С примером из истории семьи…
Пая Йованович. Переселение сербов. 1896
Чтобы осмыслить некоторые процессы, происходящие в мире на наших глазах, совершенно необходимо оглянуться и посмотреть, что происходило раньше — двести, триста и более лет тому назад с участниками исторического процесса. Каждый отдельный человек с детства проявляет определённые склонности, как положительные, так и отрицательные, которые не всегда могут измениться под влиянием воспитания и индивидуальных обстоятельств взрослой жизни. «Каков в колыбельке, таков и в могилке» — говорит народная пословица. То же можно сказать о целых народах, ещё менее подверженных изменению национального характера на протяжении исторического развития. Несомненно, развитие и изменение происходит, но медленно и не всегда очевидно. Есть нации, быстро меняющие свой менталитет, а имеются, так сказать, более консервативные, более упорные, противящиеся посторонним факторам, грозящим изменить национальный черты. К последним я отношу родной мне по отцу народ — сербов. В этом смысле русские консервативны и упорны в ещё большей степени, а ещё более статичны, может быть, китайцы. В сохранении этой национальной индивидуальности на первом месте стоит внутренний дух, то есть нечто не очевидное и трудно уловимое, некая высшая способность души, связанная с Тем или с тем, Кому или чему данная нация верит и молится. Так, китаец, даже отравленный восьмидесятилетней коммунистической пропагандой, всё равно по внутренним убеждениям конфуцианец, чеченец — мусульманин, русский и серб остаются в основной массе православными христианами, хоть и не без натяжек и потерь.
Православные в мире, в частности и русские с сербами ныне переживают не лучшие времена. Если русские сейчас начинают поднимать голову, то о сербах этого сказать пока нельзя. Понятно, что по значению, по масштабу влияния на мировые процессы эти два народа несопоставимы, но у них есть нечто общее, что их роднит. Это не только православие, но и способность быстро восстанавливаться после всех поражений и кровопусканий, которую большинство западных европейцев утратило. О русских я пока говорить не буду. Речь пойдёт о сербах.
Этот народ, численность которого точно неизвестна, но предположительно 25-30 миллионов, можно отнести к разряду не малых, а средних. К сожалению, многие, вынужденные обстоятельствами, находятся в рассеянии по всему миру. Они утратили целый ряд исконных земель и им угрожают отнять ещё новые территории. На отнятых землях (Косово и Метохия, Босния и Герцеговина, Сербская Краина) сербов осталось мало и участь их тяжка. Однако, если мы обратимся к истории, узнаем, что были времена для сербов ещё более трудные и лихие. Я пока расскажу о Великом переселении (Велика сеоба) сербов. Собственно, этих великих переселений было два.
В ХVII веке Османская империя попыталась продвинуться в Западную Европу, отнять часть территории у Габсбургов, но турки были разгромлены под Веной в 1683 году. Австрийцам удалось развить этот военный успех благодаря помощи восставших славян, которым было невыносимо тяжко под турками. У османов православные христиане считались второсортными гражданами, лишались многих прав, платили значительные земельные и подушные налоги. Православная Сербская церковь притеснялась. Духовенство преследовалось, некоторые храмы разорялись турками и отдавались мусульманам под мечети, так как исламисты хорошо сознавали консолидирующую роль православия. В 1683 году австрийская армия при поддержке сербского и македонского ополчения отобрала у турок Белград, освободила всю Венгрию, Банат, Срем и Бачку, а затем Македонию, Сербию, Косово и Метохию, а также Боснию. На борьбу с захватчиками сербов благословлял патриарх Арсений 3 (Црноевич). К сожалению, успех христианской армии был не долгим. Туркам удалось собрать новые силы, сменить командиров и потеснить австрийцев. Неудаче способствовало то, что австрийский командующий генерал Пикколомини вёл себя на балканских землях не как освободитель, а захватчик: насильно отбирал фураж и продовольствие, унижал местное население, принудительно разоружил отряд сербских и отряд македонских добровольцев. Эти действия вызвали возмущение и разочарование в рядах сербских и македонских повстанцев. Австрийская армия отступала, потеряв все свои завоевания на Балканах. Вместе с армией бежало сербское и македонское население, опасаясь мести турок.
На оставленные территории Косово и Метохии турецкие власти переселяли турок и албанцев. Вот, кто первый запустил туда шиптаров, а Иосип Броз Тито только повторил и развил османскую методику! Кто-то спасался от карателей в лесах, горах и на болотах. Австрийский император Леопольд испугался снова лишиться Венгрии и предложил сербам убежище в своей стране по другую сторону Дуная, обещав разные льготы переселенцам. Это предложение патриарх Арсений вынес на всенародное обсуждение. Приговор был такой: сербы не просили для себя льгот, но требовали свободы вероисповедания и чтобы никто не смел притеснять Сербскую Церковь. Обещания были выполнены не полностью. Переселенцы получили земли вдоль границы, которую они обязались защищать от османов, став так называемыми граничарами (пограничниками). Католическая же церковь не оставляла их в покое, постоянно склоняя к унии. По свидетельству патриарха Арсения, с ним в Венгрию ушло 30000 человек. По другим сведениям, до 37000 человек. Помню, как в детстве я попал в дом друзей и кумовьёв нашей семьи Ристичей в Сараево. В этом доме свято чтили сербские традиции. На стенах я увидел картины на исторические сюжеты. Среди них «Косовска девойка» («Косовская девушка») Уроша Предича. На ней изображено Косовское поле после битвы сербов с турками. Молоденькая девушка в сербской национальной одежде ухаживает за ранеными. Другая картина, привлекшая внимание: «Велика сеоба срба» («Великое переселение сербов») Пайи Йовановича — то, что я сейчас описываю. Это горе, расставание с родимым краем, с родными домами и могилами предков. Кстати, уходя, если есть возможность, православные сербы уносят и прах из могил отцов, дабы избежать осквернения. Точно так же они поступили и в наши дни, когда оставили мусульманам Сараево.
Второе переселение сербов произошло в 1740 году после победы турок над австрийско-сербским войском в войне 1735-39 годов. Когда в 1735 году разгорелась русско-турецкая война, Австрийская империя пришла на помощь союзникам-русским. Император Карл обратился к сербскому патриарху Арсению IV (Шакабенту) и к сербскому народу с воззванием поднять восстание против османов. Патриарх по совету нескольких кнезов (правителей) ответил согласием и благословил народ на войну. Война для сербов оказалась неудачной. Далеко не все сербы поддержали австрийцев, опасаясь мести турок, которые расправлялись с восставшими без всякой жалости. Немногие освобождённые территории снова попали под управление османов. С австрийцами ушла новая значительная группа переселенцев-сербов, часть из которых в 1770-х переселилась в Россию (Славяносербск). Последствия этой войны и неудачного славянского восстания были плачевными. Турки ожесточили режим. Подавлялись любые попытки отстоять права сербского населения. Османы стали вмешиваться в церковные дела, сами назначали сербских патриархов, выбирая для этой цели лояльных им иерархов-греков. Последние были чужды местному населению, проводили эллинизацию и беспощадно грабили и эксплуатировали Сербскую Церковь, чем наносили удар по консолидации сербских сил. Албанцы, также частично поддержавшие австрийцев, сознав их поражение, перешли на сторону турок. Албанцы-мусульмане в Османской империи пользовались разными льготами, а власти всячески старались стравить их с православным населением.
Как видно из этого краткого исторического экскурса, сербы переживали и не такие страшные времена, как сейчас. Впрочем, рано или поздно выход находился. Нация восстанавливала свои силы. И совершенно очевидно, что спасение всегда исходило из России. Следовательно, сербы, как никто должны быть заинтересованы в сильной России. К сожалению, не все представители сербской нации рассуждают подобным образом. Находились и сторонники западной ориентации. Один маленький пример из истории нашей семьи.
Мой прапрадед с материнской стороны Флор Иванович Огнёв закончил медицинский факультет Московского университета и был послан на усовершенствование в Вену изучать акушерство. Дело было в конце 40-х годов ХIХ столетия. Тогда немецкие и австрийские естествоиспытатели и врачи были нашими учителями. В Вене в то время (как и в наше) проживало много сербов. Прапрадед познакомился с известным сербским учёным-просветителем Вуком Караджичем и влюбился в его дочь Мину. Предок мой, по отзывам был умным человеком, талантливым начинающим врачом, с довольно приятным значительным и красивым лицом, судя по старинной фотографии, но сутулым, почти горбатым, и слабый телом. Мина покорила его, прыгая в реку с высокой скалы. Вероятно, её красота, ловкость и сила особенно понравились Флору Ивановичу в сравнении с собственной некоторой телесной ущербностью. Он стал ухаживать и сделал предложение руки и сердца, которое было принято. Жених отправился домой в Москву, чтобы, как полагалось в те времена, получить благословение у родителей. Пока помолвленные находились в разлуке, они переписывались. Письма от невесты приходили вначале регулярно, затем всё реже, а после Флор Иванович получил послание, совершенно его морально уничтожившее. Мина брала своё «честное» слово назад и отказывала ему. Для жениха это стало настоящей трагедией.
Вук Караджич — отец невесты держался западной ориентации и выдал дочь за австрийца. Когда я вспоминаю это неудачное сватовство, тем не менее, вижу какую-то промыслительную связь Сербии с дальнейшей судьбой нашей семьи. Прапрадед, в конце концов, излечился от сердечной раны и женился на моей прапрабабушке Наталье Фёдоровне Аммон, обрусевшей француженке, предки которой — гугеноты бежали из Эльзаса во время религиозных войн ХVII столетия сначала в Курляндию, затем в Россию.
Брак был счастливым. Бабушка была красавицей, по типу — южанка (видимо такой род красоты привлекал моего предка) и доброго нрава. Она родила мужу шестерых детей. Флор Иванович стал известным в Москве врачом-акушером. Двое его сыновей были сенаторами, а мой прямой предок — прадед Иван Флорович стал медиком и первым ректором Второго московского медицинского института, профессором МГУ. Его младший сын, а мой родной дед по матери Владимир Иванович Огнёв во время гражданской войны попал в Югославию, где впоследствии родилась моя мама, а после родился и я. Таким образом, наши судьбы неразрывно связаны с Сербией и сербами, за которых продолжает болеть моя душа.
Протоиерей Савва Михалевич
Ноябрь 2016
Русская народная линия
