Окончание, часть первая, часть вторая
V
Нелегко понять эти слова, не имея веры, но, и имея веру, их нелегко понять. Потому что, если смерть это рождение, то дни поминовения усопших должны считаться не днями скорби, но радости. Здесь же, в радости, заключена причина увеличения этих дней с тридцати, как это было в Ветхом Завете, до сорока.
Значит, смерть не траур, но праздник? Гм, над этими словами и верующий призадумается. Хотя о чём тут думать? Если человек соглашается с тем, что смерть это рождение, то поминовение усопших должно быть для него радостно, потому что усопшие родились, а не умерли. Действительно, если бы имели веру, яко зерно горушно (Мф. 17:20), то торжествовали бы на похоронах и во все родительские субботы, как это было у первых христиан, для которых поминовения мучеников за Христа становились праздниками.
«Нет, радоваться будем после, — говорит нынешний христианин, — когда, даст Бог, спасёмся. А сейчас нужно горевать о грехах». И он прав, как права святая Марфа. Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему? Она говорит Ему: так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мiр (Ин. 11:23-27).
«Да, Господи, я верую, — говорит современный христианин, — что Лазарь воскреснет в последний день, и что Ты Христос, Сын Божий, но что Лазарь сейчас жив… Нет, это трудно представить». Но если это трудно представить, значит, трудно сказать, что есть вера. Не рассудочная вера, но та живая сердечная вера, которой мы будем спасены не только там, во всеобщем воскресении мертвых, но уже здесь, при жизни, точнее сказать, которой избавлены от смерти раз и навсегда. Не об этом ли говорит Христос? Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь (Ин. 5:24). Уже перешёл! Истинно, истинно говорю вам: кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти вовек (Ин. 8:51). Не увидит вовек!
В девятый день смерти празднуем девятый день рождения. В этот день душа ещё далее, чем в предыдущие дни, отходит от тела, чтобы, не оставляя связи с ещё хранимым сердцем, пройти мытарства. Теперь начинается для человека испытание веры. Была ли она в его сердце?
Связь души и тела не только сохраняется до сорокового дня, пока не погибнет сердце, эта связь не разорвётся никогда. Она ослабнет, она предельно истончится, но не исчезнет, потому что по этой невидимой ниточке душа найдёт своё тело, когда придёт час Страшного Суда. Вечную связь души и тела мы исповедуем, когда поклоняемся мощам Божиих угодников. Действительно, зачем мы почитаем останки святых, зачем целуем их прах, зачем полагаем мощи в драгоценные раки? Все эти действия нельзя понять, если отвергнуть посмертную связь души и тела. Казалось бы, тело сделало своё дело, дало душе войти в вечную жизнь, теперь его можно отбросить, как отбрасывается кокон выпорхнувшей бабочки, как выбрасывается плацента родившегося младенца… Нет, не так нас учит Церковь. Тело не кокон и не послед, но неотъемлемая часть души, потому что оно возникло вместе с душой, а лучше сказать, душа возникла телом, и тело — душой в девятый день жизни человека.
По церковному учению душа усопшего человека до 3-го дня обитает вблизи тела. С 3-го по 9-й день душа вкупе с сожительницей, лучше же сказать, с сонаследницею своею плотью (которая находится при душе, конечно, не буквально, но как бы на привязи), осматривает в сопровождении ангелов райские обители. С 9-го по 40-й день душа усопшего знакомится с адом и его обитателями. Понятно, что эти слова — образ, и что духовный мiр совершенно не похож на видимый земной мiр. Но мы с помощью этого образа начинаем что-то соображать.
Обратим внимание на корень слова «соображать». Дело в том, что говорить о чём-то невидимом можно только через образ. Помните, как в сборнике сказок, собранных Владимиром Ивановичем Далем, зрячий объяснил слепому, что такое белый цвет? «Скажи, как понять, что сметана белая», — спросил слепой зрячего. «Белая, значит, как гусь». «А гусь какой?» «Гусь это как моя согнутая рука. Потрогай её». И слепец потрогал руку, которую зрячий согнул в виде гусиной головы и шеи. «Теперь понял, что такое сметана?» «Теперь понял».
В восприятии невидимого духовного мiра мы находимся в таком же положении, как слепой в отношении к сметане. Как объяснить ему, что она белая? Как вообще объяснить слепому, что мiр цветной? С помощью ощущений? Например, белый цвет это снег в руке — холодно. Красный цвет обжигает, как огонь. Зелёный цвет это цвет лета, когда природа благоухает. Желтый цвет, когда солнце греет… Причём для объяснений цветов как взаимосвязанной системы нужна также единая система образов, а не просто разрозненные, взятые из разных областей знаний или ощущений сравнения. Только так можно дать верное представление о том, что недоступно пониманию. Но что значит дать «верное представление»? Как узнать, что́ лучше объясняет слепому, что такое белый цвет: образ снега или образ гуся?
Образы, которыми Господь объясняет духовным слепцам устроение невидимого духовного мiра, предельно просты. Это образы награды и наказания, наслаждения и пыток, покоя и мучения… Эти образы доступны даже животным. Верность образа это и есть его каноничность. Церковный канон, то есть ограниченное количество образов, которые Церковь предлагает верующим для руководства в духовной жизни, можно сравнить с физическими законами в познании природы. Поэтому говорить, что иконописный канон мешает творчеству иконописца, а Богослужебный канон мешает верующим приобщаться Святому Духу, это всё равно что говорить, что физика мешает познанию природы.
Интересно заметить, что корень слова «соображать» далёк от таких связанных с мышлением слов как «ум», «разум», «смысл», «понимание»… Более того, «сообразительным» в русском языке зовётся не просто мыслящий, но быстро мыслящий человек, т.е. слово «соображать» имеет усиленное значение в сравнении со словом «мыслить», однако корень слова «соображать» связан не с процессом мышления, а с процессом резания. Образ это обрез. Дать образ значит обрезать, отсечь лишнее. Дать образ, значит научить главному. Дать образ значит показать пример.
То, что мы зовём по-русски образованием, по-английски называется education. И вновь заметим разницу в «разуме слов» (А. С. Шишков). В английском стоит латинский корень duco — «водить, вести за собой, быть вождём, тянуть». И в латинском языке такая же картина. «Cogito, ergo sum», — изрёк Рене Декарт. — Я мыслю, следовательно, существую». В слове «сogito» корень «agito», что значит «двигать, направлять, гнать, управлять». Из этого латинского корня (через немецкое слово agitieren) происходит «русское» слово «агитировать». Агитация — вот способ мышления, а также научения и передачи знаний в латинском и английском языках. Согласитесь, что он далёк от русского способа, который именуется образованием.
Соображать, образовывать, преображаться — какие остроумные русские слова! Причём не нужно лезть в словари, чтобы доискаться их корней, как это приходится делать иностранным людям, которые хотят глубже понять значение своих «education» или «agitieren». Необходимо только одно — внимательно вслушаться в звучание слова, и оно само научит правильному пониманию понятия, которое оно выражает. Это замечание относится к затронутому нами вопросу о том, как церковнославянская Псалтирь учит не посредством слов, но самим словом. И как же она учит самим словом? Так и учит, что слова имеют «разум», как говорит Александр Семёнович Шишков. Этот словесный разум и научает читающего Псалтирь на церковнославянском языке правильному уму-разуму. Однако важно заметить, что слова имеют разум лишь до тех пор, пока они не оторваны от корней, пока носители языка видят и понимают эти корни.
VI
Теперь нам понятен образ, которым святые отцы хотят нас образовать? Смерть это рождение. И как рождение совершается не сразу, но подготавливается, так и умирает человек не сразу, но постепенно. И как до появления своего на свет он проходит несколько кругов развития, так после смертного часа человек ещё живёт. Разумеется, не в том смысле живёт, как определяет жизнь медицинская наука, но по-своему. Так и во чреве матери человек не живёт в привычном понимании этого слова, однако дела и мысли неродившегося ребёнка не менее значимы, чем дела и мысли рождённого. Вспомним Евангельскую историю о слепорождённом и вопрос Христовых учеников: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? (Ин. 9:2) Из вопроса учеников выходит, что согрешить можно и в материнской утробе.
Сердце усопшего не бьётся, но оно живо. Сорок дней после смерти сердце человека совершает по данной ему от Бога силе труд устроения души в вечности, и когда в сороковой день тело окончательно «растичется» (ибо в 9-й день растекается только «здание», то есть форма тела), тогда и сердце погибает. Позвольте мне ещё раз эту необыкновенную по смыслу и красоте выдержку из Синаксаря привести: «Третины убо творим, яко в третий день человек вида изменяется. Девятины, яко тогда все растичется здание, храниму сердцу единому. Четыредесятины же, яко и самое сердце тогда погибает. И рождения бо сице происходит: в третий бо день живописуется сердце, в девятый же составляется в плоть, в четыредесятый же в совершенный вид воображается. За сию вину душам память творим».
Вот как о том, что «в четыредесятый же [день тело] в совершенный вид воображается», говорит Медицинская энциклопедия: «На 5-й неделе возникают зачатки рук, а затем и ног, на 6-й они разделяются на основные отделы, на 7-й появляются зачатки пальцев. В возрасте 8-ми недель зародыш приобретает основные морфологические признаки человека во внешнем облике и во внутренней организации. Длина его (от темени до копчика) 4 см., вес 4-5 грамм».
Вообразите себе, читатель, этого человека и не говорите, что его не было в утробе матери до 8-ой недели. Если так, если до 40-го дня от зачатия он был зародышем и не был человеком, тогда и после смерти нужно хранить память о человеке только сорок дней, потому что после сорокового дня тела в земле не обретается. Иными словами, если до сорокового дня беременности называть зачатое во чреве эмбрионом и не считать человеком, то после сорокового дня смерти нужно называть лежащее в могиле гнилью и прочими подобными словами, а на могильном памятнике писать, что здесь похоронен не такой-то, но лежит гниль такого-то. И всем, кто решается на аборт, нужно быть последовательными до конца — освобождать могилу от гнили после сорокового дня с момента захоронения, потому что человека в ней нет. Это особенно актуально для больших городов, где из-за нехватки мест на кладбищах вынуждены или кремировать усопших, или везти их за город для захоронения.
Итак, если в сороковой день от зачатия тело формируется, то в сороковой день после смерти оно распадается. Для чего это совершается? Для рождения человека в вечность. Сороковой день смерти это сороковой день рождения, поэтому и празднуем его усиленной молитвой к Богу за новорожденного, простите, за новопреставленного, что, в общем-то, одно и то же.
Со словом «новопреставленный» у православных проблемы. Как только не пишут его в записках о упокоении: «новопредставленный», «вновьпредставленный», «новоприставленный» и т.д. И всё почему? Потому что не понимают корня этого слова. Мне думается, что потому в нём неправильно пишут букву «д», что связывают его со словом «представление», дескать, «новопредставленного» представляют Богу. Но что совершенно точно, так это то, что Богу, Который знает и видит каждого человека насквозь до мельчайших его помышлений, никого из умерших или живущих представлять не нужно. А если и происходит после смерти какое-либо представление, или знакомство, то лишь человека с самим собой. Душа умершего сама о себе узнаёт такое, чего она не знала во всю свою жизнь. Если только в этом смысле происходит представление, или презентация, тогда я могу согласиться с таким написанием этого слова, дескать, «новопредставленный» представляется самому себе. Но не о презентации идёт речь в слове «новопреставленный», а о том, что усопший — переставлен. Буква «д» в этом слове решительно не нужна, потому что речь идёт не о представлении, но о переставлении. Новопреставленный это тот, кто недавно переставлен. Куда? От земли на небо. Новопреставленный это тот, кто рождён в вечность.
На этом позвольте мне закончить размышления о словах Синаксаря и об образе, которым святые отцы научают нас правильно мыслить о смерти — болезни смертные это родовые муки, а круги умирания это круги вхождения в вечность.
Иерей Георгий Селин
Сайт «Ветрово»
5 августа 2020
СпасиБог. Понятно все и хорошо написано.
Отец Георгий, спасибо за радость читать такие статьи. Они очень своевременны, отрывают от суеты и обращают к вечному. Освежают мысли и дают новый взгляд на, казалось бы, знакомые вещи. Удивительное впечатление после прочтения остаётся, словами сложно передать. Спасибо за это.