col sm md lg xl (...)
Не любите мира, ни яже в мире...
(1 Ин. 2:15)
Ветрово

Михаил Курушин. Иеромонах Роман — наш земляк

Никогда не думал, что в жизни моей мне, грешному мирянину, придется взять на себя ответственность писать о православном поэте, исполнителе собственных песнопений. О том, кто без остатка отдает себя служению Господу Богу и России, о проповеднике — иеромонахе Романе. Но ряд обстоятельств заставил меня взяться за перо (пусть сурово не осудит меня читатель, что не своим ремеслом занялся). Сейчас я являюсь руководителем Утынского сельского краеведческого музея, ранее преподавал в школе, где в начале 70-х годов учился Александр Матюшин (иеромонах Роман). Мы с ним почти ровесники. На некоторое время мы расстались. Александр поступил в университет на филологический факультет, а я был призван в ряды Советской Армии. Вторая половина 70-х — это, пожалуй, самое лучшее время (во всяком случае для меня), когда мы были вместе, полны энергии, в определенной мере свободны, находились в постоянном движении, занимались спортом, бродили по лесам, участвовали в художественной самодеятельности и так далее. Но более всего мне запомнились политико-философские «разборки». Случалось, что дискуссии длились до первых петухов. Лишь этот сигнал да еще ароматы сеновала вынуждали замолчать и крепко уснуть. Темы дискуссий были разные. А суть их сводилась в основном к человеческим ценностям, морали, справедливости; о выборе жизненного пути, о негативных явлениях в обществе и так далее. Александр был отменным собеседником, много не говорил, все больше слушал. А в конце делал единственный и точный «выстрел» самым удачным выражением, словом. И возразить оппоненту было совершенно нечем. Иногда его аргументы были «колючими», но безобидными. Да он и вовсе никого не мог обидеть. Ни животное, ни человека. Очень любил и понимал природу. Вот одно из его ранних стихотворений:

Мiр до встречи был такой хороший…
Впрочем, что юродить языком.
Просто я сегодня встретил лошадь
С самым заурядным седоком.

Шла она, с усилием кивала,
Помогая кнýту седока.
И машины грязью обдавали
Белые вспотевшие бока.

Мне ее, понятно, стало жалко.
Чем ты хуже неживых машин?
Самой невиновной каторжанке
Я немного хлеба предложил.

…В парне снисходительность проснулась.
Усмехнулся: мол, поерунди.
Лошадь же к ладони потянулась,
Как ребенок тянется к груди.

Я ее легонько так по шее:
— Ничего, мол, милая, держись.
Что поделать, в этом отношеньи
Не живущий выбирает жизнь.

Вот и я… — Но возчик разудалый
Протянул умело по спине.
Лошадь встрепенулась, зашагала,
Размышляя о своей вине.

Весело колеса заскрипели.
Кнут заставил перейти на бег.
…Крошки хлеба рыжею капелью
Со слюною падали на снег.

24 января 1979
с. Рябчёвск

А вот еще одно стихотворение, которое в какой-то степени предопределяет, на мой взгляд, жизненную позицию самого автора:

Я учился мужеству не у людей.
Я учился мужеству у лошадей.
Знаете, таких задрипанных клячонок!
Им хребты ломают каждый день,
Раздирают губы каждый день,
А они храпят лишь обречённо,
Но идут навстречу борозде!

4 июля 1977
г. Полярный

Александр не любил выпячиваться, но, хотел бы он этого или нет, был фигурой заметной. Конечно же, пользовался большим авторитетом у односельчан, особенно у молодежи. Причем авторитет в молодежной среде приобрел не совсем традиционным для того времени путем. В 70-е годы были популярны те, у кого были западные джинсы и накачаны бицепсы на руках. К этому он и не стремился. Одевался просто, но аккуратно. А вот деревенские драки (что тогда было часто) он мог довольно легко остановить… словом! Да, в выборе слов он толк знал. Вероятно, потому, что был в большой дружбе с книгами. Они были его основными друзьями. Помню, в доме его была библиотека из книг русских классиков, иногда ветхих. Вот это место, наверное, для него было наиболее уютным и любимым. И вытащить Александра оттуда иногда было не так уж и просто. После таких творческих «посиделок» он приходил к друзьям не с пустыми руками, а с новыми стихами и песнями. Стихи были замечательные, а вот песни с первого исполнения не всем были понятны. Ибо подобных никто не слышал, для танцев они не подходили, «прыгали» под другую музыку. А он играл и пел не для ног, а для души и сердца. Разобрались. Потом отбоя не было. Песни Матюшина пели вскоре не только в Рябчевске и Утах, но и по всей округе. В газете печатались некоторые его стихи, были лестные отзывы. Но эйфории он не испытывал, чувствовалась неудовлетворенность, все чаще я его видел в состоянии апатии. Именно в это время, как я понял позже, у него шла внутренняя борьба, в результате которой должна была определиться стезя, единственная верная, по которой нужно идти. Он выбрал самый трудный путь, но правильный.

Так что же меня заставило взяться за перо? В Утынском краеведческом музее одна из экспозиций посвящена творчеству нашего земляка — иеромонаха Романа. Она вызывает большой интерес у посетителей. Меня как экскурсовода «засыпают» вопросами. На многие из них я не смог ответить, но обещал это сделать несколько позже. Конечно, некоторым посетителям на несколько дней я давал книги отца Романа. Но это не может в необходимой мере удовлетворить запросы моих земляков и гостей относительно его творчества, жизненного пути, взглядов. Именно этими обстоятельствами продиктовано мое желание собрать доступный мне материал и издать маленькую книжечку о своем земляке, о его творчестве.

О встрече с иеромонахом Романом мечтал давно, но произошла она лишь через двадцать лет. Очень хотелось видеть его, получить жизненные советы, ответы на многочисленные вопросы (в том числе и на те, которые задавали мне посетители музея). Написав отцу Роману письмо, я довольно быстро получил ответное. Осмелюсь довести его до читателя, ибо, по словам доктора философских наук, академика Российской академии образования А. А. Королькова, оно «…отнюдь не личное письмо, ибо обладает надличносным смыслом. Как молитва в церкви произносится лично каждым прихожанином и в то же время вместе со всеми молящимися, так и письмо это — тот редкий случай, когда слова обретают соборное звучание. Оно обращено едва ли не к большинству русских людей, находящихся в смятении, в поиске духовных оснований своей жизни, ее смысла и назначения».

Письмо в мой адрес иеромонаха Романа вначале мне показалось несколько суровым, но и справедливым: «Очень рад был получить от Вас письмо, хотя содержание его двояко. Чувствуется разочарование, усталость… Отчего же усталость? Оттого, что нет передышки в несении тяжести, некуда и не на кого переложить груз. У каждого — свой. И, в самом деле, куда его переложить, кроме храма? Но пока Вы сами себе ставите преграды… Неужели, увидев негодяя в церкви со свечой, я уйду из церкви? Никогда не уйду: не к нему пришел. Я пришел ко Христу. И как же я невысоко ставлю Христа, если Его абы кто заслоняет! Как это может быть, чтобы человек заслонил Бога, да еще не своими добродетелями, а своими немощами, пороками? А может, дело во мне, может, я не на то смотрю? Разве в больницу приходят разглядывать чужие болячки? Нет. Каждый идет показывать свои. Не покажешь — не исцелишься. И если у самого нарыв на руке, как можно презирать того, кто имеет их на ногах?»

Прочитав первые строки письма отца Романа, я начал приходить к выводу, что встреча не состоится — не примет он бывшего атеиста и грешника.

Да, слишком мы отдалились друг от друга. Но это не его вина, а моя беда. Конечно, я читал Библию, принимал ее душой и сердцем, придерживался моральных устоев, но церковь посещал редко. Все тот же максимализм. Хотелось перешагнуть порог храма чистым и быть таковым до конца дней. А тут суета сует. Реальная жизнь — одни проблемы, особенно в последнее десятилетие. Но чем дальше я читал послание отца Романа, все больше как-то «оттаивал». «…Желание-то хорошее, но непонятное: зачем идти в храм, если и без него возможно быть чистым? Да и вообще, зачем тогда храмы? Зачем больницы, если нет больных? И кому без омовения, без воды удалось стать чистым? Нужно ли говорить, что покаяние — наше омовение, слезы — наша вода? Видел таких людей — от взгляда испачкаешься. Сейчас это — высокой жизни подвижники. Вот что делает покаяние. И наша грязь — не самый убедительный предлог не ходить в баню. И разве мир очистит? Не он ли нас извазюкал? Не в монастырях же, которые не посещаем, понабирались грязи. Как же он будет от себя очищать? И разумно ли, дожив неочищенными до седин в миру, ждать очищения в гробовом возрасте?»

В своем письме я указывал на то, что не могу пока поклясться, что завтра не допущу какой-либо мелкий бытовой грех. На что отец Роман отвечает: «И клясться незачем — обязательно допустишь. Но если у Вас поранен палец, Вы же пойдете в больницу, несмотря на то, что завтра может разболеться зуб? Церковь — больница. Больница — ради больных. Мы все больны. И телесно, и духовно. Но если телесный недуг я воспринимаю как желанного гостя, то от духовной коросты стараюсь избавиться всеми силами. Как бы то ни было, я рад, что душе Вашей в миру тесно, что она задыхается, ищет выхода. Это верный признак,что она еще жива, как тот ручеек, который почти уже пересох, но пока еще куда-то течет, не остановился, не заболотился. Но воды-то на исходе. И пересохнет обязательно, если не сольется с рекой. Или заболотится. Третьего не дано. Давай, брат, поторопись. Река Божия ждет. Важно не опоздать, не высохнуть. Очень надеюсь, что Вы успеете».

На одном из мероприятий участники проявили большой интерес к личности иеромонаха Романа, к его творчеству. Прозвучало много хороших слов в его адрес. Об этом я тоже сообщил ему, на что он ответил: «Благодарен за теплые слова, отзывы. Вряд ли я их заслужил в молодости. Сколько времени потрачено на пустое, дешевое самоутверждение! Что значит нецерковная жизнь! Да и можно ли все это называть жизнью? Какая-то карикатура жизни! В храм, дорогой, в храм! Другого пути нет».

В заключение своего письма я пожелал отцу Роману: «Пусть Ваше слово о Христе находит все новых и новых людей. Очень хочется, чтобы одним из них был и я, грешник». Ответ: «Прекрасные слова! Присоединяюсь к Вашему пожеланию. Но если бы Вы знали, как этого желаю я, — Вы босиком бы побежали в храм. И, если бы это Вам нужно было для встречи со Христом, — я бы не раздумывая тоже так сделал: ибо нет на земле большего счастья, чем быть со Христом. Говорю это из личного опыта, хотя тоже перенес большие потери. И что бы со мной не случилось — сума, тюрьма, дурдом, холера — счастья моего никто и ничто не отымет. Дай Бог и Вам познать Христа, Который дает такую свободу!»

Кроме хороших слов, получил я и приглашение посетить скит Ветрово. Дорога была долгой — Псковщина. Равнины, леса, озера, болота…

Почему именно сюда его «занесло»? — подумал я. Ведь детство иеромонаха Романа проходило совсем в другой рельефной местности (с. Рябчёвск, на Брянщине). Но видно, не этими критериями руководствовался он. От Пскова пришлось ехать пятьдесят километров по прекрасному лесу. И вот он кончается, начинается огромное болото. Дальше нужно добираться на лодке по узкой болотистой речушке. Справа — трясина, слева — трясина, выпячиваются кочки, поросли болотной травы. Путешествие не из легких. Наконец-то вырисовывается с левой стороны небольшая возвышенность с признаками подлеска. Первая радость: пройден водно-болотный лабиринт.

И вот лодка причаливает к берегу. А к ней идет отец Роман. Оцепенев, боюсь поднять глаза, мельтешась, что-то ищу на дне лодки и не нахожу. Выпрыгиваю на берег. И… такой встречи я не ожидал. Этого не воспроизвести, не рассказать. Украдкой пытаюсь рассмотреть его, бросаю взгляд с головы до ног. Вижу прозорливый взгляд, те же умные глаза, но под ними своеобразная легкая синева, белое лицо с выражением строгого человека. Его реального состояния я никак не мог определить, пока он не сощурил глаз и не заулыбался. Это был тот, с кем я двадцать лет назад расстался. Мне стало как-то лучше, я начал приходить в себя. При общей худощавости отец Роман выглядел широкоплечим, подтянутым, крепким. Особенно меня удивили кисти рук своей крепостью, что дало мне основание сделать вывод, что не только перо в руках иеромонах Роман держит. Такие крепкие руки бывают у деревенских мужиков. Более всего я был шокирован тем, что этот удивительный отшельник накануне октябрьских заморозков надел на босые ноги летние сандалии. Одежда на нем была рабочая. Похлопав меня по плечу, дал знать, что хватит его персоне уделять внимание, повел показывать скит, который расположен в сотне метров от речки и стоит на несколько возвышенном месте. Представляет он из себя деревянную избу, весьма не новую. Потемневшие бревна и трещины говорят о том, что она уже не один десяток лет прослужила людям. На доме видны свежие следы ремонта, причем основательного, утеплены все прохудившиеся места. На дверях дома помещен большой крест. Мы перекрестились и, сняв обувь, вошли на крыльцо. В рабочем кабинете отца Романа — стол, книжные полки, книги, кисточки, краски. На самом видном месте — иконы.

Недалеко от скита иеромонах Роман построил (стены рублены из дерева) изумительной красоты храм в честь иконы Божией Матери «Взыскание погибших». Позаботился он и о паломниках. Для них срублены небольшие домики. Там можно отдохнуть от долгой дороги, переночевать. Для отопления заготовлены дрова и аккуратно уложены в дровянике. Мне как деревенскому мужику понравилось хозяйство отца Романа, особенно порядок. Кругом чисто и уютно. За всем этим кроется большой физический труд. Окинул я взглядом и ближайшие окрестности: дорожки, тропинки, свежие посадки деревьев. К сожалению, на дальнейшее созерцание времени не хватило, октябрьские сумерки приходят быстро. Мы поспешили под деревянный навес, которому отводится роль летней трапезной. Приготовили суп с грибами, чай с вареньем. Получился вкусный ужин. Отец Роман уделил мне на общение столько времени, сколько было максимально возможно. Вероятно, это было связано с тем, что почва в какой-то степени была подготовлена. Я не показывал своей нерелигиозности, я искал путь к Истине, что и явилось одной из причин моей поездки в скит. В противном случае отец Роман не уделил бы мне столько внимания и времени, или же, по старой дружбе, он бы просто поддерживал беседу на уровне вежливого выслушивания. К счастью, в нашем диалоге мне не была отведена роль рыбака из песни иеромонаха Романа:

Я проплывал на старой барже
Под колокольный перезвон.
Налево – люд, направо – башни,
А дале – чистый небосклон.
Мне говорил рыбак пропитый
О том, о сём – похоже, врал –
И головою непокрытой
Моё молчанье одобрял.

Кричал на ухо одесную,
Мол, окрещён, хоть нет креста.
Рукой, что помнит мать родную,
Иконку стёртую достал,
И, показав, вложил обратно,
И замолчал, и закурил.
Болтало от волны накатной,
И он опять заговорил.

И так стоял в обновке ватной,
Наивно душу отводил.
Иваном звать. Давно понятно,
Иначе б по-другому плыл.
Ах, перевозчик мой случайный,
Туда ли правишь, дорогой?
…Всё тише звуки, всё печальней.
Вот и умолкло за спиной.

31 декабря 1994
Скит Ветрово

Однако я на своей первой исповеди столько «накопал всякого добра», что позавидовал рыбаку. Прощаясь с отцом Романом, я ему сказал лишь два слова: «Счастливый Вы». Когда у себя дома открыл подаренный им сборник стихов и песнопений, то увидел следующее: «Семье Курушиных с надеждой на Возрождение и Преображение России (что невозможно без нашего возрождения и преображения, ибо Россия — это мы). Обретший Бога — всё обрел. Самый недостойный и самый счастливый иеромонах Роман».

Что счастливый, это факт. Насчет недостойного я бы не согласился. В словаре С. И. Ожегова указано: «Достоинство — совокупность свойств, характеризующих высокие моральные качества, а также сознание ценности этих свойств и уважения к себе». Этими высокими человеческими качествами обладал он и в светской жизни. Не берусь характеризовать отца Романа сейчас, здесь другие мерки, нельзя со своим уставом лезть в чужой монастырь. Ещё преп. Макарий говорил: «Нет человека совершенного, потому что средоточие греховное в ином чем-нибудь разорено и сокрушено, и опять в ином чем-нибудь разорено не все и не всегда». И все-таки, на мой взгляд, Господь не обделил отца Романа такими духовными дарами как терпение, милосердие, кротость, простота, мягкость, щедрость, благочестие. Но заметил я у него и суровость (может, я и не прав, пусть простит). Дал Господь ему еще один, особенный дар. Дар слова, которое способно растопить «ледник», сковавший наши сердца, и оживить чистым родником «пустыню» нашей души, сделать ее оазисом духовности. Небесный Творец наделил отца Романа поэтическим даром, дал силы и возможности быть звонарем для всех тех, кто по разным причинам утратил качества ратника Святой Руси.

* * *

Иеромонах Роман (Александр Иванович Матюшин) родился 16 ноября 1954 г. в селе Рябчёвск Трубчевского района Брянской области. Поэт, автор и исполнитель песнопений. Отец, Иван Константинович, потомственный крестьянин; мать, в девичестве Беликова Зоя Николаевна, учительница, впоследствии монахиня Зосима. В 1972 г. окончил среднюю школу и поступил на филологический факультет Калмыцкого университета. Работал учителем в школе, художественным руководителем во Дворце культуры. В 1980 г. ушел в Вильнюсский Свято-Духов монастырь, в 1981 — в Псково-Печерский. Рукоположен в 1983 г. Служил на приходах Псковской епархии. В 1993 г. ушел в скит Ветрово.

Сочинения иеромонаха Романа[1]: «Благословен идущий к Богу». Изд. Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра, 1991; «Камни святых алтарей». Псков, 1991; «Стихи покаянные». Новгород, 1992; «Земля Святая». Изд. Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра, 1992; «Избранное. Стихи и духовные песнопения». Минск, 1995; «А жатвы много». Полоцк, 1995; «Внимая Божьему веленью». Минск, 1997; «Русь Святая зовет». Ростов-на-Дону, 1999; «Там моя Сербия». Минск, 1999; «За Церковью черемуховый свет…». Ростов-на-Дону, 2001; «Русский куколь». Минск, 2002.

Выпущено 11 аудиокассет иеромонаха Романа общим звучанием более 8 часов. В целом это собрание составляет 107 текстов. Всего же им написано более 500 стихотворений. Были публикации в журналах: «Москва», «Русский паломник», «Урал», «Златоуст», «Народное творчество», «Русская провинция», «Север», «Скобари» и др. Произведения отца Романа распространились не только по России, но и далеко за ее пределами. Притяжение к ним растет быстро. А связано это с тем, что автор нашел единственно верный вектор, адрес — это наша русская душа. Его стихи и песни необходимы «для попеченья о запущенной русской душе» (Валентин Распутин), для духовного возрождения. Он смог добиться единства поэзии и религии, что очень важно и крайне необходимо сегодня для нас. Кстати, еще Н. В. Гоголь писал о существе русской поэзии, критикуя некоторых поэтов XIX века в вопросе о духовности: «…поэзия наша пробовала все аккорды, воспитывалась литературами всех народов, прислушивалась к лирам всех поэтов, добывала какой-то всемирный язык затем, чтобы приготовить к служенью более значительному. Нельзя уже теперь заговорить о тех пустяках, о которых еще продолжает ветрено лепетать молодое, не давшее себе отчета, нынешнее поколенье поэтов; нельзя служить и самому искусству, — не уразумев его цели высшей и не определив себе, зачем дано нам искусство; нельзя повторять Пушкина. Нет, не Пушкин и никто другой должен стать теперь в образец нам: другие уже времена пришли. Теперь уже ничем не возьмешь — ни своеобразьем ума своего, ни картинной личностью характера, ни гордостью движений своих, — христианским, высшим воспитаньем должен воспитаться теперь поэт. Другие дела наступают для поэзии. Как во времена младенчества народов служила она к тому, чтобы вызывать на битву народы, возбуждая в них браннолюбивый дух, так придется ей теперь вызывать на другую, высшую битву человека — на битву уже не за временную нашу свободу, права и привилегии наши, но за нашу душу, которую Сам небесный Творец наш считает перлом Своих созданий. Много предстоит теперь для поэзии — возвращать в общество того, что есть истинно прекрасного и что изгнано из него нынешней безсмысленной жизнью. Нет, не напомнят они уже никого из наших прежних поэтов. Самая речь их будет другая; она будет ближе и родственней нашей русской душе. Еще в ней слышней выступят наши народные начала… Скорбью Ангела загорится наша поэзия и, ударивши по всем струнам, какие ни есть в русском человеке, внесет в самые огрубелые души святыню того, чего никакие силы и орудия не могут утвердить в человеке; вызовет нам нашу Россию — нашу русскую Россию…» (Н. В. Гоголь. Собр. соч. в восьми томах. Т. 7, М. 1984, с. 381–382).

По-разному можно относиться к этому высказыванию. Но поражает его дальновидность. И особенно тогда, когда мы знакомимся с творчеством иеромонаха Романа. Как же оно близко и созвучно строкам, написанным еще в XIX веке! Да, в них мы узнаем отца Романа! Его стихи и песни-молитвы — это и есть «скорбь Ангела»!

О МОЛИТВЕ

Мы молимся, но для чего — не знаем.
Все в ожиданьи благ, и млад, и стар.
Каких еще даров мы ожидаем? —
Быть на молитве — это ли не дар?

Стоять пред Богом! Вдумайтесь! Вместите!
Откройте дверь Источнику даров.
Дитём Господним молча припадите,
Не надмеваясь умноженьем слов.

Но мы и здесь своё ничто возносим,
Желая втайне прорицать, целить.
Иль просим дар чудес — того ли просим?
Доколь мольбу гордынею сквернить!

Нам только — дай! На паперти и в Храме.
Но гляньте, есть ли место для даров?
Нутро — что свалка: в мусоре и хламе,
Для Божьего — ни полок, ни углов.

Что толку теплохладными устами
Одно и то же клянчить без конца?
Зачем просить, коль некуда поставить?
Очистите от рухляди сердца!

Мы блудники, живущие усладой.
Но ветхосладость пагубна душе.
Слепцы, слепцы! Нам не увидеть злата,
Лаская ухо звяканьем грошей.

Так и обходим Бога стороною.
Самих себя лишенцами творим:
Ведь рай желанный есть ни что иное,
Как предстоянье в Вечности пред Ним.

12 — 18 января 2001
Скит Ветрово

Строки эти наполнены горькой правдой, но они так необходимы для исцеления, заставляют опомниться, подумать о своей жизни, они проходят через душу и сердце. Эти слова зовут к смирению, дают осознать порочность собственного «Я», призывают к духовному лечению пороков. Отец Роман выступает в роли врачевателя нашей глухоты и слепоты.

Однако вернемся к словам Гоголя: «…нельзя служить и самому искусству, — как ни прекрасно это служение». Поэту следует отделять искусство от творчества. Иеромонах Роман проводит четкую грань между этими словами, ибо их часто подменяют.

Искусство. Творчество. Два брата-близнеца?
Да не прельстит вас пагубное сходство.
Один во власти падшего уродства,
Другой внимает Красоте Творца.

Двум господам служить никак нельзя.
Искусство тешит ветхое творенье,
А творчество взывает к обновленью.
Искусство – идол, творчество – стезя.

Куда стезя? Отнюдь не на Олимп.
Служенье музам смертоносно многим,
А творчество смиренное о Боге
Явит Адама первозданный лик.

21 октября 1997
Санкт-Петербург

Иеромонах Роман в своих произведениях не стремится к искусству, это не его стезя, не его предназначение. Он занимается тем, что дает ему Творец — творчеством. От муз он огражден Честным Крестом. Он поет о Боге и России, не стремится кому-то угодить. Его песни, стихи сливаются в целое с молитвой. И вот это все находит отклик у многих тысяч наших соотечественников, людей православных, либо ищущих верный жизненный путь, путь к Истине. И нам, православным людям, нужно благодарить Господа и поклониться Русской Православной Церкви, что именно она дала России такого поэта.

Поэтов ныне целая орда.
Кто словеса, кто рифмы заостряет.
Труды похвальны, но одна беда:
Немногие Небесному внимают.

А мы пошли совсем другим путём –
Воображенье ум не горячило.
Я выбрал Бога. Размышлял о Нём.
И предстоял, пока перо строчило.

Честным Крестом отгородясь от муз,
Душа лампадой слово зазоряла.
О Боге пел. И только потому
Мой тихий голос Родина узнала.

Писал не ради красного словца.
И, не хвалясь, — что не своим хвалиться? —
Скажу ещё: по Милости Творца
С молитвой песне удалось сродниться.

Лукавый мiр вниманьем обойдёт.
По правде говоря, сие не ранит:
Покуда Православие живет,
И нас пред Богом кто-нибудь помянет.

5 мая 2001
Скит Ветрово

А вот как сам отец Роман говорит о назначении поэта: «Раньше, в миру, написание стихов почти всегда было отражением борьбы со страстями, я нырял в него, выворачивая свое нездоровое нутро, придавал ему напевную, рифмованную форму, щедро делился с окружающими и этим жил. Понятно, что без молитвы, без воцерковления я только разрушал себя. Душа голодала, дух уныния меня не оставлял. Величайшая Милость Божия, что ушел в монастырь. Там-то и понял, что служение музам губительно. Не хочу повторяться — каждый знает жизненные пути известных поэтов. Чтобы настроиться на высокую волну, нужно молиться. Потому что когда молишься, то прикасаешься к Покою, полнишься Благодарением, и потом этим хочется поделиться. И когда от «избытка сердца начинают глаголать уста», тогда звучат стихи-благодарения. Само рождение слова уже радость. Мы не можем все время молиться, не можем все время идти в гору. Нужен отдых, передышка. А стихи это отдых духа. Величайшая Милость Божия — касаться Божьего. Человек творческий как водопроводчик, ему необходимо знать, какую воду он проводит, ибо не всякая вода целебна. Жизненно необходимо, чтобы он подключался к родниковой воде, а не к ядовитым стокам цивилизации. Но до родника идти да идти, а лужи всегда под ногой, и головушку так затуманили, что уже не отличаем лужи от родников. Так и теряется назначение поэта — проводить Божие».

В назидание тем, кто стал на стезю поэзии, отец Роман делает напоминание:

Ты взял перо. Надумал стать поэтом,
Чтоб миру показать свой бриллиант.
Сначала рассуди, твоё ли это?
Быть может, у тебя другой талант?

Поэзия – подобие моленья,
Удел её – к Святому возводить.
А без Творца — прими остереженье —
Ты станешь вытворять, а не творить.

В служеньи слову многое двулико,
Есть крайности – пророки и шуты.
Не выставляйся пред толпой великим:
Написанное выявит, кто ты.

29 апреля 2001
Скит Ветрово

Редко какой поэт не писал о своей Родине, о России. У иеромонаха Романа эта тема является одной из главных: «Я чадо Церкви и России». Не полюбив свой дом, родителей, друзей, поля и леса, тропинки и овраги, нельзя полюбить Россию. Любовь к Родине у иеромонаха Романа началась почти с пеленок, с тех добрых колыбельных песен, которые он услышал от своей матери. Зоя Николаевна была чуткой, душевной, любящей матерью. Она с первых шагов своего чада старалась привить ему лучшие человеческие качества. В самом раннем детстве Саша уже знал, что такое хорошо. Любовь к окружающему миру, к людям, природе он познал еще в дошкольные годы. И этому был предан в дальнейшем. В годы нашего с ним общения, конечно,
понятие о Родине в значительной мере было углублено. Я хорошо помню, как он переживал все то негативное, что случалось не только в родном крае, но и в государстве. Его душа не хотела воспринимать то, что противоречило простой и здравой логике — жить по совести. Но это не мешало любить своих (очень разных) земляков, природу рябчёвских окрестностей — свою малую Родину. И первые свои стихи он посвятил тем, с кем был рядом, что наблюдал, чему радовался и чему огорчался. С болью в сердце пишет он о своем родном селе. С начала 90-х годов хозяйство приходит в упадок, люди не получают то, что заработали, бедность, растерянность, безразличие, пьянство — это последствия первых так называемых реформ. Народ, земляки как бы на дне оказались. Все это усугублялось и тем, что потеряли ориентиры, Веру. А она в трудную минуту многим бы помогла. Отец Роман сочувствует землякам и указывает им пути выхода из положения:

Рябчёвск, Рябчёвск! Поруганная Русь,
Перечеркни свои грехопаденья
И колокольным звоном поутру
Благовествуй земле о Возрожденьи.

16 января 1993
Санкт-Петербург

Прошло десять лет. Сегодня его малая Родина медленно поднимается, выздоравливает. Появляется надежда на возрождение. В восстанавливающемся храме слышна молитва. И это прекрасно!

А вот другие слова, слова надежды на скорейшее возрождение его малой Родины:

Но, Слава Богу — слышу в Храме пенье
И вижу — Возрожденье налицо.
И, может быть, другое поколенье
Отмолит грех, великий грех отцов.

И я твержу в коленопреклоненьи:
До ада пал, но это мой народ.
Прости ему былое ослепленье,
Когда закоченелый добредёт.

Молю о тех, с кем бедовали детство,
Кто заблудился, чадом ослепясь.
Им мало нужно — только б отогреться.
Но как им отогреться без Тебя?

1 марта 2001
скит Ветрово

Иеромонах Роман постоянно молит Господа о помощи землякам. Он любит свой край и свой народ (до ада пал, но это мой народ), не отвергает его. Он убежден, что с Божьей помощью возродится его любимый Рябчёвск. И не полынной горечью будут наполнены новые строки о возродившейся малой Родине. И не доживет он еще до полных седин, когда услышит «в потоке сиреневой волны», как поют дети сестер Ковалёвых:

Я пока не позабыл былого,
Отчий край во мне еще живёт…
Ах, как пели сестры Ковалёвы!
Нынче так никто уж не споёт.

Брат играл, гармоника грустила,
Изливая жалю на село.
Русь моя! Ужели это было?
Русь моя! Ужели всё прошло?

27 февраля 2001
Скит Ветрово

От Родины малой перейдем к России: «Русь моя! — взывает поэт, — ты на самом краю!», выступая суровым обличителем всякой неправды. Через сердце свое он пропускает народную боль, приносит себя в жертву, вникает в самую гущу беды русской, снова и снова молится пред Господом о спасении любимой Родины.

Святая Русь, Расеюшка, Расея,
Сидишь над вавилонскою рекой,
А впереди – застенки колизеев,
До них осталось нам подать рукой.

17 июля 1987
г. Печоры

Не помяни ж, не помяни ж
Грехов моих в сей час,
Услыши, Господи, услышь
Скорбящую о нас.
И я уже, припав к Тебе,
Не о себе молю, –
Избави от грядущих бед
Святую Русь мою.

11 января 1988
с. Родовое

Иеромонах Роман указывает на причины падения, клеймит того, кто привел Россию к пропасти, но не устает повторять — «Это мой народ!» В то же время он с уверенностью считает Русь богоизбранной. И возвращает нашей Родине высочайшее имя Святой Руси. В ряде своих стихотворений отец Роман утверждает: «Руским Богом держится земля!», «По над Родиной свет, на душе благодать», «Не оставлена Господом Русь, коль она в Богородичной ризе».Россия уже спаслась, и наша задача — соединиться с этой небесной Россией. Но это вовсе не означает, что сегодня наша Родина не больна, что все мы стали добродетельными христианами и искупили свои грехи, чем и спасли Русь. Вовсе нет, это не наша заслуга. Спаслась Русь небесная, а на земной Руси нам придется еще очень много и много сделать. Россия — наша Родина-мать, а мы грешные дети. И если мы любим свою мать, то сделаем все то, что ей необходимо. А ей нужно исцеление, которое невозможно без исцеления каждого из нас. Дальнейшую судьбу нашей Родины отец Роман связывает с тем, насколько крепка будет наша православная вера. В защиту Святой Руси иеромонах Роман готов выступать не только в качестве поэта-молитвенника, но и воина Христова. Он становится как бы звонарем для растерявших свою веру, зовет на священный подвиг:

Странники стоят,
Молится народ.
Русь ещё жива,
Русь ещё поёт:
– Господи, помилуй.

…Твой черёд настал,
Молодой звонарь.
Пробуди простор,
Посильней ударь.
– Господи, помилуй.

С музыкой такой
Хоть иди на смерть!
Много ли тебе,
Русь Святая, петь?

1987
г. Печоры

И как бы в завершение ко всему этому хочется напомнить следующие слова автора:

Русь моя! Ты на самом краю!
Потому большей доблести нету,
Как в твоем обреченном строю
Проскакать за Тебя Пересветом.

Зная отца Романа, вполне допускаю, что в трудную минуту для Святой Руси он может стать на место своего брянского земляка Александра Пересвета! С великой любовью поэт относится к великому русскому языку:

Родная речь – Отечеству основа.
Не замути Божественный родник.
Храни себя: душа рождает слово –
Великий святорускiй наш язык!

4 марта 2001
скит Ветрово

Голос необыкновенной любви к Родине, к Святой Руси, к своей малой Родине не затихает и слышится за их пределами, ибо это голос истинного Православия. Отец Роман против того, чтобы единый организм растаскивали на куски. Он глубоко переживает распад исторической Руси:

Дорогие мои! Что же мы натворили, наделали?
Опорочила всё, растерзала Отечество гнусь!
Триединая Русь! Русь Великая, Малая, Белая,
Кто тебя разделил, неделимая Русь?

Отстрадали отцы, отошли во обители лучшие.
Нам бы веру и мужество их в искупительный час!
А братаясь вовсю с палачами безвинно замученных,
Попираем отцов-матерей, убиенных за нас.

Триединая Русь! Ты земное подобие Троицы.
И прискорбна душа за напо́енный ложью народ.
Возрождайся, ликуй перезвоном воссозданной звонницы,
Триединая Русь, православный оплот.

14 мая 1997
Полоцк

Молясь о спасении Родины, своего народа, отец Роман с особой тревогой смотрит на наше будущее — молодежь. Он негодует против состояния, в котором сегодня оказалось наше молодое поколение. Только слепой или недруг России может не видеть, как растлевают наших чад. Стоит лишь нажать кнопку телевизора, и мы увидим, как внедряют в еще не сформировавшиеся души чуждые нам «ценности». Редко мы видим на телеэкранах великолепные отечественные фильмы, которые трогают сердце и душу, наводят на размышления. Стало невозможным посмотреть кино фильм всей семьей, обсудить его, поспорить. Экраны заполнила иностранная кинопродукция очень низкого качества, насыщенная пошлостью, убийствами, насилием. Культивируются супермены как благороднейшие и красивейшие образцы рода человеческого. А тусовки? Не по этой ли причине идет рост наркомании, преступлений, безпризорности, СПИДа и т. д.? Видел я афишу под названием «Прыжок в постель». Это тоже для молодежи, дьявол просто смеется в открытую. Это наша беда. Из этого состояния нужно срочно выходить. А выход один — обратиться к Спасителю.

РОДИТЕЛЯМ

Я с детства на табак косился букой.
Но, если бы ввели такой предмет,
Пущал бы кольца, следуя науке,
Травился б самосадом с малых лет.

Но есть отрава — на уничтоженье!
Да умолчит глашатай сатанин,
Внедряющий пособие блуженью
Для заполненья адовых глубин!

Вы слышите, имеющие уши?!
Не допускайте растлевать детей!
Не отдавайте голубины души
Заезжим блудодеям всех мастей!

Отверзите невидящие очи!
Над юным поколением — беда!
Какие нравы силятся упрочить
Помеченные бесами блуда?

Они явились, рукоделы клятвы,
С печатью преисподней на челе,
Возвестники антихристовой жатвы
На нашей обезкровленной земле.

Но вы-то, вы! Куда же вы глядели,
Дав узаконить в детских душах срам?
И что потом? Назвать страну панелью
На радость обреченным школярам?

24 февраля – 1 марта 1998
Скит Ветрово

Тема Родины является в произведениях иеромонаха Романа одной из главных. Так о России еще никто не писал, ибо никто столько не выстрадал, не вымолил во имя ее спасения. Однако автор считает, что еще не все успел сделать ради этого:

Ещё не все объезжены места,
Не до последней выплаканы строфы.
И всюду – Лик Распятого Христа,
И всюду – продолжение Голгофы.

7 января 1993
д. Боровик

«Прозренье в русской Голгофе, среди обмана и лжи лика Святой Руси доступно немногим — это путь подвига. И мы можем с благодарностью и благоговением сказать — этот подвиг из года в год совершает иеромонах Роман. В стихах своих он обличен в рубище юродивого или зека, странника, нищего и гонимого пророка — таков, как в литературоведении принято называть, его лирический герой. Поэт-пророк, не предсказатель, не глашатай, а прежде всего обличитель народной неправды — устойчивый образ в русской поэзии. Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Блок ощущали себя такими вестниками Божиими, гонимыми людьми. Но у настоящих поэтов это не только литературный образ, это судьба, жизненное делание. У отца Романа — это жизненный подвиг по преимуществу. Он берет на себя боль народную, он идет на жертву, он не бежит от ужаса действительности, он всматривается в самое тяжелое, что происходит в наши дни, и молит Бога о спасении посреди этого ада на земле. Из этого великого сострадания родился у отца Романа настоящий поэтический шедевр, который, может быть, уже больше, чем поэзия» («Православный летописец Санкт-Петербурга», Л. А. Ильюнина).

Деревья. Листьев увяданье.
Стена приюта. За стеной
Сидит в казённом одеяньи
Не нужный никому больной.

Его забыли все на свете –
У каждого свои дела.
Он в тягость и жене, и детям.
Жила бы мать, она б пришла.

И только нянечка присядет
(Хлебнула горюшка сама),
Седую голову погладит
И молвит: «Худо без ума».

Он согласится оживлённо
И скажет косным языком:
«На что мне ум необновлённый?
Уж лучше буду дураком.

Всё проходящее пустое,
Чертог почти уже сложил…»
Его безумие святое
Я перед всеми ублажил!

7 апреля 2001
Благовещение Пресвятой Богородицы
Скит Ветрово

Из большого творческого наследия иеромонаха Романа я сделал маленькую выборку, определяющую назначение поэта как певца России. Задача не из легких — как и само творчество, так и жизненная позиция автора. Он не просто поэт. Он не просто монах, он — редчайшее явление нашей духовной жизни, он мыслитель и духовник, он неповторимый символ нашего спасения и возрождения Родины и всех нас в отдельности. К своим благородным делам он пришел не сам, а по велению Творца. Я помню начало его пути, я знаю, сколько это ему стоило. Первые шаги были очень трудными, сколько было препятствий, сколько было непонимающих, даже недоброжелателей. Пришлось пройти большие испытания, выстоять. Но с выбранного пути отец Роман не свернул. И я абсолютно точно знаю, — никогда не свернет. Тот образ жизни и деятельности, который мы находим у него, скорее всего возвысит его еще более, он поднимется еще на одну духовную ступеньку. Полностью соглашаюсь с И. К. Рогощенковым, который, размышляя о русской литературе и русском самосознании в отношении иеромонаха Романа, сказал: «Он — великий православный поэт, вернувший поэзии Православие, а Православию — поэзию». Как важно, что отец Роман наш современник, а еще более важно то, в какое время он взошел. Нельзя сегодня даже представить себе, что этого человека нет. Сколько тысяч человеческих душ бы осиротело. Да и сама Россия, которая сегодня радуется, что в такой смутный, тяжелый период ее пути она не осталась без святого голоса, слышащегося из скита Ветрово. Думаю, что со временем этот скит станет одним из центров нашего Возрождения. Из личного опыта могу утверждать, что отец Роман готов оказать помощь заблудшим, оступившимся, ищущим путь, духовно смятенным. И оказывает. Тысячи писем приходят в его адрес. В одних — крик о помощи, в других — знаки благодарности батюшке за оказанную духовную помощь. Среди тех, кто обращается к иеромонаху Роману за помощью, люди совершенно разные. Среди них дети и взрослые, рабочие и учителя, священники и политики, художники и писатели, студенты и ученые, жители деревень и больших городов, причем география очень обширна. Призывают на помощь и представители Европы, Канады, Польши, Сербии, США и т. д. Песни-проповеди отца Романа дают каждому из нас шанс, проснувшись от долгого и безбожного сна, снять с души пелену самоуверенности в личном безгрешии и начать трудный путь к духовности. Конечно, не все сразу, но нужно ежедневно карабкаться к Свету, Добру, Совести и с помощью Церкви и молитвы достичь многого.

«Вряд ли сегодня следует попрекать даже того, кто только-только начал подступаться к Православию, кто урывками вслушивается в проповедь священника, неловко кланяется образам, начинает узнавать в них святых Сергия Радонежского, Серафима Саровского, Александра Невского, не пробегает безпечно мимо храма, а приостанавливается и, пока еще украдкой, крестится на купола, на надвратную икону. Возможно, он еще не ведает о тайне исповеди, но попрекает себя за недоброе слово, сказанное сгоряча, и тем уже совершает шаг к покаянию. Благословен идущий к Богу!» (А. А. Корольков, доктор философских наук, академик Российской академии образования). Верно, многие так и поступают, прошел этот путь и я. Продолжу его мысль: «Нет человека, который в своем пути к Богу не желал бы встретить сродника по стремлению, а еще лучше — поводыря, духовника, старца. Нынче почти иссякла старческая традиция, редкий это дар и подвиг, не возрастом оно созидается и держится… Иеромонаха Романа тоже порой воспринимают по его уединенному подвигу, по силе духовного воздействия как старца, хотя сам он сторонится такого отношения. Возраст еще не старческий… но тропа натаптывается к нему паломниками все тверже». Все это так, но торопиться в святом деле не стоит, само собой, по Божьей Милости придет. А мы не должны этому навредить.

В пятьдесят лет человек начинает как бы подводить итоги своей жизненной деятельности, образно говоря, пожинать то, что посеял. Был я в дружбе с моралью и законом, создал хорошую семью, имею дом, в который вложил много сил, посадил много деревьев, имел успехи на рабочем месте, любил и уважал односельчан, многие отвечали взаимностью. Но всегда чего-то не хватало. Образовалась такая ниша, которую я ничем не мог заполнить. Я, конечно, понимал, что все это идет от пустоты душевной. Первые и самостоятельные попытки ступить на путь Истины были тщетны. Взялся за Библию, прочитал ряд православных книг и журналов. Особенно мне были интересны духовные советы старцев. Однажды перешагнул порог городской церкви
(в нашем селе тогда не действовала). И увидел, что в храме все не так, как написано в православной литературе. Обстановка была такой, что исповеди не получилось, она была как бы общая. Ощущалась суета. Проповедь оказалась не такой, о какой я мечтал. Скорее всего, я побывал на экскурсии, рассмотрев церковные атрибуты. Было чувство неудовлетворенности. Я подумал, что настолько я грешен, что храм меня не хочет принять. С этим и ушел. Но сдаваться не хотел, начал упорно работать над собой, но работа оказалась почти сизифовой. И вот озарение! Встреча с иеромонахом Романом. Он тот единственный, которого Господь дал услышать. Благодаря ему Господь предоставил мне возможность увидеть себя, открыть глаза и уши, придти к покаянию. Дало неутомимую жажду спасения. Отец Роман доступен, понятен, искренен, доброжелателен, отзывчив. С ним очень легко. От него исходящее впитывается все, как губкой. Свежи еще те впечатления, которые я увез из скита Ветрово. Прибыл домой совершенно здоровым человеком, а ехал на Псковщину почти инвалидом. Окрыленность, глоток чистой воды и воздуха, спокойствие, уверенность в завтрашнем дне и т. д. Душевной умиротворенности, которую приобрел в скиту Ветрово, я не испытывал лет тридцать. Благодарю Господа, спасибо отцу Роману! Те духовные ориентиры, которые я получил от иеромонаха Романа, не пропали даром, не ушли в «песок». Во многом я внутренне изменился. И пусть иногда приходили тяжелые минуты (жизнь сегодня сложная), но теперь я уже знаю, как поступать. Спасает молитва, чтение религиозных книг и неиссякаемый кладезь творчества отца Романа.

* * *

Огромная тяга к творчеству иеромонаха Романа выросла не на пустом месте. И причин этому много: и неустроенность нашего нынешнего бытия, и предчувствие Голгофы, и величие духовности творчества автора, и перемена в настроении людей. Но в главном — это посланное Свыше, как бы на наш духовный запрос, для утоления духовной жажды. Вот поэтому и загорелась звезда таланта поэта. Он сегодня востребован как никогда. Среди тех, кто принимает стихи и песни отца Романа, есть известные в нашей стране люди, которые и сам сделали многое для духовного возрождения России. Очень хочется привести слова Валентина Распутина о творчестве иеромонаха Романа: «Сказать, что это молитвенный и аскетический голос — значит указать только на одну и, пожалуй, не главную краску израненного сердца и мятущейся души человека, продирающегося к свету. В них есть и скорбь, и боль, и безжалостное к себе покаяние, и первые движения пробуждающейся души, и счастливые слезы ее обретения. Как правило, песнопения имеют форму и адрес обращения — к себе, к душе, к русским людям, к Господу и доведены до последней точки искренности и жертвенности. Всего себя выпевающий, выстанывающий их голос отдает себя во имя желанного преображения и всего себя обретает заново. На меньшее он не согласен. Так и с Россией: он не удовлетворится частью ее посреди бушующего срама, ему нужно, чтобы она восславилась и восстала вся.

Помню, какое сильное впечатление произвели на меня песнопения иеромонаха Романа, когда я услышал их впервые. Они навсегда вошли в то русское духовное и культурное “избранное”, в котором искал я утешения и возбуждения, когда требовалось в одиночестве от себя, от своего “Я”, перейти к России».

Многие люди годами ждут возможности встретиться с отцом Романом. Но он не просто поэт или певец, он еще и монах. Он не может выйти на сцену и показывать свое творчество. Геннадий Заволокин рассказывал: «…этой встречия ждал много лет. Много раз пытался хоть что-нибудь узнать о нем в монастырях, в издательствах. Но тщетно. Только скупые сведения в предисловиях к его книжкам… И вот 3 марта 2000 г. по воле Божией наша встреча произошла!.. Прослушивание песен, прямые, честные высказывания, не всегда лицеприятные — и опять катастрофическая нехватка времени. Накал и полезность от встречи — высокие. Приведу лишь некоторые запомнившиеся мысли отца Романа — «Красивость не есть красота», «Бойтесь расти вширь», «Согревая других, важно не замерзнуть самому». Дивны дела Твои, Господи, слава Тебе за все!.. Лично мной написано свыше двух десятков песен на стихи иеромонаха Романа. И сказать, что мне нравятся его стихи, значит не сказать ничего. Для меня его стихи — высота, чудо, потрясение, откровение — как угодно! И мне трудно назвать сегодня какое либо поэтическое имя, которое я бы поставил рядом с иеромонахом Романом» (Геннадий Заволокин. С. 24–25, журнал «Играй гармонь», № 3).

Не могут оставить равнодушными никого слова архиепископа Мелхиседека о творчестве иеромонаха Романа: «Вслушайтесь в мелодии песнопений. Они сродни русской равнине, ее плавным холмам с белыми храмами у излучины рек, ее щемящим березовым рощам. В этом звуковом образе Святой Руси — еще одна тайна иеромонаха Романа. Сам он ощущает себя, как звонарь. Псалмопение для него — выход из монашеской келии и выход на колокольню. «Кто имеет уши слышать, да услышит!» Это для людей делается. Помочь ищущему, пробудить незрячих, дать путеводную нить обретения души, движения к храму, к Богу… И если кто-то этот звон услышит, поймет безсмысленность и пустоту внешнего существования — и раскроет свое сердце навстречу молитве, навстречу Господу, — то слава Богу! Нет, не на струнах гитары играет иеромонах Роман, но на струнах любящей Господа души…

Да благословит Вас Господь Бог, отец Роман, на дальнейшие труды во славу Божию!»

Из воспоминаний односельчан

Тамара Ивановна Щегорцова, учительница математики Рябчёвской школы:

Более тридцати лет прошло с тех пор, как я учила Сашу Матюшина, но помню его хорошо. С 1965 по 1970 гг. я преподавала в его классе математику. Хороший был класс, многие из учащихся занимались успешно. Саша был очень исполнительным мальчиком, сообразительным, быстро усваивал новый материал, всегда был готов к уроку, добросовестно готовил домашнее задание. Большинство ответов у него оценивались на высокую оценку. Быстро справлялся с контрольными работами, а потом пытался оказывать помощь более слабым товарищам. Меня считали строгим учителем, и такие действия, как списывание, я, как правило, не одобряла. Помогал он одноклассникам и вне уроков. Друзей у Саши было много, он был общительным. Я вот только затрудняюсь сейчас сказать, по каким критериям он их выбирал. Некоторые искали себе друзей по интересам. Иногда было заметно, как один отличник общался только с себе подобным. А Саша нет. Был в его классе мальчик, которому очень трудно давалась учеба, часто в его тетрадях и дневнике можно было видеть неудовлетворительные оценки. Он как-то держался в сторонке от ребят, всяких общественных дел. Но это не помешало Саше стать его близким другом.

Был он очень добродушным, вежливым, скромным мальчиком. Не могу сейчас вспомнить что-то такое, за что его следовало бы пожурить. Может быть за то, что он был такой шустрый. Но от этого никому плохо не было, дисциплина не страдала. Он умел всех развеселить, у него был тонкий юмор, он был весьма находчивым шутником. Таких детей в нашей школе я не припоминаю. В разговоре с ним можно было услышать и такие серьезные выводы, которые характерны лишь для взрослых. Его любили многие учителя. И для меня он был самым дорогим учеником, хотя я этого не показывала.

Хорошо знала семью Матюшиных, часто у них бывала. Сашина мать — Зоя Николаевна была моей коллегой. Помню её как очень добрую и душевную женщину, как прекрасного педагога. Зоя Николаевна отличалась большой интеллигентностью. Многое от матери взял отец Роман. Он помнит меня, за что я очень благодарна. В силу сложившихся обстоятельств недавно переехала из Рябчёвска в Дубровку. Скучновато, но помогают его книги, молитвы-песнопения, которые мне приходят по почте из далекого Пскова. Читаю с дочерью стихи иеромонаха Романа: и плачу, и молюсь, и успокаиваюсь. Так всё это трогает. И жить помогает. Мечтаю как-нибудь его увидеть и крепко обнять. Дай Бог ему здоровья и долгих лет жизни! Пусть он и дальше своим творчеством и молитвами несет нам, простым людям, тепло и добро. И спасение!

Наталья Андреевна Соболева, редактор Трубчевской газеты:

Мы росли вместе с самых ранних лет. Наши родители были учителями одной школы — Рябчёвской восьмилетки. И поначалу мы даже жили рядом: у нас был свой дом, а Матюшины жили в Доме учителя (так назывался дом для учителей, что-то вроде общежития). Мать будущего иеромонаха Романа, в детстве — Александра Матюшина, Зоя Николаевна Матюшина (в девичестве Беликова, родом из Трубчевска) была потом, когда я училась в школе, моей учительницей биологии и химии. Отец — Иван Константинович Матюшин — родом рябчёвский, точнее из д. Василёнки, что напротив с. Рябчёвск, их разделяет лог, по дну которого в Десну течет речушка-ручей. В семье Матюшиных было трое детей: Светлана, кажется, с 1948 г. рождения, Тамара — 1952 и Саша (будущий иеромонах Роман) — 1954-го…

Тамара и моя сестра Таня, на год моложе её, — были «подруги — не разлей вода» всё детство. Я в этой компании была старшей, самым младшим был Саша. И вот таким «квартетом» мы «исследовали» все окрестности Рябчёвска: от берегов любимой Десны с одной стороны Рябчёвска до полей, горок и оврагов — с другой. Мы знали, где что растет, лет с пяти на целые дни уходя за село, собирали землянику, нанизывая ее на стебелек-нитку какой-нибудь метелки, собирали каких-то жуков, дикие цветы и жесткий полевой чеснок. По весне, в конце мая, вместе с теми, кто постарше, мы переправлялись на лодках на другой, заливной берег Десны и там, в лугах, собирали уже чеснок луговой, сладкий и сочный, и привозили его домой маленькими снопиками.

Осенью в полутемных оврагах, уже повзрослев, собирали грибы и ежевику. В наших домах эта «дичь» ценилась. В доме Матюшиных, уже построенном отцом Саши, работавшим за Десной в лесном поселке Кукуевка, было свободно от каких бы то ни было вещей: немного книг и то, на чем сидят и за чем едят, и все. Здесь всегда держали собаку и никакого скота. Зоя Николаевна была человеком набожным, и мирскую суету считала мирской суетой, мало значения предавая быту. В гости в эти годы изредка к ним наезжал дядя Володя, брат Зои Николаевны, который уходил в окрестности Рябчевска с этюдником, иногда нас фотографировал. Он работал инженером на севере в г. Мончегорске и был, наверное, довольно способным человеком — потом его перевели в Москву. Наши отношения были открытыми, все делились последним. И впоследствии, когда Зое Николаевне приходилось жить одной — дети выросли и разъехались, из присланных ими или ее братом посылок она неизменно что-то передавала нашему дому, мы в свою очередь делились клубникой, грушами и всякой домашней снедью, которая у нас на подворье «производилась». Помимо окрестностей Рябчевска любимыми нашими детскими площадками были вяз возле дома Матюшиных — он потом будет воспет в стихах иеромонаха Романа — и насыпь-холм на нашем подвале, утопавшем в сеяной и потому необыкновенно густой траве.

В детстве никто из нас не догадывался, что Саша будет писать стихи, и я даже не помню, чтобы он выступал в школьной художественной самодеятельности. Помню его прекрасно маленьким мальчиком с ямочками на щеках,
сидящим на скамейке возле родительского дома со свистулькой из ракиты, босоногого и загорелого, как все деревенские дети.

А вот уже взрослого услышала впервые исполняющего в родительском доме романс «Выхожу один я на дорогу», и голос его, казалось, достигал действительно небесной высоты — так чист и высок был голос…

Публикуется по: Совесть России. Иеромонах Роман (Матюшин). Сост. Л. Ильюнина. СПб., 2005
Сайт «Ветрово»

[1] Очерк Михаила Курушина был написан не позднее 2004 года. В настоящее время (на 2021 г.) отцом Романом написано гораздо больше произведений (примерно две тысячи одних стихотворений), почти все они изданы. — Примеч. ред.

Заметки на полях

  • Рыбинск

    Спасибо автору за теплый и душевный, и такой интересный рассказ об отце Романе!
    Читала, и слёзы лились почему-то.
    Спасибо!

  • Волгоградская обл.

    Христос дает свободу — Это счастье.
    Всё понимаю и даже чувствую, но не имею.
    Какая хорошая статья, очень благодарна вам Михаил, помоги вам Господь.

  • г. Чайковский

    Спасибо за рассказ. Очень хочется, чтоб побольше людей узнали об отце Романе и о его творчестве.

  • Волгоградская обл.

    «Нет человека, который в своем пути к Богу не желал бы встретить сродника по стремлению, а еще лучше — поводыря, духовника, старца» — всё верно. Поэтому и захожу на этот сайт до 10-ти раз в день.

  • Севостьянов, Ростовская область

    Спаси Господи , Михаил,за статью, повествование, дополнительную информацию к биографии отца Романа! Очень трогательно и проникновенно. Отцу Роману многая-многая и благая лета в здравии и благополучии.

  • Волгоградская обл.

    «Много раз пытался хоть что-нибудь узнать о нем в монастырях, в издательствах. Но тщетно».
    У меня тоже самое было. Когда совсем не к кому было обратиться, я вспомнила, что живет иеромонах Роман где-то за Псково-Печерским монастырём. С нашей местности даже батюшка уехал в этот монастырь, теперь он монах Иона. Я и его просила что-то узнать о батюшке, но Всё бесполезно. И тут я нашла телефон Псковской епархии и позвонила. Трубку взяла девушка, которая не очень хотела говорить о батюшке Романе, но я просила её ради Бога помочь мне. Вот она то и сказала мне название сайта «ветрово». И теперь у меня есть возможность общаться с батюшкой, через его творчество, чему я очень рада.
    Господь говорил — «Просите, и дано будет вам,
    Ищите, и найдёте,
    Стучите, и отворят вам;
    Ибо всякий просящий получает,
    И ищущий находит,
    И стучащему отворят. Евангелие от Матфея

    Простите за подробный рассказ.

  • Тверь

    Большое спасибо автору Михаилу. Статья очень интересная и поучительная. Добрые воспоминания из прошлого. О детстве и родителях Батюшки — особенно дороги воспоминания.
    Также очень понравился ответ в письме отца Романа , где говорится о том, что душе может быть тесно в миру, о Храме, как лечебнице души, о том, что важно не опоздать.
    Послушала также песню в исполнении Батюшки « Я нарисую старый дом». Так трогательно, что накатились слёзы…
    Эпизоды из жизни дорогого нам человека, проходили перед мысленным взором один за другим.
    Милость Божия — что отец Роман наш современник!

  • Москва

    Спасибо Михаилу за статью. Я уже не помню в каком году я узнала об иеромонахе Романе, но его сихи и песни очень помогли пережить мне очень большие проблемы со старшим сыном: наркотики, тюрьмы, болезни. Первая книга попала мне в руки в храме Александра Невского в Пскове в тонком переплете, подписанная для студентов военного училища. Сейчас у сына все хорошо-семья, ребенок. Можно много написать о том как мы переживали, когда он на несколько лет пропал и мы не знали, что с ним. Оказалось, что он потерял голос. Мы рады, что он у нас есть и уже не надо с трудом разыскивать книги его стихов.

  • г.Москва

    Спасибо огромное за статью. Хотя я, наверное, все материалы нашла и перечитала об отце Романе и его жизненной истории, просмотрела фильмы ни один раз, переслушала песнопения. И кажется узнала многое, но с большим интересом, на одном дыхании прочитала статью. Отец Роман строгий и очень совестливый человек, абсолютно счастливый христианин, чего и нам желает. Как же хочется измениться, стать лучше, быть с Богом! Непросто это, нам, испорченным этой мирской жизнью со всеми заботами, проблемами, страстями. Какие же мы слепые. глухие. И впрямь трясина, которая тебя засасывает день ото дня. Порой не понимаем, забываем, что и силы все перенести дает Господь, и ослабит скорби, и утешит, и окутает заботой и милостью только Он!
    Глубоко уважаю отца Романа, преклоняюсь, прислушиваюсь, читаю, осмысливаю, тянусь к богу и истинной любви.
    Дай Бог нам терпения и смирения, сил духовных для веры чистой, непоколебимой и искренней любви ко Господу!

  • г.Москва

    Вот и автор пришел к вере, работает над собой, стремится к истине.
    Божией помощи Вам, Михаил! Еще раз благодарю за статью.

  • Нижний Новгород

    А мне в этой статье понравились только живые воспоминания о живом человеке и слова отца Романа (правда, некоторые не поняла). Остальное говорят обычно на открытии памятника. Простите, если кого-то обидела.

  • Людмила Николаевна, не согласна с Вами, зато с Вами отчасти согласен отец Роман (с Вашими словами по поводу открытия памятника). Отец Роман был вообще против публикации этого очерка, так что, если что-то не так, вина полностью моя.

    Мне в этом тексте нравится:
    1. То, что ясно видна личность автора. Он рассказывает об отце Романе, и в то же время мы видим, что происходит с ним самим, с его внутренней жизнью на протяжении их общения. (Запомнились, например, слова «Оцепенев, боюсь поднять глаза, мельтешась, что-то ищу на дне лодки и не нахожу» — очень подлинное и понятное состояние.)
    2. Рассказ о поездке в Ветрово.
    3. Письмо отца Романа — производит, пожалуй, самое сильное впечатление.
    4. Автор перемежает свой текст стихотворениями отца Романа — беспроигрышный приём. Собственно говоря, давно уже ясно, что никому из говорящих об отце Романе не сказать больше, чем может сказать он сам. Поэтому всё, что тут можно сделать, — дать звучать его собственному слову. И в то же время если это слово воздействует на человека так, что с ним действительно происходят внутренние перемены (а не внешние восторги), то, мне кажется, вполне можно этим поделиться (только очень бережно — лучше недоговорить, чем переговорить).

    Если же говорить о том, что мне в этом тексте нравится меньше, то это собственные размышления автора о России, о нравственности. Их здесь можно было бы опустить, высказав где-то в другом месте.

  • Москва

    Спасибо за очерк! Прочитала с большим интересом. Письмо отца Романа автору перечитала несколько раз, нашла для себя в нем много полезного.

  • г.Москва

    Статья очень полезная. Текст письма отца Романа я тоже перечитывала. Хочу отметить, что мне нравится очень и проза о. Романа, эти тексты не менее прекрасные, чем стихотворения и песнопения, и очень полезные. Да и написаны с душой, осмысленно, человеком знающим, истинным христианином.
    Батюшке, о. Роману, Божией помощи и милости! Спасаясь сам, помогает и нам, грешным. Спаси, Господи!

Уважаемые читатели, прежде чем оставить отзыв под любым материалом на сайте «Ветрово», обратите внимание на эпиграф на главной странице. Не нужно вопреки словам евангелиста Иоанна склонять других читателей к дружбе с мiром, которая есть вражда на Бога. Мы боремся с грехом и без­нрав­ствен­ностью, с тем, что ведёт к погибели души. Если для кого-то безобразие и безнравственность стали нормой, то он ошибся дверью.

Календарь на 2025 год

«Оглядывая прожитую жизнь...»

Месяцеслов

Стихотворение о годовом круге, с цветными иллюстрациями

От сердца к сердцу

Новый поэтический сборник иеромонаха Романа

Где найти новые книги отца Романа

Список магазинов и церковных лавок