Как и святой Афон, Валаам поныне — светит… В сумеречное наше время, в надвинувшуюся «ночь мира», нужны маяки.
Иван Шмелёв
Когда плывёшь по Белому морю к Большому Соловецкому острову, в хорошую погоду почти от самого материка видна впереди и чуть слева маленькая серебристая точка — как будто искорка сверкает, разрастаясь по мере приближения к острову и вытягиваясь в свечу. Это солнце играет на стёклах маячной башенки над куполом Храма в Секиро-Вознесенском скиту и на его белых стенах. По ночам монахи зажигают в башенке свет, и путь морякам указывает настоящий маяк, самый высокий над Белым морем, который светит уже полтора столетия.
Храм с маяком над куполом появился на Секирной горе вскоре после Крымской войны, когда в чудом устоявший под натиском англичан монастырь хлынули тысячи паломников — поклониться чтимой иконе Божией Матери «Знамение» с ранами от снарядов. Настоятель монастыря архимандрит Александр сам обратился в гидрографическую службу с просьбой о содействии в создании маяка. Храм на Секирной горе строился именно как храм-маяк, и в судоходное время года, когда гасли белые ночи, монахи зажигали на его вершине огонь.
Даже в двадцатые годы двадцатого века, когда в зданиях монастыря разместился лагерь особого назначения, маяк на горе по-прежнему зажигал монах. Несколько десятков монахов отказались уйти из закрытого монастыря — если мы не нужны здесь, сказали они, можете нас расстрелять. Их оставили жить, обслуживать лагерь и даже позволили служить в Храме на Онуфриевском кладбище. Один из таких монахов, отец Иринарх, зажигал маяк наверху Вознесенского Храма, и даже, как говорят, звонил по церковным Праздникам в колокол, объясняя, что подаёт морякам сигнал во время тумана.
В Храме на Секирной горе в то время был устроен штрафной изолятор, куда отправляли за провинности заключённых. Матрос Александр Грубе, который побывал в изоляторе, позже писал: «Когда в ночи загораются красные маячные огни в центральной башне, кажется, что кровь замученных широким потоком льётся с Секирки на весь остров, далеко в море и на материк, крича о возмездии». На Секирную гору шли, как почти что на верную смерть. Здесь было место изощрённых издевательств: заключённых заставляли переливать воду из одной проруби в другую, требуя, чтобы они «вычерпали озеро»; оставляли на ночь в холодном помещении Храма в одном белье, и люди, чтобы выжить, ложились на пол штабелями, согревая друг друга; сажали «на жёрдочку», ставили «на комариков»… Изредка разрешали писать письма домой, но уже в наше время выяснилось, что никто эти письма не отправлял — они так и хранились в мешке где-то на чердаке. Было среди них письмо одного крестьянина — писал детям, что они с мамой живут хорошо, и просил младших слушаться старших…
Когда прошло время власти соловецкой и советской, на Секирной горе долго не могли найти места захоронений, и кто-то стал уже говорить, что никаких издевательств и расстрелов здесь не было, что всё это западная пропаганда… Но когда в скит вернулись монахи и начали восстанавливать Храм, на стене обнаружили рисунок: трёхэтажное здание, дорожка наискосок, за ней то ли деревья, то ли кресты, кувшин, бокал, рюмка — надо помянуть… Пошли в указанном направлении, стали копать — и обнаружили несколько захоронений. Теперь на месте безымянных братских могил стоят простые Кресты, и на них скупые цифры — сколько останков здесь найдено. Нашли среди них и останки женщин, хотя официально Секирка была мужским изолятором, женский находился на острове Анзере. Ясно, что рядом есть и другие захоронения, и, может быть, не все они будут открыты – в память обо всех убиенных на этом месте в скиту поставлен огромный Крест, который отличается от других соловецких поклонных Крестов тем, что он красного цвета.
А маяк над куполом Храма светит по-прежнему. Специально для этого в скиту работает дизель, есть солнечные батареи, потому что здесь нет электричества — только свечи с лампадами, при свете которых ночью служат Божественную литургию. И бывает, моряки благодарят монахов за свет, указавший им путь — в Белом море почти не осталось маяков, все ходят по «навигаторам».
Преподобный Паисий Святогорец называл монахов радистами, помогающими установить связь с Богом во время сражения. Здесь, на море, они помогают не сбиться с пути, когда все ориентиры потеряны. Да и кто же ещё, кроме монахов, кроме священников — тех, кто хранит в себе Божие — поможет нам выплыть в этом мiре, где так темна ночь, так высоки волны и так ненадёжны лучшие навигаторы?
Ольга Надпорожская
Сайт «Ветрово»
6 сентября 2019
Фотография наверху страницы Алексея Ососкова. Приход Храма святого пророка Илии
Спасибо . Упокой Господи души известных и неизвестных мучеников . Страшное время было , страшный режим. А главное, у извергов была полная уверенность в своей правоте. Женские останки на острове , наверное через ужасное прошли эти женщины , которых доставляли из женских зон.
Спасибо. Ком в горле.