Церковь в современном мире
Подтолкнули меня к написанию этой статьи поездки на Афон, Святую Землю и в Грецию. Присутствуя и принимая участие в богослужениях братских Православных Церквей, я отметил одно чрезвычайно важное отличие в отношениях главенствующей церковной иерархии с рядовыми священнослужителями и паствой. Это отсутствие непреодолимой дистанции, некой величественности архиереев по отношению к своим подчиненным и простым верующим людям. У епископов и, к примеру, Патриарха Иерусалимского Феофила, ощущалось открытое, доброжелательное, просто отеческое отношение ко всем приходящим. У его помощника архиепископа Аристарха мы наблюдали такую же отеческую любовь ко всем ближним. Особенно запомнилась ночная молитва на Святой Земле в монастыре святого Саввы Освященного. Вместе с вечерней она продолжалась около двенадцати часов. Возглавлял службу сам архиепископ. Но как простой монах, он нес клиросное послушание, пел, читал, давал возгласы всю службу. И монахи относились к нему как к любимому отцу, без всякого подобострастия и лести. Ту же картину я наблюдал и в монастырях Греции, например, у мощей святителя Спиридона, где митрополит запросто, по просьбе прихожанки, стал служить панихиду.
Позже я узнал, что в Греции в епископы обычно рукополагают инока, не менее двадцати лет потрудившегося в монастыре на послушаниях. Человека, имеющего не только внешнее богословское образование, но и освоившего науку внутреннего делания, очистившего свое сердце от страстей и имеющего сердечную связь с Богом. То есть уже в значительной степени реализовавшего свое потенциальное Богоподобие. У него нет страсти гордыни, сребролюбия, похоти. Он уже живет жизнью небесной. И епископство для него Крест, который он несет по послушанию и своей великой любви к ближним.
Право исповедовать, быть духовником получает священник, не менее десяти лет прослуживший в иерейском сане и показавший свое благочестие и понимание духовной жизни, очистивший свою душу от грубых страстей. То есть только тот, кто на личном опыте познал сложность и тонкости невидимой брани и пути стяжания благодати Божией. И действительно, по слову апостола Павла, «как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь» (Евр. 2: 18), то есть будучи сам искушен (проверен, опытен), сможет и искушаемым помочь (научить их отвергать соблазн услаждения грехом, идти тесным путем стяжания Божией благодати).
Итак, мы имеем следующую духовную вертикаль. Епископ, умудренный в духовной брани, почти, а часто и полностью старец. Священник, ведущий глубокую духовную жизнь, окормляемый и управляемый таким архипастырем. И паства, имеющая полноценное духовное руководство в своей повседневной жизни. Кроме того, многие мужчины в Греции по нескольку раз в год ездят на Афон к своему духовнику и просто для сугубой молитвы.
Конечно, картина, которую я вам описал, носит несколько идеальный характер. И там есть разные епископы и священники. Но общая тенденция, безусловно, такова.
Что же на сегодняшний день происходит у нас в России? Почему произошла революция, когда большинство русских было православными? Почему и сегодня мы видим такие противоречивые тенденции в обществе по отношению к Православной Церкви: с одной стороны признание и упование, с другой неприятие и критику? Попробуем разобраться в этих вопросах.
Расцвет духовной жизни на Руси, по мнению большинства исследователей, приходится на времена преподобного Сергия Радонежского и его ближайших учеников. Где-то конец XIV — начало XVI веков. По свидетельству и ряда иностранных источников (см. воспоминания архидиакона Павла Алеппского) Россия в это время напоминала большой монастырь, где в центре жизни стоял Христос и Его заповеди. Конечно, не стоит идеализировать то время и те нравы. Все было — и хорошее, и плохое. Но сейчас мы говорим о духовной тенденции Православной Церкви и общества. Такого большого количества русских святых и подвижников, как в этот период времени, не было ни до, ни после, если не считать новомучеников Российских.
Немалый вклад в разрушение русской духовности внесла и ересь жидовствующих, и, конечно же, старообрядческий раскол, которые, на мой взгляд, были организованны врагами России и Православной Церкви. Как апогей духовного удара по Русской Церкви можно рассматривать правление Петра I. Уничтожение патриаршества, превращение Церкви в один из государственных институтов (консисторию), во главе которой стоит император, и многие другие прозападные нововведения поставили Русскую Православную Церковь на рельсы духовной деградации. И действительно, епископ по градации Петра I превращается из духовного руководителя паствы прежде всего в чиновника государственного аппарата. А чиновник, он уже не Богу служит, а государству, которое его за это и содержит. Естественно, по замыслу царя, не согласные с этими реформами отодвигались на задворки общественной деятельности или просто физически уничтожались. Подбирались соответствующие кадры церковного управления. Что стало сказываться и на духовной жизни русского народа. Отмена Петром I тайны исповеди, наведение внутри Церкви полицейской дисциплины стало подтачивать духовный стержень Русской Церкви. Внутренняя потребность соединения со Христом в тайне Святой Евхаристии в конце концов выродилась в государственное требование о предоставление служащими справки о ежегодном Причащении. Земля наша стала оскудевать людьми святыми. Конечно, были отдельные подвижники, молитвенники, такие как преподобный Серафим Саровский, но меньше их стало в монастырях, гораздо меньше. Ибо если царь Петр приказал монахов в солдаты брить, а негодных для службы инвалидов-солдат в монастыри посылать, то какое там могло быть духовное делание. И указами Екатерины II множество монастырей было закрыто, а их земли и богатства отошли в государственную казну. Блаженных же, странников, издревле почитаемых на Руси, уже во времена Ксении Петербургской полиция арестовывала и за бродяжничество в Сибирь ссылала. Так что юродивым в это время было быть не положено.
Духовная деградация церковной иерархии со времен Петра I, на мой взгляд, идет непрестанным процессом. И теряется понятие духовного отцовства со стороны епископства, и зачастую они становятся надзирателями со стороны государства за Церковью в прямом смысле этого слова. Ну а там, где теряется внутреннее содержание, вырастает внешняя помпезность и форма. Где нет внутреннего подвига и стяжания Христовой любви, там будет стяжание материальных богатств, поиска славы и «величия» во внешней жизни. Епископами ставятся уже не подвижники благочестия из монастырей, а способные к чиновничьему управлению люди из среды иподиаконов и другого архиерейского окружения, часто совершенно чуждые настоящей духовной жизни. Смысл служения они видят во внешнем блеске и византийских церковных ритуалах, распевании «многая лета» и бесконечном целовании епископских рук. Безусловно, не все были такими, но именно на таких и стояла Русская Церковь еще двести лет. Как известно, рыба гниет с головы. И ложь, принятая вместо истины в верхах, стала ядовитым паром безбожия проникать в среду нашего духовенства и народа. Не имея сокровенной духовной жизни, люди не желали быть формальными исполнителями внешнего обряда. Ибо он ничего уже не давал сердцу человека. Не из-за этого ли в среде духовных училищ и семинарий вырастало немалое количество будущих революционеров? Формальное изучение Священного Писания и Предания также приносили больше вреда, чем пользы. Рациональное запоминание фактов духовной истории без их духовного осмысления и приложения к своей жизни ничего не дает человеческому сердцу. А наоборот, снимает покрывало некоего мистическо-таинственного бытия, непонятного человеческому разуму. Делает человека с Богом на «Ты», примитивизирует сакральную сторону бытия, а зачастую просто лишает веры. Хотя бы отчасти познать Бога и духовный мир можно только духовным умом, являющимся частью человеческого духа, а рациональное мышление, свойственное душевному естеству, этой задачи выполнить не может. А если духовный ум не развит и не задействован, то душевное изучение духовного никакого положительного результата не даст.
Искажение духовной жизни и правильного устроения Церкви в государстве Российском обернулось его разрушением и реками крови православных людей. Массовый подвиг новомученников земли Русской, их исповедничество дало еще один шанс духовного бытия нашему народу. Практически до основания была уничтожена дореволюционная Церковь вместе с ее слабыми и сильными сторонами. Во время Великой Отечественной войны, чтобы сохраниться, советское правительство вынуждено было обернуться к Церкви, воззвать к православным началам русского человека. «Братья и сестры» зазвучало в обращении Сталина к народу во время начала страшной войны. Православная Церковь была признана атеистическим государством и были предоставлены условия для ее минимального возрождения. Хотя гонения на Церковь в годы советской власти были всегда. Это отчасти и сохраняло ее чистоту и праведность. Ибо только горячо уверовавший человек шел на тернистый, не поощряемый атеистическим обществом путь служения Богу и Церкви. Большая часть архиереев, священников и паствы ощущали себя единым целым, гонимым со стороны безбожной власти. Укрепляемая молитвами новомучеников, постоянным исповедническим подвигом наших верующих современников, Церковь выстояла.
В период после Тысячелетия Крещения Руси (1988 год) началась новая фаза становления Русской Православной Церкви. Ей была предоставлена не только свобода действий, но и благосклонное внимание со стороны власть имущих. Появилась возможность возрождения и духовного обновления нашей Церкви. Наши иерархи стали пред внутренней духовной дилеммой: на каких основаниях возрождать Русскую Православную Церковь. Вернуться к старому, исторически привычному синодальному варианту или… Вот это «или…», к сожалению, осталось за рамками современного исторического процесса. Если с момента разрушения расколом и Петром I монолита православной веры русского народа прошло двести лет постепенной духовной деградации Русской Православной Церкви и, как следствие, практически полного физического уничтожения в послереволюционные годы, то, что же будет в наше время? В дореволюционный период мощным иммунитетом против прозападных антиправославных влияний являлось наше традиционное, можно сказать, генетически впитанное с молоком матери христианское мировоззрение и воспитание. Теперь же мы имеем дело с поколением людей, воспитанных на атеистических позициях, постоянно обрабатываемых идейными установками массовой культуры. Не секрет, что современное общество строится как общество потребителей, чуждое всякой духовной надстройки. Где страсти и грехи проповедуются как нечто совершенно естественное и нормальное. Православный человек, находясь в такой тлетворной среде, невольно ищет чего-то необычайно чистого и надежного, в чем он мог бы укорениться и успешно противостоять надвигающимся апокалипсическим соблазнам. Конечно же, таким камнем веры может быть только Святая Апостольская Православная Церковь. Но именно святая. Имеющая внутреннюю и внешнюю установку на святость, на внутреннее и внешнее духовное делание, стяжание добродетелей и уподобление Христу.
В современной ситуации Церковь, устроенная по синодальному образцу, — обречена. Никому не нужно только внешнее, помпезное, блестящее. Нужно, чтобы человек не только правильно говорил, но и жил в соответствии со своими словами. Ибо только тогда слова имеют силу, когда они подтверждены конкретной жизнью говорящего. Конечно, и в наше время имеется немало подвижников-иерархов, ведущих глубокую внутреннюю жизнь. Но общая тенденция, к сожалению, иная. На мой взгляд, современная Церковь должна вернуться к образцу нашего золотого духовного века. Можно использовать и лучший опыт современной Греческой Церкви. Епископы должны быть поставляемы из опытных монахов, а священники-духовники — из людей подвизающихся. Вопрос самоограничения здесь выходит на первое место. Не слияние с миром и служба ему, пусть даже «благородным» устремлениям, а внутреннее делание по очищению сердца, стяжание благодати, развитие духовных сил человека, являются первоочередной задачей Церкви. И если Церковь ее не выполняет, то она обречена.
+ + +
Ни для кого не секрет, что современная иерархия Русской Православной Церкви в немалой степени заражена духовным недугом обмирщения.
Конечно, чем болеет общество, тем в той или иной степени будет болеть и ее составная часть, в данном случае церковная организация. Но осознание существующей опасности — это уже путь к сохранению себя от нее. На сегодняшний день мы стоим на пути воссоздания, в худшем его варианте, Русской Православной Церкви синодальных времен. Многочисленная плеяда новоиспеченных, молодых епископов вышла не из глубин монастырской жизни, а из архиерейского окружения, ни дня не проведя в монастыре. Воспитанная в церковно-либеральном духе, не имеющая глубокого опыта внутреннего делания, она видит задачи епископства в чисто внешнем административном служении. Отсюда такая «важность» и непомерное количество отчетов, требуемых с приходов, строгий финансовый контроль, установка на внешнюю социальную деятельность и… равнодушие к подлинно духовной жизни православной общины. Естественно, возникает отношение к приходу как к месту кормления, а не окормления, что и становится у ряда епископов своеобразной нормой. Вот причина все возрастающей симонии. Отсюда и священник часто оценивается в епархии не по неизмеримым рациональными мерками духовной пользе для прихожан, а по наличности, сданной в архиерейский аппарат и отчетам с «хорошими» показателями. По этим критериям и происходит подбор настоятелей на главные городские приходы. А таковой глава прихода будет искать от прихода того, что в благоприятном свете представит его пред архиереем. А это — правильно — деньги, внешне активная социальная деятельность и видимость «большой» работы. Будет ли подобно настроенный священник заниматься духовной жизнью прихода, будет ли борьба за духовное совершенство паствы главным лейтмотивом его деятельности? Очень сомневаюсь. А нужны ли верующим людям пастыри, формально исполняющие свой иерейский долг? Ведь сердце каждого человека чувствует благодать, отеческую любовь и тянется к ним. А если этого нет? То не тянется и отходит. А кто же остается? Те, которым не нужно внутреннее совершенство, а вполне достаточно внешней формы, экзотики новенького. Такими вполне могут быть новорусские, до поры до времени финансирующие подобных «пастырей». Но нужна ли Богу подобная Церковь?! Ведь, по словам святителя Иоанна Златоуста, «Церковь существует до тех пор, пока рождает святых».
Еще опасней, на мой взгляд, смыкание церковной иерархии с власть имущими и деньги предержащими. Для тех Церковь — некая экзотика, а дружба с иерархами — некий пропускной билет в Царство Небесное. Кроме того, они используют Церковь для повышения своего имиджа. Церковь всегда судилась по святым, и действительно, торжествующая Церковь на небесах со Христом — свята. Это, отчасти переносится и на церковь земную, воинствующую, и на церковных иерархов. Поэтому хождение в храм и дружба с церковными предстоятелями немалой частью народа воспринимается как чистота и правдивость таковых политических деятелей. Но духовный капитал, не пополняемый праведной жизнью членов Церкви, быстро истощается. И народ начинает видеть, что «король-то голый». И уходит паства от таких предстоятелей, и теряет такая Церковь свой духовный авторитет в обществе.
«Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему не годна, как разве выбросить ее вон на попрание людям» (Мф. 5: 13). Не грозное ли это нам с вами предупреждение от Господа? Мы знаем, что стало с Византийской Церковью, потерявшей духовную силу и содержание, мы знаем, что стало с русской дореволюционной Церковью, отступившей от идеалов Христа! Стоит ли повторять губительные ошибки прошлого, надеясь, что на сей раз будет по-другому? Не будет! Христос вчера и сегодня Тот же. И невозможно служить Богу и мамоне, невозможно быть милым миру и радоваться его греховным радостям и быть с Богом! «Я Бог ревнитель!» — сказанные когда-то Господом слова вечны.
Священник Николай Боголюбов
Русская народная линия
