Есть слова, благоухающие, как цветы; есть слова, чистые, как лазурь неба и возвышенные, как снежные вершины гор; есть слова, теплые, как лучи солнца; но есть слова, пропитанные дымом ада, – они безобразны и гнусны. Апостол Павел назвал их «гнилыми словами» и заповедовал христианам никогда не употреблять их. Но существует еще обман и подделка слов, насилие над словами, извращение их смысла, когда уродуют святые и прекрасные слова, как компрачикосы – лицо ребенка, попавшего в их руки. Одно из таких слов — «любовь».
Обычно, чем многограннее и динамичнее слово, – тем больше смысла может заключаться в нем, тем разнообразнее его семантика. В древних языках понятия и определения любви были более дифференцированы, уточнены и очерчены; а в современных языках они слились воедино, потеряв свою четкость и определенность. Вожделение, страсть, похоть, привязанность стали безразлично называться любовью. Это дает возможность словесным спекулянтам манипулировать смыслом этого слова, подменять одно понятие другим, а в некоторых случаях делать его прикрытием для лжи и порока. Такая тонкая и замаскированная ложь более отвратительна и опасна, чем зловонная похабщина, которая может сразу же оттолкнуть человека.
Приведу пример. Теперь становится модным выражение: «Любовь – выше справедливости, закона и нравственных заповедей». Эти звонкие и впечатляющие слова на самом деле имеют омерзительное содержание. Здесь любовь отрывается от нравственности и даже противопоставляется ей. Такое выражение само по себе бессмысленно, как если бы сказать, что голова человека выше самого человека, или пик горы выше горы, как будто вершина висит в воздухе, а не является ее частью. Здесь под видом любви – венца нравственности – хотят уничтожить саму нравственность, оправдать порок и косметикой слов прикрыть уродство своих страстей. По сути дела, эти шулеры слов подменивают любовь или похотливым вожделением или равнодушием к несправедливости или солидарностью с грехом.
Понятие любви многообразно, но в Евангелии говорится о духовной любви, как о даре и действии благодати, – об особой любви, которая начинается тогда, когда в какой-то мере обузданы страсти и побежден эгоизм. Эта любовь является вершиной добродетелей; она вдыхает в заповедях жизнь, но в тоже время проверяется через законы и нравственные предписания. Духовная любовь едина с истинной и правдой. Где возникают противоречия, – там появляется опасность подделки любви.
Господь сказал, что любовь к Богу и человеку – это две высшие заповеди, значит, высшие ступени христианской нравственности — это дары божественной благодати за веру и подвиг жизни; а где нарушается правда, – там не может действовать Дух Святой – Дух истины и источник любви. Апостол Павел в 13-ой главе Второго послания к Коринфянам пишет о свойствах духовной любви; его слова – это гимн любви, и в тоже время – критерий и проверка нашей любви.
