25 ноября 1718 года Пётр I издал указ об ассамблеях, который произвел коренной перелом в области развлечений городского населения. Женщины впервые получили право посещать общественные собрания, а вход на ассамблею должен был быть доступен каждому прилично одетому человеку, за исключением слуг и крестьян.
Вот текст этого указа Петра I:
«Ассамблея — слово французское, которое на русском языке одним словом выразить невозможно; обстоятельно сказать — вольное в котором доме собрание или съезд делается не только для забавы, но и для дела. Ибо тут может друг друга видеть и о всякой нужде переговорить, также слышать, что где делается, при том же и забава. А каким образом эти ассамблеи отправлять, определяется ниже сего пунктом, покамест в обычай не войдет.
1. В котором доме имеет ассамблея быть, то надлежит письмом или другим знаком объявить людям, куда всякому вольно прийти, как мужскому полу, так и женскому.
2. Ранее пяти или четырех часов не начинается и долее десяти полуночи не продолжается.
3. Хозяин не должен ни встречать, ни провожать, ни потчевать гостей, но только должен очистить несколько покоев, предоставить столы, свечи, питье для утоления жажды и игры, на столах употребляемые».
Петр понимал, что без одобрения Церкви его нововведение не имеет будущего. Священный страх перед царем – это одно, но ужас перед дном адовом и падении бессмертной души это другое. Чтобы переломить традиционное неприятие танца служителями культа, Петр вовлекает в это светское мероприятие и черное духовенство. Согласно указу первоприсудствующего в Синоде, с 1723 года учреждались ассамблеи в московских монастырях. 29 декабря 1723 года была проведена первая ассамблея у архимандрита Донского монастыря. На нее были приглашены президент Синода архиепископ новгородский Феодосий, архиепископ Крутицкий Леонид, архиепископы московских монастырей, чиновники синодальной конторы. Это тоже имело неоднозначные последствия. Митрополит Казанский Сильвестр в доносе осуждал это действо, но в основном имело положительный отклик.
Вот, например, что писал казанский митрополит Сильвестр о ассамблеях, которые устраивал I новгородский архиепископ Феодосий Яновский (1650-1726)(в миру известный также как Франциск):
«Он же, Францышка, будучи в Москве, оставив церковные службы и монашеское преданное правило, уставил у себя самблеи с музыкою и тешится в карты, шахматы и в том ненасытно забавлялся, якобы вместо всенощного пения себе вменял и других к тому понуждал… Да он же, Францышка, на московском подворье велел послужнику своему Тарасу с колокольни старинные колокола продать, чтобы не мешали ему во всю ночь в шахматы играть, потом довольно спать».
Обычно для ассамблеи «очищались» четыре комнаты побольше: в одной танцевали, в другой беседовали, в третьей мужчины курили табак и пили вино, в четвертой играли в шахматы и шашки. Если в доме не находилось четырех подходящих комнат, ассамблею могли проводить и в одной, и тогда, как свидетельствовал современник, возникали неудобства: «В комнате, где дамы и где танцуют, курят табак и играют в шашки, отчего бывает вонь и стукотня, вовсе не уместная при дамах и музыке».
Ассамблеи давались по очереди всеми придворными. Иногда Петр сам решал, в чьем доме следует собраться. О дне ассамблеи глашатаи извещали барабанным боем, а на всех перекрестках о том развешивали объявления. Прийти на ассамблею мог всякий прилично одетый человек, за исключением слуг и крестьян. Среди гостей рядом с вельможами и чиновниками можно было увидеть и состоятельных купцов, и духовенство, и ремесленников, и матросов. Люди женатые обязательно приходили с женами и взрослыми дочерьми.
По заведенному порядку хозяин дома выбирал между молодыми женщинами царицу бала и преподносил ей живую розу. В конце ассамблеи царица должна была вручить этот цветок одному из кавалеров, что значило: в следующий раз ассамблея будет у него в доме.
На ассамблеях играл духовой оркестр, состоящий из труб, фаготов, гобоев, валторн и литавр, к которым иногда присоединялись и скрипки. Непривычную еще к танцам русскую публику усердно учили пленные шведские офицеры и жительницы Немецкой слободы. Осваивалось танцевальное искусство медленно.
Вскоре Петром был издан указ «О достоинстве гостевом, на ассамблеях быть имеющем», регламентировавший поведение на ассамблеях:
«О достоинстве гостевом, на ассамблеях быть имеющем
Перед появлением многонародным гостю надлежит быть:
1. Мыту старательно, без пропускания оных мест.
2. Бриту тщательно, дабы нежностям дамским щетиною мерзкой урон не нанести.
3. Голодну наполовину и пьяну самую малость, а то и вовсе.
4. Обряженным вельми, но без лишнего перебору, окромя дам прелестных. Последним дозволяется умеренно косметикою образ свой обольстительно украсить. Особливо грацией, веселием и добротой от грубых кавалеров отличительными быть.
5. В освещённом зале возникнув вдруг — духом не падай, телом не дубей, напротив, — округлив руки и не мешкая в кипение гостевое со рвением включайся.
6. В гости придя, с расположением дома ознакомься заранее на легкую голову, особливо отметив расположение клозетов, а сведения эти в ту часть разума отложи, коя винищу менее остальных подвластна.
7. Яства употребляй умеренно, дабы брюхом отяжелевшим препятствия танцам не учинять.
8. Зелье же пить вволю, понеже ноги держат. Буде откажут — пить сидя. Лежащему не подносить — дабы не захлебнулся, хотя бы и просил. Захлебнувшемуся же слава! Ибо сия смерть на Руси издревле почётна есть.
9. Ежели меры не знаешь — на друга положись, оный страж поболее государственных бдений имеет.
10. Упитых складывать бережно, дабы не повредить, и не мешали бы танцам. Складывать отдельно, пол соблюдая, иначе при пробуждении конфуза не оберёшься.
11. Беду почуяв, не паникуй, но скорым шагом следуй в место упомянутое, по дороге не мешкая и все силы употребляя на содержание в крепости злодейски предавшего тебя брюха.
12. Будучи без жены, а то, не дай Бог, холостым, на прелести дамские взирай не с открытой жадностью, но из под тишка — они и это примечают. Hе сомневайся — таким манером и их уважишь, и нахалом не прослывёшь.
13. Руками же действуй сильно остерегаясь и только явный знак получив, что оное дозволяется, иначе конфуз свой на лице будешь носить долго, ибо пощады не знают.
14. Без пения нет веселья на Руси, но оное начинают по знаку хозяйскому. В раж не входи, соседа слушай — ревя в одиночку, уподобляешься ослице валаамской. Музыкальностью и сладкоголосием, напротив снискаешь многие похвалы гостей.
15. Помни, сердце дамское вельми на музыку податливо, используй сие, и обласкан будешь непременно.
16. Увидев на ассамблее особу знатную, а хотя бы и царя, духом не падай, рот не разевай, но и не высовывайся — услужить вряд ли сможешь, а досадить спьяну втройне против обычного способней.
За сим, с Богом, вперёд !!! Сию заповедь применять постоянно, а не вспоминать какой пункт, стоя чурбаном посреди веселья».
Первое время на ассамблеях играла только духовая музыка, но в 1721 году приехавший в столицу герцог Голштинский привез с собой небольшой струнный оркестрик, который быстро завоевал популярность. Стали появляться и свои музыканты, правда, инструменты приходилось завозить из-за границы. Но затраты стоили того, царь появление доморощенных музыкантов приветствовал, а расторопного боярина за создание оркестра мог и наградить.
Вначале на ассамблеях танцевали так, как это описал А.С. Пушкин в повести «Арап Петра Великого»: «Во всю длину танцевальной залы… дамы и кавалеры стояли в два ряда друг против друга; кавалеры низко кланялись, дамы еще ниже приседали, сперва прямо против себя, потом поворотясь направо, потом налево, там опять прямо, опять направо и так далее».
В дальнейшем на ассамблеях стали танцевать полонез и менуэт, отличавшиеся сдержанностью, неспешностью и изяществом движений. Во второй половине мероприятия начиналось общее веселье, и танцы были ему под стать – контрданс, альманд, англез. Особенно нравился молодежи альманд, начинавшийся весьма сдержанно, но затем следовали экспромты, первая пара должна была выдумывать новые па, а остальные их повторять. Первыми поочередно становились новые пары, поэтому танец мог продолжаться долго, вызывая всеобщее веселье. Танцующие пары вереницей несколько раз могли обойти не только зал, но и всю амфиладу комнат, постоянно придумывая новые движения.
Во время ассамблей Петр ходил взад и вперед по зале, присаживался к какой –нибудь компании и вступал в общий разговор. Когда он был в хорошем настроении, то не было человека веселее и разговорчивее его. В танцах он был мастером своего дела и большим затейником. Царь выделывал такие «каприоли», которые составили бы честь лучшим балетмейстерам того времени. Все танцующие кавалеры должны были в точности выделывать ногами, что и государь.
Императрица с супругом, с герцогом Голштинским или с князем Меншиковым как правило открывала танцы. Екатерина, как и Петр Великий, танцевала прекрасно. В паре с супругом она успевала сделать три круга, тогда как остальные не оканчивали еще и первый. Но прилежно она танцевала только в паре с государем, с остальными кавалерами была небрежна и ходила шагом. Всякому свободно было просить танцевать великих княжон, и так как многие искали чести, то они не знали отдыха. Одна только царевна Прасковья, младшая дочь брата Петра I Ивана V, не любила танцев и шла танцевать не иначе как по повелению самого государя под нахмуренные брови «батюшки – дядюшки».
Постепенно ассамблеи прижились, на них появилась непринужденная обстановка, и даже старые бояре перестали тайком креститься при виде откровенных декольте. Стало традицией целовать даму по окончанию танца, причем не в ручку или щечку (что не возбранялось), а в губы, чему молодежь, несомненно, была рада.
Ассамблеи были зимним удовольствием. Летом Петр устраивал свои торжества и празднества на свежем воздухе – в садах и на просторах реки Невы. В Летнем саду торжественно праздновался день именин царя и предшествовший им день «преславной виктории» (Полтавской победы). Праздник начинался около пяти часов вечера, после обеда; к этому времени на обширной лужайке сада – Царицыном лугу – выстраивались Преображенский и Семеновский полки; царь угощал солдат, поднося им собственноручно в деревянных чашах вино и пиво. Приглашенные гости должны были добираться до места, как до некоего острова исключительно водным путем – по Неве. Затем, сойдя на берег принять чарку вина из рук императрицы или ее дочерей. Дальнейшее веселье тоже было сильно регламентировано.
У государя была страсть к торжественным шествиям, аллегорическим процессиям и маскарадам, и он старался устраивать все это при всяком удобном случае. Одним из наиболее известных маскарадов является пятидневный маскарад. Проходивший в Москве в начале 1722 года по поводу подписания Ништадтского мира. За несколько дней до маскарада, император лично осматривал костюмы участников и в случае неудовлетворения заставлял все переделывать. Ношение масок во время маскарада было обязательным. Известен случай. Когда в день маскарада 11 февраля 1724 года сенаторы заседали с масками на лицах. Ситуация абсурдная. Но характерная для своего времени. Люди приобщались к новым правилам поведения в обществе, надевали одежду нового образца, учились по новому веси дела. Для многих участников это было дорогое и утомительное мероприятие. Так маскарадная составляющая постепенно перетекала в повседневную жизнь, постепенно становясь привычкой.
После смерти Петра ассамблеи претерпели сильные изменения. Из единых мероприятий для всех постепенно стали увеселением только для отдельных слоев общества. С одной стороны, балы высшего света. А с другой стороны – танцы для средних слоев общества, объединяющие людей одного социального круга.
Источники
1. Владимир Рогоза. Как царь научил бояр танцевать? Ассамблеи Петра I.
2. Татьяна Елатомцева. О первых балах в России.
3. Вера Бокова. Балы и праздники России.
4. Указ Петра I. О достоинстве гостевом, на ассамблеях быть имеющем.
5. Шахматные анекдоты, вып. 17.
