Архимандрит Рафаил (Карелин). О литературе и искусстве

Ответы на вопросы читателей

Прочитал, что душа человека делится на три части: рассудочная, волевая и чувствующая. Если дух в рабстве у чувствующей части души, то это человек настроения. А кто-то из святых отцов писал, что душевный человек – это как бы полоумный. Значит, творчество мешает спасению? С детства у меня на устах рифма, и по моему лицу окружающие определяют мое мнение, так как я не всегда в силах спрятать эмоции. Является ли выражение своих чувств и эмоций в поэзии, живописи и так далее опасным?

Нужно воссоздать иерархию, или, другими словами, правильную гармонию между духом и душой, тогда душевные силы будут воспринимать импульсы, идущие от духа. Например, гимны святого Симеона Нового Богослова по богатству изобразительных средств, использованных им, можно назвать вершиной византийской поэзии позднего Средневековья. Если же дух подавлен душой, то искусство и поэзия становятся голосом эмоций и страстей, как бы тонки и сублимированы они ни были. Выражение своих чувств через искусство усиливает их действие и включает в их поле других людей.

Я человек практически невоцерковленный и в мыслях часто позволяю себе вольности. То, что некоторые рок-музыканты приходят к Православию,– не аргумент. Еще больше людей приходят к Богу (как к последней надежде) через пьянку, наркоманию, проституцию. Но это же не повод для того, чтобы попробовать воцерковить эти пороки. Чем больше «нельзя» будет в Церкви, тем качественнее, по-моему, будет ее состав. Отказаться от пристрастия трудно. Но вот что лично для меня стало открытием в Ваших книгах, так это мысль, что именно воля занимает в религии, в вере очень важное место. И еще. Попробовал представить себе, можно ли творить Иисусову молитву во время рок-концерта. Не получится. Во время, например, военного сражения получится, а вот во время рок-концерта нет. Святой Иоанн Лествичник пишет, что христианин – это тот, кто подражает Христу. Да, Христа можно представить себе на свадьбе, можно представить напевающим что-то, но вот дергающимся под рваные ритмы на сцене представить Спасителя невозможно.

Полностью согласен с Вашей оценкой рок-музыки, кроме одного выражения: «Христа… можно представить напевающим что-то». Христа можно представить поющим вместе с Апостолами благодарственный гимн Богу, как это было после Тайной вечери.

Мне нравится рок-музыка, а как к подобной музыке относится Православие?

Рок-музыка – это музыка смерти, гниения и распада; музыка, в которой запечатлены извращенные страсти; музыка какого-то сатанинского шабаша, как будто бы темная сила, вырвавшаяся из преисподней, запела и заплясала на земле. Вы пишете, что Вам нравится рок-музыка; но ведь и наркоманам нравятся наркотики, а пьяницам – алкоголь. Впрочем, рок нравится не Вашему духу, а греху, живущему в человеке. Христианская аскеза – борьба с грехом, а рок-музыка – это гимн самому греху. Помоги Вам Господи избавиться от этой привязанности.

Какую музыку можно слушать православному христианину и стоит ли ее вообще слушать?

Какую слушать музыку или не слушать вовсе,– зависит от духовного уровня, на котором находится христианин. Сначала надо исключить сатанинскую музыку: разновидности рока и джаза, которые имеют ритуальное происхождение; затем музыку, насыщенную страстными мелодиями, даже в завуалированном виде, например вальсы Иоганна Штрауса; затем музыку, содержащую в себе дурную мистику, например музыку Шарля Гуно или некоторые произведения Жака Оффенбаха (опера «Сказки Гофмана»). Народные песни должны быть дифференцированы, надо убрать то, что напоминает частушки и пляски. Следует выбрать серьезную классическую музыку, но помнить, что она является аналогом светской поэзии и несет в себе только душевные эмоции и переживания. Если человек взойдет на более высокую духовную ступень, то ему захочется слушать только церковное пение, которое призывает к молитве, и то захочется слушать только в храме. А кроме храма, самая лучшая музыка – это песнь человеческого сердца, в котором звучит имя Иисуса Христа.

С точки зрения Православия является ли грехом смотреть кинокомедии? Все комедийные актеры – большие грешники? Как относиться к этому христианину?

Древняя Церковь несравненно более ригористично смотрела на профессию актера, чем современное общество. В древней Церкви актер и изготовитель идолов не допускались к Таинству Крещения, а если были крещены, то к Причащению. Впоследствии существовало также правило, что священник не должен был брать в жены актрису, хотя бы она была девственницей. Пусть эти правила теперь практически не применяются, но они показывают отношение Церкви к тому, что Вы назвали кинокомедией. Я не навязываю Вам своего личного мнения, но не могу учить и благословлять вопреки канонам Церкви. Я думаю, что для детей будут полезными и не менее интересными познавательные, документальные программы, в том числе по истории, географии, а также «из жизни зверей». Важно, чтобы дети не отходили от природы, а ориентиром для этого не может служить комедия. Я думаю, что обилие шуток портит ребенка и учит несерьезно относиться к жизни. Я считаю, что Чарли Чаплин не должен становиться героем детской души.

Как православному человеку относиться к произведениям Александра Пушкина, в которых есть элементы эротики и бранные слова?

Похабщина не становится лучше, если ее написал Пушкин.

У нас в Курске поставили памятник батюшке Серафиму (в монастыре Коренная пустынь) и архимандриту Ипполиту (Халину) (был настоятелем Рыльского Свято-Николаевского монастыря, 16 лет на Афоне). Батюшке Ипполиту поставили памятник на территории… санатория. Мода на памятники святым – по всей России. В Ваших книгах есть фрагменты, посвященные скульптуре. Из них я уяснил, что это все-таки не кощунство. Стал еще интересоваться и в интервью с одним из скульпторов натолкнулся на такое: «В грузинских храмах есть очень высокие образцы скульптуры. Традиции, которые пришли из Византии в Грузию, дали прекрасные образцы скульптуры». Если можно, несколько слов об этом или совет – что почитать по теме. Можно ли сегодняшнее увлечение скульптурой отнести к процессу секуляризации Церкви? Скульптура святому на площади и в храме – это разные вещи?

Героям истории можно воздвигать памятники именно как память, потому что их подвиги принадлежат земле. Святых надо почитать через их иконное изображение, так как они принадлежат вечности; а памятник не отражает в себе тайны преображения. В грузинских храмах много прекрасных барельефов, но скульптур святых нет; об этом вы можете получить подробные сведения в трудах академиков Шалвы Амиранашвили и Георгия Чубинашвили, имеющихся на Русском языке. Скульптурные изображения святых характерны для Католической церкви именно из-за ее оземленности. Скульптура святому на площади – профанация; скульптура святому в храме – модернизм и разрушение литургического Предания.

Прочитала Вашу статью «Скрытый демонизм» и была удивлена Вашими резкими суждениями о литературе. Сложилось впечатление, что Вы отрицаете важность и нужность изящного искусства. Если так, зачем человеку таланты? (Я имею в виду те случаи, когда человек служит талантом Богу, как Федор Достоевский, о котором Вы также высказались нелестно.)

В статье «Скрытый демонизм» я писал о каналах демонизации общества, которые проходят через искусство и литературу, поэтому она имеет свою специфику, а не является справочным пособием по истории литературы. Вопрос об эстетическом значении литературных произведений не входил в парадигму моей статьи. Что касается моего «нелестного» отзыва о Достоевском, то слово: «нелестное»,– в прямом семантическом значении, означает «нелживое», что Вам как любительнице литературы следовало бы знать. Достоевский талантливо писал о том, что пережил сам. Его критика атеизма отличается необычайной глубиной и проницательностью, но у него не было личного опыта христианского аскетизма и даже высокой евангельской нравственности, поэтому он не мог создать образ христианского подвижника в своих произведениях. Он писал свои книги на душевном уровне, писал искренно, но на духовный уровень он подняться не мог, и я думаю, что чувствовал это сам и поэтому много вычеркнул из романа «Братья Карамазовы». Его христианские герои не живые люди, а тени, вызванные из небытия его измученным воображением. Старец Зосима выступает как резонер, с каким-то своеобразным и странным христианством, можно сказать «космическим» христианством – как поклонением «матери-Земле» и всему живушему на ней. Здесь Достоевский народную святость подменяет тонким язычеством, как бы отголоском Древней Руси. Что касается Алеши Карамазова, то это монах-«шатайка», который не может ужиться в монастыре и бродит по белу свету. Думаю, что сам Достоевский не вполне понимал, зачем человеку, сострадающему людям, находиться в монастыре и что он будет делать полезного в своей одинокой келии. Мне кажется, что Достоевский похож на колокол, который зовет людей к Богу, но сам так и остался у ворот храма.

На Рождественских чтениях всякий раз рассматривается вопрос о возможности и реальности существования театра, православного по форме. Чем он должен отличаться от ныне существующего? И какие опасности подстерегают православных верующих по обе стороны рампы? В Вашей статье о скрытом демонизме рассматривается конкретная вульгарная школа натуралистического театра, взращенная социалистической идеей. Традиция русского театра отрицает перевоплощение в смысле отрицания собственной личности, отрицает имитацию, претензию на реальность…

Я не могу представить, что значит «театр, православный по форме». Театр – это вид искусства, имеющий свою специфику. Язык изобразительного христианского искусства – это язык символов, а не имитация истины. Играть в истину – невозможно, Опасность с одной стороны, за рампой, – внутренне отождествить себя с библейскими персонажами, то есть похитить чужие имена. Опасность по другую сторону рампы – воспринять священные события через игру человека, то есть в профанированном виде.

Что касается традиции русского театра, то советую ознакомиться с системой Константина Станиславского, которая является самой популярной в настоящее время, где речь идет именно о «вхождении в образ». Но здесь главная опасность в том, что сам священный образ никак не войдет в артиста, поэтому получится искажение и ложь.

Испокон веков детям на Руси читали русские народные сказки. Читают и сейчас. Но там герои языческого эпоса (Баба-яга, леший)… уместно ли для детей такое читать?

Церковь никогда не благословляла чтения волшебных сказок. Это вид суеверий, вошедших в фольклор. Надо стараться детям читать рассказы с нравственным содержанием. Их можно найти у писателей XIX века.

Я православный христианин. С недавних пор, укрепив свою веру во Христа, я продал телевизор, раздал диски (даже «Андрея Рублева» и «Войну и мир»), уже давно не посещаю театры, музеи (все это псевдоискусство и псевдоживопись), не беру в руки классическую литературу (Льва Толстого, Иоганна Вольфганга Гёте, Михаила Лермонтова, Николая Гоголя и так далее). Хотел вспомнить Александра Блока («О, весна…») – и не вспомнил. Кроме Евангелия и богословских книг («Добротолюбие»), в руки ничего не беру. Стал замкнутым, необщительным и, люди говорят, каким-то убогим. Может, какие-нибудь увлечения можно возродить и тогда какую литературу Вы порекомендуете?

Решимость – одно из первых условий для тех, кто стремится к спасению. У святого Феофана Затворника есть мысль, что святые отличались от остальных людей тем, что имели решимость – скорее умереть, чем согрешить. Вы стали замкнутым потому, что у Вас стал более богатым внутренний духовный мир. А люди часто бывают общительны потому, что ничего не имеют в себе, и им приходится все брать и искать на стороне. Они подобны тем, кто не желает входить внутрь своего дома и предпочитает уличную жизнь. Что касается стихотворения Блока «О, весна…»,– хорошо, что Вы его не вспомнили. Там есть слова: «С неразгаданным именем бога На холодных и сжатых губах». Какой же это бог? В следующей строфе говорится: «Но над нами – хмельная мечта!». Эрос это, или Пан, или Люцифер,– знает один Блок. Но сие имя осталось у него в зажатых и оледеневших губах. Святые отцы пишут, что небезопасно от лучшего переходить к худшему, так как здесь возникает центробежное движение души. Творения святых отцов – духовны, а светских писателей, даже лучших,– душевны. А только духовное переходит через порог смерти в вечность. Помните заповедь, данную Адаму: Храни и взращай (Быт. 2: 15) – Эдем своего сердца.

Может ли любовь к литературе, искусству вообще, стать прелестью и навредить душе? У меня иногда возникает ощущение, что в основе любого произведения, даже самого благонамеренного, лежит некий обман, поскольку и само искусство есть выдумка, фантазия, увлекающая человека в неизвестном направлении. Может ли писатель быть православным?

Я во многом согласен с Вами в оценке современной литературы и искусства. Но писатель, как человеческая личность, может быть религиозным и православным.

Вы писали об Александре Блоке, что он был масон (сатаяист) и все его произведения демонические. Но я читал в одной книге «о посмертной участи» известных людей. О Блоке там написано все очень позитивно, что он страдал и что к концу жизни покаялся и умер, как христианин. Однако самое неприятное, что в книге приводятся цитаты Дмитрия Мережковского и Зинаиды Гиппиус-Мережковской – врагов Православия, масонов,– как людей авторитетных и положительных, да еще и утверждается, что святой Нектарий Оптинский сказал о Блоке: «Александр в раю». Отче, что это, кому это надо и почему?

Неправильная оценка творчества Блока и его личности является не ересью в прямом смысле этого слова, а ошибкой. К сожалению, дух прагматизма все более заражает мышление современного человека, и люди, недостаточно принципиальные, приписывают Православие или даже личное благочестие тем, чья жизнь и творчество несовместимы с христианством. Они думают, что авторитет Церкви в глазах общества повысится, если они припишут к Церкви выдающихся писателей и поэтов, закрыв глаза на богохульство и цинизм их творчества; в общем, хотят доказать свое родство с «богатым дедушкой». Но это не должно смущать Вас. Мирские страсти могут проявляться везде, поэтому при чтении подобной литературы надо быть, мягко говоря, не совсем доверчивым. Блок, незадолго до смерти, обращался к революционному правительству с призывом уничтожить храмы и монастыри. Что же касается супруги Блока, то около нее в кругах декадентов создавалось какое-то хлыстовское почитание.

Что Вы можете сказать о творчестве Владимира Набокова?

К творчеству Набокова я отношусь в целом отрицательно. Это эстет, находящийся под влиянием фрейдизма.

Читали ли Вы книги Карлоса Кастанеды? Ваше отношение к этим трудам?

Просмотрел одну книгу и увидел в ней дух языческого магизма. Я считаю подобные книги – обычные в наше время подделкой под духовность и очередной провокацией против христианства. Теперь подобной макулатурой, к сожалению, завален книжный рынок.

Отчего Вы в своих книгах часто употребляете местоимение «мы» и от чьего имени Вы в таких случаях говорите или на кого ссылаетесь?

Ваш вопрос относится к области теории литературы. Ответ, почему вместо местоимения «я» в некоторых случаях допускается употребление местоимения «мы», Вы можете узнать по учебному пособию «Введение в литературоведение», раздел «Метонимия и ее виды», подраздел «Количественная метонимия или синекдоха». Я думаю, что это будет для Вас интересно и Вы не пожалеете о потерянном времени. Должен сказать, что местоимение «Вы», обращенное к собеседнику, является также синекдохой. Точные грамматические правила требуют здесь местоимения «ты», но я все-таки решился в обращении к Вам отступить от грамматики в сторону этики.

Как относиться к «Розе Мира» Даниила Андреева?

К «Розе Мира» Андреева надо относиться как к теософской литературе.

Каково Ваше отношение к фильму Мэла Гибсона «Страсти Христовы»? Посоветовали бы Вы его посмотреть?

Я считаю, что играть Христа нельзя и невозможно. Здесь, на земле, мы должны стремиться к исполнению евангельских заповедей, чтобы увидеть Христа в вечной жизни. Наше общение с Христом происходит не в кинозале, а в храме, особенно во время Литургии.

Сам я – светский живописец, но, как православного, меня волнуют вопросы выбора тематики для своих картин. Является ли изображение антично-мифологических сюжетов их пропагандой? И насколько можно быть христианином, восхищаясь наследием классических авторов Греции и Рима? Насколько аморален жанр ню с точки зрения Церкви? Является ли любодеянием изображение обнаженного женского тела или пропагандой оного? А изображение обнаженного мужского тела, следовательно, вообще противоестественно для художника мужского пола?

А если мне позировала натурщица, то не растлеваю ли я ее в этот момент? Несет ли автор ответственность перед Богом и Церковью за возможное косвенное зло? И насколько морально показывать человека, творящего зло? В Православии, в отличие от католицизма, нет широко распространенных изображений Страстей Христовых, значит ли это, что тема жестокости физической расправы табуирована и недопустима в изобразительном виде? Или же это исключительно специфика более позднего развития российской живописной традиции?

Христианство не признает «искусства ради искусства». Оно требует, чтобы искусство служило делу нравственного совершенствования человека. Искусство должно очищать от грязи человеческую душу, а не обременять ее страстями. В православном искусстве вид обнаженного человеческого тела вообще недопустим, как недопустимо ходить нагим по улице.

В теологическом значении искусство должно возводить душу человека от земной красоты к небесной, от творения – к его Создателю. Античная – языческая – и христианская культуры имеют различные основания: первая – пантеизм, вторая – теизм. Античное искусство не знало трагедии первородного греха, поэтому для него все естественное, в том числе биологизм во всех его проявлениях, казалось эталоном красоты, по крайней мере не вызывало отрицания. Христианство открыло нам глаза на самих себя: мы увидели себя больными, но Христос дал средство – Божественную благодать, чтобы исцелить нас. В песнопениях святого Иоанна Дамаскина содержатся слова: «Образ есмь неизреченныя Твоея славы, аще и язвы ношу прегрешений». Искусство должно помочь человеку просветить образ Божий в душе человека, а не заражать его бациллами греха, то есть усугублять болезнь. Православное распятие Христа чуждо западному натурализму. Здесь, прежде всего, Христос – Победитель смерти и ада. Страдания Христа нельзя свести к одной физической боли; они более глубоки. Поэтому православная икона, благоговея перед ними, избегает форм грубого биологизма. Икона – это не портретное изображение, а образ, соединенный с символом. В иконе проявляется религиозное целомудрие, которое отверг разгоряченный ум западного визионера.

Официальный сайт архимандрита Рафаила (Карелина)