Было опубликовано на «Русской народной линии» как ответ иерею Александру Шумскому, откликнувшемуся на стихотворение отца Романа «Пора подмен»
Важен не чин, а начин.
Руская пословица
Прежде всего, хочу поблагодарить главного редактора РНЛ А. Степанова за желание быть объективным: Пора подмен явно идет вразрез с направлением сайта.
Также благодарю всех, кто правильно понял стихотворение: Береста, Ивановича М., Г. Обломова, Е. Родченкову, Братца, Натали, А. Карпова, Т. Соболеву, А. де Бейль, С. Полякова — тех, кто отстаивал рускость или трезво оценил поднятую тему.
А теперь обратимся к статье иерея Александра Шумского Не надо путать поэзию с публицистикой. Неугомонный о. Александр ранее отхлопал В. Распутина, отхлестал А. Проханова, настал и наш черед.
Прочитал на РНЛ недавнее стихотворение иеромонаха Романа «Пора подмен» и удивился. Ведь когда-то отцу Роману удавались неплохие стихи. Не скажу, что они были шедевральны…
Впору разводить руками. Шумское представление о поэзии, истории и искусстве вряд ли бы обошли вниманием Салтыков-Щедрин, Крылов, Честертон. А любимому им Розанову было бы чем подпитать своё злоречие (если бы тот разглядел своего почитателя). Но мы живём в другое время и обойдём молчанием замечание автора многочисленных публикаций.
В своем раннем свежем творчестве отец Роман достигал людских сердец. Тогда, тридцать лет назад, его стихи-песни были к месту и ко времени. И многие из моего поколения воцерковились благодаря песням отца Романа. И за это ему низкий поклон.
Попытаемся осмыслить написанное — многие из моего поколения воцерковились благодаря песням отца Романа. Воцерковлялись благодаря не шедевральным песням? Несмотря на наличие шедевральных? Какова же цена шедевральности, если она не приводит ко Христу, к Истине? И почему воцерковлялись благодаря песням, а не творениям святых Отцов? Ведь жили в счастливейшее и свободнейшее время. Безбожная самохвальная партия КПСС вела туда, не зная куда, строя на костях светлое будущее, борясь попутно с религией и плодя армию иуд нового времени — сексотов-стукачей. Каждый раз, заходя в Храм или в монастырь, знал, что здесь нет советских людей (кроме стукачей): молились рускiе люди. А монастырские старцы считали время советской власти вавилонским пленом. Но это так, повод ищущим повода. Возвращаемся к статье.
Гораздо хуже, когда поэзия вырождается в публицистику…
Советские публицисты воспевают коллективизацию, оправдывают нечеловеческие условия ГУЛАГа, Беломорканала, готовы восхищаться советским борщевиком! Дивно ли, что кто-то из руских поэтов без всяких поэтических тайн взывает: «Довольно! Прекратите!»
Но публицистическая поэзия — самое дурное, что можно себе представить.
Если бы пишущие хоть иногда поглядывали на свое отражение, осознали бы, что нет ничего дурнее провокационной публицистики, разделяющей общество на партии по цветам и кумирам.
Поэту, как и спортсмену, надо вовремя уходить. Например, стареющий футболист, теряющий скорость и координацию, уходит на тренерскую работу. Так и поэту в определенном возрасте лучше уходить в прозу или в ту же публицистику. Или вообще ничего не писать.
Призывая не путать поэзию с публицистикой, автор путает поэзию с футболом, скит со стадионом. Как и следовало ожидать, единомышленники иерея Александра пошли гораздо дальше, уравняв Звезду Рождественскую с богоборческими звездами, фашистскую свастику с христианским Крестом! Особо ретивые пытались сатанинскую звезду оправдать пятиконечной звездой на иконе преподобного Андрея Рублева. И как только в пылу гнева забыты морские звезды и яблоки?
В связи с этим вспомнился некий иеромонах П. — борец с мировым масонством. Боролся он особым способом — прекратил есть яблоки. В ответ на мой недоуменный взгляд загадочно улыбнулся, взял нож (дело было в трапезной) и разрезал яблоко поперек.
— Вот! — торжествующе произнес о. П., показывая на пятиконечные звезды с темнеющими в них семенами.
— Звёзды звёздами, но яблоки-то здесь при чём! — воскликнул неразумный послушник.
Полагаю, что стихотворение «Пора подмен» понравилось бы Солженицыну и другим диссидентам-антисоветчикам, особенно строки: «И в рясах бывшие парторги — им что Алтарь, что мавзолей». Где таких парторгов видел отец Роман?
На сайте РНЛ. При всём моём уважении к патриотической позиции бывшего парторга, не могу разделить его стояние за мавзолей и лениниану.
А уж как будут ликовать наши монархисты-белогвардейцы от строк:
Советским — богоборцем быть.
Я с честью рускость сознавал
И на советскость не менял.
Понимаю, что советский пастырь стоит в одном ряду с красными богоборцами-кощунниками. Менять рускость на советскость ему не пришлось: за него это сделали партийные родители и их родичи.
Нацепивший красные очки не видит крови. Служителю Алтаря пролитая руская кровь и погибшие для Вечности души показались всего лишь оправданной платой за покорение космоса, целины и построение коммунизма? Не страшно ли вам, пасомые?
И вы должны были бы понимать так же, что подобные стихи в период обострения отношений России с Украиной неполезны, если ни сказать вредны. Ведь бандеровская шайка, пришедшая к власти в Киеве, борется, прежде всего, с советским прошлым. Зачем же мы будем давать им козыри?!
Прежде всего уничтожается не советское прошлое, а ныне живущие рускiе люди — старики, женщины, дети. Ленинопад не главная задача бандеровской шайки: она нацелена на Рускiй мир, на Россию. Был бы рад избавить улицы моих руских городов от имён легиона советских русофобов — Луначарских, Урицких, Володарских, Лениных, Дзержинских, Войковых и т. д. Или возвращение руским улицам и площадям имён, прославивших Россию, — тоже бандеровщина? В таком случае стояние за советское прошлое является разновидностью русофобства — одним из козырей, которыми власть советская щедро одарила не только Украину.
В заключении я хотел бы предложить вниманию читателей стихотворение поэта Сергея Попова «Родительская суббота». Оно тоже о советском времени. Но оно, уверен, понравилось бы Анне Ахматовой.
Из письма питерской писательницы: Лично меня немного удивило, что священник сделал мерилом всего Ахматову (хотя очень люблю ее поэзию). Она, между прочим, сама пострадала от советской власти, и брать ее в союзницы — тоже подмена.
Полагается помянуть…
А особенно ту пехоту,
Что внезапно отправилась в путь, —
Неотпетую, непрощённую
В окружении красных снегов…
А особенно некрещённую —
Всю, что нас спасла от врагов.
Советскому иерею стихотворение по нраву. Неужели по нраву и жуткие словосочетания — советский иерей, советские старцы, советские духовники? Отождествляя себя с Ахматовой, он за неё и решает, что она должна любить, скрывая, какими тайнами стихотворение могло ей понравиться.
И всё же — в чём здесь тайны? В принимаемой за тайну двусмысленности? В размывании Православия?
Неотпетую, непрощённую…
Людьми не отпетую, Богом не прощённую?
А особенно некрещённую…
Таинство Крещения не обязательно?
Вот что читаем в Цветной Триоди: В пяток вечера Пятдесятницы, память совершаем всех от века усопших благочестивых христиан, отец и братий наших. Слышите — всех от века усопших благочестивых христиан, а не неотпетых, непрощенных, а особенно некрещенных, о которых подобает молиться вне Церкви, келейно, не гордясь и не оправдывая их безбожие тем, что они умирали за Советскую власть и за Сталина.
Вот к чему приводит сочетание несочетаемого. Не лучше ли нам, патриотам, искать точки соприкосновения, чем всех вести к Сталину, Ленину, Дзержинскому, отстаивать мавзолей и оправдывать богоборческие звезды обычными яблоками?
8 августа 2015
Скит в честь иконы Пресвятой Богородицы Взыскание погибших. Урочище Ветрово
