Иерей Георгий Селин. «В третий бо день живописуется сердце…»

Продолжение, часть первая

III
«Серд­це? От­ку­да вы взя­ли серд­це? — слы­шу воз­ра­же­ние вни­ма­тель­но­го чи­та­те­ля. — В Ме­ди­цинс­кой эн­цик­ло­пе­дии ни­че­го не ска­за­но про серд­це. Пе­ре­чи­тай­те, как там го­во­рит­ся про оп­ло­до­тво­ре­ние, зи­го­ту, раз­мно­же­ние кле­ток, куч­ку блас­то­ме­ров, на­по­ми­на­ю­щих по фор­ме яго­ду малины, про…»

Стойте, читатель! Вот же оно, в виде малиновой ягоды. Не пропустите, не выбросите, не проткните это крохотное человеческое сердечко. Самого человека как такового ещё не видно, но уже бьётся его сердце, названное медиками морулой. Интересно, почему они его так назвали? Смотрим латинско-русский словарь. Morulus, a, um — тёмный, черный. Morum (греч.) — тутовая ягода, ежевика. Видимо, внешне сходство «кучки бластомеров» с этой ягодой и навело медиков на мысль назвать сердце морулой.

В этой тёмной ягодке заключён весь человек. Тела его пока не видно, но оно всё, вплоть до мельчайших своих подробностей, хранится в ней. Души человека мы тоже не видим, но говорим, что она находится в теле. Так же и здесь. Тела не видно, но в определённый Богом час оно, развившись из этой ягоды, появится на свет, чтобы и далее раскрываться и расти, укрепляться и мужать, цвести и плодоносить, болеть и страдать, стареть и умирать. Даже так, даже старческую немощь тела и его смерть нужно назвать необходимым этапом его роста. Темже не стужаем си: но аще и внешний наш человек тлеет, обаче внутренний обновляется по вся дни (2 Кор. 4:16). И даже в могиле тело продолжает по-своему жить и ждать следующего, имеющего совершиться над ним таинства — смерти сердца. Потому и укрывается оно от любопытных взоров в начальные и конечные часы своего бытия, что всё совершаемое с сердцем в эти сроки является таинством. При своём создании сердце покрывается тьмой материнского чрева, а при разложении — тьмой могильного рва. Здесь чревом, там червём, но здесь, и там — тайна, в которую мы если и дерзаем вслед за медиками проникать, то не потому, что Бог нам это благословил, но потому что Он попустил это делать: медикам исследовать, а нам говорить. В другой раз, даст Бог, скажем о разнице поступков, совершаемых по благословению и по попущению Божию, а пока продолжим разговор о сердце.

Оно начинает жить задолго до появления тела и продолжает жить по смерти его. Вас не удивляет это утверждение, читатель? Оно и меня удивляет, но я говорю так, как читаю у святых отцов: сердце погибает в 40-й день после смерти тела. Значит, оно не погибает до сорокового дня? Значит, не погибает. Что же оно делает в гробу? А что оно делало в утробе? То же самое делает и в могиле. Сердце трудится. И если в утробе оно трудилось над устроением тела, то в могиле оно трудится над устроением души. Новопреставленная душа должна определиться, а для этого ей надо пройти многие обители. В дому Отца Моего обителей много (Ин.14:2). Какая из них приглянётся? Где душа захочет жить?

«В какую определят, та и приглянётся, — наверное, скажете вы. — Там деваться некуда: где поселят, там и заживёшь. Всякая душа хотела бы в рай, но не всякую душу туда пустят».

Я с вами не согласен, читатель. Не всякая душа хочет в рай. Иной душе лучше в аду, чем в раю. Представьте себе, что в рай попадает картёжник, а там карт нет. И такая невыносимая тоска для этой души начнётся, что она сама попросится из рая куда угодно, хоть на дно адово, лишь бы только там были карточный стол и табачный дым коромыслом. Такую душу в рай силком не затащишь, а вы говорите… Нет, далеко не всякая душа хочет рая.

По церковному преданию, с 3-го до 9-го дня душе умершего показываются райские обители, а с 9-го до 40-го дня — адские бездны. Шесть дней для созерцания райских кущ, и 31 день для знакомства с преисподней. Выходит, что последняя в пять раз пространнее рая, если времени для её осмотра нужно в пять раз больше? «Вольному воля, спасённому рай», — говорит пословица. Иными словами, хотений у человека много, а воля Божия — одна, поэтому и мест, где душа могла бы жить в согласии с волей Божией, в пять раз меньше, чем мест для самовольного её пребывания. Поэтому не надо винить Бога и кого-либо ещё, говоря, что хотел бы в рай, да грехи не пускают. Хотел бы в рай — давно бы там был. Но тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их (Мф. 7:14).

Сорок последних дней своей жизни сердце человека трудится и ищет. Чего? Тесный путь, вводяй в живот (Мф. 7:14)^[1]? Или исполнения желаний? А разве рай это не исполнение всех желаний? Нет, рай это исполнение единственного желания — жить по воле Божией, а всем другим желаниям место в аду. В том и состоит мучение ада, что желаний у человека много, а исполнить их нельзя. Удивительно, как можно было назвать коммунизм земным раем? Сравнить коммунизм с раем могли только духовные слепцы, не понимающие, что коммунистический лозунг «каждому по потребностям» есть в действительности лозунг ада, потому что удовлетворить все потребности человека невозможно. Коммунизм это — земной ад, его строили и продолжают строить те, кто хочет жить по-своему, а не по-Божьему.

Итак, сорок последних дней сердечного труда. Всё, что копил в себе человек, все сокровища, что собирало его сердце, теперь открываются перед Богом. Впрочем, Богу эти сокровища известны без открывания. Их обнаруживает и с удивлением рассматривает сама душа. Так вот где, оказывается, было моё сокровище. Так вот, значит, что копило моё сердце, пока я занимался учёбой, работой, семьёй… Я думал, в сердце у меня то-то и то-то, а там, оказывается, совсем другое, поэтому меня влекут к себе не райские поля, но адские комнаты. …где сокровище ваше, там и сердце ваше будет (Лк. 12:34). И теперь уже надолго, а может, даже навсегда останется душа человека среди тех сокровищ, которые выбрало его сердце, потому что поселяется она в той духовной обители, при виде которой сердце сказало: да, это моё, здесь останусь навечно.

Неужели это не сказки? Неужели мытарства, а именно о них мы сейчас говорим, не выдумки церковников? Что вам ответить, читатель? Если нет загробной жизни, если реально только то, что реально, тогда зачем вы заботитесь о каком-то душевном покое? Махните рукой на все эти выдумки, живите, как придётся. Устраивайте своё земное довольство, как оно устраивается, решайте все дела по-земному, не думайте ни о чём высоком, небесном, потустороннем. Плюньте. Но ведь вы не хотите на это плюнуть. Боитесь? А вдруг там «что-то есть»? Тогда живите по Божиим заповедям, то есть так, как учит Церковь, молитесь дома, ходите в храм каждый воскресный день, исповедуйтесь, причащайтесь… Но ведь вы и этого не хотите. Тогда чего же вы хотите? Сами не знаете? Ничего, придёт смерть, она вам покажет, чего вы на самом деле хотите. На мытарствах откроются наши сердечные сокровища. Ангелы или бесы откроют нам ту обитель, в которую мы сами поселимся, и ничего с собой сделать не сможем. Тогда мы себя уже не обманем. Тогда вся ложь нашей жизни откроется до конца.

IV
Итак, ничего противоречащего медицинским показаниям мы пока не нашли в словах святых отцов. Постойте, я уже запутался. Ведь мы медицину проверяем, а не отцов, поэтому должны сказать наоборот: ничего противоречащего святым отцам мы пока не видим в данных медицинской науки. Ну а то, что медики ни слова не говорят о сердце, называя образовавшееся в материнской утробе инородное тело морулой, разве это не противоречие? Нет, не противоречие. Отцы и медики говорят об одном, но разными словами, просто надо уточнить значения слов.

Сказать о том, что в женской утробе в третий день от зачатия образуется сердце в том виде, в каком оно имеется у взрослого человека, не могли даже сказочники. Что же тогда отцы разумеют под сердцем? Жизнь души, ведение души, ум души… Всё это и возникает у человека в третий день его жизни. А что разумеют под морулой медики? Они, не видя в этой тёмной ягоде сердца, каким привыкли видеть его у взрослого человека, называют её морулой. Невидимое отцам видят медики (морулу), и невидимое медикам видят отцы (сердце), но говорят они об одном и том же. Непонятно? Приведём такой пример.

Некто, придя в больницу, просит: «Доктор, у меня что-то болит в области сердца, не могли бы вы посмотреть и удалить?» После анализов, рентгенограмм и прочих обследований доктор в недоумении сообщает: «У вас абсолютно здоровое сердце». «Но оно болит», — настаивает пациент. Тогда умный доктор отвечает: «У вас болит душа, а сердце у вас здорово». Так и в нашем случае. Отцы назвали сердцем душу, а медики назвали сердце морулой, не противореча друг другу. Сердце как телесный орган, и сердце как вместилище души. Первое материально, второе духовно, первое видимо, второе невидимо. Скажем ли из-за этого, что в человеке находятся два разных сердца? Конечно, нет. Поэтому «кучка бластомеров, напоминающая по форме ягоду малины» это и есть сердце человека, о котором святые отцы говорят так: в третий бо день живописуется сердце. Стало быть, в святоотеческих и медицинских знаниях о начале человеческой жизни пока нет разногласий. Может, они возникнут дальше? Читаем дальше.

«У человека оплодотворение происходит в маточной трубе (яйцеводе). Процесс дробления совершается в течение 3-4 суток, когда зародыш продвигается по маточной трубе к матке. В результате дробления из поверхностных бластомеров формируется оболочка, участвующая в питании зародыша, — трофобласт. Центральные бластомеры образуют эмбриобласт, из которого развивается тело зародыша. В течение 4-6 суток зародыш находится в полости матки. С началом второй недели происходит погружение зародыша в стенку матки (имплантация). У 7,5-дневного зародыша эктодерма образует амниотический пузырек, часть которого, обращенная к энтодерме, является эктодермой зародыша».

Опять эти сворачивающие уши в трубочку медицинские термины и подробности, но ради торжества отцовской правоты мы готовы их потерпеть. Напомним, что написанным в Синаксаре мы проверяем написанное в Медицинской энциклопедии. А лучше сказать, через простоту слов святых отцов убеждаемся в правоте того и другого. Прочтём ещё раз, что говорят отцы об этом круге человеческой жизни: В девятый же [день человек] составляется в плоть… И в энциклопедии о 9-м дне (точнее 7,5-м) сказано, что у «зародыша» в это время образуется эктодерма. Попросту говоря, это и есть тело. «Эктодерма — это наружный зародышевый листок, из которого в раннем утробном периоде развивается кожный эпителий, или эпидермис, и нервная система. Ту часть наружного зародышевого листка, которая идет на построение кожного эпителия, называют кожной эктодермой, а часть, образующую нервную систему, — нейроэктодермой». Не это ли самое мы прочли в Синаксаре? Да, это же самое: в девятый день у человека возникает и растёт плоть.

Но почему границей третьего круга жизни отцы поставили 9-й день? Почему не 8-й, глубоко символичный для христиан? Почему не 7-й и не 10-й? Для ответа на вопрос о сроках надо знать ответ на вопрос о целях. Иначе говоря, чтобы понять, почему отцы разделили начало и конец человеческой жизни на 3-й, 9-й и 40-й день, надо прежде понять: зачем она человеку дана? Зачем человек рождается? Зачем он умирает? Это главные вопросы бытия, и ответ на них человек ищет всю свою жизнь. Лучше же сказать, что жизнь для того и дана человеку, чтобы он ею ответил на эти вопросы. Не словами, но жизнью ответил.

Словесный ответ, который даёт Священное Писание и Церковное Предание о цели бытия, в самом кратком виде можно выразить так: наследование земли обетова́нной. В Ветхом Завете такой землей была Палестина, в Новом Завете ею является Небесное Царство. Далеко не все люди войдут в Небесное Царство, но только спасённые. А прочие куда? А прочим — воля, как говорит пословица, или огонь вечный, как говорит Господь: идите от Мене, прокля́тии, во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелам его (Мф.25:41). И поскольку Обетованную Землю спасённым людям предстоит наследовать с бесплотными небесными силами, которых Церковь подразделяет на 9-ть чинов, постольку было установлено поминовение усопших в 9-й день. «Девятины совершаем, /…/ просим Господа Бога, да преставльшагося душа, молитвами и ходатайством девяти Ангельских Ликов, идеже суть Божии святии, вселится и упокоится, — по воскресении же и блаженства тех же Ангел и сожительства вкупе их да сподобится» (прот. Г. Дьяченко).

В Ветхом Завете для траура по умершим определялись 7-мь и 30-ть дней. … и оплакивал Аарона весь дом Израилев тридцать дней (Чис. 20:29). И оплакивали Моисея сыны Израилевы на равнинах Моавитских [у Иордана близ Иерихона] тридцать дней (Втор. 34:8). Плачь об умершем — семь дней, а о глупом и нечестивом — все дни жизни его (Сир. 22:11). …и взяли кости их, и погребли под дубом в Иависе, и постились семь дней (1 Цар. 31:13). Однако в православном предании уже не седьмой и тридцатый, но девятый и сороковой дни отведены для сугубого плача по усопшим при неизменном третьем дне для обоих Заветов.

Но почему изменились сроки поминовения? Изменилась цель жизни? Нет, просто она стала ясней. Приближися бо Царство Небесное (Мф. 4:17), и Земля Обетованная стала видна так, что ангельские лики, которых видел патриарх Иаков в пророческом сне на лестнице (ангели Божии восхождаху и низхождаху по ней (Быт. 28:12)) стали различимы даже по чинам. Царство приблизилось, а плач удлинился. Земля Обетованная и сходящий с Неба Иерусалим почти видны, а скорбные дни по усопшим умножились с тридцати до сорока. Вас не озадачивает это обстоятельство, читатель? Вас, наверное, удивляет и то, что, говоря о рождении, мы вдруг заговорили о смерти, и с легкостью, как будто разницы между ними нет, перешли от разговора о первых днях жизни к первым дням смерти?

Что нам сказать в своё оправдание? Мы размышляем по образу отцов и стараемся следовать их мыслям. Поскольку отцы после слов о смерти сразу же заговорили о рождении (и рождения бо сице происходит), постольку мы от дней внутриутробных тут же перешли к дням могильным. И мы легко можем объяснить этот переход, но нелегко будет его понять неверующему человеку. В чём же состоит объяснение? В том, что смерть это и есть рождение.

Окончание следует.

Иерей Георгий Селин
Сайт «Ветрово»
25 июля 2020