Митрополит Вениамин (Федченков). О страхе Божием

Из книги «Мысли о Литургии верных»

… Что касается «страха Божия», о коем мы упоминали наряду со слезами, то он является плодом того же сознания своего недостоинства, с одной стороны, и познания величия совершающегося богообщения – с другой; только здесь сожаление доходит до более высших пределов. Но и страх Божий опять не давит причастника, а только собирает душу его. И это понятно: в нашу душу и тело вселился Сам Владыка мира и Господь Славы. И если в Ветхом Завете даже пророк Исаия устрашился Господа и сказал, что он человек грешный, имеющий уста нечистыя (Ис. 6:5), то более необходимо иметь подобный страх Божий нам, «треокаянным», по слову святого Симеона Нового Богослова. И не только до Причащения, но и после него. Господу со страхом служат и сами Небесные Силы.

…И нужно нам жалеть не о том, что такой страх может быть, а, наоборот, о том, что очень многие из нас и подходят и отходят от Святой Чаши бесчувственно. Потому Церковь и заповедует просить у Божией милости этого дара.

Прежде, когда причащались однажды в год, кажется, этого страха Божия было больше, теперь же, когда христиане стали позволять себе более частое приступление, они иногда начинают относиться к этому равнодушнее. А епископ Феофан Затворник на вопрос о том, часто ли причащаться, дал, между прочим, такое указание, чтобы не было бесстрашия и механического отношения к великому таинству.

И опять нужно сказать, что и страх Божий не есть мука, а, наоборот, в нем-то и содержится, так сказать, способ охранения радости и пользы Святого Причащения, или ограда, или сосуд. Страх Божий есть в то же время и контрольный, проверочный, так сказать, прибор для истинной благодатной радости и для мира и слез. Если нет этого собирающего душу чувства страха, то, может быть, у нас и другие чувства не совсем чисты, святы, благодатны – не глубоки, даже отчасти естественны. А благодатные настроения одновременно и радуют, и отрезвляют, и утешают, и созидают. Еще Царь Давид сказал: Работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему с трепетом (Пс. 2:11).

Чтобы приблизить к нашему пониманию этот «радостный трепет», припомним, с какой подготовкою встречали Божию Матерь преподобный Сергий Радонежский и преподобный Серафим Саровский. А их сомолитвенники даже едва жизни не лишились от общения с Нею. Тварное существо слишком еще слабо, чтобы бесстрашно и беспоследственно вступать в общение с высшим Божественным миром.

Поэтому известны примеры, когда некоторые подвижники отказывались даже годами от Святого Причащения из страха пред недостойным приятием Святых Таин. Из древних примеров Добротолюбие указывает на святого Авву Филимона, который годами воздерживался от Причастия. А в истории последних лет нашего русского подвижничества известен случай, как один инок, Феодор, прежде запятнавший себя грехом, четыре года не позволял сам себе дерзать приступать к Святым Тайнам. Я знал одного иеромонаха в Сербии, который сам себе добровольно «запретил» на всю жизнь не только совершать Божественую литургию, но вообще когда-либо касаться и епитрахили.

Теперь становится более понятным, откуда является страх, какое он имеет содержание и к каким благим последствиям приводит он. Между прочим, я отметил выше его охранительное и углубляющее значение. И это нужно принять к самому серьезному вниманию, потому что мы до такой степени легкомысленны, что можем весьма быстро меняться в настроениях, а тогда нам очень легко погубить Дары, только что полученные и ясно даже пережитые. О, как даже очень часто бывает это!.. Пред Причастием мы покаянны и собранны, и смиренны, и сокрушенны, и плачем, и боимся приступать, но причастились – и тотчас же и мирская веселость, и шутки, и легкомыслие, а иногда даже и хуже того… Мы видели выше, как растеряла одна причастница свои дары только благодаря несерьезному времяпрепровождению. И плакала горько, как евангельская женщина, потерявшая царскую драхму – образ Божий, в ней Причастием только что запечатленный!

…О, как нужно быть осторожным. О, как необходим и спасителен охраняющий нас страх Божий! И враг не дремлет: он почти всегда старается окрасть душу по Причастии.

И что еще иногда бывает?! Сказать прискорбно и страшно: до Причастия человек старается освободиться от грехов или после исповеди не позволять их себе. Но, увы, по Причащении он снова «разрешает» себе все. Такие примеры известны… Боже, помилуй нас!

До какой степени бесстрашия может доходить человек!

Как же нужен страх Божий! Иначе самое Причащение обратится в суд и осуждение…

Вот еще апостол Павел обличал коринфян за бесстрашное приступление к святому Причащению. Тогда бывали «агапы», вечери любви, то есть общие обеды после литургии, и кто мог, приносил с собою пищу не только для себя, но и для других, особенно имелись ввиду бедные. Но скоро начались беспорядки: богатые обособлялись, бедным нечего было есть; одни объедались, другие оставались голодны. За это и обличал коринфян апостол. Если кто приступает с таким настроением к Причастию, он, говорит апостол, против Тела и Крови Господа, т. е. против Самого Господа. За что Господь и наказывает их: кого болезнями, а кого и преждевременной смертью. И этим апостол хочет вызвать у христиан именно страх Божий в отношении к Святому Таинству (см.: 1Кор. 11, 27–34).

Благодать Причастия страхом Божиим сама охраняет себя в причастнике, а через это и его.

Таково происхождение и место страха Божия в ряду переживаний причастника: он естественен и даже очень нужен в душе его.

Но имеет ли он связь с благодатью Божиею, как своим источником? Или только вызывается психологией таинства? То есть опять: происходит ли он от одного ли самого человека или есть и действие Бога, плод благодати? Если да, то как?

В молитвах Церковь приучила нас на все доброе смотреть как на дар Божий. И в конце литургии, в заамвонной молитве, так именно и говорится: «Всякое даяние благо и всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Тебе, Отца Светов». А в послепричастных молитвах самое прошение этого дара страха говорит, что человек ждет его не от себя, а молит у Бога: «Содетелю!… Ты Сам всего мя спригвозди страху Твоему». Ясно, что источник его должен быть от благодати, а не от человека. Правда, сознание необходимости, пользы, естественности этого дара, а также и желание его могут исходить и от самого причастника; но получение дается от Бога. И Церковь ставит его в связь с принятием Святых Таин в существо человека: «Пройди во уды моя, во вся составы» и проч., и «спригвозди мя страху Твоему». Это есть плод Причащения.

Как понять его такое происхождение? Свет Христовых Таин осветил ярче греховность нашу, и душа должна затрепетать; но не для того, чтобы отойти от Господа, а чтобы сильнее прильнуть к Нему с мольбой о помиловании, об охране, о том, чтобы Он не ушел из нашей убогой храмины. Здесь сочетаваются странно два противоположных настроения: желание отойти от мучающего страха, и в то же время боязнь лишиться Того, от Кого исходит этот страх. Замечательный пример рассказывается в Евангелии. По слову Спасителя Симон с общниками закинул сети и поймал великое множество рыбы. И апостол пришел в ужас, припал к коленам Иисусовым и воскликнул: Выйди от меня, Господи! Потому что я человек грешный (Лк. 5:6–8). Какое сочетание: «Уйди», – говорит, а сам ухватился за колена Его. Господь и устрашил его, но и влечет к Себе. Так и все мы, грешники: с одной стороны, как хотелось бы нам, как Петру – разойтись, ибо тяжело нашей тьме пред Светом («глаза режет»). А с другой стороны, знаем, что без Света – гибель, и самое тепло тянет нас к Себе. Так вот и в Причащении Господь Своею благодатию и устрашает, и привлекает. И самим страхом Он хочет лишь сильнее привязать к Себе души наши, а нам дать большую благодать. Ибо как только в страх придет душа, так она становится любезнее к Богу: ведь страх Божий есть напряженное смирение, а смирение любит Господь. И тотчас же Он отвечает милостью. Так именно было и с Симоном. После просьбы уйти от него, грешника, Христос Спаситель говорит: Не бойся; отныне будешь ловить человеков (Лк. 5:10). Так страх привел к Слову и бесстрашию: «Не бойся». Симон убоялся, и потому сподобился услышать: «Не бойся..». И даже большего.

Так и во Святом Причащении: нужен страх Божий, чтобы не было страшно. То есть, если человек приступает или ведет себя бесстрашно, тогда ему грозит страшное последствие: суд, осуждение, болезни, смерть, даже хуже: впадение в грехи или и во власть сатаны, как то было и с Иудою. И, наоборот, страх наш освободит от грозного «ярого» ока Божия и приведет к милости и ободряющему гласу Его: «Не бойся».

Так сама благодать Божия, как мать, учит всех чад, чтобы им же было лучше, а она могла бы даровать больше и дарованное сохранить.

И воистину, если будет в нашей душе страх Божий, будет и радость, и мир, и свобода духа, и собранность, и углубление… Благодать приумножится.

Митрополит Вениамин (Федченков)
Сайт «Ветрово»