* * *

В этот час, полночный час
Заунывной вьюги,
Отойдите от меня,
Недруги и други.

То ль метель метёт в ночи,
То ли воют волки.
Ни лампады, ни свечи,
И в душе – потёмки.

Горе мне, о горе мне,
Горе мне великое.

Ни дороги, ни следа,
Край людьми заброшен.
Потопиша мя вода,
До души внидоша.

Ветер в стёкла сыплет соль,
Что так расходился?
И, царапая лицо,
Каюсь, что родился.

Горе мне, о горе мне,
Горе мне великое.

Во́ды, воды надо мной,
До души внидоша.
И шепчу под волчий вой:
— Пощади мя, Боже!

Ночь совсем с ума сошла,
Вьюжит, вьюжит, вьюжит.
Серых певчих наняла,
Панихиду служит.

Горе мне, о горе мне,
Горе мне великое.

Не назвать тоску мою
Вовсе беспричинной.
Понял я, по ком поют
Погребальным чином.

Ветер вновь под волчий вой
В стёкла соль швыряет,
А меня, хоть я живой,
Вьюга отпевает.

Горе мне, о горе мне,
Горе мне великое.

Что, душе́, плохи дела?
Нет в тебе просвета.
Хорошо же ты жила,
Коль живой отпета.

Так давай под этот вой
Слезы лить потоком:
Заслужили мы с тобой
Волчий хор — и только.

Горе мне, о горе мне,
Горе мне великое.

Но уже не так темно
И в душе, и в келье.
Посмотрел я на окно –
Кончилось веселье.

От мороза вензеля
В свете проступают.
Мы отпеты, а земля
Нас не принимает.

Горе мне, о горе мне,
Горе мне великое.

15–16 февраля 1987
с. Родовое