Людмила Рябиченко. «Анкета с того света», или…

Статья 2014 года, сегодня ещё более злободневная

Перемены приходят незаметно

Несколько десятков лет назад, даже по астрономическим меркам совсем недавно, для общества было совершенно неприемлемо, чтобы женщины матерились, прилюдно курили и пьянствовали, носили одежду, не прикрывающую большую часть тела. Теперь они (ура Хакамаде!) матерятся даже со сцены, рожают ребёнка «для себя» и публично обнажаются в местах, называемых для политкорректности «стриптиз-клубами».

Родители совсем потеряли разум и сами ведут своих детей в повсеместно расползающиеся «школы танцев», где обязательным последним пунктом обучения является «стрип-пластика». Или записывают четырёхлетних малышек в школы «танцев живота» — гаремных танцев, призванных привлечь внимание повелителя и выбрать для своих утех на сегодня именно эту танцовщицу. Выставляют крошек как товар на «конкурсах красоты младенцев», наряжая их во взрослые наряды, украшая макияжем, маникюром, накладными бюстами и вставными зубами, обучая дефилировать, вихляя бёдрами, по подиуму на потребу педофильской фантазии.

Или отдают девочек в секции «женского бокса» и не видят ничего страшного в их занятиях «танцами на пилоне». Тем более что в нашей стране уже проводятся «чемпионаты» по стриптизу. Для несведущих, «пилон» — это шест, вокруг которого вертятся обнажённые стриптизёрши; его можно арендовать или купить и установить дома. Так сказать, и «для себя», и чтобы собственные детишки заранее привыкали. В России даже уже создана т.н. «Федерация танцев на пилоне», а её «господин президент» намерен добиться включения этих «танцев» в разряд олимпийских видов спорта.

И ведь сделает, отчего нет? Смог же ещё один «господин президент» — «Всероссийской Федерации ЛГБТ-спорта» (то есть спорта для извращенцев) совершенно спокойно и официально зарегистрировать своё детище в юстиции и подать заявку на грант в Общественную палату РФ на финансирование «ЛГБТ-Олимпиады» сразу после Олимпиады в Сочи.

Толерантность — это вовсе не всепоглощающее дружелюбие, как нас обманывают. В медицинском смысле «толерантность» — это максимальная нечувствительность организма к возбудителю болезни. Бесчувствие. Нулевой иммунитет.

Есть ли смысл для нормального человека в уничтожении собственного иммунитета? Тем не менее, 16 ноября мы регулярно проводим в школах Международный день толерантности, а дети в течение года пишут сочинения, эссе и участвуют в разных проектах на эту тему.

Мы приучаем себя к мысли, что нечувствительность к болезни, полное отсутствие иммунитета — наивысшее наше благо и наиглавнейшая наша цель.

У болезни есть имя

Правда, верят в это не все — есть часть общества, у которой для веры есть другие идеалы. Ощущение болезни пока ещё сохранили в себе верующие люди — только они ещё сигнализируют обществу о том, что болезнь подступает. И что у этой болезни есть имя. Это имя — «грех».

Само это слово уже вытеснено из нашего обихода, и если кто-то захочет рассматривать реальность через категорию греха — неминуемо попадёт в разряд «фанатиков», «клерикалов», «ретроградов» и, страшно сказать — «гомофобов»! Говорить о нём немодно, говорить о нём опасно. Лучше сделать вид, что его нет. И поверить, что он от этого исчез.

Но не хотят верующие этого делать. И, выходит, теперь только они мешают всепобеждающему шествию содомократии в мире. Ах, если бы только их не было со своим вечным стремлением к борьбе с грехом! Победить их в прямом бою нельзя, но можно, пользуясь их доверчивостью, попытаться запутать и склонить к тому, чтобы они согласились с тем, что «чёрное не всегда чёрное», что «нужно это дело обсудить», «посмотреть с разных сторон», «выяснить разные позиции», «проявить терпимость» и «пожалеть». Ведь — толерантность!

Информационные технологии не стоят на месте, они уже столь мощно оплели и запутали всех нас, что контроль над реальностью, точка отсчёта для простого человека не всегда возможны. «Сон про не сон не есть сон не сон про сон, сон — это не сон, а не сон, это пересон, а пересон — не сон», — примерно так говорили герои в одном давнем фильме-сказке, показывая нам схему потери ощущения реальности в связи с изменением точки отсчёта.

Общество уже подошло к ситуации потери этой точки, и это столь явственно ощущается, что некими силами был даже осуществлён масштабный вброс в социальные сети материала про «Окно Овертона», который послужил холодным душем и отрезвлением для многих.

«Ах, вот как это происходит! Ах, вот что с нами делают!» — дружно выдохнуло общество и на миг приостановилось в стремительном движении вниз.

Но и текст про «Окно Овертона» не просто так появился в этот миг. Он таинственным образом возник в нужное время в нужном месте. Так сказать, «помощь друга». Возник именно тогда, когда грянул тщательно подготовленный удар, накрывший добрую часть страны. А большинство из нас даже и не заметили его сокрушительной мощи.

Выбираем варианты уничтожения

Начиная с января, часть жителей нашей страны стала волноваться: на православных ярмарках, выставках, на приходах, в школах и кружках стала распространяться некая анкета «АКСИО-4» одноименного центра, где авторы призывают граждан России («неграждан» просят не беспокоиться) ответить, как они относятся к самым разнообразным извращениям.

Двенадцать страниц, более двух сотен вопросов. И — стойкое, нарастающее от начала к концу внушение: «В России могут быть перемены»; «в России грядут перемены»; «в России неизбежны перемены». И кратко, как выстрел, в конце: «Как их нужно произвести?».

А перемены включают в себя — это как раз и расписано — около пятидесяти позиций: извращения, вплоть до самых тяжких, с расшифровкой, чтобы не перепутать и всё знать, критерии для отобрания детей, право кого угодно на вмешательство в семью, наказания за гомофобию и трансфобию.

Оглушающее погружение в патологию: однополые браки; разрешение однополым семьям усыновлять или воспитывать приемных детей; добровольные сексуальные отношения с несовершеннолетними с 14 лет, с 10 лет, с любого возраста; эвтаназия, в том числе и детская; сексуальные отношения внутри семьи по взаимному согласию; обязательное включение занятий по сексуальному просвещению в программу дошкольного и школьного образования; многоженство и многомужество; запрет на употребление слов «мать» и «отец» и замена их обозначениями «родитель N1» и «родитель N2»; легализация проституции; свободное, без возрастных ограничений, распространение порнографии, включая детскую.

Как вы относитесь к такому закону? К этому? А к этому?

Что будем решать? Разрешить? Обсудить? Допустить?

Хитрые вопросы, не менее хитро составленные ответы — сразу не разберёшь, как ответ соотнесётся с вопросом.

«Сон — это не пересон, а пересон — не сон»…

А вот и «всеобщий любимец» — закон, «устанавливающий, что пол человека не задан от рождения, а является следствием воспитания, и поэтому должен определяться свободным выбором родителей (опекунов) или самого ребенка, а затем выбранный пол должен обеспечиваться необходимыми медицинскими мерами (операциями и пр.)».

Что, никто не узнал? Так это же «закон о гендере»! Снова порешаем, есть ли в нём резон? А вдруг есть? Примем? Подумаем? Отложим?

А что сделаем с ювенальным уничтожением семьи? Тут предлагается целый набор законов: «требующий изъятия детей из семей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации (нехватка средств на воспитание детей, потеря жилья, потеря работы родителями, болезнь или смерть одного из родителей и пр.)»; «требующий изъятия детей из семей с пониженным уровнем жизни (недостаток одежды и/или игрушек, недостаточная жилплощадь, недостаток фруктов в рационе и пр.)»; «требующий изъятия детей из семей с пониженным уровнем психологического комфорта (пьянство одного из родителей, применение обычных семейных наказаний: шлепки, подзатыльники, лишение сладкого и т.п., принуждение детей к выполнению домашних обязанностей, гигиенических норм или занятиям музыкой, иностранными языками и пр.)». «И пр.» всегда самое опасное: там могут быть и принуждение ребёнка к посту и молитве, учёба в православной школе и участие в церковной жизни, да и вообще — всё…

А ещё предлагается решить, «кому, каким организациям можно и нужно доверить решение вопросов о проживании детей в семье или изъятии детей»; «кто должен быть наделен правом решать вопрос об изъятии детей из семей?» И — варианты россыпью: опека, ОВД, школа, церковные организации, НКО, коммерческие организации (на основе тендеров и конкурсов), выборные органы, родительские комитеты, суд. Что выберем?

И над всем этим: «Эти изменения могут произойти под давлением Европы и части мирового сообщества, которые уже значительно поменяли свои ценности и нормы в этих вопросах»; «во многих странах они уже законодательно разрешены»; «во многих странах законодательство, касающееся семьи и детства, меняется, принимаются новые законы, а старые отменяются», «в России намечаются значительные изменения в отношении законодательства относительно семьи и детства».

Сопротивление не планируется

От такого натиска трудно защититься. Отбросить в сторону? Но авторы анкеты уже спросили: «Считаете ли Вы себя верующим человеком, и, если да, к какому вероисповеданию себя относите?»

Посетитель православной выставки с радостью и благодарностью («ого, кому-то это интересно!») засвидетельствовал свою веру и тут же попал под прицел совестливости: «Результаты опроса могут повлиять на то, будут или не будут произведены в России законодательные изменения, описанные выше, а также подобные им»; «Ваше мнение повлияет на то, как именно будет развиваться в России законодательство и практика в отношении семьи, детства и отношений полов».

Тут уж не вырваться, и придётся читать всё это непотребство до конца.

А вопросы неумолимо делают свою работу: «Как вы думаете, каким образом в России должны приниматься решения об изменениях в законодательстве по вопросам семьи и детства?».

Выбирая из предложенных вариантов, можно и не заметить, что нет ответа «никак не должны». Да и собственно, какое «не должны», когда весь мир всё это уже принял (нам же ясно написали!) и на нас давит, «требует от России изменений в законодательстве о семье и детстве».

А вот в анкете и сам этот «мир» — «международные организации, такие как ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения), ЮНИСЕФ (Международный детский фонд), ООН (Организация Объединенных Наций) и другие, которые «для этого и существуют, чтобы во всем мире были одинаковые законы». О, наконец-то нам разъяснили, для чего они созданы…

«О чудный, дивный мир!», в который погружает нас волшебная анкета. Ганс-крысолов увлекает неразумных мелодией своей дудочки. Почему они его слушают? Куда они идут? И кто они после этого?

Сладкоголосая Птица Сирин

Былина о Садко хранит образ коварной Птицы Сирин, сладкими песнями заманивающей моряков на рифы, где они и находили свою смерть.

Анкета «АКСИО-4» не прекращает увлекать «граждан России» на свет маяка — «борьбы за ценности». В данном случае, псевдо-свет псевдо-борьбы. За слепящими лучами красивых слов о долге — кипящие буруны разрушающих сознание утверждений, понятий и слов.

Таящая скрытые цели анкета составлена чрезвычайно грамотно и высокопрофессионально. С использованием техник манипуляции, подмены понятий, приёмов НЛП (нейролингвистического программирования).

«А давайте-ка мы с вами поговорим о зле! Какое оно бывает. Нужно ли нам с ним соглашаться. А если нужно, то когда. И нужно ли не соглашаться. И если не нужно, то почему. И в каких ситуациях могут быть разные варианты. И когда нужно идти за всеми. И как привыкать к новым нормам, к которым уже привыкли все остальные. И искать способы, чтобы помочь привыкнуть остальным. Или заставить. И вообще, давайте проголосуем, мы за зло или нет».

Любая манипуляция — бесчестность. Скрытное намерение с целью обманом заставить делать что-то нужное для обманывающего. Увлекание в противоположную от выбранной цели сторону. Сладкая песнь Птицы Сирин, за которой — бесконечный сон на дне тёмной бездны.

Привыкать к новым нормам

Заставив опрашиваемого вкусить весь яд анкеты, авторы ловко — «следите за руками» — взламывают его защиты и перетасовывают привычные представления.

Кто-то раньше полагал, что «мужеложство, мужской гомосексуализм, лесбиянство, женский гомосексуализм, педофилия, инцест, эвтаназия, произвольная перемена пола, однополые браки, усыновление и воспитание детей однополыми семьями» — это патология, грех?

Ан нет, в анкете это — «различные особенности поведения и образа жизни, которые по-разному воспринимаются людьми в разных странах».

Да здравствует толерантность!

И требуется здесь всего-то отметить, как они воспринимаются большинством: «норма, болезнь, легкомыслие, ошибка, преступление, героизм».

Градация греха по степени приемлемости.

А вот и обычные радости нашей жизни: «многодетность (более 3 детей)»; «воспитание детей в традициях семьи, в т.ч. религиозных»; «отношение к детям и семье как к высшим ценностям»; «усыновление сирот и воспитание приемных детей».

В одном ряду с извращениями. И к ним тоже — «норма, болезнь, легкомыслие, ошибка, преступление, героизм».

Всё смешалось. Вернее, смешали — умело, целенаправленно и жёстко. А потом закрепили — предложили определить приемлемую «степень публичности» для всех этих «особенностей поведения»: «вообще недопустимо»; «допустимо только без свидетелей, это должно скрываться»; «допустимо на людях, но только в специально отведенных местах»; «допустимо в любых публичных местах»; «можно рекламировать и пропагандировать для всего общества»; «должно быть признано нормой поведения, а дискриминация запрещена законом».

К чему из этого списка можно отнести опасность дискриминации — к многодетности, воспитанию детей, усыновлению сирот? Чтобы гражданин не запутался — ему кидают подсказку: «Можно пить пиво дома в одиночестве, можно в компании и на людях, можно заниматься пропагандой питья пива как самого лучшего отдыха, а можно создать «Партию любителей пива» и бороться за принятие законов об обязательном питье пива раз в месяц, а также против дискриминации прав любителей пива вблизи детских учреждений».

Такой вид дискриминации у всех на слуху — это пикеты извращенцев с плакатами «Гомосексуализм — это нормально!» возле детских садов и библиотек. Любимые «НЛП-якоря»: сразу включается нужная ассоциативная связь и подбирается нужный вариант ответа.

Но ответ тут — дело вторичное, главное — ценностные установки, их трансформация. Насильственная, мощная, неотвратимая: «А давайте-ка рассмотрим грех!»

И это всё о нём

Суть происходящего — в собственноручной сдаче позиций христианством.

Приём ревизии греха — не нов. Он уже успешно отработан: в ноябре минувшего года по всем епархиям Римской католической церкви был разослан опросник из 39 пунктов, призванный выяснить отношение католиков всего мира к самым важным семейным проблемам: к разводам и абортам, к однополым бракам и к возможности усыновления такими парами детей, к «месту традиционного брака как союза между мужчиной и женщиной в современном обществе», о том, какие методы контроля за рождаемостью наиболее эффективны.

Это — и пробный шар, обкатанный на западном христианстве, и начало процесса, который может полыхнуть по всему миру. Если восточное христианство с этим согласится.

И вот тут разворачивается главная интрига. На пути мировой содомократии стоит Россия. А в России — Русская Православная Церковь. И поэтому она сейчас и подвергается мощнейшим ударам изнутри и снаружи. Но сломать связанный пучок невозможно, а вот каждый прутик по отдельности — очень даже запросто.

Чем держится христианин? Истиной, различением добра и зла, греха и добродетели. Забери у него это зрение души — и чем он будет отличаться от махрового либерала?

Что такое грех? Это то, что нельзя делать. Никогда! Да, трудно. Но, оступаясь, падая, снова поднимаясь, человек по-прежнему видит перед собой ориентир, норму, идеал. И стремится к ним, оплакивая (как учит Церковь) свои грехи.

А что такое ревизия греха? Это отказ от образца, от самого стремления к идеалу. Всё относительно: что мне сегодня хорошо, то и норма; как все кругом поступают — то и мораль. Как в Содоме и Гоморре. О чём тут плакать?

Понятие греха — это спасение; отказ от запрета греха — это, конечно, богоборчество, и придумывать тут нечего.

«Кто нам мешает, тот нам и поможет»

В Италии в рамках проведённых предварительно локальных опросов выяснилось, что большинство католиков уже поддерживает аборты и разводы.

В российском обществе по-прежнему на безнравственность реагируют люди верующие. Только им пока «до всего есть дело». Они на духовном уровне ощущают, что от удержания нормы в жизни зависит удержание самой жизни. Иначе — расчеловечивание. И — тупик, крах.

Именно на верующих и нацелена анкета «АКСИО-4», которая должна достичь двух равновеликих целей: повредить сознание верующих, нивелировать грех в их сознании и затем представить результаты этого разрушения в виде зафиксированной масштабной статистики примерно такого содержания: «Большинство православных граждан России считают, что инцест и педофилия — «в каких-то случаях правильно, в каких-то — нет», «произвольная смена пола — это героизм», а отбирать детей у родителей теперь должны «коммерческие организации (на основе тендеров и конкурсов)».

Все эти позиции есть в анкете, и вполне возможно, что православные уже внесли в неё именно такие ответы. Запутавшиеся в иезуитских хитросплетениях формулировок, неискушённые в коварстве, привыкшие доверять людям, верящие любому, кто скажет: «Я — свой!». В этом их сила, но и уязвимость. И именно это сейчас хладнокровно и цинично используется.

Самое печальное во всей этой истории — то, что ревизия греха уже началась: многие из прихожан православных храмов по-прежнему широко распространяют эту анкету и горячо призывают друзей её заполнять. Они реагируют на слова «от вас сейчас зависит» и не вчитываются особо в прочее. Они относятся к этому, как к миссии, они хотят послужить стране. И в ответ их бессовестно используют.

«Окно Овертона» соединяет наш мир с преисподней. Люди, по определению воюющие с грехом, своими руками введут грех в нашу жизнь. Сами уничтожат свои ценности. Незаметно и безболезненно. Не понимая этого. С ощущением гордости за честно сделанное дело.

Святые отцы говорили: «Нельзя беседовать с пороком».

Неужели прозрение должно придти со многими скорбями?

Людмила Рябиченко, председатель Межрегионального общественного движения «Семья, любовь, Отечество», член Президиума ЦС движения «Народный собор»
Русская народная линия