В убежище ступени не считали —
Возможно, тоже ровно двадцать три…
Вся школа вереницею в подвале
Займёт места, рассядется внутри.
Сигнал тревоги так гнусав и резок,
Ладонью ухо хочется прикрыть.
Доубиенный временной отрезок
Не вспомнить русскому уже, но не забыть.
Смеётся кто-то, кто-то тихо плачет:
Учебная или опять обстрел?
Мы учим так, что ничего не значат
Семь окровавленных в подвале царских тел.
Семейство венценосное заклали.
Не защитили Русь богатыри…
Не оттого ль сидим теперь в подвале?
На календарь посмотришь — двадцать три.
С экранов ободряющие вести:
«Немало русской крови излило́сь!
За Родину! За Сталина! Мы вместе!
Вам умереть геройски довелось!
Сирены вопли — ваша безопасность!»
И люд спешит в убежища свои.
Свобода, демократия и гласность
Ко входу в подземелье подвели.
Тут есть запас еды и медаптечка,
В бутылках минеральная вода.
Отключат электричество — вот свечка:
Что без молитвы — это не беда…
Грешим доколе, русские, доколе,
На плечи усадивши сатану?
Закону Божьему не учим в школе боле,
Макаку проповедуем одну.
Непоправимо долго запрягали,
Меняли безполезно лошадей…
Своих детей обрящем ли в подвале,
Не памяту́я за́кланных детей?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Отбой тревоги. Только тренировка.
По классам. Продолжается урок.
Но перед кем так больно и неловко
Ступать из подземелья на порог?
Маргарита Звегинцева
Сайт «Ветрово»
25 сентября 2023
Спаси Господи