Из интервью с хозяйкой магазина одежды «Сделано на Руси», подготовленного каналом «Познавательное ТВ»
— Одежда несёт в себе гигантский идеологический заряд и нагрузку. Мы можем телевизор не включать, не слушать радио, не читать газет, не смотреть интернет, но одежду мы всё равно на себя надеваем. И то, какую мы одежду наденем, собственно, и будет определять — какую культуру мы на себе несём. Мы себя одеваем — и дальше мы как витрина, мы целый день ходим, всем себя показываем: надписи американские, английские буквы, американский или английский флаг, купальники американские и так далее. Девяносто девять процентов футболок, которые существуют на улицах и России, и Франции — это американские надписи, английские надписи. Это реклама англосаксонского мира, совершенно конкретная, не прикрытая, просто люди об этом не задумываются.
Одежда — это абсолютно идеологический элемент, это элемент экспансии в новые страны. Потому что, когда Америка захватывает новую страну, она туда вливает Голливуд, захватывает там СМИ, захватывает рынок одежды. Она начинает диктовать свои правила, и люди переодеваются: те же арабы переодеваются из арабской одежды в джинсы и футболки.
— И в пиджаки.
— В пиджаки пытаются. Такие длинные пиджаки, ботинки и штаны в клеточку. Многие пожилые арабы в Париже так одеваются. Это очень несуразно, но они стараются быть как европейцы, и это им очень не идёт. Им лучше надеть свой балахон, это им будет хорошо. Или, допустим, многие арабы одевают в чисто европейский костюм, а сверху балахон — такое сочетание. Или девчонки внутри в джинсах и в маечке в обтяг, а сверху длинные платья арабские — вроде бы они всё соблюли.
Одежда играет огромную роль: чем больше я этим занимаюсь, тем более у меня у меня намётан глаз. Я хожу по улицам и смотрю, во что одеты люди. Это инструмент захвата новых территорий, это огромнейшее влияние на людей, потому что одежда появляется у человека еще в младенчестве. Я десять лет жила во Франции и знаю, например, что сейчас на Западе совершенно явная тенденция уменьшения цветовой гаммы. Это очень хорошо видно на примере автомобилей, которые в восьмидесятые годы были разноцветные, а теперь стали чёрные и серебряные. Если выйти на улицу, большинство автомобилей в том же Париже, процентов девяносто, будут либо чёрного, либо серебряного, либо серого цвета — не красный, не жёлтый, не зелёный, не синий. Может быть, в Москве больше разнообразия, но во Франции это очень заметно.
Дальше есть мир надписей: ты ходишь как рекламный щит с информацией. Выпущено огромное количество маек, которые часто где-то бесплатно раздаются, с американскими университетами: университеты университеты разных штатов, Иллинойс, Нью-Йорк, Флорида и так далее. Гигантское количество продукции выпущено с этими надписями, плюс надпись «Дисней» — это уже захват детского рынка, детской психики. Кроме футболок, есть и другие вещи с этими надписями: аксессуары, сумки, шарфики пляжные, что угодно. Но главное, что это тем или иным образом программирует людей, что весь англосаксонский мир довлеет, доминирует над ними.
Эта же экспансия наблюдается во всех странах БРИКС. Самый устоявший, наверное, это пока Китай. В Бразилии идёт экспансия, в Индии идёт экспансия, люди меняются. Внешность — это отражение и внутренней сути. Если ты переоделся, значит, ты как-то по-другому мыслишь, по-другому будешь себя вести. Если женщина из длинного платья вдруг переоделась в шорты или какие-то обтягивающие штаны, значит, она будет бегать, прыгать, что-то другое делать, у неё изменится деятельность, поведение, на неё будут по-другому смотреть люди противоположного пола, пожилые люди и так далее — она себя заявляет иначе. Ты переодеваешься — и ты можешь по-другому себя вести, и ты себя по-другому ощущаешь.
Западная одежда, в которую сейчас одето большинство людей во всём мире, обладает определёнными характеристиками. Точнее, речь идёт об одежде, сделанной в Китае по западным лекалам. Она, как правило, обтягивающая, в ней присутствует эластан. Она обтягивает всё, что не надо обтягивать, она, как правило, очень неудобная, она сковывает движения. Бедные дети, которые в этих джинсах ползают по детским площадкам — у них всё вываливается, всё сжимается, всё неудобно. И у взрослых тоже, когда они садятся, всё сдвигается — значит, тоже неудобно. Плюс этот обязательный культ: женщина на каблуках, мужчины в галстуках, в костюмах. В этих костюмах нельзя нормально двигаться, я уверена, что мужчинам в них очень неловко. Но они вынуждены.
Я знаю много мужчин, которые говорят: «Я не хочу надевать галстук, он меня душит, мне это неудобно, но я вынужден в некоторых ситуациях это делать». Это некая придуманная униформа. Я даже слышала версию, что галстук — это на самом деле символ рабства, это та самая верёвка, которая когда-то была на шее у раба, а теперь приобрела форму галстука. Думаю, есть в этом некий смысл.
Вся эта одежда существует не для того, чтобы человеку было лучше, а для того, чтобы человека сковать, зажать, ввести в определенные рамки. И при этом она, как правило, ещё и аморальна по сути: подчёркивает всё то, что не надо подчёркивать, обтягивает всё то, что не надо обтягивать, переключает внимание на всякие сексуальные вещи, вместо того, чтобы ты видел человека таким, какой он есть.
И Запад, и Россию теперь приучили к тому, что норма — это готовая одежда. Готовая одежда шьётся на манекены, которые не имеют никакого отношения к реальным людям. Мы всё время мучаемся, примеряем, подбираем одежду: это длиннее, это у́же… Это ненормальный процесс, мы тратим кучу времени, сил и энергии, но нам вбили в голову, что это норма. А норма — это выбрать ткань, выбрать модель, и тебе шьют под заказ — так делают все богатые люди. Все остальные, которые условно обозначены как рабы, — быдло: идите в магазин готовой одежды и там мучайтесь, подбирайте себе, конструируйте все вещи друг под друга — а они не сочетаются, не подходят. Это конструирование всякого хлама бесконечно. Люди вынуждены покупать очень много лишних вещей, и они всегда всё равно будут выглядеть хаосно.
Вещей очень много в каждом шкафу, и шкафы раздуваются. В результате надо покупать большую квартиру, потому что не влезают шкафы с одеждой. Опять же это всё — элементы общества потребления.
У тех же африканцев есть небольшая стопочка одежды на все случаи жизни, у индусов есть несколько сари. По природе нам не надо так много одежды. Но общество потребления создало условия для того, чтобы ты покупал ещё, и ещё, и ещё, и у тебя всё равно не будет сочетаться, и ты будешь покупать ещё. Это постоянное неудовлетворение.
Это совершенно точно элемент общества потребления, которое заставляет людей постоянно тратить деньги. А тратя деньги — они постоянно вынуждены работать. Зачем создано общество потребления? Для того, чтобы рабы работали, иначе люди купят всё, что им надо, и скажут: «А что мне дальше делать, зачем работать, у меня всё есть, вещи на двадцать лет вперёд накуплены. Я буду одну ерунду раз в неделю делать, мне на еду хватит». А в обществе потребления устроено так: чем больше человек работает, тем больше он отдаёт денег наверх — хозяевам, паразитам. И человека нужно впрячь по максимуму, а по максимуму у него должна быть постоянно потребность покупать, в том числе и одежду. Благодаря моде и попыткам сочетать несочетаемые вещи он всё время чувствует себя как-то не так, надо что-то ещё, не одежду, так туфли — это постоянная ситуация.
— А ещё сказки рассказывают, что джинсы подходят к пиджаку, джинсы можно носить со всем, с любой одеждой.
— Джинсы когда-то были одеждой американских грузчиков. И когда-то давно они очень долго носились. Сейчас джинсы, которые стоят около ста евро, через год никуда не годятся — просто ткань рассыпается, даже не швы, а сама ткань до дыр протирается. И женские, и мужские джинсы, я с этим сталкивалась, но это уже что касаемо качества.
Или, допустим, ещё очень большой пласт, который меня просто удивляет. На большом количестве одежды появились черепа, кости и другие символы смерти, которые постепенно со взрослой одежды переползли на детскую, даже на младенческую. И родители, которые покупают это, меня удивляют больше всего. Это же не дети покупают — родители! Ну как вы можете купить ребёнку майку с выложенным стразами черепом? Зачем? Я где-то слышала мысль, что символы смерти внедряются в ту страну, население которой будет уничтожаться. Чтобы люди привыкали к трупам — по телевизору, везде, привыкали к смерти как к таковой. Чтобы, когда их будут убивать, они даже не сопротивлялись: ведь смерть это круто, это здорово. Такая пропаганда смерти идёт.
Черепа, кости и всякие части скелета — сейчас такая мода. Идёт парень в футболке, и на нем целиком изображен скелет. Зачем? Зачем он это купил, зачем он это носит? Он изображает из себя мертвеца? Люди думают, что это забавно? Надо, чтобы люди перестали так думать: это не забавно. Они несут на себе символы смерти, они стремятся к смерти. Так же, как последние веяния молодёжи: готы, эмо — это всё чисто сатанинские культы, которые, по сути, символизируют смерть в её разных проявлениях.
Елена Рычкова, Артём Войтенков
«Познавательное ТВ»
