конечно, позарез нужен такой суперсексуальный танец, где трутся животами, задами, где выстраиваются сладострастно извивающиеся цепочки… Представьте себе, к чему это приведет, когда дети начнут воспроизводить увиденное. Еще были эпизоды, где мальчики-телепузики надевали девчачьи платьица и не желали ее снимать. А другие тепузики одобряли их поведение, говоря, что это хорошо, он «как девочка».
– То есть, программировалось нарушение половой ориентации?
– Во всяком случае, это попытка расшатать норму. Ведь мальчики вообще очень редко стремятся надеть девчоночью одежду. А если вдруг и надевают, то окружающие говорят: «Зачем? Сними! Ты же не девочка!» А тут как раз наоборот. Еще раз хочу подчеркнуть, что в «Телепузиках» не было ничего лишнего, ничего случайного. Абсолютно все серии были продуманы и тщательно выстроены. Как, впрочем, и в других подобных мультфильмах. «Симпсоны», например, направлены на внедрение девиантных поведений в семье, и вы, наверное, знаете, что родители даже подали в суд…
– Пожалуйста, расскажите об этом немного подробнее.
– Молодой человек лет тридцати заметил, что его семилетний ребенок, очень милый, хороший мальчик, вдруг стал дико себя вести: накидываться с кулаками на мать, говорить гадости. Отец не мог понять, в чем дело, пока его товарищ, не сказал: «Послушай, да он же в точности копирует то, что показывают в мультфильме про Симпсонов!» И действительно, мальчик дважды в день, утром и вечером, смотрел этот мультсериал. А отцу и в голову не приходило, что в детском мультике может быть что-то вредное. Возмутившись, он подал в суд на компанию Рен-TV, которая показывает «Симпсонов». Компания начала увиливать, говорить, что отец сам виноват. Дескать, это не детские мультфильмы. Но оказывается, по закону у каждой телекомпании определенная, достаточно большая часть эфирного времени должна отводиться на показ фильмов для детей. А на Рен-TV ничего, кроме «Симпсонов», для детей не показывали. Поэтому тут отвертеться, может быть, и не удастся.
– А что вредного в «Симпсонах»?
– Как вам понравятся такие тексты? Сын говорит матери в ответ на просьбу что-то сделать:»Сама сделай, старая потаскуха!» Старики, например, дедушка Симпсон, выставлены в идиотском свете. Над старостью, дряхлостью, болезнью тонко и весьма остроумно(!), что особенно страшно, глумятся. То черепаха крадет вставную челюсть старика, а бедняга не может догнать ее, то перед его носом захлопывает дверь родной сынок. Здесь полностью разрушаются нормы поведения детей и родителей. Да, собственно, в нормальном обществе так ни с кем не принято себя вести!
– И герои этого, с позволения сказать, мультфильма не наказываются?
– Нет, конечно. Напротив, все очень мило и весело, «прикольно». Как бы такой «черный юмор». А вот другая манипуляция детским сознанием. Знакомый психолог из Петербурга М. А. Куртышева рассказывала о недавних случаях жестокого и совершенно немотивированного избиения дошкольниками годовалых младенцев на детской площадке.
– Младенцев?? Но почему?
– А потому, что ненависть к младенцам тоже сейчас внушается с телеэкрана. Вспомните хотя бы мульсериал «Ох, уж эти детки». Младенцы представлены в нем омерзительными, гадкими существами с огромными, раздутыми головами, на которых, как на ощипанной курице, торчат редкие волосенки. Вид ужасный, и вытворяют эти мультипликационные младенцы какие-то жуткие пакости. А поскольку у реальных младенцев есть все те же внешние признаки, то у дошкольника возникает двойная ассоциативная связь: перенос с монструозных мультипликационных «деток» на реальных младенцев, которых он видит во время прогулки. И появляется мысль, что их надо бить, так как это чудовища.
– В современной культуре вообще очень много усилий направлено на привитие отвращения к детям. Такое скрытое «планирование семьи», да?
– Да, разрушение внутрисемейных связей теснейшим образом связано с идеологией ограничения рождаемости, это единый комплекс.
– Родители подростков сплошь и рядом жалуются на непробиваемый цинизм своих отпрысков. Причем часто это бывают вовсе не подзаборные дети, а те, которых, наоборот, стараются окружить заботой, идут ради них на жертвы. А в ответ видят черную неблагодарность и какой-то необычайно устойчивый цинизм. Как он взращивается?
– Все теми же методами и способами. Модель циничного поведения транслируется через множество американских подростковых фильмов: «Американский пирог», «Что-то острое в штанах»… Сотни фильмов формируют личность с огрубленными понятиями обо всех сферах жизни, в том числе о самых интимных, самых тонких. Вырастает человек, как бы вытесанный из полена: тупой, грубый, животный.
– Что Вы скажете об «Улице Сезам»? Этот сериал тоже смотрело великое множество малышей. В одном подмосковном детском садике я даже видела огромных персонажей «Улицы Сезам», которые использовались в обучающих занятиях. Довольные воспитатели говорили, что дети охотно включаются в такие игровые методики.
– Дети вообще охотно играют со взрослыми, так что это не аргумент. В «Улице Сезам» те же принципы: пропаганда девиантного и неуспешного поведения. Кроме того, персонажи на редкость уродливы и отвратительны. Для чего это нужно? – Дело в том, что ребенок идентифицируется не только с поведением персонажа. Механизмы имитации у детей рефлекторные и такие тонкие, что позволяют улавливать малейшие эмоциональные изменения, мельчайшие мимические гримасы. Посмотрите внимательно на маму с годовалым младенцем, и вы заметите между ними какое-то мимическое сходство. Дети учатся по подражанию, в том числе подражают мимике близких людей, любимых телегероев. А ведь физиономии у чудищ из «Улицы Сезам» одна другой гаже: тупые, злобные или безумные. Когда ребенок идентифицируется с такими персонажами, его внутреннее самоощущение соотносится с выражением их лиц. И малыш начинает вести себя соответствующим образом: невозможно перенять злобную мимику и остаться в душе добряком, перенять бессмысленный оскал и стремиться «грызть гранит науки».
– Но почему детей притягивают все эти гадкие фильмы, мультфильмы, компьютерные игры? Ведь ими бывают заражены даже дети из интеллигентных семей, с малых лет знакомые с образцами хорошего, настоящего искусства.
– Доктор психологических наук, проф. Л. Н. Матвеева из МГУ проводила такой опыт: молодым людям при просмотре разных фильмов давали в руки датчики и в особенно интересные моменты просили нажимать на кнопку. Результат был поразительный. Оказывается, зрителям одинаково интересно и когда стреляют в висок или отрубают голову, и когда целуются или победивший герой забирается на скалу, с которой открывается прекрасный вид. То есть, людям одинаково интересно и прекрасное, и ужасное. Это стимулирует, щекочет нервы. Когда такая стимуляция становится привычной, приятной, человек уже не может без нее обходиться. А с другой стороны, он и воспринимает теперь только такую стимуляцию, будучи неспособным разобраться в более тонких чувствах – таких, как в старых классических фильмах. Поэтому стимулирование жесткими стимулами секса, насилия, отвращения, садизма становится для него нормой. А все остальное за порогом его восприятия, как классическая музыка для профана.
– А для чего нужно рекламировать девиантное, отклоняющееся поведение?
– Это часть идеологии Западной цивилизации. То, что сейчас принято называть глобалистским проектом. Глобалисты считают, что ресурсы планеты ограничены, а людей слишком много и их необходимо «сократить», по возможности не прибегая к откровенному насилию. Технологии «промывки мозгов» изобретены давно, но сейчас они стали совершенными, как никогда. Одна группа оболваненной молодежи совершит преступления, и ее членов можно будет посадить в тюрьму. В результате манипуляторы будут избавлены от восстания, предводителями которого могли бы стать храбрые, энергичные, пассионарные личности. Другая часть населения могла бы спокойно жить, имея семьи и воспитывая детей. Но поскольку деторождение в глобалистском мире надо ограничивать, в молодежи воспитывается неприязнь к детям, а гомосексуализм и лесбиянство возводятся в ранг нормы и превозносятся. Теперь половой инстинкт можно удовлетворять без «нежелательной беременности». А третья группа людей будет с открытым ртом и капающей слюной сидеть перед экраном. Этими управлять легче всего.
– Но зачем формировать комплекс неудачников?
– А кому иначе сбывать наркотики? Это же одна из главных статей доходов творцов «прекрасного нового мира». Неудачник недоволен своей жизнью, склонен впадать в депрессию. А тут ему услужливо подсовывают «лекарство». Ведь наркотики преподносятся как средство от депрессии. И действительно, они позволяют на время встряхнуться. Правда, потом депрессия накатит с новой силой, но можно будет принять новую дозу – и опять встрепенуться. Да и все три вышеперечисленные группы людей – кандидаты в наркоманы. Человек, преступающий нормы общества, глубоко несчастен. Это великолепно показал еще Достоевский в романе «Преступление и наказание». Среди гомосексуалистов и лесбиянок самый большой процент наркоманов. А представителям третьей группы – тем, у кого капает слюна – элементарно заморочить голову, сказав, как еще недавно говорилось в США, что наркотики – великолепное средство для усиления половой активности или для личностного роста. Наркотики постепенно становятся нормой западного общества. До 40% мужского населения Англии, Франции, Испании, Голландии в возрасте от 16 до 25 лет пробовали наркотики. Не зря и в нашей стране постоянно ведутся разговоры о легализации наркоторговли. Вообще наркотики – очень действенное оружие, своего рода дуст, которым посыпают общество, чтобы «лишние» люди как бы сами собой вымирали.
– Какие меры в сложившейся реальности могут принять родители и общественность?
– Конечно, необходимо требовать от государства введения цензуры на кино– и телепродукцию для детей. Иначе мы получим целое поколение моральных и физических уродов. Но перекладывать всю ответственность на государство тоже не стоит. Родители должны понимать, что детям смотреть такие мультфильмы, боевики и проч. нельзя. Категорически!
– А играть в компьютерные игры?
– Тоже, потому что весь «джентльменский набор» присутствующий в мультфильмах и фильмах есть и в компьютерных играх. Исключений крайне мало. К сожалению, я в этом убедилась на своем личном родительском опыте. Что мы знали о компьютерных играх десять лет назад, когда мой сын был подростком? – Ничего. Нам заморочили голову, что ребенок будет очень развитым, интеллектуальным. На самом же деле большинство игр дает такие модели поведения, после усвоения которых ребенок становится полностью депрессивным, потому что он постоянно преступает моральные нормы. Есть такие компьютерные игры, в которых предлагается на выбор несколько вариантов поведения. Скажем, задание выйти из дома и купить хлеб. Можно сделать это нормально, а можно по дороге зарезать соседа, помочиться на знакомую девушку, ограбить магазин, расшвырять все продукты… Многие дети, поигравшие в подобные игры, берут себе «ники» – псевдонимы – обозначающие ужасных персонажей: «дерьмо» или «негодяй», или «идиот». У них смещаются понятия о добре и зле, меняется картина мира. Я уж не говорю о компьютерной зависимости, которая превращает человека в раба. Она сродни наркотической, и ее трудно избежать. Увлекшись где-то в седьмом классе компьютерными играми, мой сын вдруг стал рисовать все коричневым цветом. Я тогда не знала, что это признак глубокой депрессии. Потом мне, правда, удалось его вылечить, но какие будут отсроченные последствия? Когда я недавно писала научную статью о компьютерных играх, мне пришлось пересмотреть много игровых сюжетов. Там были такие, от которых многим родителям стало бы дурно. Научиться набирать текст и пользоваться интернетом можно за пару месяцев. Для этого совершенно не нужно часами играть в игры, которые уродуют личность и вытаптывают душу.
С руководителем Центра коммуникативных исследований ИСЭПН РАН, кандидатом социологических наук Наталией Ефимовной Марковой беседовала Татьяна Шишова
«Православие.ru»
2004
