Радость быть человеком

Преподобный Иустин (Попович)

«Я обя­зан бла­го­вест­во­вать Еван­ге­лие, ибо оно ста­ло во­лей мо­ей во­ли, ду­шою мо­ей ду­ши, со­вестью мо­ей со­вес­ти, су­щест­вом мо­е­го су­щест­ва. Без не­го — нет ме­ня. Ис­клю­чи­те еван­гель­скую ис­ти­ну из ме­ня, еван­гель­скую прав­ду, еван­гель­ский рай, и я — ложь, и грех, и ад! Без Еван­ге­лия я есмь без мо­е­го бес­смер­тия, без сво­ей веч­нос­ти, без сво­ей ра­дос­ти, без сво­е­го бла­го­вес­тия, — за­чем мне тог­да жизнь, за­чем ду­ша, за­чем те­ло, за­чем со­весть, за­чем мир, за­чем не­бо!..» — так го­во­рил о се­бе ар­хи­ман­дрит Иус­тин (По­по­вич), ны­не — пре­по­доб­ный Иус­тин Че­лий­ский, про­слав­лен­ный Сер­б­ской Цер­ковью в ли­ке свя­тых в 2010 го­ду.

Он при­шёл в этот мир и ушёл из не­го в один день — в празд­ник Бла­го­ве­ще­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. Его так и на­зва­ли — Бла­гое; бла­го­вес­тие Бо­га ста­ло его ды­ха­ни­ем, смыс­лом всей его жиз­ни.

Когда умерла его мать, он, глядя на «бесконечно умилительную благость и доброту» её лица, пережил, по его собственным словам, некое «физическое ощущение бессмертия». Впоследствии этот опыт будет просвечивать во всём его творчестве: он пишет о бессмертии человека так, что ты не просто вспоминаешь о своей бескрайности и бесконечности, но и явственно начинаешь чувствовать её.

Ещё в тринадцать лет, во время учёбы в Белградской Свято-Саввской семинарии, где его учителем был святитель Николай (Велимирович), Благое положил за правило каждый день прочитывать по три главы из Нового Завета. Правило это он соблюдал до конца жизни. Позже, будучи уже преподавателем семинарии, он видел главной своей целью научить воспитанников прежде всего жить по Евангелию, научить их претворять евангельские истины в свою природу.

Отец Иустин всегда много заботился о молодых людях, у которых возникали серьёзные духовные вопросы. И в нём самом на протяжении всей жизни проявлялась какая-то постоянная внутренняя молодость и удивительная живость духа. До последнего вздоха он был исполнен восторга перед всяким новым открытием и Божиим чудом: в цветке, в глазах, в человеке и в мире. Получивший прекрасное образование (помимо Белградской семинарии он учился в Санкт-Петербургской духовной академии, в Оксфорде, в Афинском университете) и обладавший редким философским чутьём, он плакал над трагизмом человеческого бытия без Бога и признавался: «Вот, я бы был каким-нибудь взбалмошным философом, вроде слабоумного и тоскливого Ницше, если бы не встретил Господа Христа моего!..»

Бескомпромиссность отца Иустина во всём, что касалось Православной Церкви и Евангелия, часто вызывала недовольство как высших церковных кругов, так и коммунистических властей. Он нередко вынужден был скрываться, несколько раз сидел в тюрьме, а с 1948 года и до конца своих дней жил практически в заключении в маленьком женском монастыре Челие. Там он много времени посвящал писательской, переводческой и издательской деятельности, оставив после себя более тридцати томов сочинений.

«Самое драгоценное, чему он нас научил, — это любить Христа», — писал об отце Иустине один из его семинарских студентов. Этому же — любить Бога, гореть Богом, жить Богом без остатка — учат и все его многочисленные творения, фрагменты из которых «Отрок» предлагает читателю.

* * *

Человек!.. Все творения немеют перед этим самым необычным чудом во всех мирах. Бог как бы собрал чудеса из всех Своих миров, слил их воедино, и получился человек. Ощущать — разве это не чудо? Мыслить — разве это не чудо? Желать — разве это не чудо? Не ищи чуда вне себя, ибо ты сам величайшее чудо. Существовать — разве не есть это нечто само по себе бесконечно удивляющее и непонятное? У всякого создания, имеющего силы думать о человеке, начинает кружиться голова. Со всех сторон человек окружён бесконечностями…

Не есть ли жизнь человека на земле паломничество по безднам? Ведь всякий серьёзный вопрос, который человек задаёт себе или мир — человеку, уводит его мысль в бездну. Вопрос истины разве не есть бездонная проблема? В поисках истины, пробиваясь к её святилищу, мысль человека всегда пробирается через страшные пропасти. А проблема справедливости, а проблема добра, а проблема зла — всё сплошь пропасти и горные ущелья, паломничества, мучительные и тяжёлые, разве нет? Ненасытная же мысль человека, гонимая неким врождённым инстинктом, страстно бросается из проблемы в проблему и никак не может насытиться. И так вечно, до тех пор, пока её не подчинит себе двуединая проблема — проблема Бога и человека, по своей сути, всепроблема, от решения которой зависит судьба человека во всех мирах.

Нет ничего более страшного для человека, чем быть непосредственно с самим собой; и ничего нет неприятнее для человека, чем быть непосредственно с людьми; и ничего нет печальнее для человека, чем быть непосредственно с миром. Только когда человек примет Господа Христа как посредника между собой и людьми, между собой и миром, между собой и самим собой, тогда его печаль претворяется в радость, отчаяние в восхищение и смерть в бессмертие; тогда горькая тайна мира претворяется в сладкую тайну Божию. Поэтому в душе человека создаётся молитвенное отношение не только к Богу, но и к многострадальной твари. Поэтому Христов человек должен быть воодушевлённый молитвенник.

Молитва — самое первое дело христианина, ибо она ставит человека в правильное, единственно правильное отношение к Господу Иисусу Христу и к миру. К любому человеческому существу, к любому Божиему творению надо приступать прежде всего с молитвой, чтобы молитва Господу опосредствовала наше приступание к каждому существу, к святой тайне каждой души, к каждой богоподобной личности, ибо только посредством призываемого в молитве Господа Иисуса Христа можно правильно и безгрешно встретить, узнать и полюбить творение Божие, каждое богоподобное и христоподобное существо.

Молитва — дистиллятор мысли, сито, кузница, горнило, выплавляющее образ.

Молитва — это некий вид сгорания и самосожжения: принесение себя в жертву всесожжения: и не желаешь ничего своего, и молишься, чтобы всё, что есть в тебе немолитвенного, исчезло и угасло. Молитва — это единственный путь существенного самопознания (самоотрицания); вне молитвы всякое познание поверхностно, подобно проказе на коже.

Что такое молитва к Богу? — Выражение нашей любви к Богу, то есть боголюбие, первая заповедь. Что такое наша молитва к святым? — Выражение нашей любви, язык нашей любви к ним, наше смирение перед ними, наша вера в них и наша надежда. Другими словами, вторая заповедь, то есть человеколюбие: любовь к обоженному человеку, о-Бого-ображенному, сочетавшемуся со Христом и преображённому во Христе. Это отверзает дверь и всем прочим святым добродетелям и таинствам.

Омолитвить себя, омолитвить весь ум, всю душу, всё сердце, всю волю — пусть это будет нашим каждодневным подвигом.

Святая Литургия — это всегда лествица, мост на небо. Каждый день ты на Небе. Всё, что в ней, — мгновенно возносит тебя в оный мир и поставляет среди Ангелов и святых. Каждая молитва — разве не лествица души на небо? Какое может быть уныние, когда есть святая Литургия!

Каждое мгновение моей жизни — Божие. Зачем же тогда бояться кого бы то ни было и чего бы то ни было, кроме Бога?

Ты можешь открыть в человеке человека только когда разберёшься в том, что он считает добром, и что — злом, и всё это измеришь мерою Христовою.

Человека можно оценить по его главной заботе. Если найдёшь в человеке его главную заботу, то отыщешь саму изюминку его существа. Человек обычно весь живёт в своей главной заботе. Все его ценности и недостатки в его главной заботе и около неё. Здесь его рай и его ад.

Человеческому естеству на земле, в каждое мгновение, небо необходимее, нежели вся земля и всё, что на ней, ибо человек на девяносто девять процентов с неба и лишь на один процент от земли. Поэтому мы должны в каждую минуту взбираться к небу, ползти к небу, бежать к небу, лететь к небу. Этому нас до мельчайших подробностей учит Святое Евангелие досточудного Господа Иисуса Христа и каждое святое житие каждого святого, прославленного Спасителем нашим.

Всякий святой — это не что иное, как возвращённый рай. Что такое рай? Это осуществлённое Евангелие, прожитое Евангелие. Более того, рай — это пережитый человеком Господь Христос во всей полноте Его богочеловеческой Личности.

Претворяя в жизнь евангельские добродетели, человек преодолевает всё, что в нём смертно, и чем больше он живёт по-евангельски, тем сильнее выжимает из себя смерть и смертность и возрастает в бессмертие и жизнь вечную. Ощущать Господа Христа в себе есть то же, что и ощущать себя бессмертным. Ведь ощущение бессмертия происходит из ощущения Бога, потому что Бог есть источник бессмертия и вечной жизни. Ощущать Бога в себе постоянно, во всякой мысли, во всяком ощущении, во всяком поступке — это и есть бессмертие.

Освящение человеческой природы прогрессирует в соответствии с верой; чем святее становится человек, тем более сильным и живым становится его чувство собственного бессмертия.

Основная обязанность христианина — в мире времени и пространства жить Христовым бессмертием и вечностью. Призвание христианина — не допускать грехам и страстям быть действенными силами в его мыслях, ощущениях, желаниях и делах. Вытесняя из себя все грехи, человек вытесняет все смерти, ведь всякий грех — малая смерть.

Если ты прожил день и не победил ни одного своего греха, знай: ты стал более смертным. Если же ты победишь один, два, три своих греха, смотри, ты помолодел молодостью, которая не старится, помолодел бессмертием и вечностью.

По сути, Церковь не что иное, как божественная мастерская, в которой непрестанно омолаживаются, освежаются и укрепляются человеческое ощущение и сознание личного бессмертия и бесконечности. Разве молитва не делает душу бесконечной, связывая её с Богом? Не будем себя обманывать: всякая молитва понемногу побеждает в нас смерть, и всякая евангельская добродетель, а все вкупе они созидают победу над смертью и обеспечивают жизнь вечную.

В Церкви прошлое всегда современно; настоящее в Церкви — это настоящее всегда живым прошлым, ибо Богочеловек Христос вчера и днесь Той же, и во веки(Евр. 13, 8), непрестанно в Своём богочеловеческом теле живёт одной и той же истиною, одним и тем же светом, тем же добром, той же жизнью и всё прошедшее всегда делает настоящим. Отсюда живому православному ощущению и сознанию все члены Церкви, начиная от святых апостолов вплоть до вчера почивших, всегда современны, так как всегда живы во Христе. И сейчас всякому настоящему православному человеку современны все святые апостолы, и мученики, и святые отцы. Более того, для него они реальнее, чем многие из его современников по телу.

Это ощущение всеединства веры, жизни и сознания составляет сущность православной церковности.

Православие — не что иное, как досточудная Личность Богочеловека Христа, проложенная через все века, проложенная как Церковь. Быть православным — значит постоянно иметь Богочеловека в душе, Им жить, Им мыслить, Им чувствовать, Им совершать поступки. Другими словами, быть православным — значит быть христоносцем и духоносцем. Человек достигает этого, если в Теле Христовом — Церкви — всецелое своё существо исполнит Богочеловеком Христом без всякого остатка. Поэтому православный человек постоянно распят молитвами между небом и землёй, подобно радуге, связующей вершину неба с бездной земли. И тогда как телом он молитвенно ходит по скорбному земному муравейнику, душой пребывает горе`, где Христос сидит одесную Бога.

Что есть человек? Мешок кровавой грязи, и в нём закваска всех бесконечностей. Возводя себя на высоту, человек исчезает в божественной беспредельности; низводя в пучину, тонет в демоническом беспределе. Человек? Маленький бог в грязи, иногда — демон в роскошном убранстве. Нет более естественного принципа: будьте совершенны, как Бог! Ибо нет никакой более страшной реальности, чем влюблённость человека в зло и его бездны.

Какая радость быть человеком. Она познаётся, как только человек почувствует другого человека Христом, ибо всегда ощутит его как собрата, причём как вечного собрата, собрата с богоподобным естеством. Каждый человек — это твой вечный брат, твой бессмертный собрат. Следи за тем, как ты с ним поступаешь! Рассмотри, что мыслишь о нём! Исследуй, что о нём говоришь! Вникни в то, что ты ему желаешь! Ибо и в вечности тебе придётся с ним жить. Потому пусть всё у нас будет бессмертно и вечно: и наша любовь к человеку, и наше добро, и наша истина, и наша правда.

Вся мудрость христианина заключается в следующем: держаться непрестанно за Господа Иисуса Христа, держаться молитвой, держаться постом, держаться милостыней, держаться любовью, держаться кротостью, держаться смирением, держаться Святым Причащением, держаться святой исповедью, — всем этим держаться за Него, неизменного, ничем и никем не заменимого Бога и Господа — каждым Святым Таинством и каждым святым богоугодным делом. И что тогда? — Тогда над всеми смертями, над всеми мучениями ты всегда восторжествуешь радостью: радостью веры, радостью спасения…

Радость — быть человеком! Потому что Бог стал Бого-человеком. Этим открыты и даны человеку все божественные силы, и совершенства, и бесконечности. Следовательно, нет отчаяния для человека с тех пор, как Бог стал человеком, ибо из всякой горести и отчаяния — Божественный выход, и взлёт, и восхождение в Царство Божественной вечной Жизни, вечной Истины, вечной Любви, вечной Радости.

Журнал «Отрок.ua»